Бес лежал на груде золота, закинув ногу на ногу, и покачивал копытцем. Время от времени он зевал.
— Послушай, дракон, — сказал он наконец. — Для чего ты воровал девицу? Для того чтобы она целыми вечерами пропадала по гостям, развлекательным балаганам и этим… как их… оффлайнам?
— Мне её на цепь приковать? — проворчал дракон. — Пусть пропадает. Всё равно к ночи вернётся.
— Ой ли? — пропел бес. — Вернётся ли?
Дракон отложил в сторону мешок с чашами и кубками, награбленными непосильным трудом.
— Не понял. Куда она денется? Это же моя девица!
— Думаешь, надолго? — просвистел бес вкрадчиво.
— А в чём дело?
— Ну… В твоих манерах.
— В чём?! — Дракон зычно расхохотался.
— Которых сроду не было, — заключил бес. — Не понимаю, как тебя воспитывали.
— Как всех. Только вылупился, сбросили со скалы. — Глаза дракона мечтательно затуманились. — Эх, детство, золотая пора… Кто полетел, того и кормят.
— А кто нет? — Бес подпёр лапой голову.
— А все полетели, — весело сказал дракон. — Мы же драконы. От нас так просто не избавишься. Так что насчёт моих манер?
— Ну, например… — протянул бес, собираясь с мыслями. — Например, как ты ешь?
— Ртом.
— Вот именно что ртом! Без ножа и вилки.
— На черта мне нож и вилка? У меня когти есть! — Дракон предъявил когти.
— Дракон драконом, что с тебя взять. — Бес заложил лапы за спину и прошёлся по воздуху взад-вперёд. — А где это слыхано, чтобы девица любила дракона? Девицы любят рыцарей, это все знают!
Дракон поднял гребень дыбом.
— На белом коне! — добил его бес.
— Но я не могу стать рыцарем, — растерянно сказал дракон.
— Но ты можешь хотя бы приобрести рыцарские манеры!
— Каждый вечер напиваться в хлам, бросать кости псам и сапогами в оруженосцев, драться пивными кружками и петь «Правь, Камелот, морями»? Это я могу! — оживился дракон.
Бес закатил глаза.
— Вельзевул, дай мне терпения! — пробормотал он — Нет, дружище. Манеры — это пользоваться столовыми приборами, не проглатывая их вместе с кушаньями, вытирать пасть салфеткой, а не лапой и хвостом, а ещё — говорить «спасибо», «пожалуйста» и «не будет ли вам благоугодно передать солонку». И выбор блюд, конечно. Ничего плебейского, только устрицы, вальдшнепы, немного спаржи… к слову, это поможет решить твои проблемы с фигурой.
— А что с ней не так? — огрызнулся дракон.
— Брюхо.
Дракон втянул живот и выдохнул струю пламени.
— Отвислое, — безжалостно сказал бес. — И бока выпирают.
— Я дракон! Мне полагается быть могучим!
Бес изогнул бровь.
— Это всё девица. — Дракон понурился. — Она так вкусно готовит! Она расстроится, если я начну отказываться от её стряпни, — добавил он с наивным макиавеллизмом.
— Ещё больше она расстроится, сообразив, что вместо дракона ей подсунули воздушный шар. Монгольфьер, не побоюсь этого слова. Вскоре пелена спадёт с её глаз, и тогда…
— Пусть принимает меня таким, какой я есть, или уходит! — заревел дракон.
— Вскоре она так и сделает. Я имею в виду последнее.
— Как же мне быть? — Дракон уселся на хвост и растерянно заморгал.
— Слушайся меня, и всё будет отлично. — Бес дружески пожал средний коготь левой задней лапы дракона. — Во-первых, мы сделаем вот что…
***
— Привет, дракон! — Девица впорхнула в пещеру, как весенний ветер (припахивающий вишнёвой наливкой).
Дракон мрачно гукнул в ответ.
— Что-то ты кислый. — Окинув недоумённым взглядом стол, прогибающийся под тяжестью полного столового сервиза из чеканного серебра, девица заглянула в нано-печку, вынула из неё тарелку с кашей и устроилась за столом. — Мы ждём гостей? Кто сегодня — сэр Ланселот или сэр Персиваль?
— Никого, — лаконично сказал дракон.
