Александр богданов

Ему не уйти.

Он скрывался долго, очень долго. Но я терпеливая. Рано или поздно он выберется из логова: инстинкты возьмут своё. Пожрать, справить нужду.

Не, ну нужду-то он и в логове может справить, а вот пожрать… Нет, он однозначно выйдет.

И я буду ждать его.

Наверное, он думал, что я не знаю, где он прячется от меня. Думал, что я не сумею выследить. Ха! Наивный мальчишка. И не таких выслеживали…

Справа раздался резкий, раздражающий звук. Словно птица залетела в паутину, и пытается порвать её. Огромная железная птица залетела в исполинскую стальную паутину, и теперь её нити рвутся с противным шелестом.

Что это? Опасность? Или мальчишка заметил меня из своего укрывища и пытается отвлечь?

Думай, думай! Решение надо принять быстро. Отвлечься – и мальчишка снова может улизнуть. Потом снова караулить – замучаешься! Проигнорировать – а если это действительно что-то важное? Белое марево или шипящий моток?

Мальчишка наивен, но и коварен. Он него можно ожидать любой пакости. Тем более перед лицом неминуемой угрозы. Самосохранение, так его растак.

Скрепя сердце, принимаю решение не поворачивать голову. Мальчишка важнее. Слишком долго я ждала этого часа, чтобы снова упустить его. Он ещё поплатится!

А поплатиться есть за что. Разбой моего жилища, грабёж последних продуктов, нападение из-за угла и побои! Лежит сейчас, небось, в укрывище, сытый и довольный. Думает, что я не доберусь до него.

Дурень.

Но что это? Незаметное движение у входа в логово. Играет со мной? Или просто проверяет? Вряд ли он видит меня – моя маскировка идеальна. Похоже, этот глупыш решил, что опасность миновала. Что ж, тем лучше. Я думала, придётся ждать несколько часов.

Из входа медленно появилась его голова. Только не спугнуть! Пусть он покажется целиком, чтобы можно было отрезать пути к отступлению. Вызвать на честный бой на открытой поверхности – и у него не останется шансов. Это он – мастер удара исподтишка. Но в честном, добром бою он сразу даст дёру.

И на этот раз отступать будет некуда.

Наконец он появился полностью и сделал пару мягких, неуверенных шагов.

Вот сейчас!

Я делаю прыжок…

***

Ира зашла в комнату, когда большая рыжая кошка спрыгнула с дивана прямо на маленького чёрного котёнка, который осторожно выбирался оттуда. Котёнок испуганно запищал.

- Награда, Награда! Что ты делаешь! Зачем опять обижаешь Героя? Он же такой крошечный! Потерпи, пока подрастёт, потом будешь с ним играть. Иди сюда, мой хороший…

Девочка взяла дрожащего от страха Героя на руки и начала гладить. Он успокоился, и вскоре снова задрожал – на этот раз от довольного урчания.

Рыжая Награда осуждающе посмотрела на девочку и запрыгнула обратно на диван.

«Ничего, ничего! – думала она, сворачиваясь в клубок. - Однажды Награда ещё настигнет Героя…»

Ночная сказка была рассказана, и я выключил свет, пожелав сыну спокойной ночи. Уже выходя из комнаты, я услышал сонный голос Димки:

— Пап, а я вчера видел крылатого ежа!

Я вернулся и присел на край его кровати, освещённой лунным светом.

— Правда? Расскажи, какой он.

— Ну он такой... Добрый. Хороший. Я его издалека видел, когда он по небу пролетал. И я сразу понял, что это он! Мне даже показалось, что он подмигнул мне. Мы тогда с Мишкой куличики из песка лепили. Я ему говорю: гляди, крылатый ёж! А он меня дураком обозвал и сказал, что крылатых ежей не бывает, потому что ему так родители сказали.

Я улыбнулся.

— Это твой Мишка дурак, и его родители тоже. Скажут же такое: не бывает! Не верь им. У каждого есть свой крылатый ёж. Просто не все их видят.

— А ты видишь?

Я вздохнул, вспоминая.

Когда отец рассказывал мне о крылатых ежах, они мне часто снились. Такие большие, мягкие и совсем не колючие. На них можно было сесть верхом и кружиться в небе наперегонки с ветром. И наутро становилось так хорошо, так легко! Каждый новый день начинался с радости. Хотелось бегать, прыгать, действовать, творить.

А потом отца не стало. Но крылатые ежи не переставали сниться. Они подходили ко мне, и долго-долго смотрели в глаза. Без слов — просто так. Но мне и этого хватало. Вся тоска, злоба и обида пропадали куда-то, и снова хотелось жить.

Когда мне было плохо — я закрывал глаза и представлял, что крылатые ежи летят ко мне, и снова делятся светом и добром. Когда мне нужен был совет — я снова взывал к ним. Решения принимал сам, но всегда старался поступать правильно, чтобы не было стыдно перед крылатыми ежами.

Крылатые ежи радовались вместе со мной всем моим успехам и грустили неудачам.

