Метро в Мехико
метро страшные истории из детства вконтакте чужое добавляйте свои истории песочница
Ночь на заброшенной станции
Я живу в Москве. Сейчас мне уже за тридцать, но эту историю я запомнил на всю жизнь.
По молодости, в 16 лет, мы с друзьями — Саша, Гриня и я — остались ночью в метро. Кольцевая линия. Было это в конце лихих 90-х, милиция и прочие службы тогда не очень хорошо следили за всем. Взяли с собой фонарики, по несколько бутербродов, воды, картишки игральные, газеты для разжигания огня, спички и перочинные ножи. Вечером вошли в тоннель, когда народу было мало, и нас никто не заметил. Прыгнули на пути и понеслись в тоннель, ожидая, что за нами начнется погоня, но погони не было. Если бы появился поезд, то можно было прижаться к стене, благо мы были еще маленькие и худые, места бы хватило. Прошли метров, может, сто и ушли в боковой тоннель — его видно из поезда при подъезде к станции.
Когда ушли уже довольно далеко, стало страшновато. Полная темнота, только лучи фонариков на стенах, далекий грохот поездов, гул в трубах, которые идут вдоль стен... Я уже жалел, что согласился прийти сюда. И друзья мои притихли. Так и шли.
Шли довольно долго, ни станции какой, ни выхода не нашли. Но самое неприятное для меня было, когда я обратил внимание на одну вещь — рельсы были ржавые, а значит, поезда по ним давно не ездили. Сказал об этом друзьям — они и сами, оказалось, заметили.
Остановились мы, решили привал сделать, сели. Время было уже к полуночи. Темнота, из звуков только наше сопение. Фонарик освещал лишь несколько метров тоннеля, а далее шла непроглядная тьма. Потрясающее зрелище, я вам скажу.
Сидим, думаем, что дальше делать — идти вперед? Так если не найдем станции или какого-то другого укрытия, то где ночевать? На рельсах — не вариант, опасно. Решили идти дальше: если будет место, то заночуем, а если в течение часа не найдем ничего, то обратно пойдем.
Идем, светим и вдруг фонарики перестали «нащупывать» стены. Луч просто уходил в пустоту. Оказалось, это платформа, станция. Но станция не освещенная и вообще заброшенная. Никаких рисунков, витражей. Обычные бетонные колонны, высоченный потолок. Слой пыли в пару сантиметров. Второй колеи нету — на ее месте стена без рисунков и каких-либо названий. А вот наш путь, с которого мы пришли, шел через всю станцию и уходил дальше, с другой стороны тоннель был перегорожен решеткой, обвитой колючей проволокой. Лишь под под потолком, на высоте трех метров, была узкая дыра, но в нее мы бы вряд ли пролезли. Посветили за решетку — сколько хватало мощности фонарика, были видны рельсы.
Мы обрадовались, что всё-таки место нашли для ночлега. Пошли по станции, видим — у одной колонны стопка ящиков. Подошли, стряхнули пыль. Обычные ящики армейские, с надписью «СА». Мы обрадовались, но зря — ящики оказались пустые. Зато старые, трухлявые, самое то на дрова. Поломали их, отнесли к краю платформы, устроили там свой костер. Разожгли, достали картишки, еду, поели, настроение улучшилось — от страха не осталось ни следа, сидим, разговариваем. В дальнем углу устроили сортир.
В два часа ночи, решили лечь спать. Утром планировали пойти обратно, выйти к тоннелю на Кольцевой, подождать, пока проедет поезд, быстро добежать до станции (там метров сто максимум) и выбраться на станцию, а там уже уйти от милиции — дело техники.
Легли. Вокруг была кромешная темнота и чуть светящиеся угольки в ней. Парни рядом вертелись с боку на бок, пытаясь уснуть. Я же лежал, глядя на угли и размышляя о том, как бы скорее вернуться домой. Так и заснул.
Пронзительный крик вывел меня из сна. Я даже не сразу понял, где я нахожусь и что происходит. Крик продолжался, переходя в вопль и мат. Это был Гриня. Свет фонарика ударил мне в лицо — это Санек включил свой.