Девица вздохнула с облегчением. Наутро после поединка с очередным рыцарем дракон всегда страдал чудовищным похмельем, пещера выглядела как иллюстрация из бестиария к статье «Кабанье кубло», а рыцари всё сбивались и сбивались с дороги, возвращаясь и возвращаясь, чтобы выпить на посошок.
Девица принялась за кашу и приготовилась отвечать на привычные шуточки на тему девичьих вечеринок, но дракон вёл себя на удивление тихо. Взяв тарелку с перепелами, он примерился разом высыпать их себе в пасть. Грозный взгляд беса остановил его. Испустив стон, дракон обвязался салфеткой и взял в лапу вилку.
— Что это с ним? — спросила девица шёпотом.
— Воспитание берёт своё. — Бес вздохнул. — Я предупреждал, что тебе это всё не понравится.
— Почему?
— Ну… ты ведь не принцесса.
— Не поняла. — В голосе девицы зазвенела сталь.
— Ну как же, драконов ведь с младых когтей натаскивают на похищение принцесс. Усиленные курсы этикета. Рыгнёт не в той тональности, и всё, нет принцессы — умерла от эстетического шока. То ли дело простые девицы. Вольная сельская жизнь — луга, поля, в лес по грибы, купание в речке, сытный ужин…
Девица посмотрела на полную тарелку.
— А принцессы не такие. — Бес помахал хвостом. — Диеты, корсеты, менуэты. Знаешь, как определить настоящую принцессу с помощью горошины?
— Положить горошину под груду перин. Если утром барышня будет в синяках, значит, принцесса.
— Нет-нет, моя дорогая. Это значит, что у барышни кожа, склонная к образованию синяков, и больше ничего. Настоящая принцесса, — бес наставительно поднял палец, — съедает горошину на обед и листок салата на ужин. А на завтрак выпивает чашечку росы. Но каша, милая моя! Да ещё со сливками! А это что?
— Варенье, — прошептала деморализованная девица. — Земляничное.
Бес покачал головой.
— Что ж, ты на верном пути, — сказал он. — Скоро у тебя будет чудная фигура — пышная, сплошные выпуклости, куда там Гвиневере.
Девица почувствовала, что варенье в каше превратилось в желчь.
Дракон обкусывал стебель сельдерея. В его глазах стояли слёзы.
— Вот оно, хорошее воспитание! — объявил бес. — Серебряная вилка, фарфоровое блюдо, одна маленькая устрица посередине… Куда там рыцарям!
— Лучше бы меня украл рыцарь, — уныло сказала девица.
— Ещё не поздно. Выйди на большую дорогу, мигом украдёт.
— Ни за что! — испугалась девица. — Сидеть всю жизнь седьмой возлюбленной в пятой башне — вот ещё радость! А на большее этих рыцарей никогда не хватает, вечно у них то турнир, то крестовый поход. Да и привыкла я уже к дракону. И что это ему вздумалось вспомнить о своём воспитании? Да сих пор я думала, что это самый необэтикеченный дракон на свете. Что же мне делать, бес?
— Слушайся меня, и я тебя не подведу. — Бес ухмыльнулся в бородку. — Для начала вот что…
***
— Где же бес? — Дракон привычным жестом развернул салфетку.
— Вон там, за грудой золота. В карты играет. Кажется, мы ему надоели. — Девица безошибочно выбрала вилочку для спаржи из двенадцати почти аналогичных.
— Чему тут удивляться, когда я сам себе надоел, — буркнул дракон.
Хрустела белоснежная асбестовая скатерть, сверкал хрусталь. В дальнем углу пещеры на вертеле остывала баранья нога, рядом скучал запылившийся за месяц бочонок пива. Обстановка была чинной и возвышенной.
— Как на похоронах, — пробормотал дракон.
Девица не ответила. С ненавистью посмотрев на стебелёк спаржи, одиноко лежащий на тарелке, она перевела взгляд на драконью трапезу: гору листового салата, украшенную маслинкой.
— А я-то думала, хоть сегодня нормально поедим. Всё утро запекала баранью ляжку, — сказала она горько. — Пироги пекла. Зачем, спрашивается? Нам и тарелки ни к чему, можно просто попастись на лугу.
