Двенадцать / рассказ :: текст :: Истории

текст story рассказ 

Двенадцать

Обрывки воспоминаний метались в голове, как рой мошек.

Непроглядная тьма. Ничего. Только ощущения.

Вокруг довольно холодно. Но терпимо. Под ногами – как будто снег. Но это не точно. Никакого ощущения пространства. Не к чему привязать себя в этой тьме. Это давит, сводит с ума.

Слабая вспышка света. Звук. Кто-то идёт. Совсем рядом.

Мягкий голубой свет медленно расплывается, освещая всё вокруг.

Зима. Пустая городская площадь. Вокруг мишура, конфетти, серпантин. Сосновые ветки и пустые бутылки. Ни души.
– Братишка, мелочью не выручишь? Что-то я издержался, а башка болит – сил нет.

Я обернулся: помятый, небритый мужичок средних лет. Глядя на него, я физически чувствую его похмелье.
– Новый год отмечал? – спрашиваю я.
– Да, будь он неладен, – он достал сигарету и закурил. – Будешь?
Я не курю, но что-то заставило меня взять предложенную сигарету и закурить.
Стоим, курим. Смотрю вокруг – сюр. Это даже не декорации, а декорации декораций. Полный сюр.

Табачный дым удивительным образом возвращает ощущение реальности происходящего.
Снимаю со спины рюкзак, достаю из него бутылку. "Новогодовка". Протягиваю новому знакомому.
– О, прям в масть! – он покрутил бутылку. – Только такая? Не, без претензий, просто последние десять дней только её и пью. Приелась.
– Чем богаты, как говорится.

* * *
Свет снова исчезает. Только уголек сигареты немного разгоняет тьму. Иду.

В воздухе ощущается странный запах. Кофе, сигарет и бумаги. Абсолютно белый свет начинает освещать пространство.

Опушка леса. Поляна. Сугробы. Мне на встречу бежит дворник непонятной национальности, с лопатой, расчищая тропинку. Добежав до меня он резко берет влево и бежит дальше.

Я иду между офисных столов: на них лежат горы бумаг, компьютеры светят мониторами, мерный гул кулеров разгоняет тишину.

– Бля, уже год начался, а мы ещё старый не закрыли.
У стола стоит молодой парень, наливая себе кофе.
– Где тебя носит? – обращается он ко мне. – Заказчик просит макет поправить. А я что? На!
Я беру кружку с кофе. Кофе дерьмовый, но приторная сладость перебивает это. Он неожиданно придает смысл всему происходящему.
Я поднял голову. С неба шёл снег. Дворник снова пробежал мимо.
– Макеты, отчёты, ёбаныйнасрал!
Он садится за стол, отряхивает клавиатуру от снега и начинает печатать.
Я снимаю рюкзак, шарю внутри. Папка с документами. "Макет (охуенный)". Протягиваю парню.
– О! То, что надо! – он кладет папку на край стола и продолжает печатать. Папку медленно засыпает снегом.

* * *
Свет снова гаснет. Кружка с кофе греет руки. Я иду. Ветер. Ветер и снег. Я бросил пустую кружку и надел капюшон. Иду сквозь тьму и метель. Ветер утихает. С неба снова разгорается свет.

Средь сугробов вижу слабый дымок. Иду туда.

– Друг, помоги толкнуть! – вокруг машины скачет замёрзший мужик. – У-у-у, сука! Когда же тепло будет?
Старые Жигули хрипят, пердят и кашляют. Вокруг снег, сплошной стеной. Больше ничего.
– А куда толкать-то? – интересуюсь я.
– Да вот, прямо, – мужик показывает на сугроб. Я молча смотрю на него.
– Ладно, садись. Погреемся.
Я сажусь в машину. Пахнет бензином и какой-то химией. Но тепло.
– Вот бы мне машину новую. Вот тогда бы я – ух! А эта что? Так, гроб на колёсах.

Я лезу в рюкзак. Достаю обрывок старой газеты с надписью "Новая машЫна". Протягиваю автолюбителю.
– Ух ты! Вот спасибо! Вот это выручил!