Гриня сидел рядом с Саней, держась за ногу:
— Ты что, с ума сошёл?! Больно же!
Он убрал руку, и мы увидели дыру в его штанах и рану под ней. Саня залепетал:
— Это не я, ты чего, я спал! Макс, твои шутки?
Я сквозь стук зубов процедил, что сам спал и ничего не понимаю. Нащупал свой фонарь, но руки тряслись так, что включить его было большой проблемой.
— Вы меня за дурака дер...
И тут Гринин голос внезапно прервал истеричный смех откуда-то сверху. Мы повскакивали с мест.
— Что это?!
— Бежим!!!
Я, наконец, включил свой фонарь и ошалел. Вокруг нас был какой-то туман. Загадочный смех тем временем стал уже просто безумным. Санек убежал в тоннель, Гриня со слезами на глазах смотрел на меня. Я сам пытался подняться, но ноги подкашивались. Гриня схватил меня за руку, я вскочил на ноги и потянул его за собой. К смеху примешивались какие-то рыки; недавно, когда я играл в «Left 4 Dead» и услышал там рев охотника, то похолодел — этот рев был так похож на рыки на заброшенной станции...
Я тащил Гришку за собой, мы неслись по тоннелю. Гриня был без фонарика — похоже, оставил его там. Бежал он довольно бодренько, несмотря на рану в ноге. Вслед нам неслись смех и рыки, которые стали теперь многоголосыми, но они, слава богу, отдалялись.
Не знаю, сколько времени мы бежали, но вскоре мы нагнали Санька — он сидел и плакал у стены. Я пнул его, чтобы он вышел из ступора. Потом мы все пошли в сторону Кольцевой ветки.
Выбраться незаметно не получилось. Грине нужна была помощь, и, как только проехал поезд, я выбежал в тоннель Кольцевой и побежал на станцию за помощью. Прибыла милиция, помощь Грине оказал станционный врач или кто-то вроде того.
Нам, конечно, попало, но не особо сильно — какой-то старичок, который, похоже, был главным там, сказал — то, что живыми выбрались, уже хорошо...
Я живу в Москве. Сейчас мне уже за тридцать, но эту историю я запомнил на всю жизнь.
По молодости, в 16 лет, мы с друзьями — Саша, Гриня и я — остались ночью в метро. Кольцевая линия. Было это в конце лихих 90-х, милиция и прочие службы тогда не очень хорошо следили за всем. Взяли с собой фонарики, по несколько бутербродов, воды, картишки игральные, газеты для разжигания огня, спички и перочинные ножи. Вечером вошли в тоннель, когда народу было мало, и нас никто не заметил. Прыгнули на пути и понеслись в тоннель, ожидая, что за нами начнется погоня, но погони не было. Если бы появился поезд, то можно было прижаться к стене, благо мы были еще маленькие и худые, места бы хватило. Прошли метров, может, сто и ушли в боковой тоннель — его видно из поезда при подъезде к станции.
Когда ушли уже довольно далеко, стало страшновато. Полная темнота, только лучи фонариков на стенах, далекий грохот поездов, гул в трубах, которые идут вдоль стен... Я уже жалел, что согласился прийти сюда. И друзья мои притихли. Так и шли.
Шли довольно долго, ни станции какой, ни выхода не нашли. Но самое неприятное для меня было, когда я обратил внимание на одну вещь — рельсы были ржавые, а значит, поезда по ним давно не ездили. Сказал об этом друзьям — они и сами, оказалось, заметили.
Остановились мы, решили привал сделать, сели. Время было уже к полуночи. Темнота, из звуков только наше сопение. Фонарик освещал лишь несколько метров тоннеля, а далее шла непроглядная тьма. Потрясающее зрелище, я вам скажу.
Сидим, думаем, что дальше делать — идти вперед? Так если не найдем станции или какого-то другого укрытия, то где ночевать? На рельсах — не вариант, опасно. Решили идти дальше: если будет место, то заночуем, а если в течение часа не найдем ничего, то обратно пойдем.