— Сама виновата! — рыкнул дракон. — О рыцарях она мечтает! Попробовал бы сэр Гавейн выезжать на турниры, лопая один шпинат — его бы не то что в Камелот, в сборную Гипербореи по футболу бы не взяли!
— Я? Я?! — Девица швырнула вилку. — Это всё ты и твои усиленные курсы этикета! Я умру голодной смертью, так и знай! Умру! А потом уйду к маме. Пирожков наемся — с мясом!
— Мясо… — простонал дракон. — А, будь что будет!
Схватив баранью ляжку, он вгрызся в неё по самые уши. Вытер пасть лапой и звучно рыгнул. Девица отодвинула блюдце с горошиной, принесла себе глубокую тарелку и наполнила пирогами до краёв.
— Я себе пива налью, — сказал дракон.
— И мне.
— И чипсы открою.
— И мне!
— И пусть будет стыдно тому, кто плохо об этом подумает!
— Я вовсе не хотела, чтобы ты становился рыцарем, — сказала девица, отдуваясь.
— А я совсем не хотел, чтобы ты превращалась в принцессу, — признался дракон.
— Тогда зачем мы всё это затеяли?
Дракон и девица посмотрели друг на друга. Перевели взгляд на беса. Тот обыгрывал сам себя в «очко», хихикая всякий раз, как передёргивал карты.
Девица сузила глаза.
— Вот оно как, значит, — сказала она. — Вот оно, значит, как. Что ж, дракон, после всей той заботы, что бес проявил о нас, мы просто обязаны отплатить ему тем же. Мы должны полностью изменить его жизнь.
***
— Девица! — пропел бес. Он выспался и был полон сил и добрых намерений. — Дракон! Куда вы все подевались?
Покачивая рогатой головой, бес обошёл пещеру, взобрался на стол и обнаружил коробку из атласной бумаги с тиснением и позолотой. На коробке было написано «ТОРТ».
— А! — пробормотал бес. — Решил сделать девице сюрприз? Думаю, она не обидится, если я отъем кусочек. Для любимого дружка и серёжку из ушка.
Бес разрезал ленточку когтем и снял крышку.
Торт был бело-розовый, взбитый, как подушка на кровати образцовой хозяйки, весь в цветочках и завитушках. Бес материализовал десертный прибор, облизнулся и вонзил вилочку в пышный кремовый бок.
— Ай-яй-яй!
Торт завизжал и взорвался.
Бес протёр залепленные взбитыми сливками глаза и увидел…
— Это что, борода?
— Да, — проблеял бес, впервые в жизни теряя уверенность в себе.
— А. Мне показалось, мочало. — Особа, так внезапно появившаяся из торта, спрыгнула на пол, щёлкнула изящными пальчиками, украшенными изящными кроваво-красными коготками. Кремовые розы, прилипшие к очень маленькому красному платью, превратились в настоящие и заблагоухали модным парфюмом «Поцелуй Морганы».
— Это что, пещера? — Особа извлекла из алых кружев зеркальце, тюбик с помадой, быстро подкрасилась и причмокнула губами, отчего губы стали втрое пышнее.
— Ну… э…
— Да уж вижу, не дворец короля Артура. — Особа рассеянно поправила бюст. Бюст, к сожалению, не увеличился ни на инч. — Впрочем, для сельской местности довольно мило. Где моя спальня?
— Э… что?
— Спальня. — Особа тяжело вздохнула. — Так я и знала — лунатик.
— Э… почему?
— Нормальные бесовок по почте не выписывают.
— Э… Не помню, чтобы кого-то выписывал.
— Я и говорю — лунатик. Чья это пещера?
— Дракона.
— Гм. А вон та кровать?
— А это девицы его.
— Гм. Ну хорошо. Быстренько материализуй мне такую же, только по росту. Простыни чёрные, шёлковые.
— Сама не можешь, что ли? — возмутился бес.
— А ты зачем? Вон там сделай джакузи, а вот тут — трельяж.
— Э… А что это?
— Кругом — дикость и варварство, — посетовала бесовка. — Одно слово, тёмные века. Пора что-то менять. Желательно, всё.
Бес понурился. На полянке перед пещерой хихикали дракон и девица. Они ещё не знали, что вслед за джакузи в их жизнь войдут шопинг и шейпинг. Прогресс семимильными шагами надвигался на беспечный Камелот, и поступь его была неостановима.
