написал сам

Блэксвич









Эта история приключилась со мной вскоре после того, как я закончил университет. Получив диплом, а вместе с ним право называться журналистом, я решил не искать работу по редакциям и издательствам, а, поскольку некоторые средства у меня были, пуститься в путешествие по Новой Англии. Целью же сего мероприятия было посещение тех уголков этих шести штатов, которых в меньшей степени коснулась цивилизация, с последующим опросом их жителей для записи и публикации, в будущем, их преданий и прочего фольклора, коим богаты такие места. И хотя было нелегко найти подобные уголки, во время моего путешествия моя записная книжка исправно пополнялась местными рассказами, описанием быта и празднеств жителей небольших селений, которые мне попадались. Где-то их даже сопровождали мои зарисовки костюмов или иллюстрации, сделанные мной со слов рассказчиков. Это был интересный опыт, а факт того, что опубликовав эти материалы, я смогу получить неплохие деньги и необходимые рекомендации, заставлял меня работать кропотливо и с небывалым энтузиазмом. Попадая в более-менее крупные городки, я сразу обращался к властям, рассказывая о своей цели и с просьбой оказать содействие в моих поисках. Несколько раз моя просьба настолько вдохновляла их, что ко мне даже приставляли офицера полиции, чтобы тот сопровождал меня во время моего пребывания в городе и его окрестностях, помогая мне искать людей, которые могли мне быть интересными. Да и сами эти офицеры были интересными личностями. Пара оказалась интересными собеседниками, и от одного я даже сумел узнать одну из историй в моей записной книжке. Один был матерым копом, не разделявшим моего запала и не просто не понимающим, зачем я это делаю, а скорее гадающим, за какие «заслуги» его могли оставить «нянчиться» с этим чудаком.

В общем, когда я достиг Вермонта, мой блокнот сменился другим, который, в свою очередь, исправно послужив мне, уступил место третьему. Материала уже было достаточно много, чтобы пускать в печать, но я поставил цель, хотя бы поверхностно пройтись по всей Новой Англии. Я пересек границу на севере Нью-Хэмпшира и, двигаясь все севернее, достиг Ньюпорта, где должен был отдохнуть и набраться сил. Там же я встретил еще пару людей, у которых узнал, что один из нужных мне «уголков» находится южнее, между этим городом и Лоуэллом, на хитросплетении дорог, начинающемся к западу от Ковентри. Более подробного описания я не смог выведать, и, выждав пару дней, собрал багаж, состоявший из походной сумки (я путешествовал налегке, так как не всюду можно попасть на машине, в отличие от ног). Так было и в этот раз. Я добрался до Ковентри и, переночевав там, уточнил свой маршрут у местных. Мне предстояло путешествие на Юго-Запад, по сети дорог, простирающейся по всей местности. На следующее утро я набрал еды, на случай, если мне придется несколько дней искать поселение, оставил свои записи на хранение, если со мной что-нибудь случится, и отправился в путь, на сей раз пешком. Я любил ходить пешком, благо погода стояла хорошая. Был конец августа и, несмотря на то, что ранняя Вермонтская осень уже начала золотить листву бескрайних лесов этого штата, разукрашивая его своими красками, прогуливаться было приятно. Пейзаж, который большую часть времени составляли одни лиственные леса, изредка сменялся полями.

После пересечения реки Блэк, впадающей севернее в залив Юг близко от Ньюпорта, какое-то время меня окружали поля. Я продолжал свой поход в поисках того поселения, о котором мне рассказали, не представляя, как оно может оставаться незаметным, особенно здесь, окруженное, пусть и небольшими, но городками. Теперь с каждым шагом я становился все медленнее, во-первых, из-за пройденного пути, а во-вторых, сейчас я внимательно присматривался, выискивая дорогу, которую, я был уверен, легко не заметить. Еще через пару миль я, уже начинавший сдаваться и считать это глупой шуткой, которую сыграли на меня, заметил нечто, что когда-то можно было принять за дорогу. Провал в сплошной стене деревьев, заросший до такой степени, что не сразу можно было остановить на нем взгляд, не говоря уже о том, чтобы понять его назначение. Подойдя ближе, я понял, что просто так меня эти заросли не пропустят внутрь и мне придется постараться, чтобы приблизиться к своей цели хотя бы на метр. Я думаю, что не имеет смысла рассказывать, как эта находка приободрила меня и зарядила боевым настроем, с которым, собственно, я и пробился вглубь леса.

