галимого черта

Джава нашел световой меч

Городской алхимик, с творческим кризисом, ковырял нейросети. Результат шокирует!

Wench - A Tidy Sized Chunk, 1991; USA

Сангвиний против Ка'Банда

Демон пожирал их тела и пил их кровь, как обжора, напивающийся вином, впитывая истории их жизней, высасывая силу их смертей. Вскоре даже Кровавые Ангелы бежали, отступая к Вратам или заползая в свои боевые танки, пытаясь найти способ дать отпор. Они были медленными, слишком медленными. Ка'Банда был войной воплощённой. Тех, кто бежал, он настигал или оттаскивал ударами кнута. Те, что остались, погибли на месте.
Он слышал, как они звали своего генетического отца, о какой же сладкий звук издавала их контролируемая паника. Эти сверхчеловеческие претенденты на бессмертие, красноречиво молящие о помощи своего ангельского принца… Ка'Банда обрывал их на полуслове, чувствуя, как их боль приправлена отчаянием, когда их души сливались с его сущностью.
Демон не считал жизни так, как считал бы смертный; он просто знал. Он чувствовал количество душ в своей сущности, каждая из которых становилась частью его тела, когда она отрывалась от плоти и освобождалась для варпа. Раздувшись до прежней силы, существо не замедлилось, не остановилось. Когда его добыча отступила, он бросился в погоню; он хлестал их; он рассек землю своим топором, изливая свой гнев в землю, чтобы поглотить группы привязанных к земле ангелов. В течение телесных минут после проявления существо было близко. Он чувствовал наверху глаза своего создателя и рьяную, ревнивую ненависть своих низших сородичей.
Ангел приземлился перед ним, раскинув крылья в акте театрального устрашения, бледные черты лица выражали воинственное спокойствие. Это спокойствие было почти правдоподобным, если бы не ненависть, горящая в этих прекрасных глазах. Ка’Банда был невосприимчив к маскараду совершенства примарха. Он знал страх неудачи, который струился по крови его врага, и он уже вдыхал ненависть Ангела раньше.
Их присутствие создавало притяжение, вокруг них сгущалась битва. Кровавые Ангелы, пришедшие за владыкой демонов, были разрублены на части и утащены краснокожими детьми Кхорна. Демоны, достаточно глупые, чтобы броситься на Ангела, были уничтожены фалангой Астартес, сформировавшейся вокруг их примарха.
— Демон, — сказал Сангвиний с мягкостью, в которую практически нельзя было поверить. — Тебе так не терпится умереть во второй раз?
Для взгляда демона на мир, в мазках жизненной силы и обещаниях текущей крови, Ангел выглядел обремененным усталостью. Он чувствовал запах усталости, обжигающей потную кожу Ангела. Ка’Банда улыбнулся, его собственное беспокойство рассеялось. Его язык выскользнул из раздвинутых челюстей и отполировал треснувший обсидиан зубов. Слюна нитями свисала у него из пасти.
— Ты выглядишь уставшим, маленький Ангел Трусливого Бога.
Это началось на земле. Ангел и демон сошлись, клинок к клинку, взмахивая крыльями для баланса в противостоянии.
— Я убил тебя однажды, — прорычал Ангел в нечеловеческое лицо демона.
В ответ Ка’Бандха сжал мышцы глотки и зоба, выпустив пар из наполнившихся кишок. Смеясь, демон изверг кровь убитых сыновей Сангвиния в лицо их отцу. Ангел терпел боль и позор, не отступая, что только больше радовало демона.
— И я убью тебя снова, — поклялся Девятый примарх, стараясь не уступать демону в силе. Кровь шипела и испарялась на его доспехах и лице. Она струилась по линиям его губ.
Ка’Банда оскалил зубы, ярость растаяла, сменившись насмешливой ухмылкой. Существо ожидало этих слов. Теперь они были сказаны, он приветствовал их.
— В своем высокомерии ты все еще веришь, что речь идет о нас с тобой, —Демон расхохотался, кровавая слюна брызнула из его пасти, украсив и без того окровавленные черты Ангела. — Это, о чистейший, говорит тщеславие твоего отца внутри тебя.
Демон не умел читать человеческие выражения, но что-то вроде боли мелькнуло на лице Ангела — и это тоже было прекрасно.
Ка’Банда запрокинул свою уродливую голову горгульи, нагло готовясь к удару. Ангел рванулся назад, как и желал демон, и Ка'Банда украл эти драгоценные секунды свободы, чтобы повернуться и разрубить своим огромным топором воюющих Кровавых Ангелов и Нерожденных поблизости, убивая и тех и других. Сила пронзила его судорожным жалом, и существо повернулось как раз вовремя, чтобы заблокировать клинок Ангела плоскостью его топора. И снова они столкнулись лицом к лицу.