— Послушай, дракон, — сказал он наконец. — Для чего ты воровал девицу? Для того чтобы она целыми вечерами пропадала по гостям, развлекательным балаганам и этим… как их… оффлайнам?
— Мне её на цепь приковать? — проворчал дракон. — Пусть пропадает. Всё равно к ночи вернётся.
— Ой ли? — пропел бес. — Вернётся ли?
Дракон отложил в сторону мешок с чашами и кубками, награбленными непосильным трудом.
— Не понял. Куда она денется? Это же моя девица!
— Думаешь, надолго? — просвистел бес вкрадчиво.
— А в чём дело?
— Ну… В твоих манерах.
— В чём?! — Дракон зычно расхохотался.
— Которых сроду не было, — заключил бес. — Не понимаю, как тебя воспитывали.
— Как всех. Только вылупился, сбросили со скалы. — Глаза дракона мечтательно затуманились. — Эх, детство, золотая пора… Кто полетел, того и кормят.
— А кто нет? — Бес подпёр лапой голову.
— А все полетели, — весело сказал дракон. — Мы же драконы. От нас так просто не избавишься. Так что насчёт моих манер?
— Ну, например… — протянул бес, собираясь с мыслями. — Например, как ты ешь?
— Ртом.
— Вот именно что ртом! Без ножа и вилки.
— На черта мне нож и вилка? У меня когти есть! — Дракон предъявил когти.
— Дракон драконом, что с тебя взять. — Бес заложил лапы за спину и прошёлся по воздуху взад-вперёд. — А где это слыхано, чтобы девица любила дракона? Девицы любят рыцарей, это все знают!
Дракон поднял гребень дыбом.
— На белом коне! — добил его бес.
— Но я не могу стать рыцарем, — растерянно сказал дракон.
— Но ты можешь хотя бы приобрести рыцарские манеры!
— Каждый вечер напиваться в хлам, бросать кости псам и сапогами в оруженосцев, драться пивными кружками и петь «Правь, Камелот, морями»? Это я могу! — оживился дракон.
Бес закатил глаза.
— Вельзевул, дай мне терпения! — пробормотал он — Нет, дружище. Манеры — это пользоваться столовыми приборами, не проглатывая их вместе с кушаньями, вытирать пасть салфеткой, а не лапой и хвостом, а ещё — говорить «спасибо», «пожалуйста» и «не будет ли вам благоугодно передать солонку». И выбор блюд, конечно. Ничего плебейского, только устрицы, вальдшнепы, немного спаржи… к слову, это поможет решить твои проблемы с фигурой.
— А что с ней не так? — огрызнулся дракон.
— Брюхо.
Дракон втянул живот и выдохнул струю пламени.
— Отвислое, — безжалостно сказал бес. — И бока выпирают.
— Я дракон! Мне полагается быть могучим!
Бес изогнул бровь.
— Это всё девица. — Дракон понурился. — Она так вкусно готовит! Она расстроится, если я начну отказываться от её стряпни, — добавил он с наивным макиавеллизмом.
— Ещё больше она расстроится, сообразив, что вместо дракона ей подсунули воздушный шар. Монгольфьер, не побоюсь этого слова. Вскоре пелена спадёт с её глаз, и тогда…
— Пусть принимает меня таким, какой я есть, или уходит! — заревел дракон.
— Вскоре она так и сделает. Я имею в виду последнее.
— Как же мне быть? — Дракон уселся на хвост и растерянно заморгал.
— Слушайся меня, и всё будет отлично. — Бес дружески пожал средний коготь левой задней лапы дракона. — Во-первых, мы сделаем вот что…
***
— Привет, дракон! — Девица впорхнула в пещеру, как весенний ветер (припахивающий вишнёвой наливкой).
Дракон мрачно гукнул в ответ.
— Что-то ты кислый. — Окинув недоумённым взглядом стол, прогибающийся под тяжестью полного столового сервиза из чеканного серебра, девица заглянула в нано-печку, вынула из неё тарелку с кашей и устроилась за столом. — Мы ждём гостей? Кто сегодня — сэр Ланселот или сэр Персиваль?
— Никого, — лаконично сказал дракон.
