иет Тгейакоуа Хочу, чтобы все те, кто ездит с наклейками "1941-1945. Можем повторить!" вышли на ул / приколы вконтакте (ВКонтакте, ВК) :: интернет :: 9 Мая

Тут даже я соглашусь с сией копипастой.

Жестко вкатили в минуса ТС. А ведь каждое слово - правда. 50 млн жертв. 26 млн потерь СССР. Можем повторить? Дебилы.

>Что вы повторить можете?

Ну как... Налить, выпить, повторить.

все равно если бы несколько пьяных болельщиков сборной команды с не важно какого спорта, которая 70 лет назад выиграла чемпионат а затем распалась и умерла, заявляли что "можем повторить"

Они что, думают, что это смешно?? Кретины.

(паста) Баян уже, а возможно и байка, но вот как надо показывать детям, что такое настоящая война, а не увеселительный штурм картонного муляжа.

Как о войне рассказывают в Бельгии.
Расскажу–ка я вам, как про войну рассказывают детям в той школе, куда пойдет мой сын в следующем учебном году.

Берут они с собой старшеклассников, которым по 16–18 лет, и едут куда–нибудь по местам боевой славы, в местные аналоги деревни Крюково. Там у всего класса отбираются все гаджеты. А взамен выдается рация, одна на взвод, каждому — вещмешок, оружие и форма, взаправдашняя — когда–то принадлежала участнику войны. На шею каждому вешается опознавалка — кто–то становится сержантом Янссеном, кто–то рядовым Ван Молем, имена все из того взвода, который конкретно эту деревню оборонял. Высаживают всю ватагу километров за 15 от деревни, и топают детки по жаре со всем своим барахлом.

Часа 2–3 топают. Оружие, которое не так много весит поначалу, становится очень тяжелым. Рюкзак натирает плечи. Хочется бросить тяжеленные вещмешки и полежать. Хочется поболтать, подурачиться, а нельзя. Тот, кому сержант достался, должен всю эту толпу держать в порядке — чтоб шли тихо, не орали, не отставали, вперед не забегали и не дурили (представьте себя 17–летнего на месте какого–нибудь пацана, которому надо внезапно сдерживать 15 человек своих одноклассников).



Доходят они до деревни, тут их преподаватель–командир ведет к дому, останавливаются. — Кто тут рядовой Ван Мол? — Я! — Когда ваш взвод подошел к этому месту, рядовой Ван Мол подорвался на мине возле этого дома. С этого момента "рядовой" молчит. Идут дальше. — Кто тут рядовой Стевенс? — Я? В этом месте взвод был атакован, рядовой Стевенс был ранен в бедро и погиб на месте от потери крови, помощь не успела подойти. И так идут они дальше, пока не доходят до кладбища, и не видят, как стоят в ряд, один за другим, камни с именами тех, чьи опознавалки у них на шее. И понимают, что из 15 в живых остались двое — таких же, как они, восемнадцатилетних салаг, которым хотелось дурачиться, слушать музыку, трепаться с противоположным полом, танцевать и целоваться, а вместо этого — жажда, голод, холод, боль, страх, усталость, и для очень многих — внезапная и страшная смерть.

"Что вы повторить можете?"
Процесс превращения в фарш. Не вижу смысла им мешать. Биомусор желает сам себя переработать. Это же великолепно, если бы не одно "НО". Заветную повесточку на этих их повторы закинут и адекватным людям, которые нихуя повторять не хотят. Ибо понимают, что число в 50 миллионов трупов (это если официально считать) суммарно со всех стран, выжженная земля и руины на месте городов, как бы "тонко" намекают на "Какие повторы? Ебанько что ли?". Имхо, но люди, которые хотят это повторить - это даже не долбаёбы и моральные выродки. Это то, что невозможно описать. Ни в одном языке не найдётся такого слово, либо словосочетание.

"Спасибо, не стоит".

Да ладно, какие сутки под дождем? Сколько там время подлета, часа 2-3? Вот столько современная мировая война и продлится, а потом будет уже фоллаут.

День под дождем? Просто постоять? Пользуясь случаем хочу передать привет всем монтажникам.

Дык тут вся проблема в том, что такие кто лепит наклейки представляет ВОВ как такую прогулку от Москвы до Берлина где немцы только отступали от великой и могучей Красной армии.

