рассказ

Заражение 2

Вода давит на грудь многотонным прессом, Рейнджер отчаянно рванулся вверх. Конечности вяло шелохнулись, к далёкой поверхности устремилась серебристая цепочка пузырьков. Грудь полыхает острой болью, в подсознании мечется обезумевшая обезьяна, разрывает связные мысли, истерично требуя ВЗДОХНУТЬ.

Рваная бахрома темноты нарастает по краям зрения. Лучи света пронизывают толщу воды, истончаются и обрываются, едва не дойдя до Рейнджера. Свет медленно отдаляется, в ушах нарастает писк…

Рейнджер подскочил на койке, грудь часто вздымается, холодный пот стекает по спине. На левом запястье требовательно пищит широкий браслет, на экране мигает иконка входящего вызова. Сев на кровати утёр лицо ладонями и тяжело выдохнув, мазнул пальцем по экрану. Раздражённый голос командира сорвал остатки сна:

— Дан, быстро в мед отсек!

— Ч-что…случилось?

— Спасённая, Джусиен пришла в сознание, требует тебя.

— Джустисен…

— Что?

— Так её зовут…

— Плевать, дуй сюда!

Дан вяло натянул синтетические штаны, обувшись набросил на голый торс куртку вышел в коридор. За панорамным окном во всю стену, медленно вращается Аделина-9. В красной атмосфере бушует вечный термоядерный шторм, наследие империи. Говорят, под поверхностью процветают города имперцев, с военными заводами и прочими крупицами мощи. Только Метрополии плевать на эти слухи, с поверхности, в ближайшую тысячу лет, ничто не взлетит.

Проходящая мимо инструктор закатила глаза глянув на Дана, рейнджер мысленно отмахнулся и прошел к транспортному узлу. Командир сказал прибыть быстро, вот пусть теперь и отдувается.

Сев в кресло, небрежно набросил фиксирующие ремни и откинулся на спинку, любуясь видом из транспортной шахты. Огромный шторм величаво двигается с полюса Аделины к экватору, расширяясь на всё полушарие. Глядя на буйство стихи начал массировать висок большим пальцем. Спросонья мысли вяло стучатся о стенки черепа, точно рыбы в замерзающем озере.

«Зачем вызывать меня среди ночи? Раз датчанка пришла в сознание, что в принципе удивительно, учитывая её состояние…могли бы и утром вызвать.»

Капсула транспортёра залетела в закрытый туннель и начала плавно тормозить. Дан сбросил ремни и упираясь ладонью в потолок пошёл к выходу.

Больничный отсек встретил стерильной вонью и десятком людей в белых халатах, снующих меж кабинетов. Командир, появившись из ниоткуда, схватил Дана за локоть и потащил вдоль палат к сектору карантина. Мельком глянув на неуставной вид подчиненного поморщился, но ничего не сказал. Переодевшись в костюмы биозащиты, вошли в опечатанную палату. Дан непроизвольно выругался, в больничной робе датчанка похожа на скелет, обтянутый желтоватым пергаментом. Лицо обтянуто бинтами, пестрящими кровами пятнам, не закрытый глаз сверлит вошедших с интенсивностью боевого лазера.

— Откуда кровь?

Командир ответил с легкой заминкой, на лбу пролегли глубокие морщины:

— На костях черепа были чужеродные наросты, да и не только на черепушке. Они не росли, пока она не начала получать питание. Пришлось срезать, но регенераторы на ней почти не работают… В общем, будь у неё больше припасов в той башне, ты нашел бы ещё один труп.

Женщина слабо шевельнула рукой, точно ветер потревожил высохшую ветвь, начала говорить, путая язык метрополии с датскими словечками. Дан подошёл к кровати, стараясь расслышать блеклый шёпот.

— Er det dig? Я хотела… fortælle…что reddet mig…вы должны…должны…уничтожить эту проклятую планету…иначе они вырвутся!

Командир подошел ближе, заложив руки за спину, попросил чуть склонив голову:

— Пожалуйста, расскажите, что случилось с колонией.