— Я здесь не для тебя, — рот демона не был создан для человеческого языка, а его клыки были выровнены для эстетики жестокости, а не для эволюции. —Ты ничто. Мерцание в огнях времени. Пешка с красивыми крыльями, называющая себя королем.
Глаза Сангвиния были полузакрыты от напряжения. Слова были ему почти не под силу, каждая вена и сухожилие были отчетливо видны. Залитое кровью горло Ка'Банди уже охрипло от усилий человеческой речи, но сквозь улыбку, похожую на лезвие ножа, вырвалось еще больше слов.
— Ты научил меня терпению, Ангел Трусливого Бога. Ты показал мне мое место. Я зверь, который будет пировать на ваших сыновьях в грядущие века. Я — рак, который будет разъедать твой род, пока последний человек, в жилах которого течет твоя кровь, не превратится в пыль на ветру Ваалфоры.
Огонь с горящего проспекта отразился по всей длине клинка Ангела.
— Я буду уничтожать тебя, демон, каждый раз, когда ты будешь выползать из темницы ада.
Ка’Банда, стиснув зубы от напряжения, говорил, изо рта пахло кровью Астартес. Коварная чувственность приправила его тон.
—Ты не будешь вечно защищать своих детей.
Сангвиний побледнел под копотью войны, затемнившей его лицо, и Ка’Банда взревел, отбросив Ангела назад. Сангвиний изогнулся в воздухе, избегая взмаха топора, но не удара хлыста. Он едва ударил, обмотавшись вокруг одного крыла, но этого было более чем достаточно для нужд демона. Ка’Банда дернул за поводок, потянув примарха из воздуха обратно на разбитый мрамор. Сангвиний нанес удар с нечеловеческой грацией, уже пытаясь разрезать запутавшуюся плеть.
Ка'Банду это не волновало. Он бросил хлыст, прыгая и хлопая крыльями, направляясь к центру Королевского Вознесения, где находилось наибольшее скопление Кровавых ангелов. Пожиратели Миров и другие полусмертные Воителя благословляли его. Как будто их благословения имели какое-то значение для такого существа, как он, в такой момент, как этот.
Он приземлился среди десятков одетых в красное Кровавых Ангелов, вырывая их из жизни взмахами своего топора, издавая рёв карнозавра, пожирая их души и истории. Имена, лица и воспоминания, не принадлежащие ему, наполняли его, угрожая его чувствам; но тварь продолжала убивать, используя каждую драгоценную секунду.
"Еще немного…". Мысли провалившегося чемпиона были бурей беспокойной, неустроенной психики. "Еще несколько…"
Еще дважды Ангел бросался на него, рубя и кромсая. Еще дважды демону удавалось вырваться на свободу, отбиваясь или отбрасывая примарха в сторону.
Ка’Банда снова сбежал, взмыв ввысь, и на этот раз Ангел был над ним в воздухе. Оба рухнули на землю едва ли через две секунды после того, как покинули ее, стройная золотая фигура перекатилась на демонического гиганта, поднимая свой меч и направляя его вниз.
Демон отшвырнул Ангела в сторону при помощи топора, теперь отчаяние погружалось в его сущность. Это было быстрее, чем их битвы на Сигнус Прайм, лишенные красоты и мастерства, сводившиеся к неуклюжей жестокости драки. Он поднялся, ревя, рыча на противников, бросаясь на ближайших Кровавых Ангелов и разрывая их на части. Их болтеры плевали в него, их мечи вонзались в него, и они умирали, демонстрируя бесполезную ярость.
Ангел снова ударил его, на этот раз с такой силой, что сбил его с копыт. Примарх был охотничьим ястребом, со всеми крыльями и режущими кромками, бьющимся против демона, пытающегося освободиться. Ка’Банда прикрыл лицо свободной рукой слишком поздно. Он зарычал , когда серебряное лезвие вскрыло его лицо до кости и лишило одного глаза. Это было не больно в том плане, как смертные чувствуют боль, но стыд и ярость жгли по-своему, так же яростно.
Ка’Банда слепо потянулся одной рукой, и удача позволила ему сомкнуть кулак на одной из ног Ангела. Он ударил примархом, как хлыстом, впечатав его в одну из статуй, стоящих вдоль Вознесения, не оборачиваясь, чтобы увидеть, насколько ранен Ангел, не заботясь, кроме того факта, что наконец свободен. Он мог бы убить еще нескольких жалких детей Ангела и отправиться к открытым Вратам… Бог Войны вознаградит его, вернет ему благосклонность…
Он взмахнул крыльями, взмывая в небо, швырнул свой топор в Гибельный Клинок легиона. Орудие пронзило ядро танка, взорвав его, шлейф пламени дымился свежими душами.
"Еще немного…"
Демон уклонялся от не имеющих значения лучей лазпушек и ракет. Безоружный, если не считать когтей, он нырнул к ближайшим к Вратам Кровавым Ангелам. Его когтей будет более чем достаточно.