Как я и предполагал, это была дорога, но, судя по ее состоянию, ею не пользовались уже десятки лет. Я осторожно продолжил свой путь вдоль «русла» которое осталось в чаще леса и не успело зарасти полностью. Вокруг меня росли кустарники, замедлявшие мое продвижение до минимально возможной скорости. Порой путь загораживали упавшие деревья, через которые приходилось перелезать, но, к счастью, их было два или три. Но даже несмотря на все трудности, я продолжал продираться вперед, подталкиваемый интересом, который разжигала во мне сама сущность этого места.

Прошло два или два с половиной часа, прежде чем густой лес начал постепенно редеть. Я был уже вымотан долгим путем и продиранием через кустарники, но продолжал двигаться. Еще минут двадцать борьбы с этим местом и, наконец, лес расступился.

Сказать, что то, что я там увидел, удивило меня, значит ничего не сказать. Мне пришлось потратить пару минут, чтобы прийти в себя и продолжить путь. Дорога привела меня прямо в небольшую деревушку. Это была настоящая деревня. Посреди леса. Факт такой находки прибавил во мне сил, и я с некоторой бодростью зашагал навстречу первым домам.

Да, это была деревня, и она была жилой. Я не мог поверить своим глазам, так как я не представлял, есть ли еще одна дорога, ведущая сюда, раз уж это место не вымерло. Как оказалось, я вышел на территории какой-то фермы. Шагая мимо вполне ухоженных грядок, я быстро приближался к дому, на вид казавшемуся неказистым, но крепким. На подходе меня остановил голос, доносившийся откуда-то из-за моей спины, со стороны кукурузного поля:

- Эй, стоять! – я замер. – Ты кто такой?

Я развернулся и наткнулся взглядом на крепкого приземистого фермера, сжимавшего в руках двуствольное ружье, готовое сделать во мне несколько отверстий, попутно лишив жизни. Я сглотнул:

- Я всего лишь журналист, путешествую по штату и навещаю деревушки вроде вашей…

- Что тебе нужно? – он качнул дулом вверх.

- Ничего, я просто посещаю деревни с целью услышать пару сказаний, узнать, как вы живете и все.

Фермер подозрительно прищурился и, сплюнув, опустил ружье. Я, расслабившись, продолжил:

- Я проделал долгий путь и хотел бы увидеть вашего «главного».

- Хм, хотел бы он… - фермер снова сплюнул и пробурчал себе под нос. – Старейшину?

- Старейшину? Да, да, Старейшину. – кивнул я, третий раз подтвердив его слова.

- Чужаков здесь не любят, но ладно, пошли, провожу. – не меняя свой недоверчивый взгляд, он прошел мимо и я решил не отставать.

Фермер вел меня, меряя землю непомерно широкими шагами, и мне приходилось прикладывать все свои силы, чтобы не отстать.

- Та дорога, которой я сюда попал… - начал было я, но он отрезал:

- Все вопросы – к Старейшине.

​Этим были пресечены все мои попытки завести разговор, в результате чего мне пришлось молча идти за своим гидом, осматривая все вокруг. Мы быстро покинули ферму и направились в деревню, которая была небольшая, но сам факт существования ее в этой глуши без связи с внешним миром, поражал меня до сих пор. Мы пересекли ее и добрались до одного из домов в центре так же быстро, как и покинули ферму ранее. Ружье мерно покачивалось на плече моего провожатого, а я изучал дома, окружающие нас. Деревушка состояла из четырех главных улиц, пересекавшихся в центре, образуя квадрат, в котором располагалось некое подобие площади. Лицевой стороной к этой площади стояли дома, которые были не жилыми, в них располагалось нечто вроде магазина, по всей видимости, полностью снабжаемого продуктами и изделиями из этой деревни, что-то, вроде больницы, на самом деле являвшееся домом некоего знахаря, и прочее. Лицом же в сторону, откуда приближались мы, стоял большой дом, выглядящий лучше остальных и, как я понял, являющийся тем местом, где и находился Старейшина.

