Мой батя страдает особой формой ПГМ-а. Не ходит в церковь, не читает молитвы, но в доме есть две иконы ( на кухне и прихожей) и при иконах он не может вести себя плохо, то есть ни материться, ни говорить плохо об умерших, ни кричать. В общем ведет себя как порядочный христианин. К слову, и к иконам он сам прикасаться не может. Все перестановки икон делают либо я, либо мамка.
Эту особенность обнаружил еще лет в 12 и начал ею бессовестно пользоваться. В первый раз батю довел до бессильной злобы, когда приперся домой ближе к часу ночи, хотя обещал быть не позже десяти. Начал орать на меня "ПОКПОК, МАТЬ ДО ГРОБА ДОВЕЛ, МНЕ СЕДИНЫ ПРИБАВИЛ, ПАСКУДА, ГДЕ ШЛЯЛСЯ КУДАХКУДАХ", этот ор остоебенил мне в край, я схватил с прихожей икону и держа ее перед собой сел напротив бати. Батя замолчал, попросил убрать икону, я отказался, он вышел из комнаты со словами "выйдешь из комнаты - продолжим разговор" и я спокойно уснул. Наутро родители отошли и стали более адекватны, спокойно поговорили.
Однажды батя разъебал мою пекарню, посчитав, что я играю в бесовские игры ( вторая диабла лол) и стану бесноватым от этой машины "ЗАЧЕМ ЕЕ ТОЛЬКО КУПИЛ, ЧТО С ТОБОЙ ДЕЛАЕТ ЭТОТ ТВОЙ КОМПЛУКТЕР, ВЕСЬ НЕРВНЫЙ СТАЛ, КАК ОДЕРЖИМЫЙ". Сказать, что я расстроился от такого поворота, не сказать ничего. Обуреваемый подростковым гневом, схватил со стола скотч, из прихожей и кухни захватил иконы, пошел в сортир и приклеил икону к двери. Получалось так, что лик божей матери укоризненно смотрел прямо на толчок бате в глаза, а икону с кухни приклеил себе на грудь. Такого богохульства батя, конечно же, вытерпеть не мог. Орал на меня благим матом из своей комнаты, обещал разгромить всю комнату как только я из нее выйду и обещал мне геену огненную, как помру. Тут стоит отметить, что мамки в этот момент дома не было, укатила к родственникам в свой родной мухосранск и в ближайшие 5 дней ее дома не будет.
Так и зажили: я с иконой на груди, икона в сортире и исходящий на перманентный баттхерт батя, орущий из других комнат, пока его самого не заебет, про богохульство, сатанизм ВЫРАСТИЛВЫРОДКА етс.
Ссал батя в раковину, а вот со сраньем было труднее. Ночью проснулся с батиного мата и чертыханий в корридоре. Вышел в корридор, батя перестал материться, только гневно смотрел на меня, стоял в одних труханах и трясущимися руками пытался открыть входную дверь. Вежливо попросил открыть, я помог открыть, он пулей вылетает из квартиры, буквально, роняя тапки бежит к мусоропроводу. Усиленный подъездной аккустикой батин высер слышали, наверное, даже на улице. Раскаты грома, кишечный апокалипсис, Бомбардировка Дрездена - даже все вместе не давало таких величественных звучаний. Пока я был согнут пополам от смеха,а батя переставал крякать от натуги, обещал меня лично окунуть в эту кучу говна.
В итоге батя к приезду мамки засрал все пространство у мусоропровода, возле лифта воняло так, что аж в глазах щипало,соседи так и не в курсе, кто стал виновником говноэпидемии на лестничной клетке. С батей помирились только через месяц, после этого случая иконой стараюсь не злоупотреблять.

После конца света в живых остались лишь двое: мужчина и женщина.

— Что ж, — сказала женщина, развязывая свой галстук. — Думаю, мы должны продолжить человеческий род немедленно. Слезай с байка и раздевайся. Хотя нет, просто раздевайся.
— К черту человеческий род, — спокойно ответил мужчина. — Без людей планета наконец вздохнет спокойно.
— Что ты такое говоришь! — недоумевающе воскликнула она. — Это наш долг!