Зефон был одним из тех, кого отбросило в сторону потоком разбивающегося керамита, когда демон отшвыривал Кровавых Ангелов со своего пути. Его кровоточащие крылья были оборванным знаменем, провозглашающим его марш к Вратам Вечности. Когти длиной с копье пронзали красную броню и разрывали драгоценное мясо под ней. Каждая вырвавшаяся на свободу душа оживляла существо, ускоряя его атаку. Ему нужны Врата, и ему нужна кровь защитников Врат. Зверь отказался сражаться с Ангелом в воздухе, где Сангвиний обладал всеми преимуществами ловкости.
Они бросались на него с мечами, которые разрывали шкуру зверя, и стреляли из оружия, которое отрывало куски его тела, совершенно не замедляя существо. Он царапал и резал, цеплялся и извивался. Керамит поддавался, кровь текла рекой. Ни разу в своей убийственной ярости существо не оставляло стражей Врат. Деяния и действия танков, титанов и примархов были бессмысленны. Это был его последний шанс.
Зефон, держа клинок двумя руками, вонзил его в икру существа. Это было все равно, что воткнуть меч в скалу, и генератор в рукояти дал сбой, вспыхнул и вышел из строя. За две секунды Зефон вонзил меч в цель, но не смог ранить существо и был отброшен в сторону ударом огромного крыла. Он перекатился по последней ступени плато Вознесения к самому краю. Одна из его глазных линз была разбита. Его ретинальный дисплей завизжал, предупреждая о разрыве скафандра и мышц. Как будто он уже не чувствовал этого.
Он поднялся на ноги, потянувшись к упавшему клинку на камнях поблизости, готовый снова бесполезно броситься на существо вместе с остальными братьями.
Сангвиний был сгустком золота и серебра, преследующим демона сверху. Существо попыталось проигнорировать Ангела, затем отбросить примарха в сторону, затем — потерпев неудачу, терпя раны, нанесенные клинком Ангела — демон был вынужден замедлить свой натиск, выплескивая свою боль и разочарование в ещё одном реве.
Он цеплялся за примарха, но не для того, чтобы растерзать Ангела, а чтобы повергнуть его на землю. С третьего раза демону удалось это сделать, стащив Сангвиния и швырнув его на треснувший мрамор под его ногами. Зефон никогда не видел, чтобы два существа с таким огромным достоинством и силой опускались до такой яростной драки. Они вместе катились по плато Вознесения из бесценного инопланетного камня, выцарапывая друг другу глаза и впечатывая кулаки в бронированные тела.
Каждый раз, когда Ангел вырывался на свободу, демон снова втягивал его в драку. Когда демон оказывался сверху, через полвздоха Ангел уже был на нем; белокрылый сорокопут, кружащий над существом и осыпающий серебряными ударами. Рев Ка’Банды превратился в вой, а затем в звериные взрывы гнева и боли.
Демон потерял глаз; Зефон увидел, как Великий Ангел раздавил его в кулаке и швырнул образовавшуюся жижу в сторону. Когда Зефон столкнулся с несколькими своими братьями, Сангвиний напряжённым голосом по воксу приказал им уйти.
— Пожиратели Миров, — прошипел примарх. — Сдержите их.
