На шестой день, когда солнце склонялось к западу и удлинились тёмные тени Э́ред Ве́трин, Ху́ор пал, пронзённый отравленной стрелой, что впилась ему в глаз; а вокруг него беспорядочной грудой лежали мёртвые тела доблестных воинов народа Ха́дора. Орки поотрубали им головы и свалили их в кучу – точно курган чистого золота в закатном зареве.

Ху́рин выстоял дольше других. Оставшись же в одиночестве, он отшвырнул свой щит и обеими руками взялся за топор, и говорится в песнях, что лезвие топора дымилось от черной крови троллей из дружины Го́тмога – и со временем затупилось; и всякий раз, как падал поверженный враг, Хурин восклицал: «А́урэ энту́лува! Ещё придёт день!» Семьдесят раз издавал он этот клич; но наконец враги захватили его живым по повелению Мо́ргота: орки вцеплялись в него когтями, и не разжималась хватка даже когда Хурин отсекал им лапы. Не убывало число врагов, и наконец Хурин пал, погребённый под тяжестью их тел. Тогда Готмог связал его и, насмехаясь, потащил в А́нгбанд.

И вот солнце опустилось за море, и закончилась битва Ни́рнаэт Арно́эдиад. В Хи́тлуме наступила ночь, и с Запада налетел ураган.

© «Сильмариллион», «Квента Сильмариллион», глава 20: «О пятой битве: Нирнаэт Арноэдиад»