женя любовник

Поймал жену на измене с поличным

Only Lovers Left Alive

Добрые советы

«Разведен сука!» - В Усолье мужчину, побили, выкинули, испортили паспорт

Как Семён стал вором (часть 1)

«Похоже, наша вожатая поехала кукушкой. Это же надо было послать меня за мукой... в библиотеку! Откуда муке там взяться?!» — так думал Семён, вступая в лагерное книгохранилище.

Внутри, как всегда, прохладно и тихо.

Библиотекарша была полностью поглощена своим любимым занятием — дрыхла как суслик. Уложила голову на руки вместо подушки и сладко посапывала.

«Интересно, она вообще бывает бодрствующей на рабочем месте?» — подумал Семён.

Ему почему-то всегда было неловко её будить. И он предпочитал дожидаться, пока она проснётся сама, или вовсе уходил. Но в этот раз его отправили сюда с ответственным поручением, не терпящим отлагательств.

Семён подошёл поближе к Жене, чтобы аккуратно потрясти её за плечи. Глядя на эту девушку, он осознал, почему никогда не хотел прерывать её сон: такая безмятежная, лежащая с закрытыми глазами и чему-то улыбающаяся — она была невероятно хорошенькой. Совсем не похожей на ту жужелицу, которая триггерилась и орала по никому не понятным поводам.

Семён ещё раз подумал, стоит ли из-за очередного и, очевидно, бессмысленного поручения вожатой разрушать такую милоту. Возможно, мука лежит где-то в другом месте, а у Жени есть ключи. И Ольга Дмитриевна говорила, что нужно принести её побыстрей, чтобы повара успели к ужину.

Вздохнув, Семён наклонился, чтобы предельно осторожно прошептать ей на ухо: «Подъём, соня!» Его лицо оказалось на минимальном расстоянии от лица Жени. И в этот момент он уловил лёгкий аромат духов, какой-то фруктовый и очень приятный. Он услышал, как она неразборчиво шепчет во сне. Он увидел на румяной, слегка загорелой щеке девушки еле заметный бесцветный пушок, похожий на тот, что бывает на спелых персиках, словно молящих, чтобы вкусили их сочную мякоть.

Не отдавая отчёта в своих действиях, Семён коснулся губами её прелестной щеки. Он и сам не подозревал, до чего сильно ему хотелось этого! И только в момент поцелуя, испытывая небывалое наслаждение, он осознал, что наконец-то совершает то, о чём давно мечтал.

Женя довольно замычала и начала тереться щекой, подставляя всё большую поверхность для поцелуя. Ей это нравилось даже сквозь сон! Она повернулась, и её губы соприкоснулись с влажными губами Семёна, а через миг они страстно впились друг в друга.

Внезапно Женя открыла глаза. Пару секунд она отходила ото сна, не понимая, что происходит, потом она узнала Семёна, почувствовала вкус поцелуя, и в её взгляде возник неподдельный ужас.

Она моментально отпрянула от него. Затем она вскочила и отбежала от библиотечного стола. Испуг сменился яростью.

— Ты совсем что ли обалдел??? — библиотека заполнилась её рёвом. —  Ты что творишь, хунта проклятая?!!

Семён понял, что в этом состоянии ей бесполезно что-либо объяснять, и самым разумным решением в текущей ситуации будет ретироваться без всякого промедления.

Семён выскочил из библиотеки. Женя в бешенстве бросилась за ним, размахивая увесистым фолиантом.

— А ну стоять, контра! — заорала она вслед.

Семён не собирался выполнять её требование. Он бежал по дороге к медпункту. Видимо, сидение в библиотеке не способствовало поддержанию хорошей физической формы — Женя отставала.

— Лови его! — кричала она на бегу. — Держи вора!!!

«Какой я ей вор?» — мысленно возмутился Семён.

Он заметил, что к погоне присоединились другие пионеры. Вот уже незнакомый парень летел к нему наперерез. Семён свернул в аллею из деревьев, но и там было полно бегущих к нему ребят.

Он споткнулся то ли об корягу, то ли об чью-то подножку, и больно ударился о землю. В следующий миг его окружили, привалили к земле и скрутили руки.

— Попался, расхититель социалистической собственности! — ликовали они.

Семён был ошеломлён, его придавило навалившимся весом, руки расцарапались до крови и ссаднили. Он хотел что-то сказать в своё оправдание, но злорадно галдящие пионеры совершенно сбили его с толку, и он не мог подобрать слов.

Поняв, что беглец не собирается вырываться, с него слезли и подняли, но руки всё равно крепко держали. Все смотрели на него заинтригованно и одновременно осуждающе. Он заметил в толпе лица знакомых пионерок, которые шокированных происходящим не меньше его.

