Связаны одним проводом. Плакат, СССР. / плакат :: СССР :: пропаганда

Религиозные уйгуры сидят, а их менее верующие собратья их охраняют. По тем репортажам, что я видел это вроде бы и антиутопия с тотальной слежкой, камерами на каждом шагу и блокпостами, а вроде и хочется побыть адвокатом дьявола и сказать: "Зато они не режут головы профессорам за карикатуры на Аллаха".

Но ведь их направляют туда в принудительном порядке, просто по факту рождения в определенной этнической группе что есть по сути реальная дискриминация, а не та которую сейчас раздувают современные леваки

Они все диабетики что ли?

Чево? Это же список тегов этого поста.

Такое название будет у любой картинки из этого обсуждения, хлебушек.

А если негры мазохисты?

Речь здесь вообще не про оправдания. Это не дворовый уровень разборок, а международный, хоть и первые неплохо описывают вторые. У каждой страны, внезапно, есть свои интересы на международном уровне и когда она начинает лезть в дела другой, не союзной страны, то послать её куда подальше - это самая обычная реакция. Дело тут не в чьих то правах, ни в чьей то правде, а в самом вмешательстве в дела другой страны, которое любое правительство любой страны, от самой плохой, до самой хорошей должно пресекать.

Ну так заплати. Или для этого ты еще недостаточно взрослый?

Ну да, все правильно. Германия проиграла, поэтому должна платить и каяться. СССР выиграл, но потом проиграл. Поэтому он вроде с одной стороны хороший, а с другой стороны - плохой. США победила и свое лидерство не потеряла, поэтому не никто из внешних сил про угнетение негров вякать не смеет.
США, например, согнали японцев в концлагеря по национальному признаку, так же как СССР немцев. Но кто им на это что скажет? Согнали - значит, так надо было. А вот победила бы Япония, и в учебниках писали бы о зверствах американцев. Или, например, тема ядерной бомбардировки в Японии не педалируется, и понятно почему.
Концлагеря вообще первые ипользовали англичане, всем похер.

И правы будут государства, что станут спрашивать с нарушающей, ровно как и правильно будет, что страна нарушившая будет пытаться уходить от вопросов. Каждая страна должна защитить свои интересы, иначе зачем ей границы?

Для всех, кроме одного. Но это вряд ли я.

Если бы этих крестьян не ограбили и не заморили голодом НКВД, то это сделали бы солдаты СС.

В западных и даже советских публикациях голод 1933 г. в СССР представляется как «дело рук человека» или как «искусственный». Согласно этой «теории» сталинское руководство установило такие объемы хлебозаготовок на Украине и в регионах, населенных кубанскими казаками (Северный Кавказ) или немцами (Поволжье), которые вызвали голод, позволили подавить национализм и преодолеть сопротивление крестьян коллективизации. Сторонники подобных взглядов, используя советскую статистику, пытаются доказать, что урожай зерновых в 1932 г., особенно на Украине, не был низким и вполне можно было накормить население. Роберт Конквест, например, привел данные советских исследований о засухе, свидетельствующие, что условия для этого в 1932 г. были намного лучше, чем в 1936, «неголодном» году. Джеймс Мэйс, основной автор доклада о расследовании голода на Украине, проведенном конгрессом США, приводит послесталинскую статистику, показывающую, что урожай в 1932 г. был выше, чем в 1931 и 1934 гг. Он также обращается к позднейшей советской историографии, в которой 1931 г. представлен более тяжелым, чем последующий, вследствие засухи. На основании этих данных он делает вывод, что урожай 1932 г. не мог вызвать массового голода[1].

Рассказы о голоде тех, кто его пережил, тоже используются как доказательство. В рассказах, опубликованных вместе с расследованием Конгресса, например, один свидетель утверждает, что урожай (видимо, в его колхозе) достигал 37 ц/га, что в два с половиной раза выше среднего урожая зерновых в Советском Союзе в начале 1980-х. В примечании к этому заявлению сообщается, что «ни один свидетель с Украины не говорил об урожае 1932 г. как о плохом для того района, где они проживали»[2]. Более ранние источники-мемуары, такие как «Черные дела Кремля», утверждают то же самое. Даже Сталин в январе 1933 г. признавал, что, безусловно, «валовой урожай зерновых в 1932 г. был больше, чем в 1931»[3]. Конквест, Мэйс и другие видят основную причину голода во враждебности советских руководителей по отношению к крестьянам и определенным национальным группам, в официально направляемом геноциде против украинского и других народов, осуществляемом путем чрезмерных хлебозаготовок[4].

