Песчаное бедствие / Лит-клуб (литклуб, литературный клуб, литературныйклуб,) :: рассказ :: относительно красивые картинки (Капище Хтоново, капище хтоново) :: зарисовака :: криповое :: некромант :: НЁХ :: старое :: акварель :: карандаш :: перо :: Истории :: разное

Песчаное бедствие

Брюшинная пасть невероятно чешется изнутри — пятая седьмица в этих пустынных краях не лучшим образом сказывается на целостности его немёртвого тела. Едва хватает сил уберечь резервуар фамилиара от вездесущих песчаных пальцев суховея. Он и так уже полупустой, крови последнему пациенту с каждым гвэ нужно всё больше и больше и каждая потерянная втуне капля может стоить ему лишнего дня жизни. Не помогает даже частичное некропротезирование — розовое нутро с каждым новым рассветом обретает всё более могильный, грязно-бурый оттенок смерти. И с каждым тоном надежды на спасение становилось только меньше.

Песчаное бескровие, будь оно неладно, уже забрало жизни пяти пациентов всего за один лунный цикл. Бесцветная пустыня давила, где даже после заката не уходила душная пелена, с которой одинаково сложно было бороться, что живым, что мертвым. И подобно этим серым камням и этому бледному песку, уже и сам некромаг мало-помалу начал терять краски. Но сдаваться под этим безжалостным солнцем внутреннего пояса он не намерен, пока в сосудах его змея хранятся бесценные рубины, пока в его гало теплится Свет Неугасимый, он будет бороться за жизнь своего племени так, как боролся бы за свою не-жизнь. Немного их осталось, и каждый пустынник, каждый, в ком текла песчаная кровь, шёл на вес танталовой гривны.

Густые, лиловые тени жёстко очертили пределы, где ему дозволено было появляться. Презренные мракобесы, шаманы, в чьём невежестве и гордыне можно было утопить элефанта, не пускали даже тени его рук в жилища своих людей, в тщетной попытке не пустить смерть в лице некромага. Но смерть всё равно приходила и не было того, кто был способен отвернуть беду. О, Погонщик, отчего же в их украшенных перьями и бусами черепушках столь мало разума и столь много страхов? Трое из уже умерших, мог бы он спасти, не заставляй его эти сыны Отвергающего и лаисты топтаться здесь, среди руин он смог бы и спасти от неприглядной участи начать разлагаться живьём. И не пришлось бы резать чужую плоть прямо тут, среди камней и птичьего помёта, рискуя сепсисом и отторжением, что и произошло. А теперь они стоят за его спиной, обескровленными болванами, без намёка на разум, полностью утратившие свою самость. Скорбной свитой напоминая некромагу о его неудачах.

Брюшинная пасть чесалась, когда ветер усиливался, лез в неё песчаными когтями-лезвиями, будто хирург-недоучка. Теперь бесценной витаэ в фамилиаре почти не осталось — последний соплеменник лежал перед ним, распятый на камне, едва укрытый какой-то грязной шкурой, и дрожал в предсмертной лихорадке. Из гнилых ран вытекал гной, из раскрытого рта сочилась струйкой зловонная а желчь, коих в полостях несчастного давно уже было много больше, чем крови. За спиной некромага столпились скорбные тени, молчаливо и торжественно ожидая пополнения своих рядов, пока их господин пустым взором провожал солнце, печально озаряющее ряды опустевших шатров последним светом. Он остался последним сохранившим память о трагедии этих мест — вот она цена бессмертия, невежества и суеверного страха.