Мой товарищ, в смертельной агонии
Не зови понапрасну друзей.
Дай-ка лучше согрею ладони я
Над дымящейся кровью твоей.
Ты не плачь, не стони, ты не маленький,
Ты не ранен, ты просто убит.
Дай на память сниму с тебя валенки.
Нам еще наступать предстоит.

(с)19-летний лейтенант-танкист Ион Деген. 1944 год.

Очень многие из вас, имея поверхностное представление о том, что такое война, самоуверенно считают, что они в достаточной степени осведомлены. Про войну они читали в книжках и смотрели в кино. Меня, например, возмущают книжицы «про войну», написанные прифронтовыми «фронтовиками» и «окопниками» штабных и тыловых служб, в литературной обработке журналистов.
А что пишут те, которых возвели до ранга проповедников истины?! Взять хотя бы К. Симонова с его романами про войну. Сам К. Симонов войны не видел, смерти в глаза не смотрел. Ездил по прифронтовым дорогам, тёр мягкое сиденье легковой машины. Войну он домысливал и представлял по рассказам других, а войну, чтобы о ней написать, нужно испытать на собственной шкуре! Нельзя писать о том, чего не знаешь. О чём может сказать человек, если он от войны находился за десятки километров?!..
Многие о войне судят по кино. Один мой знакомый, например, утверждал, что когда бой идёт в лесу, то горят деревья.
— Это почему? — спросил я его.
— А разве ты в кино не видел?
— ...
По кино о войне судят только дети. Им непонятна боль солдатской души, в кино им подают стрельбу, рукопашную с кувырканиями и пылающие огнём деревья, облитые перед съёмкой бензином.
Художественное произведение, поставленное в кино, или так называемая «хроника событий», дают собирательный образ: боёв, сражений и эпизодов, — отдаленно напоминающий войну. Должен вас разочаровать, от кино до реальной действительности на войне, — очень далеко. То, что творилось впереди, во время наступления стрелковых рот, до кино не дошло. Пехота унесла с собой в могилу те страшные дни.
Войну нельзя представить по сводкам Информбюро. Война — это не душещипательное кино про любовь на «фронте». Это не панорамные романы с их романтизацией и лакировкой войны. Это не сочинения тех прозаиков-«фронтовиков», у которых война — только второй план, фон, а на переднем, заслоняя всё пространство в кружевах литературных оборотов и бахроме, стоит художественный вымысел. Это не изогнутая стрела, нарисованная красным карандашом и обозначающая на карте остриё главного удара дивизии. Это не обведенная кружочком на карте деревня...
Война — это живая, человеческая поступь солдата, — навстречу врагу, навстречу смерти, навстречу вечности. Это человеческая кровь на снегу, пока она яркая и пока ещё льётся. Это брошенные до весны солдатские трупы. Это шаги во весь рост, с открытыми глазами — навстречу смерти. Это клочья шершавой солдатской шинели со сгустками крови и кишок, висящие на сучках и ветках деревьев. Это розовая пена в дыре около ключицы — у солдата оторвана вся нижняя челюсть и гортань. Это кирзовый сапог, наполненный розовым месивом. Это кровавые брызги в лицо, — разорванного снарядом солдата. Это сотни и тысячи других кровавых картин на пути, по которому прошли за нами прифронтовые «фронтовики» и «окопники» батальонных, полковых и дивизионных служб.
Но война — это не только кровавое месиво. Это постоянный голод, когда до солдата в роту доходила вместо пищи подсоленная водица, замешанная на горсти муки, в виде бледной баланды. Это холод на морозе и снегу, в каменных подвалах, когда ото льда и изморози застывает живое вещество в позвонках. Это нечеловеческие условия пребывания в живом состоянии на передовой, под градом осколков и пуль. Это беспардонная матерщина, оскорбления и угрозы со стороны штабных «фронтовиков» и «окопников».
Война — это как раз то, о чём не говорят, потому что не знают. Из стрелковых рот, с передовой, вернулись одиночки. Их никто не знает, и на телепередачи их не приглашают, а если кто-то из них и решается сказать правду о войне, то ему вежливо закрывают рот...
Напрашивается вопрос: кто из оставшихся в живых очевидцев может сказать о людях, воевавших в ротах? Одно дело — сидеть под накатами, подальше от передовой, другое дело — ходить в атаки и смотреть в упор в глаза немцам. Войну нужно познать нутром, прочувствовать всеми фибрами души. Война — это совсем не то, что написали люди, не воевавшие в ротах!
Тех, кто был во время войны приписан к ДКА, я делю на две группы, на фронтовиков и «участников», — на тех солдат и офицеров, которые были в ротах, на передовой во время боя, и на тех, кто сидел у них за спиной, в тылу. Война для тех и других была разная, поэтому и говорят, и помнят о ней те и другие по-разному.
Это были нечеловеческие испытания. Кровавые, снежные поля были усеяны телами убитых, кусками разбросанного человеческого мяса, алыми обрывкими шинелей, со всех сторон неслись отчаянные крики и стоны солдат... Всё это надо самому пережить, услышать и увидеть, чтобы во всех подробностях представить эти кошмарные картины войны.
Вот и сейчас, я пишу и вижу, — они передо мной, как живые... Я вижу изнуренные, бледные лица солдат, и каждый из них, умирая, хотел что-то сказать... Сказать тем, кто останется после них жить на этой земле, пропитанной их кровью. Эти мысли и не дают мне покоя.
С какой безысходной тоской о жизни, с каким человеческим страданием и умоляющим взором о помощи, умирали эти люди!.. Они погибали не по неряшливости и не в тишине глубокого тыла, как те сытые и согретые теплом деревенских изб и жителей 09 прифронтовые «фронтовики» и «окопники».
Они — фронтовики и окопники стрелковых рот, перед смертью жестоко мёрзли, леденели и застывали насмерть в снежных полях на ветру. Они шли на смерть с открытыми глазами, зная об этом, ожидая смерть каждую секунду, каждое мгновение, и эти маленькие отрезки времени тянулись, как долгие часы.

