Армия Франции, камуфляж

Политическое управление Минобороны займется формированием идейно убежденного воина-государственника с традиционными ценностями.

Главной целью политического управления, создаваемого в министерстве обороны России, станет формирование «идейно убежденной, сильной духом личности военнослужащего», воина-государственника, который будет «носителем традиционных духовно-нравственных ценностей российского общества — государственности, духовности и патриотизма».
Об этом заявил заместитель министра обороны, начальник главного военно-политического управления генерал-полковник Андрей Картаполов.

По словам генерала, новую систему военно-политической работы в армии планируется создать до 1 марта 2019 года. В частности, Минобороны собирается провести переаттестацию командиров по работе с личным составом.
О создании военно-политического управления Минобороны России стало известно в конце июля 2018 года. Аналогичная структура существовала в Красной армии и Советской армии. Политической работой, включая пропаганду, занимались военные комиссары, политруки и замполиты.
© 2018 Meduza

Откровения бойца частной военной компании в Сирии: «С оружием беда»

После недавней жуткой истории с двумя казаками, попавшими в Сирии в плен к боевикам ИГИЛ (запрещена в РФ), о россиянах, воюющих за деньги в частных военных компаниях, наконец, заговорили почти все крупные СМИ.


Кто эти люди — безжалостные наемники или романтичные комбатанты? Вернувшиеся о деталях своей службы «там» не распространяются. Говорят, это запрещено контрактом. Подписка о неразглашении. Но нам удалось связаться с человеком, который сейчас находится на передовой.


Между собой они зовут Cирию «песочницей». Потому что песок. Много песка. И жара плюс пятьдесят. Они знают: случись что — никто не спасет. И их кости навсегда останутся гнить под этим сжигающим все вокруг солнцем, а шакалы довершат остальное. В контракте прописано: невозвращение груза-200 домой. Слишком дорого.


На телефоне Сергея вместо звонка стоит веселая мелодия:


«БТР наш весь помятый, но вполне так на ходу, бьет игиловцев проклятых, вышибает гадам дух. За равниной сразу горы, через горы перевал, а за ним стоит Пальмира, я ее всю жизнь…»


Концовка вполне в стиле Шнура, поэтому приводить ее здесь не стану.


Сергею чуть за тридцать, он бывший юрист из Донецка, но по специальности уже четыре года не работает — потому что война. Сперва — та, что на Украине. Потом здесь — в Сирии. Война без правил. Так что вряд ли ему понадобятся красивые юридические термины: в бою они не спасут.


«Дело сделано, на сборы только несколько часов, помогли разбить оковы мы сирийских соколов. Пусть туристы приезжают — Дамаск, Пальмира, все равно. Нас же дома ожидают деньги, бабы и вино» — плохие мальчики в самодельных песнях нынешних «охотников за удачей» стремятся показаться еще хуже, чем они есть.


Я прошу Сергея дать послушать другие хиты этой сирийской войны — он кидает мне через мессенджер перепетую «Кукушку» Виктора Цоя. Припев почти не изменен. «Моя ладонь превратилась в кулак…»


Голос у Сергея — прокуренный, далекий. Он говорит еще, что от него пахнет порохом, и этот запах не выветрить никак. Даже когда вернется. Если вернется.


Я представляю, как Сергей может выглядеть в жизни: невысокий, жилистый, в потертом зеленом камуфляже, на указательном пальце правой руки незаживающая мозоль — от спускового крючка. И на плече тоже синяк — от автомата. Вот только награды наемникам не предусмотрены.


— Нам наград не дают. Это у казаков — звания, ордена, они такое любят. А воевать не умеют. Ребята спрашивают одного новичка: «Ты хоть вообще понимаешь, куда ты попал?» Он прям под дурака косит: «А что такого — увидел машину исламистов и кидай в нее гранату». Блин, да увидел машину — тикай от нее поскорей. Она на себе тонну взрывчатки несет.


— Джихад-мобиль?