При такой интерпретации голода не обращается внимание на несоответствия между официальной статистикой начала 30-х годов по урожаю зерновых и свидетельствами переживших голод, а также на другие источники, ставящие под сомнение данные официальной статистики. Новые материалы советских архивов показывают, что урожай 1932 г. был намного ниже, чем предполагалось, поэтому требуется пересмотр прежних взглядов, и в первую очередь теории геноцида.

Низкий урожай 1932 г. ухудшили без того тяжелое положение с продовольствием, которое было в 1931 г., и, несмотря на значительное сокращение экспорта зерна, сделал голод вероятным, если не неизбежным в 1933 г.[5]

Официальные данные 1932 г. не дают оснований безоговорочно принять теорию геноцида (табл. 1). Цифры по урожаю зерновых 1930— 1932 гг., которые отчет Конгрессу дает как «послесталинские» (это данные 30-х годов), Сталин приводил даже на XVII съезде партии в 1934 г.[6] Большинство советских и западных ученых либо приняли эти цифры как достоверные, либо считали, что они несколько занижены, поскольку предшествовали введению системы биологических (видовых) урожаев для определения валовых сборов и объема заготовок зерна, принятых в 1933 г.[7]. Система биологических урожаев завышала истинный урожай на 20% и более[8]. Несмотря на это, сельскохозяйственная статистика 1930 — 1932 гг. так же, как и 20-х годов, оспаривалась и изменялась в результате политического давления[9]. Урожай 1932 г. был особенно не определен.

Валовой сбор зерна и план хлебозаготовок на 1932 г. были меньше, чем в любом другом году того десятилетия. СНК СССР и ЦК ВКП(б) постановлением от 6 мая 1932 г. снизили план заготовок, что должно было дать возможность колхозам и крестьянам продавать зерно по свободным рыночным ценам после выполнения плана заготовок. Согласно этому постановлению, заготовки для колхозов и единоличников снижались против 22,4 млн т в 1931 г. до 18,1 млн т. Вместе с тем повышались планы хлебосдачи для совхозов с 1,7 млн до 2,5 млн т. Общий план хлебозаготовок составил, таким образом, 20,6 млн т. Поскольку предварительный план, составленный наркоматом торговли в декабре 1931 г., устанавливал хлебозаготовки в объеме 29,5 млн т, то снижение плана, согласно постановлению от 6 мая, составило 30%. Снижались планы заготовки и другой сельскохозяйственной продукции[10].

После майского постановления советское руководство было полно оптимистических надежд на то, что торговля колхозов и крестьян-единоличников станет таким же важным элементом для снабжения городов продовольствием, как заготовки. Местные работники и иностранные обозреватели даже рассматривали это постановление как новый нэп[11]. Сторонники же теории геноцида преуменьшают значение этого документа. Мэйс, например, представляет его как акт, «принятый в основном для отвода глаз». Он не принимает во внимание не только снижение заготовок, но и факт их невыполнения. Р. Конквест не упоминает о снижении хлебозаготовок согласно постановлению от 6 мая и утверждает, что снижен был план хлебозаготовок по просьбе украинских работников на III Всеукраинской партконференции (июль 1932 г.). На самом же деле конференция утвердила план, установленный постановлением от 6 мая[12].

В результате заготовок 1932 г. оба сектора — социалистический и частный— дали 18,5 млн т зерна, приблизительно на 10% меньше плана. Даже если мы включим децентрализованные получения и свободную рыночную продажу, составившие от 0,92 до 1,46 млн т., то и тогда можно считать, что общий сбыт зерна все же был ниже уровня, намеченного планом[13]. Когда стало ясно, что основные недопоставки приходятся на крупнейшие районы по заготовке зерна, особенно на Украину и Северный Кавказ, заготовки опять были снижены. В ноябре 1932 г. чрезвычайная комиссия, посланная на Северный Кавказ, снизила заготовки зерновых с 136 до 97 млн пудов. Аналогичная комиссия, посланная в то же время в Харьков, снизила хлебозаготовки на Украине; один украинский ученый пишет, что общее снижение (очевидно, включая предусмотренное постановлением от 6 мая) составило 2,26 млн т; эти цифры позволяют предполагать, что чрезвычайная комиссия снизила план еще больше, чем постановление от 6 мая[14]. Собранное ранее зерно и другая сельхозпродукция были возвращены в деревню в форме плановой продажи продовольствия, семян, фуража и ссуды. В 1932 г. в деревню было возвращено приблизительно 5,76 млн т полученного зерна— больше, чем в 1930 или 1931 г[15].