Мужчина с интересом прикурил сигарету зажигалкой Zippo и сказал:

— Расслабься, детка. Все, кому ты была должна, мертвы.
— Но рожать детей — это моя обязанность перед Богом, — сказала женщина, вскинув черные, как нефть, брови. — Особенно теперь!
— Если бы Бог хотел продолжения человеческого рода, он оставил бы вместо меня кого-нибудь другого, — усмехнулся в бороду мужчина.
— Да ты с ума сошел! — возмутилась женщина, расстегивая на себе китель. — Мы должны бороться за продолжение человечества! Скорее! Никто не знает, сколько мы с тобой протянем! Мы должны воспитать детей!
— И… приучить их к инцесту? — спросил мужчина, слезая с мотоцикла.
— Что?..

Она перестала раздеваться.

— Иначе ведь не получится продолжения рода, ты об этом подумала? Нашим детям придется заниматься любовью друг с другом либо с нами, чтобы заново заселить Землю. Это все еще кажется тебе разумным?
— Адам и Ева на это пошли, значит, и мы сможем! — оживилась она, потянувшись к его ремню.
— Адам и Ева совершили величайшую глупость, — сказал мужчина, одернув ее руки. — Семь миллиардов потомков инцеста — что может быть порочнее?
— Но что противопоставить пороку, как не любовь? — сладко запела женщина. — Давай же заниматься ей до изнеможения, пока не кончатся силы!
— Ничего не выйдет, детка, — отстранив ее, сказал мужчина.
— Почему? Ты что, импотент?
— Нет.
— Ты бесплоден?
— Вряд ли.
— Но разве ты не видишь, что от нас зависит судьба всего мира? Ты хоть понимаешь, какая это ответственность?
— О, да! — засмеялся мужчина. — И я не собираюсь ее нести!
— Но мы должны восстановить баланс системы!
— Система сама восстановила баланс, уничтожив человечество!

Мужчина сел на капот разбитого автомобиля и прикурил сигарету от сигареты. Женщина распустила длинные светлые волосы и скинула китель. Она расстегнула верхние пуговицы блузки, опустилась на четвереньки и поползла к мужчине, царапая голые колени о камни.

— Ты не сможешь долго противиться, — нежно шептала она. — У тебя нет других вариантов, и ты уже начал понимать это. Ты не можешь противиться своей природе. Ты хочешь меня и ничего не можешь с этим поделать…

Мужчина достал из-за пояса револьвер.

— Не вынуждай меня, детка, — сказал он.
— Чертов педик! — женщина резко поднялась с колен. — Педик! Знаешь… к черту это все! Ты такой мудак, что я не хочу с тобой трахаться, даже несмотря на то, что ты — последний мужчина на Земле!
— А вот это уже интересно, — сказал мужчина. — Значит, чтобы отстоять свои принципы, ты готова пожертвовать даже продолжением рода?
— Лучше прекратить человеческий род, чем плодить и дальше таких, как ты! Из-за вас, циничных и злых людей, и наступил конец света!
— Конец света наступил, потому что мировые лидеры не смогли поделить планету, — отвечал мужчина. — А я не признаю никакую власть, и такие, как я, к ней не стремятся. А теперь посмотрим на твой китель. Что это на нем, детка? Подполковничьи погоны? Скажи мне теперь, чьими руками велась Третья мировая? Чьи похотливые пальчики вызвали оргазм у ядерных боеголовок?

Мужчина сплюнул и сунул револьвер обратно за пояс.

— Ты ненормальный педик, — сказала последняя женщина на Земле. — Мне тебя искренне жаль. И мне не о чем больше с тобой разговаривать. Хочешь сдохнуть — сдохни! Без таких черных душой людей новое человечество будет только лучше. Я сама займусь им. Я найду уцелевший банк спермы и оплодотворю себя!
— Зачем?! Зачем, женщина, зачем тебе это нужно?! — закричал мужчина. — Ты пойдешь на все, чтобы сохранить жизнь, но зачем?!
— Я не знаю.
— Так подумай! Отбрось все, чему тебя учили другие, и подумай хоть немного своей головой. Подумай, и тебе станет ясно, что человек — млекопитающее лишь внешне, а его разум — это вирус. Мы заполонили всю планету, загрязнили все водоемы, начали плодиться в геометрической прогрессии, притесняя все остальные виды. Посмотри на себя. Ты родилась на закате человечества, в эпоху невероятной скорости жизни. Ты выполняла все, что тебе приказывало начальство, верила всему, что вещали СМИ, иногда пер0з своего кителька в платье, которое выбирала в модном каталоге. У тебя не было ни своего мнения, ни времени обдумать что-либо, но главное — не было никакого выбора. А теперь он есть, а ты хочешь опять все испортить! Ты ведь можешь избавить все последующие поколения от мучений и бессмысленности, которые пережила сама.