А потом я повзрослел. Первая любовь, первый алкоголь, сложные решения, ответственность. Надо было учиться, потом — работать. И крылатые ежи исчезли.

Я даже не могу сказать точно, когда это случилось. Просто однажды вдруг понял, что их уже давным-давно нет рядом.

— Нет, сынок. Раньше видел, а теперь уже нет. Но это не значит, что они исчезли. Они смотрят за мной, как и за всеми людьми. И ты не должен поступать так, чтобы тебе было совестно потом рассказать им об этом.

— Почему?

Я задумался.

— Ну... Однажды, через много тысяч лет, настанет час, и все увидят крылатых ежей. И они тогда со всех спросят по заслугам. Как ты будешь смотреть в глаза своему крылатому ежу, если всю жизнь врал, грубил, делал гадости?

Тихое сопение сынишки было мне ответом. Я осторожно вышел из детской, и, не включая свет, присел на подоконнике кухни.

— Ну как он? — раздался в тишине знакомый с детства голос.

— Растёт. Ищет. Развивается. Прокладывает свои тропки в этом большом и разнообразном мире. За плечами — мешок с мотыгами и граблями, которые он радостно разбрасывает перед собой, чтобы потом наступить на каждую. Но он не свернёт со своего пути, я уверен. Вы же поможете ему? Как когда-то помогли мне?

Не глядя на собеседника, я почувствовал, как он улыбается.

— Конечно. Мы всегда помогаем тем, кому нужны. И даже когда он решит, что может без нас — мы будем рядом.

Я потянул руку и дотронулся до мягкой серебристой шерсти, поглаживая крылатого ежа. Сколько же лет я не делал этого?

А потом он улетел, и я долго смотрел на его грациозный полёт меж ночных тучек, пока он не растворился в неведомых далях.

Он не обещал вернуться. Но это и не было нужно.

Потому что мой крылатый ёж всегда со мной.

— Дети мои, идите ко мне...

Старик лежал на кушетке под тёплым пледом, закрыв глаза. Его жена вздохнула:

— Все здесь, милый.

Не открывая глаз, тот прохрипел:

— И Лосяш тут? И Нюша? Копатыч?

Дети отзывались на имена.

— Крош тут? А Гусен? А где Лисяша?

Он закашлял.

Жена обняла округлое тело мужа.

— Ну, милый, успокойся! Тебе вредно волноваться.

Откашлявшись, старик продолжил:

— Да чего уж тут... Я своё пожил... От дедушки ушёл, от бабушки ушёл, а от смерти не уйдёшь...

Он поёрзал, чтобы повернуться к жене, и улыбнулся.

— Как и от тебя не смог уйти.

Лиса вспомнила их первую встречу.

Он важно катился по тропинке. Золотистый шарик — точно маленькое солнце. Лиса зачарованно глядела на его плавные движения, и незнакомое чувство разгоралось в груди.

Вот он запрыгнул ей на нос и заявил, что ото всех ушёл, и от неё тоже уйдёт. Но Лиса лишь шепнула: «Не уходи...»

Дед с бабкой, злые языки, всё переврали: мол, Лиса съела его. Какое кощунство!

Колобок снова закашлялся. Минуты три Лиса осторожно хлопала по горбатой спине.

— Прости меня, что изменял тебе...

— Молчи, глупый! Мне не за что тебя прощать!

Через год после их встречи родилась дочка. Рыжая, как мать, и круглая, как отец. Айболит только головой качал, да бормотал про доминантные гены. Мудрёные слова какие-то!

Колобок любил дочь так же сильно, как и жену. Всё время играл с ней, учил кататься и прыгать. И он мечтал, чтобы Лиса народила множество лисят-шариков. Но Айболит ошарашил новостью: больше Лисе не быть мамой.

Долго Колобок кручинился, а потом Медведица родила Копатыча. И пошло-поехало: чуть не весь лес обрюхатил золотой шар...

— За что на тебя злиться? Ты же так хотел детей. Для меня каждый — как родной! Ведь в них твоя частичка. Как я могу злиться?

Он мягко сжал её руку.

— Спасибо, милая... Ты — самая лучшая. А теперь уходите все. Дети мои, живите долго, множьтесь по миру. Пусть род Колобков процветает и здравствует! А мне пора на покой... Я уже вижу чёрную старуху с косой...

Дети понуро выкатились, Лиса тихо вышла следом.

***

— Папа, папа! Со мной никто не хочет играть!

— Что такое, малышка? Кто тебя обижает?

— Бараш! Я с ним только поиграть хотела, а он!

Бараш лежал на поляне без признаков жизни. «Малышка» всхлипнула пару раз и заревела в три ручья. Отец набрал в ладони её слёз, подкатился к Барашу и опрыскал его. Тот зашевелился.

— Ладно, дочка, мы что-нибудь придумаем, как тебе с другими играть... Чтобы они замертво не валились.

Она перестала плакать и улыбнулась.

Круглая, как отец. Чёрная, как мать.

И с маленькой острой косой в руках.