Наконец, появилась запыхавшаяся и красная от злости библиотекарша.

— Что он украл? — спросили её пионеры.

Женя гневно указала перстом на Семёна.

— Он... Он... — зашипела она и вдруг разрыдалась. — Он украл мой первый поцелуй!

Женя плакала навзрыд, по щекам катились крупные слёзы.

— Я... спала, а он взял и поцеловал!

Мику обняла её за плечи. Лена закрыла своё лицо руками. Ульянка лыбилась. Незнакомые пионеры отпустили его и стояли в нерешительности.

Из толпы выскочила разъярённая Двачевская и больно ударила Семёна в живот.

— Да как ты посмел поцеловать Женю!

Последнее слово она выкрикнула, а потом резко скрылась за деревьями. Семён так и не понял, что так взбесило Алису: то, что он поцеловал спящую девочку, или то, что он поцеловал не её.

А вот остальные пионеры уже не были столь категорично против него настроены. Поняв, что передними никакой не злостный преступник, а незадачливый герой-любовник, они улыбались и перешёптывались между собой.

Ульянка громко захихикала:

— А Сёмка-то у нас — вор поцелуев!

Все засмеялись.

Никто не знал, что делать в такой ситуации. Все громко перешёптывались между собой, кто-то с кем-то спорил, но разобрать что-то в этот гвалте было решительно невозможно. Женя продолжала плакать, но уже беззвучно. Мику гладила её по голове, а Лена куда-то делась. Пионеры начинали потихоньку расходиться. Семён заметил, что некоторые девочки поглядывают на него смущённо-одобряюще.

В этот момент на шум прибежала Славя.

— Что тут происходит? — строго спросила она.

— Семён поцеловал Женю, пока она спала, и теперь она плачет. — ответили пионеры.

Славя посмотрела на Семёна, потом на Женю, потом снова на Семёна. И с недоумением обратилась к нему:

— Зачем ты её поцеловал?

Этот, в сущности, простой вопрос застал Семёна врасплох. Действительно, зачем? Он и сам этого не знал. Просто поддался внезапно возникшему импульсу.

— Не знаю... — неуверенно отвечал Семён. — Захотел и поцеловал...

Женя сняла залитые слезами очки и уткнулась лицом в Мику. Которая за всё время не проронила ни слова, что само по себе было весьма странным.

— Мику, отведи Женю в домик. А вы все расходитесь! — приказала Славя пионерам.

Она посмотрела на Семёна дружелюбно, но её тон оставался серьёзным:

— Семён, это, конечно, хорошо, что ты не побоялся проявить свои чувства к девочке, но нужно было убедиться, что она не против. И уж тем более не целовать, когда она спит и не может знать о твоих намерениях. В следующий раз сначала проверь, что тоже нравишься девочке, а если не знаешь как — спроси её напрямую.

— Хорошо. — пообещал Семён. Он и сам уже был не рад своему поступку.

— Жене нужно сейчас побыть одной и успокоится. — продолжала Славя уже мягче. — Тебе стоит обратиться за медицинской помощью. Потом приходи к ней извиниться. А мне пора по делам.

— Ладно, — сказал он и поплёлся в сторону медпункта.

Небо в чашечке цветка (часть 4)

— Пришла пора выяснить наши отношения раз и навсегда! — Персунов решительно двинулся ей навстречу. — И либо мы разойдёмся и больше не будем докучать друг другу, либо ты наконец объяснишь своё поведение и скажешь, на что обиделась, а потом мы придумаем, как справиться со всеми проблемами, Евгения Мицголовна Морозова! Или вы предпочитаете, чтобы я обращался к вам по фамилии из того мира, фройляйн Моргенштерн?

Она побледнела.

— Откуда ты знаешь мою настоящую фамилию?

— Вы же сами мне про неё рассказали! Красивая фамилия — единственное, что вам досталось от папеньки, полуеврея немецкого происхождения...

Женя стояла как громом поражённая. Этот наглый пионер, которого она считала неуверенным в себе оболтусом, владел всеми её секретами.

— Как... как ты узнал?.. — шептала она. — Я же никому не признавалась в лагере!