Женщина со вздохом произнесла:

— Я согласна, что все было не очень гладко. Я даже понимаю, почему такие, как ты, считают смерть величайшим даром. Но я сделаю лучше! Я смогу! Я всегда знала, что я особенная!
— Тут ты снова очень ошибаешься, поэтому я не позволю тебе этого, извини.
— Но ведь я могу воспитать новый мир по-новому! — закричала женщина. — Он будет таким, каким я захочу! Он будет в тысячу раз лучше прежнего! Он будет справедлив и прекрасен, все люди будут в нем равноправными и счастливыми! В нем не будет войн и голода! Он будет… прекрасен!

С последними словами в ее глазах заблестели слезы.

— Почему ты плачешь? — спросил мужчина, посерьезнев и бросив сигарету.

Женщина не ответила. Слезы уже катились по ее щекам.

— Почему ты плачешь? — повторил он, осторожно приближаясь. — Разве это слезы радости за новый мир?

Блондинка закивала, закрыв лицо руками. Мужчина подошел вплотную.

— Нет, милая, это не слезы радости. Просто ты начала понимать, что кто-то из твоих внуков и правнуков будет сильнее других, а кто-то — умнее. Умный всегда подчинит себе всех остальных с помощью сильного. Снова будут города, государства, империи, снова воцарится неравенство и рабство — это неизбежно. Жадность и похоть снова победят. Ты можешь придумать своим детям закон, но кому ты доверишь блюсти его после своей смерти? Ты можешь описать своим детям еще более строгого, доброго и всемогущего Бога, но рано или поздно они и его перестанут бояться. Они начнут говорить с другими от его имени. Ты начинаешь понимать, что как бы ты ни старалась — все впустую.

Женщина всхлипывала и отстранялась от мягких прикосновений мужчины. Она отступила и прижалась спиной к полуразрушенной стене, слезы текли по ее шее, пропитывая серую ткань военной формы.

— Поплачь, дитя, — сказал последний мужчина на Земле, бережно взяв ее за плечи. — Ты первый раз столкнулась с такой ответственностью, хотя раньше даже не могла задуматься о ее масштабах. Не слушай меня. Думай сама, ибо раньше у тебя не было такой возможности.
— Говоришь так, словно у тебя она была! — выпалила женщина.
— О, у меня были годы одиночества и тысячи мудрых книг, — улыбнулся он. — Прости, что я был с тобой груб. Мной тоже порой владеют и гнев, и жадность, и похоть, равно как и всеми людьми. Поверь, если бы существовал способ уничтожить эти пороки, оставив в живых человеческий род, я бы знал.

Женщина утерла слезы и наконец поддалась объятиям. Мужчина гладил ее по голове и успокаивал речами.

— Поплачь, — говорил он. — Поплачь о мире и пойми, что не сможешь сделать его лучше, будь ты хоть самым мудрым правителем.
— Я не о мире плачу, — сказала женщина. — Я плачу о тебе и о твоем неверии. Оно столь заразительно, что я едва не стала его жертвой.

Раздался выстрел. Мужчина упал на колени. В руке женщины дымился его пистолет.

— В одном ты был прав, — сказала она. — Я пойду на все, чтобы сохранить человеческий род.
— Но почему? — прохрипел он, ощущая во рту привкус крови.
— Потому что я не исполнена мести, как ты, — сказала она. — Даже сейчас, понимая, что вся моя жизнь была полным дерьмом. Именно поэтому я знаю, как сделать жизнь следующих поколений лучше. После твоей смерти я извлеку твои тестикулы и отыщу в них живое семя.
— Не смей, — из последних сил хрипел мужчина. — Мир, основанный военным, хуже войны.

Женщина направила ствол в его лоб.

— Прежде, чем ты умрешь, я хочу тебе кое в чем признаться. Судя по всему, ты всерьез думаешь, что я подполковник. На самом же деле конец света застал меня на съемках фильма. Я была порнозвездой. Несколько удивлена, что тебе незнакомо мое лицо.
— Это неудивительно, — опустив голову, сказал мужчина.
— Почему же? — блондинка взвела курок.
— Потому что я был священником.

Прозвучал выстрел. Человечество снова нашло лазейку.