Часть восьмая, седьмая тут: http://joyreactor.cc/post/3266786 / рассказ :: творчество :: текста :: много :: покинутые :: КС155 :: Истории

КС155 покинутые много текста творчество рассказ story песочница 

Часть восьмая, седьмая тут: http://joyreactor.cc/post/3266786

Ещё не до конца очнувшись ото сна, я сжал в руках что-то мягкое и теплое, прижался к этому щекой, но блаженство прервала мысль: «стоп, а чем это вообще может быть?». Черт бы побрал эту мысль, которая тут же заставила меня окончательно проснуться и едва ли не вскочить с кровати, что очень повеселило мою соседку. Как я и думал, я лежал, обнимая Златовласку за бедро и используя её же вместо подушки, мои щеки тут же залились румянцем, мне в жизни приходилось делать много всякого, казалось бы я уже должен был обрасти непрошибаемой бронёй, но вот опыта общения с девушками ровесницами у меня почти не было. А с настолько красивой вообще впервые. Казалось бы, подумаешь, спал у девушки на ноге, как-то зимой ужасная метель застала меня в одной из избушек богом позабытой деревни. Там жила семья из мужа с женой и троих дочерей, чтобы не замерзнуть ночью, они спали вместе на огромной печи, хранящей тепло от пламени, и спали под дублеными шкурами, прижимаясь друг к другу абсолютно голыми телами, так тепло лучше передавалось от тела к телу, и никто не мерз. И в ту ночь мне пришлось спать так же вместе с ними, тогда я совершенно не думал стесняться, а тут такая мелочь вгоняет меня в краску, ну что за напасть?
- Прости, я это не специально…долго я так спал, положив голову на тебя?
- Ничего страшного, - Златовласка улыбалась, ни капли насмешки, только теплая и даже заботливая улыбка, - ну спал ты всего пару часов, где-то час тому назад сгреб руками под себя мою ногу и расположился на ней.
- Надо было разбудить меня, – я обратно уселся на кровать.
- Я не хотела, ты так мирно спал, и потом, я совсем не против, тем более что тебе, вроде как, очень понравилась такая вот подушка, - тень озорства скользнула по её лицу.
- Знаешь...- я немного призадумался, стараясь верно сформулировать свою мысль так, чтобы сказав её, не пришлось прятать свое красное от смущения лицо, - я бы соврал, если бы сказал, что ты ошибаешься, - и улыбнулся в ответ, фух, вроде не покраснел.
Тут я заметил, стоящий на тумбе возле кровати поднос с едой, которую похоже не доела Златовласка.
- Старик значит заходил? А он заходил до или после того, как я расположил голову на тебе?
- После – девушка сказала это с каким-то добро-издевательским предвкушением.
- Вот же невезуха, и только привык к его постоянным шуткам про меня и девушек, так теперь такой повод дал, вообще от него не отделаться будет, - нарочито обреченным голосом произнес я, - а ты почему не доела всё? Тебе ведь надо силы восстанавливать.
- Старик перестарался, наложил так, словно я не маленькая хрупкая девушка, а здоровенный двухметровый солдат, в полтора своего роста в плечах, да ещё и после марш броска. Ела, пока обратно не полезло обратно, можешь доесть? Оно ещё не совсем остыло наверно, а мне не хочется расстраивать Старика тем, что я не полностью съедаю то, что он для меня готовит.
Внизу, неизвестная мне исполнительница, волшебным голосом тянула оперную арию «Улетай на крыльях ветра», значит, бар ещё работает. И всё-таки у Старика очень богатый репертуар музыки, услышать оперное исполнение в подобном заведении я ну никак не ожидал. Как бы там ни было, спускаться вниз мне не хотелось, не хватало нарваться на ещё одну «дружескую» беседу с Доцентом или что-то подобное, поэтому я молча взял поднос и принялся за еду, а в это время Златовласка, похоже неосознанно, начала вторить песне граммофона. Пела она негромко, не было в её голосе той уверенной силы, что была у оперной певицы, но было нечто другое, чарующее и обволакивающе-успокаивающее. Так она и сидела, в позе Аленушки с картины Васнецова, сложив ладошки на согнутых коленках и положив голову на них, а в безмерно голубых глазах, смотрящих в никуда, чуялась непреодолимая грусть. И даже когда песня уже закончилась, она не сразу опомнилась и некоторое время продолжала сидеть, думая о чем-то своем.
- Откуда ты знаешь эту песню? – вывел я её из транса.
-А? Ну это же классика, я какое-то время в детстве занималась музыкой, тогда и запомнила. Ты не думай, что мы, там, в новом мире, полностью забыли историю, нет, у нас огромное наследие из этого мира, так что многие песни, которые тут играют, мне знакомы.