— Их два типа. Джихад-мобиль и ингимаси — это такие отряды смертников, которые сначала ведут бой как обычные солдаты, а когда у них заканчиваются патроны — активируют пояс шахида. Они взрываются, умирая и забирая всех, кто рядом, с собой. Это ж Хиросима и Нагасаки, сколько на них навешано тротила! Их задача, этих ненормальных фанатиков, — умереть на поле боя. Они ради этого и едут.


— А ваша?


— Наша цель поездки — заработок. Без патриотизма. Правда, казаки придумывают какие-то красивые сказочки для себя самих — к примеру, что отправляются изучать православие в экстремальных условиях, Сирия же — колыбель христианства, но это тоже для отмазки. В основном люди едут заработать. Просто не все в этом признаются открыто и честно. Это нормально. Мы тоже ехали заработать, а не убивать. Нам как вербовщики говорили: будете охранять коммуникации, блокпосты, нефтяные вышки, заводы восстанавливать, а прибыли на место — оба-на! — и в штурмовой батальон.


— Вы заключали контракт?


— Если его можно так называть. Скажем так: подписывал соглашение. Там перечислен список того, что мы должны делать, есть обязанности, но нет прав. Если нарушаешь какой-то пункт, например, выпиваешь на передовой, то попадаешь на деньги. Штрафуют полностью подразделение. Хотя пьют мало — при такой жаре. Но водка в Сирии хорошая.


— Где вербовщики находят своих потенциальных «клиентов»?


— На Донбассе вербовщики работают с 14-го года. Но в первые годы уезжали мало. Во-первых, про Сирию никто и знать не знал, во-вторых, в ДНР сражались за идею, за спасение русского мира. Это потом опошлили все. Сейчас там непонятно что — то ли мир, то ли война. Многие российские добровольцы вернулись домой. Ополченцы разошлись тоже. А что мы умеем — ничего, кроме как воевать. Если ты служишь в Донецке сейчас, то получаешь 15 тысяч рублей. Здесь мне предложили 150 тысяч в месяц, плюс боевые, плюс за выход и так далее. У меня жена в декрете, двое детей-погодок, сын и дочка, родители старые. Я столько и за год не заработаю. Даже если представить, что они обманут и заплатят меньше, это все равно лучше, чем ничего.


— Обманывают часто?


- Кто как себя поведет. Вообще крупных частных военных компаний сегодня на рынке две — это ЧВК «Вагнер» Дмитрия Уткина и ЧВК «Туран», мусульманский батальон. Самым первым был «Славянский корпус», но сейчас его уже нет. Есть еще субподрядчики, посредники, которые тоже набирают людей. Никакого отношения к официальным российским военным структурам они не имеют. Насколько они законны, тоже не мое дело; по-моему, они оформляются через левые государства, там их регистрируют и лицензируют — в Южной Африке, например. Знаю, что были такие организации, кто предлагал по 240 тысяч рублей в месяц, но на деле у всех получается примерно одинаково — 150.


Не скажу, что прямо так сильно кинули кого: у нас же сарафанное радио, сегодня кинут — завтра никто не поедет. Все одни и те же в этом кругу вертимся, все всех, в принципе, знают. Когда находился в лагере, где меня готовили, то дополнительно платили по 2–3 тысячи суточных, за месяц тоже можно штуку баксов поднять.


— И вообще никуда не ехать?


— Лично я таких не знал. Но подготовка так себе, если честно. Стрелковый тир, полигон, учебно-материальная часть… Помимо всего прочего рассказывают о традициях сирийского народа, типа чтобы их случайно не нарушить... Лично мне помогло знание о том, как выжить в пустыне: там же куча всяких ползучих гадов, так берешь четыре колышка, вбиваешь в песок, ниткой шерстяной квадратом их обвязываешь — ни один скорпион через эту шерстяную нитку не пролезет. Они их чувствуют и боятся почему-то.


— Как вы попали в Сирию — военным бортом? Гражданским?