* * *
Свет погас. Я сижу в сугробе. Встал. Иду. Ну, хоть согрелся.

Вдалеке слышен шум воды. Иду туда.
Свет мягкий, жёлтый, с зелёным отливом.

Я оглядываюсь вокруг. Айсберг. Посреди него, с бешенной скоростью, течёт река. Ниоткуда и в никуда. Просто поток бурной воды.

– Держи! – слышу крик. Голос женский.

Иду на звук.

У самого потока, держась за кольцо, вбитое в ледяную стену, висит девушка. В другой руке она держит обрывок верёвки.
– Хватай скорее! Сейчас уплывёт!
Я подошёл и взял верёвку. Метр, не больше.
– И что? – спросил я.
– Уплыла? – девушка отпустила кольцо и подошла ко мне. Я протянул обрывок.
– Сука! Тварь! Да и хер с ней! И без неё обойдусь!
– Кто она-то?
Девушка с удивлением посмотрела не меня.
– Ты тупой?
Я промолчал.

Она села у воды и стала водить веревкой в потоках воды.
– Кыш, кыш! Плавься, зараза, – приговаривала она.
Вдруг её потянуло в сторону.
– Хватай! Поймала!
Я подбежал и схватил верёвку.

Мы тащили изо всех сил, но веревка всё не кончалась. Вдруг с грохотом, на берег упала огромная каменная плита. Замшелая, облепленная жёлтыми листьями, из трещин попросили маленькие деревца.
– Ты моя родненькая, наконец-то! – девушка кинулась обнимать её.

Вдруг она резко обернулась ко мне.
– А у тебя есть?
Я не стал спрашивать, что именно. Не хочу снова быть тупым. Молча снял рюкзак и заглянул во внутрь.
– Это? – я протянул ей лейку.
Она радостно подбежала и схватила её.
Набирая воду из потока, она стала поливать плиту.
– Расти большая, расти красивая, – приговаривала она.

* * *
Свет снова исчез. Я пошел дальше.
В воздухе появился отчётливый запах дыма. Стал двигаться в его сторону.

Теплый свет озарил вереницу маленьких домиков. Дым шёл со двора одного из них. Я пошел туда.

Зелёная трава пробивалась из-под жухлой листвы. Воздух был тёплым.
– О! Кого я вижу! А я жду тебя, жду. Заходи! – седой дед, в кителе, накинутом поверх тельняшки, сидел у мангала и насаживал мясо на шампур. Я подошёл ближе.
– Как здоров, отец?
– Вашими молитвами! Присаживайся, наливай.
Я поднял с земли большую бутыль с зеленоватой жидкостью, налил по пол стакана и протянул старику. Он отряхнул руки, вытер тряпицей и взял стакан. Встал.
– За встречу!
Я тоже встал. Выпили. В нос ударил запах спирта, дыма и свежего ветра.

Присели. От мангала потянуло запахом запечёного мяса. Дед достал из запазухи финку и потыкал шашлык.
– Наливай.
Я разлил зелёный самогон, дед снял шашлык в тарелку и нарезал ржаного хлеба.
– Давай, сына. За дружбу!
Выпили по второй, закусили.
– Ты заглядывал бы почаще, скучно тут одному. Работу справил и сидишь, как дурак. Не то, что поговорить – помолчать не с кем.
Я полез в рюкзак. Старый, изорванный блокнот с пожелтевшими страницами. На обложке виднелись бурые пятна. Я протянул его старику.
– Сыночка! Родненький! Нашёл! Нашёл его! – дед схватил блокнот и прижал к груди.
Потом осторожно открыл, не торопясь перелистывая каждую страницу. Закрыл. По его щеке текла слеза. Я молча налил по станку.
– Не чокаясь.
Выпили.

* * *
Снова тьма. Я стоял и ждал. Легкий, теплый ветер. Я пошел навстречу.