Вообще-то во вторую мировую воевали со всех сторон представители и такого же "офисного планктона", и работяги и все остальные. Да, тогда народ был суровее и жёстче, но так-то и жизнь в целом мрачнее была. Так что повторить мясорубку, если таковая появится, не особо сложно будет. И тяжело работать на войне будут примерно все.

Неужто люди, которые прошли вторую мировую готовились к ней с детства? В довоенное время люди были какие-то другие? Да такие же были! И быдло было, и ворьё, и трусы, и алкаши. Помимо нормальных людей. Ничем не отличались. Когда наступила война эти ТАКИЕ ЖЕ как мы стали из-за войны НЕ ТАКИМИ. Пришлось стать чтобы выжить. Так почему автор топика считает, что сегодняшние люди не смогут повторить? Да сейчас и неженки, и брехуны и прочие, но такие же были и тогда. Пришлось изменится и теперешние смогут если опять начнется.

Меня удивляет то, что о Советско-Финской войне так мало говорят, у меня прадед там остался, оставив шестерых детей дома, где, как погиб? Никто не знает - и таких там были тысячи. Чужая, никому не нужная земля. Советский Союз был таким же оккупантом как и современная РФ, яблочко от яблони. Сейчас так же трупы из Сирии и Донбасса приходят, часто не приходят вовсе. Во имя чего? Банально бабла - так как на родине нет ни социальных лифтов, ни возможности заработать на достойную жизнь. А мы тут про мир во всем мире, про ужасы войны, про то как это плохо. В одной руке флаг Мира, в другой пистолет. РФ так и остается оккупантом, на протяжении всей своей истории, начиная с завоевания севера, востока и Кавказа, до наших дней, через ужасы войн, разделения территорий, подковерных политических игр и парадами с бряцаньем новейшим оружием - чтобы боялись! Это не День Победы, победили сами себя и продолжаем побеждать - это День Памяти. То чего делать не надо. Но всё продолжается до сих пор.

Пиррова победа.

да ну хватить лить воду, емае. Я не умаляю (от слова мАлый) значимости подвига наших предков, ОДНАКО в прогулочном уроке с бирками и прочим нет ничего необычного. Автор оригинала с таким удивлением и восхищением пишет об уроках своего ребенка, будто жизнь этих уроков ему самому не преподнесла.
Обычная срочная служба, в обычном подразделении в самом обычном 2009 году: видел голод, смерть, сотни километров пути и недели над открытым небом в боевой выкладке, нерабочую технику которая губит и калечит экипажи и много всего прочего. Я к тому, что есть современные люди, у которых подобный опыт есть. Не вижу в этом ничего из ряда вон выходящего.
Теперь вернемся к главному вопросу поста: есть те, кто пишут "41-45? Повторим!" да? Есть такие, как автор поста, они считают это богохульством. Но есть еще те, кто себе четко представляет этот путь и если понадобится вдруг его повторить (ну, блин, не хочется конечно с теплого кресла вылазить, как и всем) то проблем в этом нет.