Судя по тому, что там стоит кибитка, а поливают ребята из конной полиции, как я понимаю по гифке, то в пидорасы записываем владельца сервиса по катанию на повозке. Если я не прав, прошу поправить многоуважаемых пидоров.
Это скорее всего Манхеттен, судя по высоткам, да и кибитки эти вечно у Сентрал Парка стоят. Мне всегда лошадей жалко было, никогда не понимал удовольствия от катания. А в эту жару там такой духан стоит, никакому Шанелю не перебить. Странно что еще не запретили это сомнительное удовольствие.
Ну и? Человек в состоянии шока от тепловика тоже может немного двигаться и что-то отвечать, часто, правда, не совсем соображая, что он отвечает.
А лошадке от перегрева отойти гораздо сложнее, чем человеку, у нее тепловой баланс по другому устроен, на другое рассчитан. И уж точно не рассчитан скакать по дикой жаре, таща за собой повозку, на развлечение хумансов. В природе она бы спокойно заныкалась в тень и переждала.
Люди часто переоценивают выносливость лошадей, судя по себе. Так как, технически, у нас проблем с перегревом меньше. Люди потому и выносливее на кратких и дальних дистанциях. Лошадка заточена под средние дистанции, и если поймала перегрев, при ее массе, то ей гораздо хуже становится.
Короче у меня нет аргументов. У нас в семье была лошадь прям с моего раннего детства лет восемь-десять, поэтому мне довольно просто понять всё ли хорошо на этом видео с лошадкой и я думаю что на видео с ней уже все ок или почти ок и она просто не хочет вставать.
С лошадками знаком не с детства, но участвовал в перегонах. В целом соглашусь -- она уже почти отошла. Голова заработала, но вот когда сможет встать -- не ясно (тут надо на дыхание смотреть, а по сьемке не видно ни хрена). Она явно не питалась нормально, следствие -- не ясно, что там с состоянием сердца, легких и крови, не ясно, как быстро сможет прийти в себя достаточно, что бы двигаться.
Но и они не без хитрости, какое-то время попытается отлежаться, отдохнуть, в чем ее трудно винить.
Вспоминается древний баян из детства.
Москва, Красная площадь, лето, жара дикая, толпы туристов. Грузин тоже, приехал, ходит, смотрит. Вдруг от жары ноги подкашиваются, падает. Вокруг собирается толпа. Кто-то зовёт милиционера, кто-то обмахивает его шляпкой, кто-то расстёгивает ворот на рубашке, одна женщина говорит:
- Воды, есть у кого? Дайте ему попить воды.
Грузин открывает один глаз, осматривается...
- Лучче кампоту.
Били копыта,
Пели будто:
- Гриб.
Грабь.
Гроб.
Груб.-
Ветром опита,
льдом обута
улица скользила.
Лошадь на круп
грохнулась,
и сразу
за зевакой зевака,
штаны пришедшие Кузнецким клёшить,
сгрудились,
смех зазвенел и зазвякал:
- Лошадь упала!
- Упала лошадь! -
Смеялся Кузнецкий.
Лишь один я
голос свой не вмешивал в вой ему.
Подошел
и вижу
глаза лошадиные...
Улица опрокинулась,
течет по-своему...
Подошел и вижу -
За каплищей каплища
по морде катится,
прячется в шерсти...
И какая-то общая
звериная тоска
плеща вылилась из меня
и расплылась в шелесте.
"Лошадь, не надо.
Лошадь, слушайте -
чего вы думаете, что вы сих плоше?
Деточка,
все мы немножко лошади,
каждый из нас по-своему лошадь".
Может быть,
- старая -
и не нуждалась в няньке,
может быть, и мысль ей моя казалась пошла,
только
лошадь
рванулась,
встала на ноги,
ржанула
и пошла.
Хвостом помахивала.
Рыжий ребенок.
Пришла веселая,
стала в стойло.
И всё ей казалось -
она жеребенок,
и стоило жить,
и работать стоило.
Отличный комментарий!