Снижение задания по хлебозаготовкам в 1932 г. и возвращение части заготовленного зерна в деревню не должны были привести к острой нехватке продовольствия и голоду. Крестьяне должны были иметь намного больше хлеба в 1932 г., чем оставлено в 1931, 1933 или в 1934 г. (табл. 2). Вместе с тем ученые — сторонники теории геноцида соглашаются, что ни в 1933, ни в 1934 г. голода не было; Мэйс даже называет 1933 г. небывалым на урожай. В официальных данных по урожаю на Украине то же несоответствие. Заготовлено 4,7 млн т из урожая 1932 г. в 14,6 млн т, и после этого крестьянам оставалось бы около 10 млн т, т.е. почти столько же, сколько оставалось им в 1931 г. Если бы эти цифры были бы верными, у сельского населения Украины (приблизительно 22 млн человек в 1931-1932 гг.) оставалось бы 450-500 кг зерна на душу населения. Этого более чем достаточно, чтобы голод не возник в большинстве районов[16], и тем не менее голод широко распространился на Украине.

Возникают, таким образом, два вопроса. Почему сниженный план хлебозаготовок не был выполнен в 1932 г.?

И почему страшный голод возник в 1932 г., а не в 1931, 1933, 1934 гг., когда зерна было получено столько же? Если верить официальным цифрам, на душу населения приходилось почти столько же зерна, сколько в 1932 г.[l7]

Эти подсчеты позволяют предположить, что официальные цифры по урожаю 1932 г. неверны. Эти несоответствия были уже замечены. Наум Ясный полагал, что официальные цифры за 1931 и 1932 гг. показывали небольшое снижение, «не согласующееся с катастрофическим положением с продовольствием» и уменьшением поголовья скота. Он предлагал занижать официальные данные на 5— 10%. В то же время он считал, что пропала только небольшая часть урожая. Недавно Даниел Броуэр указал, что, по официальным данным, урожай 1932 г. был больше, а количество зерна, полученного государством, меньше, чем в 1931 г., так что «в деревне этой зимой можно было бы достать больше хлеба. Однако эмпирический опыт абсолютно ясно показывает страшную нехватку продовольствия в эти месяцы; истинные причины голода предстоит раскрыть». Марк Тольц исследовал официальные данные по урожаю 1932 г. в свете острой нехватки зерна и голода, поразившего южные районы Советского Союза в 1932 г. Он пишет, что официальные цифры бессмысленны, поскольку урожай был выше, чем в 1931 и 1934 гг., а ведь урожай 1934 г. позволил отменить продовольственные карточки в городах. Аналогичные размышления привели С.Г. Уиткрофта, Р.У. Дэвиса и Дж.М. Купера к выводу, что «снижение производительности зерна в 1931 и 1932 гг. и возвращение к прежнему уровню в 1933 и 1934 гг. были намного существеннее, чем следует из приводимых данных— как на Западе, так и советских». Они оценивали урожай 1932 г. в 55,7-61,1 млн/т[18].

Доступная информация о том, как подготавливались данные об урожае до 1933 г., заставляет предполагать, что официальными данными послужили оценки, сделанные до уборки зерна, возможно даже биологические урожаи. Использование подобных оценок уходит еще во времена военного коммунизма: уже в 1918 г. комитеты бедноты, организованные с целью изъятия зерна для городов, прикидывали будущий урожай еще в поле, перед жатвой, и на этой основе определяли продовольственную разверстку. В 20-е годы данные об урожае основывались на осенних донесениях сельских корреспондентов, частично проверенных «контрольными жатвой и молотьбой»; в 1930-е годы эта система была заменена иной, при которой использовались данные, полученные от работников на местах и из колхозных и совхозных отчетов, дополненных статуполномоченными и проверенных «местными экспертными комиссиями, использующими данные широких исследований (контрольных) жатвы и молотьбы». Эти контрольные образцы подозрительно похожи на позднейшие цифры биологических урожаев. Действительно, по данным Аркадия Кагана, проверка оценки урожая местными чиновниками включала использование метровки (применявшейся с 1933 г. при определении биологических урожаев) в порядке эксперимента с 1930 г. и систематически с 1932 г. Каган не ссылается на какой-то конкретный документ, но постановление Колхозцентра (февраль 1932 г.), кажется, подтверждает это. Оно предписывает правлениям колхозов проводить «контрольную молотьбу» зерна и контрольную уборку урожая других культур для установления «выхода продукции» с гектара в соответствии с методом метровки[19].