​Я оказался прав и, когда мой спутник, по мере продвижения к центру начинавший невнятно бормотать под нос, снова смачно плюнув, обернулся и сообщил:

​- Старейшина там, незнакомец. – и, вновь сбившись на невнятное бормотание и смерив меня все тем же недоверчивым взглядом, зашагал прочь.

​Я же, оглянувшись по сторонам, поднялся по ступеням и постучал в дверь. Ответа не последовало. Я выждал паузу и вновь постучал. Тишина. В конце концов, я, набравшись смелости, взялся за ручку и, повернув ее, толкнул дверь. Та с тихим скрипом распахнулась, обнажая пустой темный коридор.

​- Проходите. – Донесся до меня женский голос.

​Пройдя внутрь и закрыв дверь, я направился вдоль коридора в комнату. Она была пыльная, но просторная, свет шел из двух окон, но на стенах висели лампы. В центре комнаты стояла пожилая женщина в тяжелой одежде. Ее волосы, полностью покрытые сединой, были собраны сзади, а на шее висели длинные бусы. Также на ней были круглые очки с не самыми тонкими стеклами.

​- Присаживайтесь. – Она указала на одно из двух кресел у разгорающегося камина.

​- Я журналист… - попытался я представиться, но она перебила меня:

​- Да, я уже знаю, – она села во второе кресло, и я поспешил последовать ее примеру. – В нашей небольшой общине все друг друга знают и приезжие, вроде вас, сразу обнаруживаются. Что же, молодой человек, чем мы можем быть обязаны вашему визиту?

​- Как вы уже знаете, я журналист, и занимаюсь тем, что посещаю поселения, вроде вашего с целью наблюдать за жизнью и бытом ваших людей и, по возможности, узнать традиции и предания, присущие вашей деревне. – Я выпрямился в кресле. – Если позволите, я проведу здесь две ночи, думаю, этого будет достаточно, и покину вас.

​- Никогда не видела, чтобы кто-нибудь занимался подобным, но я не буду возражать против вашего присутствия, мы расположим вас на ферме, где вас нашел Билл. Вас это устраивает?

​- Разумеется, мой визит не будет долгим.

​- Что же, есть что-то, чем я еще могу быть полезна?

​Пока я добирался сюда, в моей голове скопился целый ворох вопросов, поэтому, дабы не злоупотреблять гостеприимством этой старушки, разительно отличавшимся от поведения Билла, мне приходилось отбирать самые важные и существенные.

​- Как называется это поселение, вас нет на карте. И как вы здесь живете? В смысле, я не могу поверить, что вы полностью отрезаны от близлежащих городов?

​На лице Старейшины мелькнула улыбка:

​- Это Блэксвич, название пошло от реки, которая проходит недалеко отсюда, и, конечно, мы не полностью отрезаны, на севере есть небольшая речка, впадающая в реку Блэк, по которой мы пару раз в месяц отправляем людей для торговли. Таким образом, мы достаем все самое необходимое. Кстати, раз вам интересны традиции нашей общины, то вы появились вовремя: сегодня вечером у нас будет большой праздник, мы будем встречать осень и провожать лето.

​- Встречать осень? Действительно интересно, я обязательно приду, как только занесу вещи на ферму.

​- Конечно-конечно, а сейчас, не хотите ли чашку чая?

​- С большим удовольствием. - Я улыбнулся. Все складывалось очень удачно.


​Когда я вышел из дома Старейшины, солнце уже двигалось на запад, разукрашивая верхушки деревьев в алые оттенки. По памяти вернувшись назад, я пришел обратно на ферму, с которой началось знакомство с этой деревней. Постучавшись в дом и, вновь получив порцию косых взглядов, которыми меня также осыпали жители, по мере того, как я пересекал улицы, я снова увидел лицо моего «гида». Это лицо недовольно скривилось, узнав, что Старейшина определила меня к нему, но через пару мгновений сообщило мне, что в доме места нет, и ночевать я буду в амбаре. Я должен был оставаться здесь не дольше двух-трех ночей, к тому же я уже понял, что мне здесь не особо рады, поэтому я проследовал за ним в амбар и расположился на довольно мягком тюку сена. Пожалуй, это было лучшее, что мне бы посчастливилось найти в этом поселении. Я спросил у него про празднество, он буркнул через плечо что-то вроде «через час» и удалился.