Демон и Ангел схватили друг друга за горло: первый, чтобы задушить жизнь в другом, второй использовал свою хватку только для того, чтобы ударить врага затылком о мраморную землю. Сангвиний, побагровевший от удушья, с нитями слюны, свисающими с зубов, тянул голову демона вверх и вниз, снова, снова, снова, сначала раскалывая мрамор наковальней черепа Ка’Банды, затем разбивая его. Камень сломался, а голова зверя отказалась; тем не менее, этого было достаточно. Когти существа ослабли настолько, чтобы Ангел вырвался на свободу. Зефон увидел, как его сир взмыл в небо.
Демон был либо не в состоянии игнорировать этого врага, либо был слишком ранен и в бешенстве от крови, чтобы отпустить его. С брызгами вонючей крови из раненых крыльев Ка’Бандха бросился в погоню.
Позже он пожалеет об этом.
Позже он поймет, что отравил свой последний шанс на свою угасающую победу в тот момент, когда отказался от охоты за душами Девятой родословной, когда позволил гневу и страху затмить его взор.
Позже будет слишком поздно, чтобы иметь значение.
Зефон был свободен достаточно долго, чтобы стать свидетелем окончания схватки. Он видел, как Сангвиний спускался, когда демон поднимался. Примарх обнажил и копье, и меч, и Ангел метнул копье, закричав от усилий. Копье попало демону в грудь, пронзив броню и тело, и погрузилось в него, как будто было неотъемлемой его частью. Воины на земле разразились громоподобными возгласами, среди них послышался голос Зефона.
Следующий рев демона был совершенно звериным, криком вырвавшегося разочарования. По правде говоря, раненый, он изо всех сил пытался подняться, лихорадочный, почти испуганный в своей потребности поймать своего мучителя.
Сангвиний дал раненому зверю то, что он желал. Зефон смотрел, как его примарх сокращает дистанцию, его белые крылья блестели за спиной. Ангел схватил существо, когда оно набирало силу в своем восхождении, уворачиваясь от протянувшихся когтей демона и нанося удар сзади силой гнева Императора.
Он ударил его между крыльями, его меч вонзился в позвоночник существа, сломав его спину и вырвавшись из нагрудника Ка’Банды. Острие клинка зашипело от дыма украденных душ, просачивающегося из раны, и демон повис в воздухе еще на мгновение, вопреки законам смертных. Он захрипел, и из его раскрытой пасти хлынула масса не переваренных душ.
Ка’Банда рухнул, существо врезалось в стену Санктума, оставив при падении пятно демонической крови. Его крылья больше не бились. Его конечности были неподвижны. Сангвиний нырнул следом за телом, схватив демона за шею сзади и рукоять меча, воткнутого в его позвоночник.
Он мог позволить существу упасть. Зефон всегда будет думать об этом в последующие дни, годы, десятилетия, когда он будет носить черное и сражаться за Империум, который он больше не понимал. Сангвиний мог позволить демону упасть, ударившись о землю перед Вратами Вечности.
Но Ангел закричал, этот звук был наполнен яростью, как любой другой звук, когда-либо вырывавшийся из горла демона, и швырнул умирающего монстра через Королевское Вознесение. Он врезался в наступающую орду и бесформенной массой скатился вниз по мраморным ступеням. Памятник провалу ярости.
В последний раз Зефон видел Ка’Банду, когда стаи низших демонов роились над телом, пожирая его словно падальщики. В этом не было ни утешения, ни оправдания. Это слишком напоминало старые ритуалы IX легиона. Он не хотел признавать никакого родства между своими сородичами и демонами.