Заражение

Колония заброшена, постройки поросли буйной зеленью. С высоты видно торчащий из земли остов космического скитальца, беспощадно обглоданный временем. Легкий глайдер рассёк кучевое облако и полукругом пошел на снижение. Боковая дверца съехала в сторону, зеленой солнце отразилось от сферы боевого шлема, рейнджер сел, свесив ноги. По внутренней стороне шлема, снизу-вверх побежали короткие строки отчёта.


«Ковчег четыре, первый сеанс связи более тридцати циклов назад, молодая колония на основе корабля-поколений. Запрос на канал поставок с Метрополией удовлетворён. Последний сеанс связи, пятнадцать циклов назад. Сигнал S.O.S получен неделю назад по времени Земли…»


Рейнджер мельком глянул на тушу корабля, по спине пробежал холодок. Шедевр инженерного дела, тысячи лет бороздивший пучины космоса, медленно гниёт в молоденьких джунглях. Есть в этом мерзкий символизм.


Гибель колоний с кораблей-поколений довольно обыденное дело, мало кому удается сохранить приемлемей уровень знаний и не нахватать мутаций. Рейнджер поморщился, вспомнив деформированные тела дикарей, десяток тысячелетий, проживших в невесомости из-за поломки.


Глайдер медленно приземлился на окраине поселения из бетонных кубов и прямоугольников, плотно оплетённых лианами. Под кораблём подушкой прогнулся слой мха, Рейнджер осторожно спрыгнул, зелень под ботинками упруго спружинила. Взяв винтовку на изготовку медленно двинулся к ближайшему «дому». На шлем вывелась подробная карта скана, с отмеченными точками интереса.


Тридцать циклов назад здесь была процветающая колония, начинали закладку нормальных городов под бум рождаемости. Налаженная связь с Метрополией и…всё пропало по щелчку пальцев.


В первом «доме» всё заросло травой, пробивающейся из бетона. Во втором так же. В третьем…Рейнджер выругался, девять человеческих тел. Окаменевших, покрытых уродливыми наростами полипов, точно коралл. Толстые жуки выскочили из глазниц, пробежали по черепам и затаились в траве.


Сорвав с пояса зажигательную гранату, Рейнджер попятился к выходу, остановившись в проёме бросил на трупы. Поспешно вышел и поторопился по улице к источнику сигнала, за спиной грохнуло, из дверного проёма выметнулся вал жаркого пламени. По спине пробегают мурашки, чудится насекомые провожают взглядами из высокой травы и распахнутых дверей.


Сигнал идёт из трёхэтажного здания, на удивление почти не тронутого растениями. В траве вокруг белеют кости, обросшие наростами, как днища древних кораблей. У многих на черепах ровные отверстия с обугленными краями. Рейнджер обошёл здание, присматриваясь к костям в траве и окнам. Стёкла выбиты, на бетоне видны длинные борозды, точно долго скребли ногтями или куском арматуры. На втором этаже так же выбиты стёклам, из развороченного дверного проёма видно заваленную костями лестницу. Слабый ветерок гонит по траве изумрудные волны, завывает в пустых окнах и меж зданий.


У входа заметил детские кости, в конец изуродованные неведомой болезнью. Сев рядом поддел дулом автомата, пробормотал:


— Будем надеется, это уже посмертное…


В центре детского черепа проломленная дыра, кто-то со всей силы ударил чем-то на вроде кирки. Сигнал усилился, кто бы его не посылал, он явно на третьем этаже.


Стараясь не наступать на кости, поднялся на два этажа и остановился на пролёте третьего. Путь преграждает металлическая дверь, явно снятая с корабля, сенсор по центру ожил, по Рейнджеру прошелся широкий красный луч, остановился дойдя до шеврона Метрополии. Заскрипело, застоявшийся механизм пришёл в движение.


Третий этаж встретил валом пустых консервных банок, дверь захлопнулась за спиной. Широкое помещение почти лишено света, только пара лучей пробивается через грязь на окнах. В дальнем конце послышался всхлип и шорох, Рейнджер нацелился на звук. Медленно опустил винтовку и подошёл ближе, в углу сидит тощая женщина с сальными, растрёпанными волосами. В левой руке сжимает кайло с стандартной меткой геологической службы. Вместо правой, завязанный узлом рукав.


Женщина подняла голову, всхлипнула глядя в шлем. Вдоль скулы к виску, под кожей идёт сеть острых бугорков, глаза красные.