​Я разобрал сумку, и сделал несколько заметок об этом месте в записной книжке. Помимо одежды и прочих вещей, в моей сумке лежал револьвер. Я не был стрелком или любителем оружия, но в моем путешествии оно не было лишним. По крайней мере, один раз этот пистолет послужил мне, когда меня пытались ограбить, а учитывая знакомство с ружьем Билла, я решил, что воспользоваться Второй поправкой в этой деревне не помешает. Мало ли, что может случиться на площади. Почистил одежду, которая запылилась в пути и, собравшись с мыслями, вышел наружу. Небо постепенно темнело, сменяя алые цвета более тусклыми. Чтобы успеть к началу, я захватил с собой блокнот с револьвером и двинулся в сторону деревни. Судя по всему, я вышел из леса к одной из нескольких ферм, окружавших деревушку. Фермы были основой проживания людей здесь, и большинство работало на них. Конечно, также была рыбная ловля, но много рыбы в небольшой речке поймать невозможно, не говоря уже о том, чтобы прокормить целое поселение, пусть даже такое небольшое. К слову, деревушка была действительно крохотная: не думаю, что здесь было даже три десятка домов. Дома были небольшими, неказистыми, но, на вид очень крепкими. Было понятно, что эти люди отдают приоритет практичности, а не удобству и красоте.

​Уже знакомым путем я пришел к площади, на которой за это время сложили большое кострище, вокруг которого начали собираться жители. Должен отметить, что для такого небольшого поселения здесь было много молодежи. Я медленно приближался, раздумывая, где мне лучше стать, чтобы избежать косых и недоверчивых взглядов. Когда собралось достаточно народа, костер подожгли, и пламя помогло мне рассмотреть жителей лучше. А присматриваться было к чему. Практически на всех были своеобразные наряды, описывать которые здесь не имеет смысла, так как я подробно описал в своей книге, но некоторые детали мне бросились в глаза. Это был причудливый орнамент, украшавший воротники, манжеты и пояса этих нарядов и сочетавший в себе плавность и изогнутость линий, в которой я не мог не отметить сходства с кельтской символикой, и угловатость, присущую индейским племенам, населявшим когда-то эти земли. Было интересно видеть сочетание этих элементов в одном рисунке. Наконец, мой взгляд наткнулся на Старейшину, и я поспешил присоединиться к празднеству подле нее.

​- А, вот и Вы, - сказала она с улыбкой, увидев, как я приближался к ней. – Сейчас все начнется, ведь именно за этим вы приехали?

​Я стал рядом с ней и начал наблюдать за костром, который к тому времени разгорелся и жар от него, будь я на пару метров ближе, наверняка обжигал бы кожу. Внезапно откуда-то позади толпы донеслась музыка, напоминающая странное месиво из звуков, но не обделенное ритмом, который задавали барабаны. Из толпы вышла группа молодых людей и завела танец. Все происходящее я исправно впитывал и записывал в блокнот, порой делая необходимые пометки и зарисовки. Я думаю, нет необходимости описывать все подробности их танцев и движений, а также странной музыки, дополнявшей эти пляски, так как все подробности, как и описание нарядов, я довольно подробно воспроизвел в книге. Скажу лишь, что преобладание барабанов в музыке и языки пламени, плясавшие на лицах зрителей, равно как и активные движения танца создавали впечатление, будто я нахожусь на каком-то первобытном действе. Обстановку нагнетала нарочитая язычность происходящего: костер, дикие танцы вокруг него под некие древние мотивы, наряды – все это выглядело кощунственно, подобного я еще нигде не видел и только любопытство подстегивало меня неотрывно следить за каждым движением и записывать все.

​Я повернулся к Старейшине:

​- Можно вопрос?

​- Конечно, мой мальчик, спрашивай.

​- Что именно здесь происходит? К чему этот костер, музыка и танцы?