В мае минуло 76 лет со дня рождения, пожалуй, самого известного в мире фантастического супергероя — Бэтмена — Брюса Уэйна — Тёмного Рыцаря Готэма. И пусть первую строчку всевозможных рейтингов популярности сверхчеловеков занимает Супермен, а высокобюджетные, но поверхностные кинокартины про всяких там «Мстителей» приносят несравнимо больше доходов в прокате. Уж мы-то знаем, как отличить зёрна от плевел, а агнцев от козлищ. Можно нарисовать кучу комиксов про летающего мужика, стреляющего лазером из глаз, или снять серию фильмов про команду паранормальных фриков. Но станет ли подобный pulp-fiction, рассчитанный на массового потребителя, культурным явлением мирового масштаба? Ой, вряд ли. А вот Бэтмен — стал.

Секрет в том, почему человеку в костюме летучей мыши удалось покорить наши сердца, прост, и лежит он на поверхности. Брюс Уэйн импонирует тем, что он — обычный человек, которого делают особенным не сверхъестественные и необъяснимые способности, а острый аналитический ум, несгибаемая воля, железные кулаки и высокотехнологичные гаджеты.

Создатели вселенной Готэма намекают, что «Бэтменом» теоретически может стать любой парень из соседнего двора с обострённым чувством справедливости, который будет хорошо учиться в школе, подкачает мускулатуру, поставит удар и не сдрейфит, оказавшись в тёмном переулке один против троих. Ну и конечно, найдёт мецената, готового проспонсировать разнообразные high-tech приблуды для забарывания городского зла. История Брюса Уэйна показывает, что в мире нет ничего невозможного, оставляя нам пространство для мечты. И мы благодарны ей за это.

Бэтмен/Брюс Уэйн родился в мае 1939 года в недрах студии DC Comics из-под коллективного пера художника Боба Кейна, редактора Вина Салливана и писателя Билла Фингера. Трио стремилось развить успех и приумножить доходы студии, пребывающей в эйфории от коммерчески удачного запуска нового героя Супермена, случившегося годом ранее.

В выпуске Detective Comics №27 «Дело Химического Синдиката» брутальный джентльмен в ушастой маске люто расправляется с гангстерами, попирающими закон и нарушающими покой честных граждан города Готэм (прообразом которого стал Чикаго с элементами Нью-Йорка). А главного зловреда даже окунает в чан с кислотой. Поскольку дело происходило в 1939-м, когда гангстеризм и Великая Депрессия ещё определяли общественную жизнь Соединенных Штатов, такой подход в борьбе со злом пришёлся по душе читателям, замученным безработицей, имущественным расслоением и организованной преступностью.