Идем, светим и вдруг фонарики перестали «нащупывать» стены. Луч просто уходил в пустоту. Оказалось, это платформа, станция. Но станция не освещенная и вообще заброшенная. Никаких рисунков, витражей. Обычные бетонные колонны, высоченный потолок. Слой пыли в пару сантиметров. Второй колеи нету — на ее месте стена без рисунков и каких-либо названий. А вот наш путь, с которого мы пришли, шел через всю станцию и уходил дальше, с другой стороны тоннель был перегорожен решеткой, обвитой колючей проволокой. Лишь под под потолком, на высоте трех метров, была узкая дыра, но в нее мы бы вряд ли пролезли. Посветили за решетку — сколько хватало мощности фонарика, были видны рельсы.
Мы обрадовались, что всё-таки место нашли для ночлега. Пошли по станции, видим — у одной колонны стопка ящиков. Подошли, стряхнули пыль. Обычные ящики армейские, с надписью «СА». Мы обрадовались, но зря — ящики оказались пустые. Зато старые, трухлявые, самое то на дрова. Поломали их, отнесли к краю платформы, устроили там свой костер. Разожгли, достали картишки, еду, поели, настроение улучшилось — от страха не осталось ни следа, сидим, разговариваем. В дальнем углу устроили сортир.
В два часа ночи, решили лечь спать. Утром планировали пойти обратно, выйти к тоннелю на Кольцевой, подождать, пока проедет поезд, быстро добежать до станции (там метров сто максимум) и выбраться на станцию, а там уже уйти от милиции — дело техники.
Легли. Вокруг была кромешная темнота и чуть светящиеся угольки в ней. Парни рядом вертелись с боку на бок, пытаясь уснуть. Я же лежал, глядя на угли и размышляя о том, как бы скорее вернуться домой. Так и заснул.
Пронзительный крик вывел меня из сна. Я даже не сразу понял, где я нахожусь и что происходит. Крик продолжался, переходя в вопль и мат. Это был Гриня. Свет фонарика ударил мне в лицо — это Санек включил свой.
Гриня сидел рядом с Саней, держась за ногу:
— Ты что, с ума сошёл?! Больно же!
Он убрал руку, и мы увидели дыру в его штанах и рану под ней. Саня залепетал:
— Это не я, ты чего, я спал! Макс, твои шутки?
Я сквозь стук зубов процедил, что сам спал и ничего не понимаю. Нащупал свой фонарь, но руки тряслись так, что включить его было большой проблемой.
— Вы меня за дурака дер...
И тут Гринин голос внезапно прервал истеричный смех откуда-то сверху. Мы повскакивали с мест.
— Что это?!
— Бежим!!!
Я, наконец, включил свой фонарь и ошалел. Вокруг нас был какой-то туман. Загадочный смех тем временем стал уже просто безумным. Санек убежал в тоннель, Гриня со слезами на глазах смотрел на меня. Я сам пытался подняться, но ноги подкашивались. Гриня схватил меня за руку, я вскочил на ноги и потянул его за собой. К смеху примешивались какие-то рыки; недавно, когда я играл в «Left 4 Dead» и услышал там рев охотника, то похолодел — этот рев был так похож на рыки на заброшенной станции...
Я тащил Гришку за собой, мы неслись по тоннелю. Гриня был без фонарика — похоже, оставил его там. Бежал он довольно бодренько, несмотря на рану в ноге. Вслед нам неслись смех и рыки, которые стали теперь многоголосыми, но они, слава богу, отдалялись.
Не знаю, сколько времени мы бежали, но вскоре мы нагнали Санька — он сидел и плакал у стены. Я пнул его, чтобы он вышел из ступора. Потом мы все пошли в сторону Кольцевой ветки.
Выбраться незаметно не получилось. Грине нужна была помощь, и, как только проехал поезд, я выбежал в тоннель Кольцевой и побежал на станцию за помощью. Прибыла милиция, помощь Грине оказал станционный врач или кто-то вроде того.
Нам, конечно, попало, но не особо сильно — какой-то старичок, который, похоже, был главным там, сказал — то, что живыми выбрались, уже хорошо...