Свет вспыхнул так ярко и резко, что я зажмурился.
– С днём рождения!!!
Немного приоткрыл глаза. Зелёная, залитая солнцем поляна. Девушка. Темные каштановые волосы рассыпались мелкими кудрями по её плечам.
– Ну что ты застыл? Побежали скорее! – Она схватила меня за руку и потащила к разложенной на траве простыне.
– Ну? – нетерпеливо спросила она.
– Что "ну"? – я немного замешкался.
– Ну, значит ну! Какой подарок ты сегодня хочешь получить?
– А сколько их у тебя?
– Ни одного! – она громко рассмеялась. – Точнее один.
Я подумал и снял рюкзак. Там было пусто.
– Прости, но у меня для тебя ничего нет.
– Ну как же нет?! Я точно знаю, что есть. Закрой глаза.
Её губы прижались к моим. Вокруг поднялся ветер. Но он был не штормовым, а теплым, обнимающим. Это был очень долгий поцелуй.

* * *
Тьма. Тьма и жар. Я шёл наугад. Было душно, голова кружилась.
Тьму медленно рассекали редкие лучи закатного солнца. Высокий холм. Огромные валуны в алых бликах солнца.
– Пришёл? – раздался голос сверху.
Я поднял голову. На валуне сидел молодой парень.
– Я не ждал тебя, но знал, что ты придёшь, – он явно был не рад меня видеть. – Зачем пришёл?
Я пожал плечами.
– Я просто иду. Мимо.
– Э, нет. Раз пришёл – рассказывай.
– О чём?
– Зачем идёшь? Куда? Ты же помнишь, куда ты идёшь?
– Нет, не помню. А должен?
Он рассмеялся. Смеялся так, как будто хотел этим обидеть.
– Вот поэтому ты мне никогда не нравился! Только такой дурак, как ты, будет идти не зная куда. Не понимая зачем. Ты жалок!
Я хотел уже уйти, но сначала снял рюкзак. Пусто. Хотя нет. Что-то блестело на дне.
– Держи. За этим я шёл. Отдать их тебе.
Он немного неуверенно взял в руки часы. Обычные наручные часы.
– Мне?
– Да, тебе.
Он торопливо надел их на запястье.
– Мои! Время! Я подчинил время!
Я уже не слушал его. Если это всё, чего ему не хватало, то не я жалок. Мне не нужно время.

* * *
Тьма окутывала и колола тысячами маленьких игл. Воздух был густой и колючий. В горле першило. Я ускорил шаг.

Из темноты на меня надвигался темный лес. И я бы не понял этого, если бы не кроны деревьев, освещаемые вспышками молний. Начиналась гроза. Я поспешил укрыться под деревьями.
– Уходи!
Под деревом сидело нечто. Струи мокрых волос растекались по бледной коже. Оно недовольно ёжилось и пыталось сильнее вжаться в дерево.
– Уходи! Ты противен. Ты ничтожен. Ты мне не нравишься.
Я по привычке снял рюкзак. В нем лежал букет цветов. Я осторожно протянул подарок.
– Уйди! – от удара по руке букет упал на землю. – Мне ничего от тебя не надо!

Я удалялся, оставляя лес за спиной. Молнии освещали тропу. "Уходи! Уходи! Уходи!" – всё тише звучало за спиной.

* * *
И снова тьма.
Последняя встреча окончательно выбила меня из сил. Я едва передвигал ноги. Идти. Куда? Зачем? Для чего всё это?
Я бросил рюкзак у ног и сел. Тишина и темнота. Не худший конец пути. Не холодно и не сыро. Тихо. И темно.
– Ты здесь?
Я молчал. Может галлюцинация?
– Привет. Ты тут? – снова послышалось в темноте. Голос принадлежал девушке, если не девочке.
– Да, я тут.
На мой лоб легли прохладные пальцы.
– Вот ты где! – радостно сказал голос. – А я иду за тобой, иду. И никак не могу догнать. Спасибо, что подождал.
– А зачем ты идёшь за мной?
– Не знаю. А ты знаешь, зачем ты идёшь?
– Тоже нет.
Мы засмеялись.
– Вот! Держи!
Над моей головой вспыхнула яркая искра. Она медленно падала мне в ладони.
– С ней идти не так страшно.
– Спасибо, но мне не было страшно. Но да, с ней будет спокойнее.
И мы замолчали. Свет искры освещал её лицо. Я поднялся.
– Пойдем?
– Пошли! Но только я с тобой! Я не привыкла ходить во тьме, как ты.
– Тогда зачем ты отдала её мне?
Она засмущалась и отвернулась.
– Отдала и отдала. Тебе-то что?
И мы пошли.