- У тебя очень красивый голос, - похоже, это прозвучало чересчур искренно, если так вообще можно звучать, но она словно и не обратила внимания, - а о чем ты так загрустила? Просто песня печальная или вспомнилось что?
- Да, детство. Как тогда всё было просто, есть хорошие, есть плохие, и мы были теми самыми хорошими, что заселяли новые планеты, мы были созидатели, творцы. А люди, оставшиеся на Земле, тогда казались дикарями, что довели мир до ядерной войны и уничтожили шансы на своё благополучное существование … а потом оказалось что всем нам всё это время про это врали.
- Честно говоря, разве так уж это далеко от истины? Ядерной войны мы не устроили, но успешно оказались на дне и без этого. Наш мир тут умирает, есть ещё очаги некоторого подобия старого строя, как этот город, есть отдельные люди, хорошие люди, такие как Старик. Но мир жесток, им не выжить в таком мире. Те, кого ты видела на луне, совсем ещё цветочки, по сравнению с теми, кого можно встретить тут на земле, за чертой города. Я видел племя мужиков, что держали в подчинении деревню из одних лишь женщин, заставляя их работать, кормить себя, удовлетворять потребности в постели. И половину рождающихся мальчиков они убивали, остальную половину растили себе подобными. Те женщины настолько отчаялись, что уже начали убивать своих новорожденных дочерей, чтобы не поставлять им новых рабынь, но мужики начали похищать молодых девушек из соседних селений, чтобы восполнить количество своих рабынь. Вот насколько люди одичали, сами по себе, без каких либо ядерных войн, вот от каких людей вас отгородило ваше правительство. И я не думаю, что это настолько уж плохое решение, да, жалко тех женщин, да, жалко дочку Старика, тут достаточно людей, которым не помешала бы ваша помощь. Но будь я вождем племени, то между спасением людей, с риском для своих, и бездействием с гарантией их безопасности, я бы скорее всего тоже предпочёл второй вариант. Ну а спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Я вот искал шанс выбраться отсюда, я его нашел, и не сказать, что мне это далось легко. Так что можно долго говорить о бесчеловечности решения ваших людей, но тем не менее это обеспечило вам спокойную жизнь, а про цену, которую за это заплатили, массам лучше не знать. – надо признать, правда, которую я узнал от Златовласки, доводила меня до белого каления, но при этом я не мог признать эффективность данного решения, и понимание, что возможно я сам бы поступил так же, не давало мне взорваться массой ругательств в сторону жителей нового мира.
- Наверное, в чем-то ты и прав, но я не могу спокойно принять такое положение вещей, а потому я задам вопрос, который мучает меня весь день. Когда мы попадем в мой мир, будешь ли ты свидетельствовать в пользу меня, против этого решения, будешь ли ты вместе со мной бороться за право этих людей выбирать, где им жить, в нашем мире или в вашем? – она смотрела на меня очень серьезным и строгим взглядом.
- Знаешь, я искал телепорт не чтобы стать спасителем этого мира, а просто потому что хотел сбежать отсюда. И если бы я смог это сделать, значит, смогли бы и другие, а значит, мне незачем брать за них ответственность, я и так проложу тропинку, им останется только уже пойти вслед за мной. Так я считал и считаю до сих пор, но раз уж ты просишь, я выполню всё в точности, как скажешь.
- Пионер, я серьезно! – в этот момент я был готов поспорить на что угодно, что если бы она стояла на своих двоих, а не лежала в кровати, то рассерженно топнула бы по полу своей ножкой.
- Я тоже абсолютно серьезен, даже люди в этом городе, они скоро все уже будут в курсе нашей истории, и если захотят, пойдут за нами. А если не захотят, то не силком же их тащить туда. «Мы приведем вас в новый дивный мир, даже если нам придется тащить вас за уши», так себе девиз, согласись? – Златовласка хихикнула, а я продолжил – даже, к примеру, Старик, он ни за какие шиши не согласится оставить свой бар. Как он говорит про себя, слишком старый и дряблый пёс, чтобы смочь изменить свою жизнь. И все остальные давно уже не дети, чёрт, да абсолютное большинство горожан старше и тебя и меня, так что за ручку их никуда вести не нужно, сами найдут дорогу, сами решат, идти ли по ней. Наша с тобой задача, им её показать. А если в твоем мире нужно будет помощь с организацией приема новоприбывших, то, конечно же, я помогу тебе, чем смогу, хотя этого у меня и не было в изначальных планах, мне бы там свою жизнь обустроить. Но такой красивой девушке я сейчас не в силах отказать, – вашу ж мать, и кто заставил сказать меня последнюю фразу? Но Златовласка пропустила внезапный комплимент мимо ушей.