Бэтсу хватило года чтобы сделаться одним из ключевых образов американской массовой культуры. Постепенно персонаж обрастает союзниками (Робин, Альфред Пенниуорт), использует новые гаджеты (бэтаранг, бэткоготь, бэткрыло), заводит «заклятых друзей» (Джокер и Женщина-Кошка). Уровень насилия, творимого персонажем на страницах комиксов в первый год, правда, зашкаливал: в борьбе с преступностью Бэтмен поначалу не гнушался использовать даже ручной пулемёт.

Правда, уже в середине 1940-го редакторы решили, что гуманизм супергерою ближе, и поумерили накал страстей. А с 1942-го и до начала 1950-х, когда ужасы Второй Мировой войны стояли у общества перед глазами, Тёмный Рыцарь превратился чуть ли не в миротворца. Готового, правда, вдалбливать гуманистические идеалы кулаками в те головы, куда не доходит доброе слово.

1950-е и начало 1960-х во вселенной Бэтмена многие воспринимают двояко. С одной стороны, в эти годы появляется большинство новых добряков и злодеев, которые любимы нами до сих пор. А с другой, приключения Человека-Летучей мыши начинают приобретать черты бредовости. Бэтмен и Робин путешествуют во времени и пространстве, сражаются с пришельцами и роботами, участвуют в отражении «красной угрозы» и… Постепенно начинают проигрывать в популярности другим суперам из DC Comics и наступавшего студии на пятки извечного конкурента Marvel. К счастью, создатели вовремя сообразили, что герои просто залезли не на свою «поляну». И успели решить проблему падения рейтингов с помощью нехитрого приёма — перезапуска серии. Который подарил Бэтмену новую жизнь.

Редакторы умело «подрихтовали» наиболее сомнительные детали биографии героя, вернули в облик Готэма «нуар» 30-х годов и убрали из сюжета всех сторонних персонажей, не вписывающихся в рамки более или менее реалистичного канона. Делу помог и выпуск одноименного комедийного телесериала 1966-1968 годов о приключениях «Бэтмена и Робина» на 120 эпизодов. Конечно, с позиции современного зрителя, некоторые моменты шоу кажутся примитивными, наряды героев дешевыми, а спецэффекты убогими, но комедия на то и комедия, чтобы расслабляться у телевизора, хрустя попкорном. Кстати, ознакомьтесь при случае.

В середине 80-х, когда популярность франшизы в очередной раз пошла на спад, серию ждал очередной перезапуск. Стартовавший, в первую очередь, с The Dark Knight Returns от неповторимого Фрэнка Миллера. Последний привнёс в франшизу толику реалистичной чернухи, без которой она теперь немыслима. На тот же период (1989) пришлись съёмки полнометражной дилогии режиссера Тимоти Бёртона — «Бэтмен» и «Бэтмен возвращается». По счастливому совпадению, именно в это время в СССР начали появляться первые видеомагнитофоны, поэтому отечественные зрители, которым культура графических новелл, в общем-то, была чужда, познакомились с Тёмным Рыцарем в его максимально достойном образе.

Впрочем, сам Бэтмен в роли Майкла Китона впечатлил не избалованных качественным голливудским кино homo soveticus не настолько сильно, как герои-антагонисты. Чертовски импозантные Джек Николсон (Джокер) и Дэнни де Витто (Пингвин), и уж тем более — обворожительная Мишель Пфайффер (Женщина-кошка), затянутая в кожаный наряд, сделавший её объектом сексуальных фантазий доброй половины мужчин из бывшего СССР.

Подростки 90-х, впрочем, несмотря на половое созревание, больше интересовались видеоиграми. Batman для NES (1989) до сих пор остается культовым платформером большинства камрадов, чьё детство пришлось на первую половину девяностых. Несмотря на то, что игра была адски сложной, благодаря аутентичному визуальному стилю, хорошей графике и бесподобному саундтреку она и сейчас навевает ностальгию по безвременно ушедшей эпохе. «Игронизация» сиквела Batman Returns (теперь уже для NES и SNES) была выполнена уже в другом жанре — изометрическом beat ‘em up, перемежаемом аркадными гонками. Впрочем, она собрала не меньше позитивного фидбэка.