* * *
Воздух заметно остыл. Мы шли по тропинке вдоль колонн, разрушенных временем. С неба то и дело падали редкие капли дождя.
– Я дальше не пойду.
– Боишься?
– Нет. Но там холодно. Я тут подожду. Или назад вернусь. Или в обход пойду. Не знаю. Но туда не пойду точно, извини.
– Тогда возьми искру.
– Нет, не возьму.
– Пожалуйста.
– Не-е-ет. Не уговаривай.
Я снял рюкзак. Ведь я ещё не отдал ей то, что я нес для неё.
– Тогда возьми это.
Она взяла квадратную коробку.
– Что это?
– Не знаю. Но это тебе.
Она открыла коробку и запрыгала от радости.
– Гирлянда! – она обмоталась тонкой нитью с ног до головы и засияла, как новогодняя ёлка.
– Я ёлочка! Я ёлочка! – она кружилась и танцевала. Разноцветные блики залили всё вокруг.
– Ну, я пошёл.
– Обещай, что найдешь меня!
– Обещаю.
Я двинулся дальше, а она осталась кружиться, освещая своим светом древние руины.

– Какая она счастливая. Спасибо, что не составил её без света.
На каменной стене сидел мужчина. Он был одет в темный плащ с капюшоном.
– Молодой человек, могу я вас попросить проводить меня до границы этих развалин?
– Конечно. Почему нет.
– Спасибо. Честно признаться, я тоже давно иду за вами. И там, во тьме, даже хотел подойти. Но появилась она. И я не стал мешать. Вот мы и пришли.

Я остановился. В свете искры, из-под капюшона блеснул бледный лик. Незнакомец развернулся.
– Подождите, – я снял рюкзак. – Это вам.
Я достал из рюкзака связку ключей и протянул незнакомцу.
– О! Мои ключи! Премного благодарен! Честно, не ожидал, что именно вы принесёте их мне. Это хороший знак.
– Знак к чему?
– Что у вас всё получится. Прощайте.
Костлявая ладонь похлопал меня по плечу и незнакомец растворился во тьме.

* * *
Было холодно и безветренно. Хлопья белого снега лениво опускались на землю. Тьма стала гуще обычного, и искра с трудом рассеивала её. Тропа закончилась, и я шёл наугад.

Впереди раздался шорох. Я по привычке пошел на звук.

– Идёшь? Светишь? Этот мир не привык к свету.
– Думаете, мне стоит погасить искру? – я не видел собеседницу, но голос был женский и низкий.
– Нет. Пусть будет. Возможно, скоро все изменится. И мои дети будут резвиться на зелёной траве при свете дня. Но не сейчас. Сейчас тут только тьма и холод.
– Извините, но я не вижу вас.
Раздался тяжёлый, утробный смех.
– Не видишь? А сейчас? – снег передо мной зашевелился и я увидел огромную волчью морду.
– Здравствуй, человек.
– Здравствуйте.
– Ты не боишься. Это странно.
– Я не умею, извините. И я не уверен, что я человек.
– Ты пахнешь, как человек. Не обманывай себя, – волчица поднялась на лапы. Она была очень большой. – Пойдём, провожу тебя до границы своих владений. Тут легко заблудиться.
Мы шли молча. Вдруг волчица остановилась.
– Впереди тебя ждёт выбор. Не обманись. Он хитёр и коварен.
– Кто он?
– Увидишь.
Я снял рюкзак. В нем лежал венок из полевых цветов.
– Это, наверное, вам, – сказал я держа венок в руках.
– Как мило, – волчица наклонила голову. Я надел его, аккуратно просунув уши в венок, чтоб он не спал.
– Спасибо, новый друг, за кусочек лета в этой снежной пустыне. Доброго пути.