— Младший геолог… Джустисен…рада…приветствовать вас…


Рейнджер опустился на одно колено, заученно достал инъектор и сделал укол в шею. Женщина слабо дёрнулась, на глазах выступили слёзы.


— За…заберите меня…я должна…лекарство…


Глаза закатились, геолог бессильно уронила голову на грудь и начала заваливаться. Рейнджер подхватил, тело невесомое, как паутина, бережно понёс к выходу. Внутри глайдера есть криомодуль, как раз для перевозки тяжело раненных.


На базе разберутся.

Под кроватью

Я живу под кроватью, тут очень пыльно и мало света. Иногда чудовище сверху пытается пропылесосить, мне приходится уворачиваться от металлической трубки с широкой насадкой. К счастью энтузиазм быстро иссякает, главное, чтобы старшее чудовище не пришло, от него добра не жди. Придётся тайком перебираться под шкаф и бессильно наблюдать, как пылесосом рушат подкроватный уют.

Днём, пока никого нет, ко мне приходит кот и мы перебрасываемся закатившимися под кровать попрыгунчиками. Вдоволь наигравшись кот зовёт на улицу, вежливо отказываюсь. Я ни за что не покину этой комнаты, мир снаружи населён чудовищами, ещё хуже того, что спит на кровати. Кот фыркает:
«Какие же вы трусы, что ты, что сидящий в подвале или на потолке. Боитесь показаться людям на глаза».

Вечером приходит главное чудовище, даже в комнате слышен недовольный рёв и плач женщины. В такие моменты кот благоразумно прячется у меня, поджав хвост и испуганно следит за дверью.

Старшие чудовища могут среди ночи ввалиться в комнату, бесцеремонно разбудив младшее, сесть на кровать и пол ночи, путаясь в словах, «учить жизни». Днём все кончается, я наслаждаюсь блаженным одиночеством раздумывая, откуда появился. Кажется, всегда был под кроватью, всегда рядом с маленьким чудовищем. В памяти всплывают клочки…широкая комната полная совсем маленьких чудовищ, завернутых в белую ткань…чудовища в белых халатах…яркий свет…плачущие старшие чудовища…деревянный ящик…

Воспоминания обжигают, заставляют сжаться от острого ужаса.
***

С самого утра в доме ощущается волнение, слышно множество чужих голосов из зала, смех и музыку. Кот благоразумно спрятался у меня, взъерошенный, с дикими глазами. У маленького чудовища праздник, день рождения, в гостиной сейчас полно таких же маленьких чудовищ. Кот на силу вырвался, оцарапав самого наглого. Я обнял пушистого, пригладил шерсть стараясь успокоить. Кот благодарно замурчал.

К полудню музыка утихла, голоса сместились к коридору, кот облегчённо мяукнул.

«Уходят»

Хлопнула дверь, в доме повисла тягучая тишина. В коридоре скрипнула половица, в комнату вошло чудовище-мать, пошатываясь села на кровать и зарыдала, давясь слезами. Через пару минут вошло чудовище-отец, застыло на пороге, вместо привычных воплей…всхлипнуло. Он сел рядом, обнял женщину, через всхлипы едва различимы голоса:

— Пять лет…боже…прошло пять лет…за что нам это?

— Тише милая, мы должны быть сильными….

— Да толку от этой силы?!

— Сын вернётся от бабушки с дедушкой, через пару часов, давай съездим на кладбище, я вот прикупил игрушку…

— Паровозик?

— Я…я думаю…ему бы нравились паровозики и железные д…д…дороги…

Мать с отцом зарыдали, сцепившись объятиями.

Канал и группа автора:
https://zen.yandex.ru/id/5a8dae197ddde8e7557ef350
https://vk.com/lit__blog

ДУШ С РАСЧЛЕНЕНИЕМ

Читал как-то данную книгу(А.А.Ломачинский "Рассказы судмедэксперта"),там порядка двух десятков рассказов прелюбопытного содержания.Написано кратко,ясно и с задоринкой.Легко гуглится,кому станет интересно.