Некоторые советские источники предполагают, что до 1933 г. данные по урожаям не учитывали потерь. И.Е. Зеленин писал, что цифры по урожаям на первую пятилетку «составлялись на основе данных о посевных и иногда об убранных площадях и об урожайности (амбарной) с гектара», но не определял источники этого. Информация, публиковавшаяся в то время и позже, тем не менее вызывает сомнения на этот счет. Официальная цифра урожая зерновых в 1930 г. остается той, которую указал Сталин в 1934 г.,— 83,5 млн т. Ю.А. Мошков привел эту цифру в связи с зерновым кризисом, но одновременно с этим он дает данные Госплана о производстве зерна в 1930 г. — 77,17 млн т. Та же таблица давала в графе «потери» 0,4 млн т, но не указывала, из чего складывались эти потери. Эта цифра кажется слишком низкой (0,5%), учитывая удельный вес колхозного сектора в 1930 г. (30% посевных площадей) и нежелание крестьян работать. Тем не менее статья в «Социалистическом земледелии» в 1931 г. сообщала, что потери во время уборки зерна в 1930г. «достигли, как известно, 167 млн ц. Страна недополучила миллиард пудов зерна». Если верна цифра 16,7 млн т, то, следовательно, собранный урожай должен был достигнуть 94—100 млн т, что маловероятно. Если цифры 77 млн и 83,5 млн т показывали логические урожаи, то это предполагает, что собранный урожай составил 60 млн и 67 млн т. Эти данные уже согласуются с возрастающей нехваткой продовольствия в 1930 — 1931 гг.[20]

Некоторые западные и советские специалисты утверждали, что в 1930—1932гг. применялись подсчеты биологических урожаев и иные оценки, делавшиеся до жатвы.

О. Шиллер, работник посольства Германии в Москве в 30-е гг., имевший прямые контакты с правительственными статистиками, говорил, что советские статистические данные составляются в трех вариантах: для печати, для руководителей и для высокого партийного руководства. Исследования, пишет он, подтвердили наблюдения, что цифры по урожаю отдельных колхозов обычно завышались примерно на 10% и в районе и в области. На основании этого он определял урожай 1932 г. в 50-55 млн т, в 1933 г.— 60-65 млн т, в 1934 г.— 65 —70 млн т. Шиллер писал об этих цифрах: они «математически объясняют местами катастрофические трудности с продовольствием в сельских областях в 1931 — 1934 гг.»[21] Послесталинские цифры о собранном урожае за 1933 и 1934 гг. показывают, что оценка Шиллера верна для 1934 г. и даже занижена для 1933 г., однако его оценка урожая 1932 г. значителько ниже официальной цифры и потому остается предполагать, что последняя— тоже результат исчисления по методу биологического урожая или преджатвенных оценок[22].

Украинский ученый И.И. Слынько опубликовал хранившиеся в архивах оценки валового урожая зерна на Украине в 1931 г.: 14 млн т — намного ниже официальных 18,3 млн т; погодные условия тем летом, добавляет он, снизили итоговый сбор зерна еще на 30 —40%[23]. В статье 1958 г. о голоде украинский ученый-эмигрант Всеволод Голубничий писал, что, по официальным данным, около 30% урожая зерновых на Украине в 1931 г. и до 40% урожая 1932 г. были потеряны во время уборки[24]. Он, однако, использовал туманное выражение «до 40%» и не указал, из каких источников почерпнуты эти данные. Несмотря на определенные статистические несоответствия, его статья дает материал для предположения, что данные 1932 г. не отражают реального положения вещей[25].

В последнее время советские ученые представили дополнительные доказательства того, что данные об урожаях 1930—1932 гг. биологические. В.П. Данилов, например, пишет, что «валовой сбор зерна в 1932 г. достигал 699 млн центнеров, но полови на осталась на поле» (курсив наш. — М.Т.). Статистики Григорий Ханин и Василий Селюнин показывают, что чрезвычайные комиссии, работавшие в ноябре 1932 г. в Харькове, Ростове-на-Дону и Саратове «на гребне» кризиса с хлебозаготовками, «использовали данные так называемого биологического (на корню) урожая зерна»[26]. Их оценка урожая 1932 г. (7,2 ц) ниже официальной цифры (8,1 ц). Эта разница показывает, что власти занижали данные по урожаям, как и задания по хлебозаготовкам, и что официальные цифры намного завышены.