Киноленты середины 90-х — «Бэтмен Навсегда», «Бэтмен и Робин» — и одноимённые видеоигры опять уронили планку качества, ударившись в чистейший комиксовый трэш. Они превратили нуарный героический детектив с сильным сюжетом в нечто, не дотягивающее до комедии, но уже потерявшее право называться серьёзным кино. В общем, что-то вроде «Мстителей», только страннее.

Дело не спасли даже достойные актеры — Джордж Клуни и Вэл Килмер (оба сыграли Бэтмена), Арнольд Шварценеггер (Мистер Фриз) и Джим Керри (Загадочник) — приглашённые на роль героев и злодеев. Видеоигры же, выпущенные на консоли четвёртого поколения, когда на рынке уже вовсю господствовала первая PlayStation, по определению не могли рассчитывать на серьёзную популярность у хардкорных геймеров.

Необходимо также упомянуть одноимённый анимационный сериал 1992 года, ставший важной вехой в становлении Бэт-вселенной в её теперешнем виде. Несмотря на изначально подростковый задел, ему удалось перерасти свой уровень и снискать популярность даже у взрослой аудитории благодаря качественному сюжету. Кстати, именно 105-серийный мультсериал открыл нам с вами заслуженного джедая Марка Хэммилла в новой ипостаси. Люк Скайуокер превратился в закадровое альтер-эго Джокера, чертовски преуспев в озвучке самого харизматичного комиксового суперзлодея в истории.

Очередного перезапуска пришлось ждать аж до 2005 года. Без преувеличения прекрасный режиссер Кристофер Нолан и не менее значимый для мирового кинематографа актер Кристиан Бэйл сумели создать образ Бэтмена, который, пожалуй, стал самым удачным с момента основания франшизы. История готэмского рыцаря в умелых руках Нолана превратилась не просто в супергеройский боевик, но — что гораздо важнее и ценнее! — в психологическую драму о страхах и пороках современного общества.

Вопросы морали, самопожертвования, сопротивления злу насилием, которые ранее просто не поднимались или тотально упрощались ввиду их чрезмерной сложности для среднего зрителя/читателя/игрока, принесли прокатчикам более миллиарда долларов кассовой прибыли. Особенно хорошим вышел второй фильм трилогии, в котором блистательный Хит Леджер потрясающе исполнил роль асоциального маньяка-психопата Джокера, одержимого идеей доказать обществу Готэма всю его никчёмность перед лицом злодея, обладающего сильной волей и не отягощённого моралью.

Во многом именно благодаря нолановской трилогии родилась трилогия аркхэмовская — шикарнейшее beat ‘em up приключение для консолей предыдущего поколения, рассказывающее всю (или почти всю) историю Тёмного Рыцаря со множеством сюжетных ответвлений. Появление в 2009-м от малоизвестной студии Rocksteady нового проекта Arkham Asylum по давно забытой «бэтменовской» франшизе произвело на геймерское сообщество эффект разорвавшейся бомбы. Расправы над ордами буйных пациентов Аркхэма и закоренелых преступников Блэкгейта, проводящиеся с обилием комбо, бустеров, подручных средств и всевозможных спецприёмов потрясали и завораживали.

Сюжетная линия, в которой, пусть эпизодически, приняли участие большинство героев и злодеев бэтменовского эпоса (Ра’с Аль Гул, например, в виде трупа в морге), была единодушно признана безупречной. Хитроумные квесты давали отдохнуть натруженным от стиков пальцам, а сюжетные синематики заставляли провести несколько минут, раскрыв рот от дичайшего восторга, ибо новое поколение консолей наконец-то начало оправдывать свое предназначение.