- А что стало с той деревней женщин, ты знаешь?
- Ну, там я придумал хитрый план, подкинуть банде кочевников информацию, про деревню одних лишь женщин, заранее просчитать день, когда они до деревни доберутся, увести оттуда к тому времени всех женщин и спрятать всех мелких пацанов, которым ещё не промыли мозги. В общем, кочевники перебили мужиков, ускакали оттуда очень расстроенные, а женщины с тех пор растят своих сыновей сами, прививая совершенно другие ценности.
- Я так и знала, что ты не мог бы оставить это просто так, - девушка повернулась набок и накрылась одеялом, - меня в сон клонит, так что я спать, а ты, пожалуйста, не оставляй меня на ночь одну, тут места хватит нам обоим. Мне, всё-таки, страшно спать одной в таком диком мире.
- Только частенько получалось, что я делал только хуже – пробурчал я себе под нос, а вслух произнес, - как пожелаете, - наигранно раскланялся перед ней, Златовласка едва заметно улыбнулась, - я вернусь, а тебе сладких снов.
Я взял поднос с грязными тарелками и отнес их на кухню, после чего вышел на задний двор, вдохнул холодный ночной воздух, весь пропитанный запахом гниющих листьев, и уселся на крыльце. Мне надо было обдумать кое-что, кое-что о Златовласке, определиться, что же такого твориться со мной рядом с ней. Я вытащил из внутреннего кармана фляжку с огненной водой и немного отпил, чтобы не мерзнуть, а ещё это поможет быть честнее с самим собой, только нужно сохранить ясность мысли, иначе всё это зря. Итак: я её знаю лишь пару дней, и за это время очень сильно с ней сблизился. Да, обстоятельства нашего знакомства были, несколько… экстравагантными…и это ещё мягко сказано, но всё же. Чем она мне так понравилась? Когда она мне так понравилась? Вчера? Вчера, конечно, я оценил её внешность при первом же взгляде на неё, после довелось полюбоваться на её, пробуждающие самые низменные желания, формы, но ведь сегодня, болтая с ней, я ни разу об этом не задумался, не вспомнил даже. А зачем тогда я так спешил к ней после охоты? Просто волновался за её самочувствие? Может быть, всё-таки она мой билет отсюда, и мне необходимо её беречь, но наш сегодняшний разговор, насколько он нас сблизил? А ещё постоянные физические контакты с ней, сначала я столько носил её на руках, но это можно не считать, всё-таки, экстренная ситуация, будь на её месте Старик, я бы его так же носил. Хотя…точно, она ведь тогда на лестнице уткнулась мне в шею своим мокрым носиком! Ведьма! Натурально - ведьма, я невольно усмехнулся, одним этим маленьким незначительным жестом зачаровала меня и теперь у меня жгучее желание быть рядом и защищать её. Она мне нравится? Определенно нравится. Она понравилась мне вчера? Как симпотная мордашка – да. Вчера же она заставила меня ощутить себя нужным для неё. А сегодня, после нашего разговора, она уже нравится мне как человек. «А ещё её бедро мягкое, теплое и такое приятное на ощупь», подсказал внутренний голос. Я сладко улыбнулся, вспоминая то ощущение, и ведь не поспоришь.
«Спасите наши души! Мы бредим от удушья», и снова в баре рвал глотку Высоцкий, исполняя эту песню с особым надрывом. Эх, мою бы душу кто спас, ведь скоро тоже бредить начну, и кто знает, что хуже, бред от удушья или от влюбленности и гормонов в мозгу. Я ещё немного выпил и убрал фляжку обратно в карман. Пора бы и мне на боковую. Я вернулся в комнату к Златовласке, она похоже быстро уснула и сейчас очень мило посапывала во сне. Не осознавая, что делаю, я подошел к кровати, её лицо было спокойным, таким я видел её впервые, ибо до этого она постоянно или улыбалась смеялась, или грустила и плакала. В голову пришла шальная мысль и я просто не нашел в себе сил ей сопротивляться, была ни была, надеюсь она ничего не заметит…или надеюсь что заметит? Я наклонился к ней, поцеловал в макушку и прошептал на ухо: «Спокойной ночи, златовласая голубоглазая красавица». Её лицо сохраняло всё то же безмятежно-спокойное выражение, ни один мускул на нем не дрогнул, похоже она ничего не почувствовала. Ощутив одновременно и облегчение и разочарование, я отошел к софе и улегся спать на ней.