Полученные свидетельства позволяют предполагать, что официальная статистика урожая зерновых в 1932 г., а возможно, и в 1930 —1931 гг. — это оценки, сделанные до уборки хлеба, основанные, возможно, на биологических урожаях, и действительный урожай преувеличен. Ранее закрытые архивные данные о сельскохозяйственной продукции, даваемой колхозами в 1932 г., определенно свидетельствуют, что действительные урожаи были намного меньше, чем показывали официальные цифры. Это подтверждается годовыми отчетами коллективных хозяйств[27]. Поскольку данные отчетов резко отличаются от официально публиковавшихся цифр, необходимо выяснить их происхождение и истинные размеры.

Колхозный Устав от 1 марта 1930 г. предусматривал ежегодные отчеты колхозов. Однако в 1930 г. только 33% колхозов из 80 тыс. представили отчеты, в 1931 г.— 26,5% из 230 тыс., в 1932 г. — 40% из примерно того же числа колхозов (табл. 3). Частичный распад колхозов в ряде районов в 1932 г. показывает, что большинство колхозов, включенных в эту статистику, обслуживались машинно-тракторными станциями, которые должны были проверять и обобщать отчеты колхозов в районах своей деятельности (кроме МТС, отчеты колхозов обрабатывали районные земельные отделы).

Преобладание колхозов, обслуживающихся МТС, среди тех, которые представляли годовые отчеты, указывает на то, что, несмотря на серьезные недостатки, МТС имели и положительное значение[28]. Правда, при условиях недостатка кадров счетных работников и низкой квалификации, по свидетельству В.И. Звавича, советского специалиста по отчетам, допускались грубые ошибки при составлении отчетов. Это признавал и заместитель начальника ЦУНХУ Госплана А.С. Попов. В 1935 г. он писал: годовые отчеты настолько плохи, что использовать их для анализа колхозного производства еще рано. Поэтому ЦУНХУ провело в 1932— 1935 гг. ряд «динамических обследований», основывавшихся на более детальном анализе годовых отчетов и других документов 12707 колхозов (табл. 4). Тем не менее Звавич делает вывод, что, несмотря на то что отчеты составлены плохо, их можно рассматривать как достоверные и отражающие действительное положение дел в колхозах[29].

По данным Народного комиссариата земледелия (НКЗ), средний урожай в колхозах СССР составлял 5,4 ц/га, 6,0 — в РСФСР и 5,1 — на Украине; это значительно ниже официальных цифр 6,8; 6,5 и 8,0 (табл. 5). Данные ЦУНХУ еще ниже: средний урожай по РСФСР и Украине — 5,2 и 4,98 ц/га (табл. 6). Хотя и эти цифры нельзя считать абсолютно достоверными, они основывались на более детальном исследовании и проверке данных, представленных колхозами, чем НКЗ.

Данные ЦУНХУ также показывают резкий рост урожайности 1933 г.: на Украине — с 4,98 до 8,07 ц, или на 60%, в Российской республике — с 5,2 до 6,03 ц, почти на 20%. Тем не менее по официальной статистике урожай в 1933 г. был ниже, чем в 1932 г. Рост валового сбора зерна в 1933 г. произошел в основном за счет повышения урожайности, а не посевных площадей (табл. 7). Советская статистика по производству зерна с того времени основывается исключительно на количестве посевных площадей, хотя советские крестьяне никогда не собирали полностью урожая со всей засеянной земли[30].

Хотя урожаи по данным годовых отчетов и динамических обследований получаются намного ниже для большинства районов, чем гласили официальные данные, в таких районах, как Западная Сибирь, они действительно превзошли официальные цифры, что еще раз доказывает, что последние— результат преджатвенных оценок[31]. Архивные свидетельства о низких урожаях и разница между архивными и официальными данными приводят к заключению, что власти, принимая во внимание низкий урожай, сокращали задания по заготовкам[32].

Данные динамических обследований были опубликованы в двух таблицах в издании «Сельское хозяйство от VI к VII съезду Советов» в 1935 г. Первая, основанная на данных ЦУНХУ, показывает, что собранный урожай 1933 г. в обследованных колхозах превосходил урожай 1932 г. на Украине на 63%, в Белоруссии— на 43,5, в России— на 16%. Вторая таблица показывает, как вырос средний валовой сбор зерна на один колхоз и одного работника (табл. 8). По этой таблице в 1935 г. возрастание достигло на Украине 80%, в Советском Союзе в целом — 40%[33].

