И каждый день он ходил на рынок, знакомился с людьми и водил с ними дружбу. И расспрашивал, как купцы продают и покупают, берут и отдают, и осведомлялся, что дорого, а что дешево. И в один из дней после завтрака он вышел из дома, и, по обычаю, отправился на рынок, и, проходя по рынку, услышал, что глашатай кричит: «Согласно приказу царя времени и владыки веков и столетий, пусть все люди закроют свои лавки и склады, ибо госпожа Бадр аль-Будур, дочь султана, направляется в баню, и пусть никто не выходит из своего дома, не открывает лавку и не глядит из окна! Опасайтесь ослушаться повеления султана».
Услышав это провозглашение, Ала ад-Дин стал думать, как бы ему ухитриться и посмотреть на дочь султана, и говорил про себя: «Все люди толкуют о ее красоте и прелести, и предел моих желаний — посмотреть на нее». И он стал придумывать хитрость, чтобы увидеть дочь султана, госпожу Бадр аль-Будур, и ему понравилась мысль пойти и спрятаться за дверями бани и поглядеть на царевну, когда она будет входить. И он пошел и встал за дверями бани, в таком месте, где его не мог увидеть никто; а тем временем дочь султана спустилась в город, проехала по рынкам и площадям и подъехала к бане. И когда царевна входила в баню, она подняла покрывало с лица, и оно засияло и заблистало ярче света солнца, и была царская дочь такова, как сказал один из описывающих ее в таких словах:
Что за очи! Их чье колдовство насурьмило?
Розы этих ланит! — чья рука их взрастила?
Эти кудри — как мрака густые чернила,
Где чело это светит, там ночь отступила *
И рассказывают, что, когда Ала ад-Дин увидал этот благородный образ, он сказал про себя: «Поистине, это творение всемилостивого! Слава тому, кто ее создал, и украсил такой красотой, и наделил столь совершенною прелестью!»
Услышав это провозглашение, Ала ад-Дин стал думать, как бы ему ухитриться и посмотреть на дочь султана, и говорил про себя: «Все люди толкуют о ее красоте и прелести, и предел моих желаний — посмотреть на нее». И он стал придумывать хитрость, чтобы увидеть дочь султана, госпожу Бадр аль-Будур, и ему понравилась мысль пойти и спрятаться за дверями бани и поглядеть на царевну, когда она будет входить. И он пошел и встал за дверями бани, в таком месте, где его не мог увидеть никто; а тем временем дочь султана спустилась в город, проехала по рынкам и площадям и подъехала к бане. И когда царевна входила в баню, она подняла покрывало с лица, и оно засияло и заблистало ярче света солнца, и была царская дочь такова, как сказал один из описывающих ее в таких словах:
Что за очи! Их чье колдовство насурьмило?
Розы этих ланит! — чья рука их взрастила?
Эти кудри — как мрака густые чернила,
Где чело это светит, там ночь отступила *
И рассказывают, что, когда Ала ад-Дин увидал этот благородный образ, он сказал про себя: «Поистине, это творение всемилостивого! Слава тому, кто ее создал, и украсил такой красотой, и наделил столь совершенною прелестью!»