Девица вздохнула с облегчением. Наутро после поединка с очередным рыцарем дракон всегда страдал чудовищным похмельем, пещера выглядела как иллюстрация из бестиария к статье «Кабанье кубло», а рыцари всё сбивались и сбивались с дороги, возвращаясь и возвращаясь, чтобы выпить на посошок.
Девица принялась за кашу и приготовилась отвечать на привычные шуточки на тему девичьих вечеринок, но дракон вёл себя на удивление тихо. Взяв тарелку с перепелами, он примерился разом высыпать их себе в пасть. Грозный взгляд беса остановил его. Испустив стон, дракон обвязался салфеткой и взял в лапу вилку.
— Что это с ним? — спросила девица шёпотом.
— Воспитание берёт своё. — Бес вздохнул. — Я предупреждал, что тебе это всё не понравится.
— Почему?
— Ну… ты ведь не принцесса.
— Не поняла. — В голосе девицы зазвенела сталь.
— Ну как же, драконов ведь с младых когтей натаскивают на похищение принцесс. Усиленные курсы этикета. Рыгнёт не в той тональности, и всё, нет принцессы — умерла от эстетического шока. То ли дело простые девицы. Вольная сельская жизнь — луга, поля, в лес по грибы, купание в речке, сытный ужин…
Девица посмотрела на полную тарелку.
— А принцессы не такие. — Бес помахал хвостом. — Диеты, корсеты, менуэты. Знаешь, как определить настоящую принцессу с помощью горошины?
— Положить горошину под груду перин. Если утром барышня будет в синяках, значит, принцесса.
— Нет-нет, моя дорогая. Это значит, что у барышни кожа, склонная к образованию синяков, и больше ничего. Настоящая принцесса, — бес наставительно поднял палец, — съедает горошину на обед и листок салата на ужин. А на завтрак выпивает чашечку росы. Но каша, милая моя! Да ещё со сливками! А это что?
— Варенье, — прошептала деморализованная девица. — Земляничное.
Бес покачал головой.
— Что ж, ты на верном пути, — сказал он. — Скоро у тебя будет чудная фигура — пышная, сплошные выпуклости, куда там Гвиневере.
Девица почувствовала, что варенье в каше превратилось в желчь.
Дракон обкусывал стебель сельдерея. В его глазах стояли слёзы.
— Вот оно, хорошее воспитание! — объявил бес. — Серебряная вилка, фарфоровое блюдо, одна маленькая устрица посередине… Куда там рыцарям!
— Лучше бы меня украл рыцарь, — уныло сказала девица.
— Ещё не поздно. Выйди на большую дорогу, мигом украдёт.
— Ни за что! — испугалась девица. — Сидеть всю жизнь седьмой возлюбленной в пятой башне — вот ещё радость! А на большее этих рыцарей никогда не хватает, вечно у них то турнир, то крестовый поход. Да и привыкла я уже к дракону. И что это ему вздумалось вспомнить о своём воспитании? Да сих пор я думала, что это самый необэтикеченный дракон на свете. Что же мне делать, бес?
— Слушайся меня, и я тебя не подведу. — Бес ухмыльнулся в бородку. — Для начала вот что…
***
— Где же бес? — Дракон привычным жестом развернул салфетку.
— Вон там, за грудой золота. В карты играет. Кажется, мы ему надоели. — Девица безошибочно выбрала вилочку для спаржи из двенадцати почти аналогичных.
— Чему тут удивляться, когда я сам себе надоел, — буркнул дракон.
Хрустела белоснежная асбестовая скатерть, сверкал хрусталь. В дальнем углу пещеры на вертеле остывала баранья нога, рядом скучал запылившийся за месяц бочонок пива. Обстановка была чинной и возвышенной.
— Как на похоронах, — пробормотал дракон.
Девица не ответила. С ненавистью посмотрев на стебелёк спаржи, одиноко лежащий на тарелке, она перевела взгляд на драконью трапезу: гору листового салата, украшенную маслинкой.
— А я-то думала, хоть сегодня нормально поедим. Всё утро запекала баранью ляжку, — сказала она горько. — Пироги пекла. Зачем, спрашивается? Нам и тарелки ни к чему, можно просто попастись на лугу.