Данные архивов показывают, что урожай 1932 г. в колхозах был значительно ниже, чем выходило по официальной статистике; на это указывали и другие опубликованные источники. Например, Ю.А. Мошков приводит архивные свидетельства очень низких урожаев: в некоторых случаях меньше 3 ц/га во многих украинских колхозах и колхозах Северного Кавказа. Тольц пишет, что урожай на Северном Кавказе и Нижней Волге был меньше 4 ц и лишь немного лучше на Украине. Даже в 1933 г. Сульковский, глава Украинской Центральной государственной комиссии по определению урожайности зерновых, признавал, что в 1932 г. во время уборки на Украине было потеряно 210 —220 млн пудов зерна[34]. Таблицы ЦУНХУ свидетельствуют, что даже эти показатели занижены.

Судя по годовым отчетам, колхозы, представившие отчетность, в среднем получили по 5 ц/га. Но тогда надо допустить, что остальные колхозы получили не менее 11 ц/га, чтобы средний урожай составил 8 ц, как это следует из официальных данных. Это было маловероятным. Ограниченная информация, которую можно получить о более отдаленных регионах, не дает оснований предполагать, что уровень сельскохозяйственного производства там был намного выше, чем в других местах. Даже украинский эмигрантский источник сообщает, что в отдаленных деревнях люди больше страдали от голода, чем жившие ближе к городам[35]. Таким образом, производство в колхозах, не представивших годовые отчеты, было, вероятно, еще ниже, чем в колхозах, отчеты представивших.

По официальным данным, в 1932 г. колхозы собрали 66,9% общего количества зерна; остальное приходилось на совхозы (9,5%) и единоличные хозяйства (23,6%). Различные источники показывают, что урожаи в совхозах и у единоличников не были выше, чем в колхозах. В совхозах Северного Кавказа, которые должны были дать 25% совхозных хлебозаготовок, урожаи упали с 16 ц в 1930 г. до 8,4— в 1931 г. и 2,9 ц — в 1932 г. Количество заготовленного зерна сократилось с 372 400 т в 1931 г. до 213 500 в 1932 г. Они не смогли выполнить план хлебозаготовок, выполнили его только на 60%, т.е. собрали 475 000 т; вместе с тем производство, по официальным данным, достигло 1,56 млн т. Такая большая разница между выполнением хлебозаготовок и урожаем труднообъяснима, если не предположить, что урожай, как и в колхозах, определен до уборки и цифры превосходят реальное количество собранного зерна[36].

По официальным данным, единоличники в 1932 г. посеяли 21,4% общего количества зерновых, но получили 23,6% валовой продукции, оказавшись, таким образом, несколько более производительными, чем колхозы и совхозы. В то же время единоличники, вероятно, еще в большей степени, чем колхозы и совхозы, не выполнили план хлебозаготовок. На Украине, например, они выполнили только 39,5% плана[37]. Если выполнение плана хлебозаготовок может служить показателем производства, значит, совхозы и единоличники собрали значительно меньшие урожаи зерновых, чем показывают официальные цифры. Статистика, взятая из годовых отчетов, утверждает, что официальные данные по колхозному производству основывались на биологических урожаях или других преджатвенных оценках. Другие источники позволяют предположить, что подобные методы определения урожая применялись в 1932 г. к единоличным хозяйствам и, по всей вероятности, к совхозам[38]. Следовательно, их урожаи, а значит, и весь урожай зерновых 1932 г. также был завышен.

Можно приблизительно определить степень завышения, экстраполируя архивные данные по колхозам. Официальные цифры урожаев в колхозах в целом по СССР и Украине (6,8 и 8,0 ц) близки к средним цифрам по всем секторам (7,0 и 8,1 ц). Можно допустить, что архивные данные по колхозным урожаям (6,4 и 5,0 ц) близки к реальному среднему уровню по всем секторам, и, следовательно, данные о колхозном производстве в годовых отчетах могут служить основой для исчисления производства зерна в 1932 г. Таким образом, для Украины официальное количество посевных площадей (18,1 млн га), сокращенное с учетом действительно собранного урожая (93,8%) до 17 млн га и умноженное на средний урожай (5,1 ц), дает общий урожай в 8,7 млн т — это примерно 60% от официальной цифры 14,6 млн т. Эти вычисления позволяют согласиться с утверждением Голубничего, что в 1932 г. пропало 40% урожая. Подобные же вычисления по СССР в целом: засеяно 99,7 млн га; это сокращается на 7% (по данным ЦУНХУ) — до 92,72 млн га — и умножается на средний урожай (по данным НКЗ) в 5,4 ц; итого получается урожай в 50,06 млн т, т.е. почти на 30% ниже официальной цифры 69,87 млн т— это близко к цифрам, которые приводил Шиллер.