​Она снова улыбнулась и выдержала паузу, пока музыка не стихла, и танцоры не вернулись в толпу. Теперь люди сбились в небольшие группы и начали беседовать, предметом обсуждения, скорее всего, было мое присутствие, судя взглядам, что я ловил на себе.

​- Что же, вы же хотели услышать предание?

​- Конечно, я внимательно Вас слушаю.

​Мы отошли в сторону и присели на скамью.

​- Это Праздник Осени. В этих краях она наступает рано, поэтому мы проводим его в конце августа. Вы, скорее всего, сочтете это глупостью, но в здешних лесах обитает ужасное существо. Маингасину. Когда Отцы-Основатели заложили первые колонии и начала продвигаться на север, была заложено наше поселение. С тех пор и берет начало это предание. Маингасину – существо, похожее на большую волчицу, с короной из ветвистых оленьих рогов и тремя хвостами, один над другим. Наши люди верят, что оно обитает в лесах вокруг деревни. Но это больше, чем вера. Когда-то оно охотилось на жителей и убивало их, и с тех пор появилась эта легенда, держащая в страхе людей до сих пор. Когда Маингасину охотилась на людей, деревня разделилась на две группы – тех, кто хотел убить ее, и тех, кто решил ее задобрить. Разумеется, охотники оставались ни с чем в своих жалких попытках поймать Божество леса и, более того, с каждым разом их становилось все меньше. А те, кто остались, стали праздновать это день, сжигая костер с дарами Маингасину, таким образом задабривая ее. Дело в том, что мы верим, что она покровительствует урожайности и, действительно, с тех пор, как наши предки начали приносить дары этому духу, их урожаи были обильными, и они смогли сами себя обеспечивать пищей. Совместно с повышением плодородности полей, согласно легенде, прекратились нападения на людей. – Она замолчала.

​- Очень интересная история. По правде говоря, я нигде не слышал подобного. Но у меня возникло пару вопросов. – и, не дожидаясь разрешения, продолжил: - Вы назвали Ма-ин-га-сину, верно? Вы назвали ее Божеством? Вы поклоняетесь ей?

​- Мой мальчик, ты не знаешь этих мест. Только так здесь и можно выжить.

​- Это значит – да?

​Она кивнула.

​- Хорошо, тогда вы назвали свое Божество ужасным?

​- А как еще можно назвать это существо?

​К этому времени костер обрушился и я почуял странную смесь запахов, включающую в себя помимо запаха горящей древесины запах горелого мяса и овощей.

​- Что это? Приношение?

​- Да, мясо с ферм, а так же овощи с огородов, так мы задабриваем Маингасину.

​Моя голова начала болеть, но я продолжал делать заметки.

​- И еще, почему единственная дорога к вам заблокирована?

​- Я же уже говорила - она нам не нужна, все необходимое мы доставляем по реке.

​Я посидел еще немного, и, когда костер стал догорать и толпа начала расходиться по домам, я медленно побрел в сторону фермы. Впечатления были смешанными. С одной стороны, эта деревня была просто кладом для меня, особенно учитывая ее изолированность, но с другой стороны происходящее здесь меня настораживало, если не пугало. Когда я добрел до фермы в этих раздумьях, стало уже совсем темно. Я прошел мимо домика хозяина фермы и, умывшись в рукомойнике рядом с домом, я зашел в амбар и скинул плащ. Раздеваться не было смысла, все равно моей кроватью была куча сена. И только я собирался отойти ко сну, как тишину ночи прорезал женский крик. Мгновенно вскочив на ноги и заткнув за спину револьвер, я выбежал во двор фермы. Крик повторился со стороны леса на восточной стороне деревни. Я перескочил через забор и помчался в сторону, откуда был слышен крик напрямую, через поле. Несмотря на усталость, и тот путь, что я проделал за сегодня, я бежал, подгоняемый повторяющим истошным криком. Когда я достиг границы с лесом я понял, что девушка находится в чаще. Последующий крик только подтвердил мои догадки. Пробираться через лес пришлось недолго, буквально в сотне метрах от границы леса я вышел на поляну, где меня ожидало то, что отпечаталось у меня на сетчатке, и каждый раз, когда я возвращаюсь мыслями в ту ночь, этот образ всплывает у меня перед глазами, реальный и пугающий.