Подробнее
КС155,покинутые,много,текста,творчество,рассказ,Истории,песочница
Еще на тему
Развернуть
дальше!!!! )
shamaaan shamaaan 16.10.201715:33 ответить ссылка 0.0
Только зарегистрированные и активированные пользователи могут добавлять комментарии.
Похожие темы

Похожие посты
У знакомого в доме жила бабка, которую местная молодежь прозвала "Скутером", в честь немецкой музыкальной группы Scooter. А получила она свое прозвище из-за того, что у нее была внучка Фаина, и бабка, выходя на балкон, орала благим матом: "ФАЯЯЯ..."
подробнее»

текст на картинке рассказ Истории прозвище

У знакомого в доме жила бабка, которую местная молодежь прозвала "Скутером", в честь немецкой музыкальной группы Scooter. А получила она свое прозвище из-за того, что у нее была внучка Фаина, и бабка, выходя на балкон, орала благим матом: "ФАЯЯЯ..."
Знакомый израильтянин, когда с кем-то ругается, орет на арабском. Выглядит устрашающе.
Спрашиваю, где он так вражеский язык выучил.
- Нигде. Я по арабски кроме салям ничего не знаю.
- А когда ругаешься?
- Так это просто набор звуков. Импровизирую. Израильтяне думают, что я араб, арабы думают, ч
подробнее»

хитрость жизнь текст на картинке рассказ Истории

Знакомый израильтянин, когда с кем-то ругается, орет на арабском. Выглядит устрашающе. Спрашиваю, где он так вражеский язык выучил. - Нигде. Я по арабски кроме салям ничего не знаю. - А когда ругаешься? - Так это просто набор звуков. Импровизирую. Израильтяне думают, что я араб, арабы думают, ч