— Сама виновата! — рыкнул дракон. — О рыцарях она мечтает! Попробовал бы сэр Гавейн выезжать на турниры, лопая один шпинат — его бы не то что в Камелот, в сборную Гипербореи по футболу бы не взяли!
— Я? Я?! — Девица швырнула вилку. — Это всё ты и твои усиленные курсы этикета! Я умру голодной смертью, так и знай! Умру! А потом уйду к маме. Пирожков наемся — с мясом!
— Мясо… — простонал дракон. — А, будь что будет!
Схватив баранью ляжку, он вгрызся в неё по самые уши. Вытер пасть лапой и звучно рыгнул. Девица отодвинула блюдце с горошиной, принесла себе глубокую тарелку и наполнила пирогами до краёв.
— Я себе пива налью, — сказал дракон.
— И мне.
— И чипсы открою.
— И мне!
— И пусть будет стыдно тому, кто плохо об этом подумает!
— Я вовсе не хотела, чтобы ты становился рыцарем, — сказала девица, отдуваясь.
— А я совсем не хотел, чтобы ты превращалась в принцессу, — признался дракон.
— Тогда зачем мы всё это затеяли?
Дракон и девица посмотрели друг на друга. Перевели взгляд на беса. Тот обыгрывал сам себя в «очко», хихикая всякий раз, как передёргивал карты.
Девица сузила глаза.
— Вот оно как, значит, — сказала она. — Вот оно, значит, как. Что ж, дракон, после всей той заботы, что бес проявил о нас, мы просто обязаны отплатить ему тем же. Мы должны полностью изменить его жизнь.
***
— Девица! — пропел бес. Он выспался и был полон сил и добрых намерений. — Дракон! Куда вы все подевались?
Покачивая рогатой головой, бес обошёл пещеру, взобрался на стол и обнаружил коробку из атласной бумаги с тиснением и позолотой. На коробке было написано «ТОРТ».
— А! — пробормотал бес. — Решил сделать девице сюрприз? Думаю, она не обидится, если я отъем кусочек. Для любимого дружка и серёжку из ушка.
Бес разрезал ленточку когтем и снял крышку.
Торт был бело-розовый, взбитый, как подушка на кровати образцовой хозяйки, весь в цветочках и завитушках. Бес материализовал десертный прибор, облизнулся и вонзил вилочку в пышный кремовый бок.
— Ай-яй-яй!
Торт завизжал и взорвался.
Бес протёр залепленные взбитыми сливками глаза и увидел…
— Это что, борода?
— Да, — проблеял бес, впервые в жизни теряя уверенность в себе.
— А. Мне показалось, мочало. — Особа, так внезапно появившаяся из торта, спрыгнула на пол, щёлкнула изящными пальчиками, украшенными изящными кроваво-красными коготками. Кремовые розы, прилипшие к очень маленькому красному платью, превратились в настоящие и заблагоухали модным парфюмом «Поцелуй Морганы».
— Это что, пещера? — Особа извлекла из алых кружев зеркальце, тюбик с помадой, быстро подкрасилась и причмокнула губами, отчего губы стали втрое пышнее.
— Ну… э…
— Да уж вижу, не дворец короля Артура. — Особа рассеянно поправила бюст. Бюст, к сожалению, не увеличился ни на инч. — Впрочем, для сельской местности довольно мило. Где моя спальня?
— Э… что?
— Спальня. — Особа тяжело вздохнула. — Так я и знала — лунатик.
— Э… почему?
— Нормальные бесовок по почте не выписывают.
— Э… Не помню, чтобы кого-то выписывал.
— Я и говорю — лунатик. Чья это пещера?
— Дракона.
— Гм. А вон та кровать?
— А это девицы его.
— Гм. Ну хорошо. Быстренько материализуй мне такую же, только по росту. Простыни чёрные, шёлковые.
— Сама не можешь, что ли? — возмутился бес.
— А ты зачем? Вон там сделай джакузи, а вот тут — трельяж.
— Э… А что это?
— Кругом — дикость и варварство, — посетовала бесовка. — Одно слово, тёмные века. Пора что-то менять. Желательно, всё.
Бес понурился. На полянке перед пещерой хихикали дракон и девица. Они ещё не знали, что вслед за джакузи в их жизнь войдут шопинг и шейпинг. Прогресс семимильными шагами надвигался на беспечный Камелот, и поступь его была неостановима.