* * *
Чем дальше я шёл, тем сильнее светилась искра. Пейзаж вокруг тоже светлел и менялся. Ледяные стены огромных зданий освещало холодное солнце.

Искра выскочила из руки и полетела вперёд. Я двинулся следом.

На огромной ледяной площади стояла очень высокая женщина, в сверкающих одеждах. В руках она держала посох. Искра влетела на его верхушку, и всё вокруг засияло ослепительным светом.
– Спасибо, что вернул моего светлячка, мальчик. Зачем ты пришёл?
– Просто иду. У меня нет цели.
– Ну иди, иди.
Я снял рюкзак.
– Это вам, – я протянул ей запечатанный конверт.
– Мне? Как необычно! – она наклонилась и приняла конверт. – Всё идут ко мне, чтобы просить. Но ты первый, кто пришел, чтобы дать.

Она открыла конверт, достала письмо и начала читать. Чем дальше она читала, тем печальнее становился её взгляд. Она смяла бумагу и бросила вниз.
– Уходи, – прошипела она сквозь зубы. – Уходи и не смей возвращаться! Дурак!

Я развернулся и пошел прочь.

– Не туда, дурак! – крикнула она. – В другую сторону. Там бездна.

* * *
Я шёл и думал. Пожалуй, впервые за весь путь. Что я принес им, что получил от них, куда я должен прийти.

Я дошёл до стены. Она была выше неба и бесконечно широкая. Ни замков, ни дверей.

Неожиданный финал. "Выбор. Он хитёр и коварен" – вспомнил я волчицу. Кануть в бездне или дойти до конца мира.

Я прижался лбом к холодному камню. Нет, я не устал. Но мне хотелось двигаться вперёд. Но придется идти назад. Это неправильно, должно быть по-другому. От отчаянья я ударил кулаком в стену.

Камни дрогнули и открылась потайная дверь. В проеме замелькали разноцветные огоньки.
– Привет!

Двенадцать
vk.com/diewelleO,текст,Истории,рассказ

Подробнее
Двенадцать vk.com/diewelleO
текст,Истории,рассказ
Еще на тему
Развернуть
нет комментариев
Только зарегистрированные и активированные пользователи могут добавлять комментарии.
Похожие темы

Похожие посты
У знакомого в доме жила бабка, которую местная молодежь прозвала "Скутером", в честь немецкой музыкальной группы Scooter. А получила она свое прозвище из-за того, что у нее была внучка Фаина, и бабка, выходя на балкон, орала благим матом: "ФАЯЯЯ..."
подробнее»

текст на картинке рассказ Истории прозвище

У знакомого в доме жила бабка, которую местная молодежь прозвала "Скутером", в честь немецкой музыкальной группы Scooter. А получила она свое прозвище из-за того, что у нее была внучка Фаина, и бабка, выходя на балкон, орала благим матом: "ФАЯЯЯ..."
Знакомый израильтянин, когда с кем-то ругается, орет на арабском. Выглядит устрашающе.
Спрашиваю, где он так вражеский язык выучил.
- Нигде. Я по арабски кроме салям ничего не знаю.
- А когда ругаешься?
- Так это просто набор звуков. Импровизирую. Израильтяне думают, что я араб, арабы думают, ч
подробнее»

хитрость жизнь текст на картинке рассказ Истории

Знакомый израильтянин, когда с кем-то ругается, орет на арабском. Выглядит устрашающе. Спрашиваю, где он так вражеский язык выучил. - Нигде. Я по арабски кроме салям ничего не знаю. - А когда ругаешься? - Так это просто набор звуков. Импровизирую. Израильтяне думают, что я араб, арабы думают, ч