— Да брось уже! Поздно играть в неведение после того, как сама поведала всю подноготную о своём житии в Усть-Пиздюйске: про маман — простого терапевта в районной поликлинике, зарплаты которой едва хватало на еду. Про окружение «из тех, кто сидел, и тех, кто получил красные корочки раньше судимости»; про тупых одноклассников, про впадающих в маразм учителей... О своей страничке Вконтакте «EugeniaMorgendorfer» с псевдонимом в честь любимой героини. О том, как мечтала стать шумерологом, и пыталась учить клинопись по найденным в интернете материалам, но ваших семейных доходов не хватило даже на билет до ближайшего города, где есть ВУЗ с такой специальностью; и поэтому ты устроилась работать за 8 тысяч в книжный магазин — единственный настоящий книжный в вашем городе, а не жалкую лавку между пиратскими дисками и ликёроводочным отделом. Как твоя психованная маман требовала отдавать половину зарплаты ей, поскольку «ты уже совершеннолетняя — мне за тебя льгот больше не дают!». Как через год, так ничего и не скопив, тебе пришлось поступать на обычного историка в областном центре, в надежде съехать от родительницы. Но с общагой тебя прокатили, поскольку до твоего Усть-Пиздюйска всего-то два часа с гаком на электричке, а по институтским нормативам —непонятно кем составленным, но понятно с какой целью — общежитие положено живущим в трёх часах езды, а всем остальным — только «при наличии свободных мест», и тебе пришлось переводиться на вечернее, чтобы учиться, работать и снимать квартиру вместе с двумя овцами,которые думали только о гулянках и учились с тобой потому, что «родители сказали поступать», а на вечернем низкий проходной бал. Да и качество образования в зачуханном провинциальном ВУЗе, мягко говоря, тебя не радовало,хоть и позволяло, особо не напрягаясь, получать полторы тысячи повышенной стипендии. И что попадание в «Совёнок», при всех его ограничениях и скуке, ты восприняла как единственную удачу в своей жизни...

Евгения не могла пошевелиться от потрясения. Она вдруг ощутила себя Маргаритой, стоящей пред Азазелло, коий выдавал её самые сокровенные тайны.

— Ты... тоже из другого мира?

Семён подошёл к ней вплотную и пристально посмотрел в глаза сквозь свою чёлку. У Жени замерло сердце.

— Ты что, ничего не помнишь?

— Вроде бы всё помню... Как садилась в автобус, уснула, а проснулась здесь... Как ты появился в начале недели...

Он тяжело вздохнул и поник.

— То есть про другие циклы ты не помнишь?.. А свадьбу?! Нашу свадьбу ты помнишь?

— Свадьбу??? — ахнула она. — Какую ещё свадьбу?!

— Тот спектакль, когда мы были женихом и невестой! — вскричал он взволнованно. — Все думали, что мы только играем, но для нас это была настоящая свадьба. Публичный поцелуй... Это после нашей свадьбы в лагерях появилась традиция устраивать костюмированные мероприятия в конце смены.

Надежда в голосе Семёна сменилась отчаяньем.

— Что — и потом, потом тоже не помнишь?

— Чего я не помню?

— Нашу брачную ночь! — в его глазах заблестели слёзы. — Для тебя это был первый раз!

Евгения густо покраснела. Повезло, что в темноте это вряд ли заметно.

«Так вот оно как...»

После попадания в «Совёнок» она обнаружила, что больше не является девственницей. Хотя совершенно точно знала, что была таковой, когда садилась в злосчастный автобус.

Вообще-то, Женя давно мечтала о сексе. Её повзрослевшее тело вожделело нескромного мужского внимания, требовало плотской любви. И она тяжко томилась от желания, сжимала бёдра, натыкаясь на откровенную сцену в книге или арт-хаусном фильме, запиралась в ванной и направляла тёплую струю воды под нужным углом, до самозабвения ласкала своё тело, всякий раз оставаясь в комнате наедине со своей страстью, и фантазировала, часто фантазировала: каким же он будет — её первый раз...

Но среди знакомых не наблюдалось ни одного подходящего мужчины не то, что на роль возлюбленного,а хотя бы случайного любовника. А если бы таковой и появился, шансов, что он ей заинтересуется были ничтожно малы, при её-то коммуникативных навыках и невыразительной внешности...

И каковы же были шок и досада, когда, оказавшись в лагере, она случайно выяснила, что сексу неё, по всей видимости, был, но она совершенно не знает с кем, а главное, когда! Когда, когда это могло произойти, если она прекрасно помнит все события до поездки и после пробуждения в «Совёнке», и даже номер 410 на боку автобуса??? Но само соитие совершенно не отложилось в памяти!!! И даже никаких смутных ощущений не осталось... До чего обидно! Просто свершившийся факт вместо ожидаемого наслаждения!

А теперь этот странный пионер утверждает, что он и есть её первый мужчина!

— Ты же... ты же после приехал...

«Хвала всем богам, это был не Электроник!»