Таблица 5

Распределение валового сбора зерновых

Регион Средний урожай, ц/га Гос. заготовки, % колх продукции Оплата на трудодни, % колх. продукции
МТС не МТС всего офиц. урож. МТС не МТС всего МТС не МТС всего
СССР 5,3 6,3 5,4 6,8 40,7 30,7 33,4 20,8 29,6 22,6
РСФСР 5,5 6,5 6,0 6,5 42,4 29,5 36,0 23,0 30,6 26,8
Северный Кавказ - - 3,9 6,1 - - 60,7 - - 10,0
Нижняя Волга 3,6 4,0 3,7 4,2 58,3 58,4 58,3 11,5 10,4 11,3
Средняя Волга 6,7 3,9 5,0 5,4 34,8 43,9 39,3 28,8 20,8 24,9
Московская область 8,6 8,5 8,5 9,0 14,0 14,8 14,6 39,2 42,9 41,8
Западная область 6,8 7,4 7,2 8,0 8,9 7,3 7,7 42,1 42,4 42,3
Западно-Сибирский край 7,8 7,7 7,7 6,7 36,6 29,5 32,6 27,7 34,1 31,3
Украина (вся) 5,1 5,0 5,1 8,0 37,3 43,8 38,6 13,6 13,8 13,7
Киевская область 4,6 4,9 4,7 - 30,6 22,8 28,6 19,2 19,2 19,2
Винницкая область 6,8 6,7 6,8 - 36,4 37,8 36,5 21,7 20,4 21,6
Харьковская область 5,3 5,1 5,2 - 50,4 49,6 50,1 11,5 13,0 12,0
Днепропетровская область 4,6 5,1 4,7 - 58,8 59,7 58,9 9,8 11,1 10,0
Одесская область 5,3 6,3 5,3 - - - - 9,2 8,9 9,1
Донецкая область 4,4 4,3 4,4 - 55,4 55,2 55,4 10,9 12,1 11,2
Источник: См. табл. 3. Официальные цифры взяты из: Сельское хозяйство СССР. 1936. С. 269.

Таблица 6

Сравнительные количества посевных площадей земли, с которых собран урожай, и количество собранного среднего урожая

Регион Засеяно га Убрано га, % от засеянного Собранный урожай, ц/га
1932 г. 1933 г. 1932 г. 1933 г. 1932 г. 1933 г.
РСФСР* 508 546 92,5 97,3 5,20 6,03
Азово-Черноморский край ** 1603 1378 88,4 100,0 3,58 6,19
Сталинградская область 2328 2365 89,3 96,8 3,47 3,38
Центрально-Черноземная область 416 479 97,5 98,7 6,20 6,49
Татарская АССР 600 700 97,7 100,0 7,00 7,95
Московская область 122 155 98,4 993 7,74 8,41
Западно-Сибирский край 511 607 97,3 97,8 7,67 7,96
Белоруссия 128 147 95,2 98,6 4,66 6,69
Украина 604 677 93,8 96,8 4,98 8,07
Киевская область 463 530 92,6 96,5 4,49 7,91
Черниговская область 345 437 92,7 98,8 4,57 6,26
Винницкая область 361 472 97,3 97,1 6,7 9,61
Харьковская область 643 691 89,9 97,3 4,77 7,95
Днепропетровская область 884 977 95,0 96,0 4,85 8,48
Одесская область 713 770 96,0 95,0 5,49 8,43
Донецкая область 826 890 91,0 97,4 4,12 6,32
* Всего по 12 областям.

** Так в источнике.

Источник: См. табл. 4.

Таблица 7

Процентные изменения посевных площадей и валового сбора зерна в 1932-1933 гг.

Регион Изменение посевных площадей Изменение урожая
РСФСР* +8,9 +17,4
Азово-Черноморский край** -6,3 +55,4
Сталинградская область +1,9 -2,6
Центрально-Черноземная область +18,4 +5,6
Средняя Волга +10,9 -3,8
Татарская АССР +20,9 +16,7
Белоруссия +18,3 +50,6
Украина +14,4 +70,9
Киевская область +17,3 +88,8
Черниговская область +34,5 +59,8
Винницкая область +37,5 +59,8
Харьковская область +11,0 +72,9
Днепропетровская область +10,5 +82,7
Одесская область +8,9 +58,1
Донецкая область +7,6 +58,3
* Всего по 12 областям.