— Чартером. В Латакию. У нас легенда была, что мы мирные строители, что ли. Там море, тепло, хорошо, но гулять по отдельности не отпускали. Хотя многие пару раз сбегали искупаться.


— Ослушались приказа?


— Да какой там приказ… Вы все-таки не очень представляете, кто туда в большинстве своем едет. Это в Минобороны не подпишут контракт с человеком с подмоченной биографией. А у нас были и ранее судимые, и те, кто не нашел работу дома, мыкался без денег, бывшие добровольцы, приехавшие на военные сборы в Ростов, ополченцы, даже этнические украинцы были, в том числе кто воевал против Донбасса. Иногда видишь перед собой такого человека — и просто фигеешь.


— Ничего святого?..


— Да не. Все нормально. Просто удивительно, как может повернуться жизнь. Когда самых первых бойцов туда отправляли, был строгий отбор, говорят, конкурс даже. Сейчас берут всех подряд. Лично я видел ампутанта, человека без руки, он пулеметчик по специальности. Как он сможет стрелять?.. Мне кажется, что последнее время вербовщикам платят за количество набранных, а не за качество. Поэтому и столько глупых потерь.


Те казаки, которых игиловцы казнили, — они были из майской группы. 150 человек тогда приехали — в первом же бою получили 19 «грузов-200»… Просто цифры скрываются, в СМИ просачивается минимум информации, что происходит. Те, кто последними приезжали, у них такая подготовка была, что сразу понятно: прибыли смертники.


— Сколько платят родственникам погибших и раненых? Это есть в контракте?


— Три миллиона — за погибшего, 900 тысяч — за ранение. Но на деле у нас такая страховка, что если ранят, а бронежилета на тебе нет или каски, то могут и ничего не заплатить. А броник со снаряжением весит 18 кг. Кто его по такой жаре таскать на себе станет?! За это тоже штрафуют. Но близким тех двоих, которым головы отрезали, все положенные выплаты сделают точно, потому что пресса подняла шум.


— Они ж герои! Не присягнули ИГИЛ (запрещена в России – Е.К.)…


— Не заставляй меня ругаться матом. Смалодушничали они. Потому что нормальные пацаны в плен бы живыми не сдались.


— Кошмар какой — с этим отрезанием голов!


— Наши тоже отрезают. А что, убитого по пустыне на себе всего тащить? За одну голову игиловца сперва платили по 5000 рублей. Ребята их и наволокли целую кучу… Поэтому цену сбросили — нужно прекращать кошмарить местное население, — в последнее время платили вроде по тысяче. Точно не интересуюсь, потому что сам этим не занимаюсь.


— А это были точно фанатики-исламисты, а не мирные жители?


— Говорю тебе, точно. Сирия сейчас делится на зоны. Розовая — Дамаск, Латакия и окрестности. Там трогать никого нельзя. Есть еще серая зона — туда-сюда, и самая страшная — черная, где мы и стоим. Там мирных людей нет. Все враги.


— Я не понимаю, а почему нельзя наносить по этим бесчисленным игиловским селениям авиаудары, не задействуя пехоту, — раз такие сумасшедшие человеческие потери?


— Это как раз очень понятно. Использование пехоты, солдат, гораздо дешевле, чем авиации. Так всегда было. Солдаты — мясо.


— В давние времена в армиях всех стран были правила: первые три дня город, захваченный войсками, отдается на откуп победителям. Сейчас такое есть?


— В принципе, да. Все, что находишь в освобожденных селениях, твое. Требуется сдавать только деньги. У этих фанатиков они свои — золотые динары, серебряные дирхемы, медные фальсы… Хотя они и из чистого золота, с собой их не увезешь. На них стоит символика ISIS — «Исламского государства» (запрещено в России), их хранение и распространение приравнивается к уголовному преступлению и поддержке терроризма. Кому нужна такая головная боль?..


— А что после боя? Как отдыхаете? Вы же не официальная армия — значит, концерты знаменитых гастролеров из Москвы вам не положены?..