Аркхем-сиквел, посвящённый превращению Готэма в город-тюрьму под управлением зловещего доктора Стрейнджа, вышел ещё более эпичным. В нем было учтено всё. Просто всё. Если задать специалисту игровой индустрии или хардкорному геймеру со стажем вопрос, какая игра, по его мнению, близка к определению идеальной, Arkham City может рассчитывать минимум на место в полуфинале.

Шедевральная сюжетная линия, в ходе которой в полной мере раскрываются достоинства и пороки героев и злодеев. Обилие сопутствующей информации, которая, будучи собранной и систематизированной, превращается в настоящую энциклопедию по вселенной Готэма и его ближайших окрестностей. Геймплей, выверенный до мельчайших деталей, но в то же время способный в неожиданный момент подкинуть неприятный сюрприз «схватившему звездняк» геймеру. DLC, которые стали настоящим украшением кампании и ничуть не уступили основному сюжету...

Даже автор этого материала, известный бэтманьяк, ревностно следящий за соблюдением каноничности вселенной, сумел найти в Arkham City лишь несколько мелких и незначительных нюансов и штрихов, к которым объективно можно придраться. Можно — но не нужно: на общем прекрасном фоне эта ерунда не стоит даже и упоминания.

После Arkham City гениальный коллектив Rocksteady занялся финальной главой саги, а третью часть отдали на откуп новобранцам из WB Games Montreal. Ну, как сказать, «новобранцам» — команду собрали из опытных игроделов, но задачу поставили предельно простую: за 1,5 года сотворить и собрать новый Аркхем-выпуск, повествующий о так называемом втором годе работы Бэтса в супергеройской ипостаси.

Игра выдалась хорошей, но попала под шквал необоснованной критики. Просто её сравнивали не с конкурентами, а с великими предшественниками (а ещё там было море багов) — отсюда и такой расклад. Впрочем, блестящее DLC Cold, cold heart, рассказывающее о становлении Мистера Фриза, частично реабилитировало проект в глаза аудитории.

Мобильно-портативные спин-оффы Batman: Arkham City Lockdown и Batman: Arkham Origins Blackgate, освещающие события до Arkham City и Arkham Origins, несмотря на чересчур явное сходство с проектами по выкачиванию денег из доверчивых сторонников популярных брендов, также нашли свою аудиторию. В конце концов, любители поиграть в ААА-продукты на планшетах и мобильных консолях — тоже люди, и они заслужили свой кусочек общего удовольствия. Тем более, за Blackgate для 3DS и PS Vita отвечали экс-создатели Metroid Prime. Лучшие из лучших, в общем.

В преддверии судьбоносного события — релиза Batman: Arkham Knight, — нельзя не замолвить несколько слов о ещё одном ААА-проекте по вселенной Бэтмена — сериале «Готэм», первый сезон которого недавно с успехом завершился на канале Fox. Сериал, главным героем которого стал молодой детектив Джеймс Гордон, а также суперзлодеи Пингвин и Загадочник, находящиеся в периоде становления своих «карьер», повествует о жизни в городе до того, как Брюс Уэйн стал, собственно, Бэтменом. Категорически рекомендуем ознакомиться с этим познавательным и весьма качественным кино даже тем, кто не считает себя фанатом Тёмного рыцаря. Ибо его сюжет и персонажи прописаны на твёрдую пятёрку.

А что касается Batman: Arkham Knight… Друзья, вы видели шикарные трейлеры? Смотрели невероятные геймплейные ролики с выставок? Значит, отлично понимаете: уже послезавтра мы с вами будем удостоены счастья пощупать собственными руками главного претендента на звание «Игра года 2015». А журналисты и критики уже успели это сделать и оценили финал аркхемской арки в 91 балл из 100 возможных. В общем, это будут очень тяжелые 48 часов… ждать больше нет никаких сил!

История о том, как хохол не верит русскому, что он русский :D