Настоящий антифашист Эрнест Хемингуэй
«Первое лекарство от всех бед для нации, заведённой в тупик, — инфляция, второе — война. Оба приносят временное процветание, оба ведут к полному краху. Оба являются лазейкой для политических и экономических оппортунистов.
В старое доброе время писали, как славно и прекрасно умереть за отечество. Но смерть на современной войне отнюдь не славная и не прекрасная. Ты умрёшь, как собака, ни за что. Когда тебе прострелят голову, ты умрёшь мгновенно и, возможно, даже славно и прекрасно. Но может быть и так, что тебя ранит в лицевую кость или в зрительный нерв, или сорвёт челюсть, нос, щёки, и ты будешь всё ещё в состоянии думать, но у тебя не будет лица, чтобы говорить. Если тебя не ранит в голову, тебя может ранить в грудь, и ты задохнёшься, или в низ живота, и ты почувствуешь, как кто-то скользит и перемещается в тебе, а когда ты попытаешься встать, всё это выльется наружу. Или вслед за вспышкой или грохотом снаряда о твёрдую поверхность дороги ты обнаружишь, что твоей ноги выше колена, или, быть может, ниже колена, или только ступни не стало, и ты глядишь на белую кость, торчащую из портянки, или глядишь, как с тебя снимают ботинок вместе с ногой, которая превратилась в месиво. Ты узнаешь, как хлопает пустой рукав и как хрустят кости. Ты будешь гореть, задыхаться, блевать, словом, у тебя будет возможность разлететься на куски десятками самых разнообразных способов, и надо сказать, что ничего славного и прекрасного при этом не испытаешь. Но всё это мало действует. Ещё никогда перечень всех ужасов никого не удержал от войны. До войны ты думаешь, что умрёшь не ты. Но и ты умрёшь, братец, если повоюешь подольше.
Единственный способ бороться с убийством, то есть с войной, — это разоблачать грязные махинации, которые приводят к ней, и тех преступников и негодяев, что возлагают на неё свои надежды, разоблачать, каким идиотским способом они ведут войну, когда, наконец, дорвутся до неё, разоблачать так, чтобы каждый честный человек потерял к ней всякое доверие, как к любому мошенничеству, и отказался бы участвовать в ней».
Эрнест Хемингуэй. Сентябрь 1935 года.
