Примерно в районе 180-й улицы я поднял глаза от книги и увидел, что сидящая наискосок от меня девушка внимательно изучает меня. Ей вероятно чуть больше двадцати, довольно привлекательная, с длинными ногами, большой грудью и копной волос. У нее также была книга — по обложке я узнал «Улисса», — но ее позабыли на коленях. Она заинтересовалась моей? Я не читаю ее мысли. Когда я вхожу в поезд, я автоматически снижаю прием до минимума, этому я научился еще ребенком. Если я не отвлекусь от этих шумных мыслеизъявлений толпы, наполняющей поезд, я вообще ни на чем не смогу сконцентрироваться. Даже не делая попытки исследовать ее сигналы, я представляю, что она обо мне думает. Я часто так играю. «Он выглядит очень умным… Он, должно быть, много страдает, его лицо намного старше, чем тело… В глазах нежность… Они такие грустные… Поэт, ученый… Спорю, он очень страстный, весь изливается в физической любви… Что он читает? Бекетт? Да, должно быть, поэт или романист… Возможно, знаменитый… Хотя мне не следует быть слишком напористой. Это его оттолкнет. Робкая улыбка, это его поймает… Одно ведет к другому… Приглашу его на ланч…» Затем, чтобы проверить правильность моих предположений, я настраиваюсь на ее мысли. Сначала никаких сигналов. Моя чертова угасающая сила снова дразнит меня! Но вот что-то появилось — сперва общий фон всех пассажиров, окружающих меня, а затем ясный, чистый тон ее души. Она думает о классе каратэ, который собирается посетить сегодня утром на 96-й улице. Она влюблена в инструктора, смуглого, рябого японца. Она встретится с ним вечером. Смутно всплывают обрывки воспоминаний о вкусе сакэ и образ его сильного обнаженного тела, распростертого над ней. Обо мне она вовсе не думает. Я просто предмет обстановки, как карта линий метрополитена, висящая на стене над моей головой.
Роберт Силверберг, "Умирающий изнутри"