— Да, бывает и скучно. Но можно жену купить. Девственница из хорошей семьи стоит 100 баксов. На год. Типа калыма. Если берешь навсегда, то это 1500–2000 долларов. Проще там купить, чем здесь искать. Я знаю ребят, которые выправляли таким невестам документы и увозили потом с собой в Россию. Вообще женщины на войне очень помогают — хотя бы тем, что скрашивают наш быт. Но в основном позволить их себе могут только офицеры.


— Кормят хорошо?


— Кормят как на убой. А вот с водой напряженка. Есть техническая и есть питьевая. Но техническую пить нельзя. А питьевой не хватает.


— С оружием как?


— Вот с оружием совсем беда. Техника старая, убитая, лохматых годов… Еще выдают китайские автоматы. Понятно, что люди скидываются и сами в складчину покупают оружие — жить-то охота, а так как с наличными не очень, то многие тратят на это так называемые сигаретные деньги: примерно 100–200 долларов в месяц.


— Зарплату переводят на карточку?


— Как сам захочешь. Обычно на карточку жене или кому скажешь, да.


— После гибели на родственников тоже распространяется подписка о неразглашении?


— Вообще, да. Их предупреждают, что эту тему лучше не муссировать, если хотят, чтобы им за все заплатили. В конце концов, человек туда поехал добровольно, никто его не заставлял. Понятное дело, что обратно на родину его труп никто не потащит, потому что это дорого, да и смысла особого нет. Зато три миллиона, которые дадут за убитого, живой заработает за два года только…


— Вы считаете себя наемником?


— Нет. Я был поставлен в такие условия. На Донбассе в строю с самого начала боевых действий и почти до самого конца. У меня были убеждения. И я лично знаю тех, кто никогда бы не согласился умирать за деньги — только за Родину и идею. Но постепенно от идей ничего не осталось, и война превратилась в обычный бизнес. Простым людям тоже приходится приспосабливаться. Но сам себя я не предавал.


— А кого предавали?


— Был случай. Ребята наши загорелись заживо. Так получилось. И долго горели. Страшно было на это смотреть, как они мучатся. Их пристрелить было нужно, и это было бы милосердно, но я не смог… Наверное, это можно считать предательством.


— Вы в Бога верите?


- Не знаю. Наверное, верю во что-то. В хорошее, в плохое. Не знаю. Я знаю только, что убивать нехорошо. И мне это не нравится.


Простая бухгалтерия


Один из руководителей частной военной компании дал нам комментарий на условиях анонимности.

«Я считаю, что по сути никакого уголовного преступления здесь нет. Да, над всеми участниками ЧВК висит статья - участие в незаконных вооруженных формированиях, или даже руководство НВФ, до 20 лет лишения свободы, но давайте задумаемся о том, что сейчас во всем мире ведутся войны нового типа. Вспомним опыт тех же американцев, все их операции в Ираке или Афганистане в основном выполняются ЧВК. Французский Иностранный легион вообще поддерживается правительством. Так что глупо притворяться наивными барышнями и говорить, что у нас этого не должно быть, потому что это плохо.


Это бизнес. Не захватим рынок мы, на наше место придут другие. Но пока российские ЧВК начинают понемногу теснить западные: потому что наши нетребовательны и берутся за все, да, они бывают обмануты. Но обман - это тоже жизненный опыт.


По расценкам мы получаем примерно 5 тысяч долларов на человека в месяц. Согласно контракту платишь 2000 плюс 500 на сопутствующие расходы. Остаётся чистая прибыль - 2500, умноженная на количество бойцов.


1000 человек по 2,5 тыс долларов - это 2,5 миллиона долларов в месяц.


По моему личному ощущению, те люди, которые к нам приходят, чтобы они ни говорили, в глубине души остаются романтиками. И в случае вторжения - безусловно пойдут защищать родину. А пока пусть набираются боевого опыта. Я считаю, то, что у России появилась еще одна статья экспорта - помимо нефти и газа, бывшие профессионалы, которые вышли в отставку, ушли на заслуженный отдых, но обладают высокими знаниями и умениями».