Усмирение Олимпии
Он снова стоял там. Неизвестно как и почему, но он снова и снова возвращался туда.
Он снова стоял там. Среди руин жилых зданий и некогда величественных храмов, возведенных в честь богов Олимпии. Небо пылало - языки огня вздымались так высоко, что даже в нескольких сотнях метров от пожаришь было светло словно днем. И только весящая на небосводе луна напоминала о наступившей ночи.
Там стоял мальчик со взъерошенными волосам пшеничного цвета, облаченный в оборванные одежды не по размеру, сжимающий обеими руками небольшую алтарную статую богини судьбы Аноинкай. Взгляд его уходил далеко вперед, в бушующий океан огня. И в изумрудных глазах бушевал этот безумный танец пожара. Он стоял посреди перекрестка, но суетящимся людям, казалось, не было до него совершенно никакого дела.
Беженцы, сжимая редкие пожитки стремились скрыться вдали за его спиной. Они, ведомые страхом и древним инстинктом родителя, бежали в глубь города, влача за собой родню и детей. Из-за спины мальчика появлялись все новые и новые бойцы местного городского ополчения - несмотря на долгий период затишья и мира, вывести войну из крови Олимпийцев, казалось, было невозможно, и многие мужчины откликнулись на зов тирана города Ирекса.
Воины, облаченные в стальные шлемы и кирасы, закинув лазганы за спины, стали судорожно возводить баррикаду из разрушенных фрагментов зданий и мебели. В условиях узких улочек Ирекса это было не трудно. Два бойца тащили за собой тяжелый крупнокалиберный стаббер на самодельном лафете с колесиками. Воин в шлеме с оранжевым гребнем на голове отдавал команды.
- Фотис, быстро сюда!, - Подгонял он, - Стаббер должен быть на позиции еще минуту назад!
- Виноват, господин! Задержались на складе. - Ответил массивный мужчина в кирасе, деловито раскладывая стаббер, - Пытались выбить побольше патронов.
- А нам еще и патронов не дали?
- Говорят, что нижний город полностью потерян, господин. - с какой-то спокойной обреченностью произнес здоровяк, - Со всеми складами и мастерскими.
- Сохрани нас Аноинкай...
Тут командир отряда запнулся. Цепкий взгляд его холодных голубых глаз зацепился за фигуру, что выбивалась из окружающего хаоса. Он заглянул в изумрудные глаза мальчика и на короткий миг оцепенел.
- Парис? Это ты? - пораженно спросил человек в шлеме с гребнем. Он быстро оказался рядом с мальчиком и присел на одно колено перед ним, всматриваясь в измазанные копотью знакомые черты лица. - Где же твои родители? Где твои братья, Парис?
Мужчина проследил за взглядом юнца и ужаснулся. Но не смерть его старого друга, с которым они долгое время дружили семьями, ужаснула молодого офицера ополчения Ирекса.
Там, в далеких отблесках огня, среди жестокого танца стихии и чернеющих развалин некогда величественного храма он заметил знакомую массивную, закованную в сталь, фигуру. Это продолжалось всего несколько мгновений, после чего языки пламени обволокли этот мираж и скрыли его от взгляда человека. Но даже этих, казавшихся долгими, мгновений хватило мужчине чтобы понять кто идет к ним среди огня.
Не успел он что-то скомандовать, как от баррикады разнесся окрик.
- Господин, противник в конце улицы, в разрушенном храме! Триста метров до цели! - Раздавался грубый голос Фотиса.
- Короткими, с рассеиванием по фронту и в глубину! Огонь! - Командир почти мгновенно оказался на ногах рядом со своим подразделением и отдавал указания, - Петрос, возьми своих людей и займи позиции в развалинах слева. Лоанис! Быстро ко мне
Не успел последний приказ слететь с языка мужчины, как воздух наполнился трелью оглушающих очередей. После того как первые крупнокалиберные пули рассекли огонь и дым, почти тут же из глубины ответили убийственным ураганом болтерного огня.
Ополченцы еще не видели противника, а уже несли потери - то тут то там людям на огневых позициях отрывало конечности или полностью разрывало тела на части взрывами начиненных шрапнелью болтов.
- Господин?! - Прокричал юный высокий боец в кирасе, судорожно пытаясь застегнуть ремешки шлема на подбородке.
- Лоанис! Отправляйся ко второй заставе и передай что противник пробил оборону! - Командир достал из полевой сумки на боку какую-то бумажку и, написав на ней что-то, передал бойцу. - Отдашь это суб-опциону Адаму Пагониду. И отведи мальчика к лагерю беженцев.
- Понял, госопдин! - Судорожно закивал молодой ополченец и принял бумагу из рук командира.
В этот момент голова очередного стрелка с отвратительным чавкающим звуком, который было слышно даже за грохотом стаббера, превратилась в кровавую взвесь. Командир сел на колено перед мальчиком.
- Парис, слышишь меня? Кивни если слышишь, - Дождавшись когда растерянный взгляд юнца сосредоточился на мужчине и он кивнул, он продолжил. - Отлично. Слушай меня внимательно. Сейчас ты пойдешь с этим бойцом, он отведет тебя в безопасное место. Найдешь там Анну. Ты помнишь Анну?
- Д-да... - Взгляд мальчика стал более осмысленным и твердым.
- Хорошо, - Он снял с себя сумку и повесил ее мальчику на шею. Мужчина едва улыбнулся, - Вы всегда неплохо ладили. Защити ее. Понял?
- Да. - уверенно ответил юный Олимпиец.
- Хорошо. В таком случае за нее я спокоен.
- Господин! Расстояние сто метров и сокращается! - Стаббер замолчал и раздался громогласный возглас Фотиса, - У нас осталась последняя...
Он не успел договорить. В следующую секунду тяжелое тело упало замертво у подножья баррикады, а голова разлетелась на несколько частей так что лоб, зубы и челюсть разметало по округе.
Стаббер окончательно затих и между бойцами и смертью осталось лишь груда спешно собранных обломков и сотня метров, перерезаемая лучами лазганов.
- Уходите, живо! - Оттолкнул юнца командир и побежал в сторону баррикады. Достав лазпистолет и вынув из ножен короткий широкий меч, мужчина воздел его над своей головой и взревел, - Ирекс! Гозек!
- Гозек! Гозек! Гозек! - взревел в ответ десяток глоток.
- Давай, парень - легко толкнул в плечо мальчика солдат в плохо застегнутом шлеме, - побежали!
Убегая вверх по улице, мальчик на секунду остановился и бросил последний взгляд на бойцов, что оставались умирать. Он знал, что они, вероятно, не смогут убить ни одного Ангела Императора, но не мог не восхититься их обреченной отвагой.