** Так в источнике.

Источник: См. табл. 4.

Таблица 8

Изменение валового сбора зерна в колхозах в 1932-1933 гг. (вц)

Регион Год На колхоз На работника
Украина 1932 3010 9,9
1933 5406 17,7
Белоруссия 1932 596 6,0
1933 991 8,7
РСФСР 1932 2640 12,6
1933 3262 15,5
СССР 1932 2645 11,7
1933 3655 16,0
Источник: Сельское хозяйство от VI к VII съезду Советов. М, 1935. С. 35.

__________________________

* Опубликовано в «Slavic Review», 1991. Т. 50. (Автор благодарит Международное правление по исследованиям и обменам за помощь, а также Р.У. Дэвиса, Р. Эдельмана, Дж.Арч. Гетги, Джона Нэтча, Эрика Монкконена, Жан-Лорана Розенталя, Еву Сегерт-Таугер, Кекнета Соколофф и Альбиона Урбанка за помощь и полезные советы.)

___________________________

Таугер М.Б. —доктор философских наук, профессор Западно-Виргинского университета, г. Моргантаун (США)

ПРИМЕЧАНИЯ
1 Литература о голоде обширна, см.: Расследование голода на Украине, 1932-1933: Отчет Конгрессу. Вашингтон (Д.С.): Правительственная типография, 1988; КонквестР. Урожай скорби Нью-Йорк, 1986. С. 264-265, 222; Сербии Р., Кравченко Б. Голод на Украине в 1932-1933 гг. Эдмонтон, 1986.

2 Расследование... С. 191 (в начале 80-х годов урожаи в среднем равнялись 15 ц/га); Ежегодник производства ОАО Рим 1985 С. 39. Табл. 15.

3 Пидгайный С.О. Черные дела Кремля: Белая книга Детройт, 1955. С. 489, 531, 547 (один из издателей действительно указывал, что урожай был очень мал— С. 4350; Сталин И.В. Собр. соч.: В 13 т. М., 1946-1949, 1951 гг. Т. 13. М., 1951. С. 216.

4 Примеры теории геноцида см.: Конквест Р. Урожай скорби. С. 323-330; Пидгайный С.О. Черные дела... С. 29-119; Расследование... Гл. 1. Голод все больше и больше представляется актом геноцида, сравнимым с Холокостом (см., например, статью Мэйса о голоде в работе: К пониманию и предотвращению актов геноцида на международной конференции по Холокосту и геноциду / Под ред. И. У. Чарны. 1984. С. 62 - 83).

5 Такая трактовка голода оспаривалась из-за некритического отношения к источникам: Entfachte Stalin die Hungersnot von 1932—1933 zur Ausleschung des ukrainischen Nationalismus? // Ежегодник истории Восточной Европы. 1989. № 37. С. 569 — 590.

6 См.: Сталин И.В. Указ. соч. Т. 13. С. 320.

7 См., например: Ясный Н. Коллективизированное сельское хозяйство Советского Союза. Стенфорд, 1949. С. 539; Джонсон Д.Г., К а г а н А. Советское сельское хозяйство: Структура и возрастание // Сравнение экономики Соединенных Штатов и Советского Союза, совместный экономический комитет конгресса США. Вашингтон, 1960. С. 231; Мошков ЮА Зерновая проблема в годы сплошной коллективизации. М., 1966. С. 231 (табл.); Уиткрофт С.Г. Переоценка сельскохозяйственной продукции Советского Союза 20-х и 30-х годов // Советская сельская экономика. Нью-Йорк, 1983. С. 42; X а н т е р Г. Советское сельское хозяйство без коллективизации и при ней, 1928 — 1940 // Славик ревью. 1988. № 47. С. 205. Оценки этих ученых колеблются между 62 млн и 68 млн т и мало отличаются от официальных советских цифр. Многие ученые, как советские, так и эмигранты с Украины, принимают советские цифры как достоверные: Пидгайный С.О. Черные дела... С. 63 — 64; Л е в и н М. Отбирая зерно: Советская политика сельскохозяйственных налогов перед войной // Становление советской системы. Нью-Йорк, 1985. С. 166; История крестьянства СССР: История советского крестьянства: В 5 т. М., 1986. Т. 2. С. 260; Конквест Р. Урожай скорби. С. 222; Расследование... С. 70.