​На поляне лежала девушка, одна из тех, что танцевали на празднестве. Ее наряд был в грязи и порван в некоторых местах, живот был разорван, внутренности лежали на коленях, а платье было просто пропитано кровью. Я ощутил приступ тошноты. Но самым ужасным было то, что перед телом девушки стояло существо, не поддающееся описанию. Это был волк, высотой мне по грудь, его морда была в крови и она смотрела прямо на меня. На его голове росли рога, большая корона из толстых и ветвистых оленьих рогов, а сзади метались три хвоста. Маингасину. Так, как мне ее описывали. Ее глаза горели огнем, глядя прямо на меня. Оскалившись, она показала клыки и громко зарычала. Страх парализовал меня на мгновение. Уши заложило, все, что я слышал, ограничивалось звоном и сердцебиением, которое участилось до невероятной скорости. Мы стояли и смотрели друг на друга: я, готовый сойти с ума и потерять сознание и она, Божество леса, готовое броситься на меня и убить, сжав челюсти на моей шее. Я первым нарушил паузу, в отчаянии резко выхватив револьвер и, закрыв левой рукой лицо, высадил пять пуль в сторону существа. Руку тряхнуло отдачей и, возможно, именно эти толчки привели меня в себя.

​Открыв лицо, я не обнаружил ни следа от волчицы, не считая растерзанной девушки. Подойдя к ней ближе, я оглянулся по сторонам. Вокруг было тихо. Только со стороны деревни слышался какой-то шум. Девушка была уже мертва, а я, обессилев, упал на колени и старался успокоиться. Ни дыхание, ни пульс, никак не могли вернуться в норму. Мой мозг отказывался верить в то, что я только что видел. Руки дрожали, и я с трудом смог подняться на ноги.

​- Что ты наделал? – слух резко вернулся ко мне.

​Я повернулся и увидел толпу со Старейшиной во главе.

​- Ты понимаешь, что теперь всем нам конец?

​- Т-то, чем вы з-здесь занимаетесь, - я сжал в руке пистолет и указал им на труп девушки. – Вы нелюди.

​- Мы выживаем, как можем, и ты не имеешь права нас осуждать. А из-за тебя мы все обречены. Но ты погибнешь вместе с этой деревней. – Толпа начала приближаться, несколько ружей нацелились в меня.

​Я вскинул револьвер и нацелился на Старейшину:

​- Назад! – Я взвел курок. Толпа замешкалась.

​- Чего вы ждете, убейте его! – крикнула женщина.

​Я поднял револьвер в небо и выстрелил. Деревня слишком любила своего лидера, чтобы рисковать его жизнью, особенно ради журналиста, вроде меня. Револьвер вновь смотрел на нее.

​- Давай, стреляй, ты и так нас всех убил!

​Щелчок. Еще щелчок. Меня спасло лишь то, что я быстрее толпы понял, что это означает. Швырнув пистолет в ближайшего вооруженного жителя, я пригнулся и, под шум выстрелов, нырнул в кусты.

​Я не знаю, откуда взялись силы, но у меня открылось второе дыхание, и я мчался по лесу, перепрыгивая препятствия, и петляя между деревьев, пока обезумевшая толпа охотилась на меня. Когда я убегал от них, один из первых выстрелов задел правое плечо, но я не чувствовал боль, я изо всех сил убегал в глубь леса.

​Как я сумел скрыться от них, я не помню. Помню только, что наутро меня обнаружили полицейские из Ковентри, кровоточащего и оборванного рядом с дорогой, по которой я шел сутки назад в поисках той злосчастной деревни. Придя в себя, я рассказал, что случилось, разумеется, опустив некоторые детали, дабы меня не сочли сумасшедшим. На следующий день я забрал остальные записи и покинул те места, чтобы никогда туда не вернуться. Но то, что меня шокировало после, так это тот факт, который я выяснил позже: никакой деревни там не было, а дорога, по которой я шел, вела на одинокую ферму сгоревшую до основания за двадцать лет до моего прихода.

​И только моя записная книга хранит доказательства того, что на самом деле произошло в Блэксвиче.