  
   
  В начале 80-х недалеко от Финбана велись земляные работы. Отсыпали здоровую насыпь на Выборгской железнодорожной ветке. И вот один из бульдозеристов заметил каие-то куски в земле. Мясо напоминают. Остановился, вышел и обомлел. Мясо то с человеческой кожей оказалось. Работам стоп, звонок ментам. 
   
  Менты приехали, попросили раскопать. Извлекли мясцо. Больше ничего не нашли - ни одежды, ни иных зацепок. Куски мелкие, но почти целый труп складывается. Явно мужской. Лицо восстановить невозможно - череп сильнее всего разбит и фрагментирован. Труп должен быть свежий, больше 24, но менее 48 часов. Метод расчленения не ясен. Края явно не резано-рубленные. Да и вообще, какие-то странные. Выглядят как-будто эти фрагменты человеческого тела помыли, вроде как мясо перед варкой. Чушь какая-то получается - помыли и закопали. Уверенно определить откуда земля, приехали ли куски на самосвале или захоронены на месте оказалось сложно. В одно и тоже место одновременно по крайней мере с восьми точек землю возили. Да и грунты схожи, плюс все перелопачено здорово. 
   
  Вся надежда на экспертизу. Взяли пробы землицы, собрали куски, разложили по кулечкам и отправили на Кафедру Судебной Медицины, что в Военно-Медицинской Академии. Определяйте, товарищи эксперты, откуда тело приехало, по той земле, что на мясо налипла. Заодно заключеньеце дайте - что это такое интересное с трупом сделали. Ну и главное - причину смерти, если сможете. 
   
  Собрались светила экспертизы. Сняли первично-налипший грунт. Быстро выяснили, что останки расчлененного тела были закопаны в землю, которую свозили с метрополитена. Следов крови в грунте нет - расчленение на месте исключается. А вот с самим метедом расчленения и причиной смерти проблема. Ни на что не похоже - ни пилено, ни разорвано, ни передавлено. И в то же время чем-то все методы сразу напоминает. Никаких дополнительных ран-травм на фрагментах не обнаруживается. Сердце-почки-печень в норме. Похоже был здоровый молодой парень 17-18 лет. И вроде как его живого по-щучьему велению на запчасти разобрало. 
   
  Подготовили ткани на микроскопию. Еще загадочней - ткани водой напитаны, вроде ак кто ее туда под давлением закачал. Догадочка одна возникла. Так как подобное на кафедральной практике не встречалось, решили провести эксперимент. Заказали молодого поросеночка со спецфермы и послали гонца в поликлинику Академии за безигольным иньектором для солдатских прививок. Этот аппаратик без иголок укол делает - напором жидкости кожу прошивает. И поросеок нужен был не для шашлыка - просто у маленьких хрюшек кожа и мясо по механическим характеристикам на человечье похоже. Вот этому поросеночку кучу уколов обычной водой сделали, потом умертвили, а места уколов изучили под микроскопом. Картина разрушения тканей идентична с найденными кусками. Для верности еще холодного трупа покололи - там разможжение иное. По резултьтатам экспертизы и следственного эксперимента нтересная вещь получается - расчленили живого человека, порезав его струей воды под громадным давлением! Об этом и доложили следакам. Дальше распутывание дела заняло часа три. 
   
  Оказалась вот какая история. В Метрострое была водяная пушка. Такая штука в горно-добывающей промышленности используется - она дает струю столь большого давления, что та выбивает камень куда быстрее отбойного молотка. В СССР гидропушки популярны были - беспыльная выработка, вроде как о здоровье проходчика забота. Вот и совали этот медод куда ни попадя, в том числе и на строительство метрополитена. Но там грунта мягкие и от такой пушки толку не было. Не пропадать же добру, и работяги нашли этой "брызгалке" хорошее применение - на самом малом напоре смывали грязь в построенном туннеле. Работала эта пушка всего-ничего, а все остальное время стояла без дела для голой отчетности. 
   
  Пришли в Метрострой два пэтэушника на практику. Работали с месяц, пушку при них ни разу не включали. Да они и не знали толком, что это. Знали - тунель мыть. Каждый день после работы были грязные и потные, а до душевых далеко было тащиться. Вот этим умникам после конца смены пришла в голову блестящая мысль - далеко не ходить, а прямо на проходке помыться. На гидропушке была надпись "при большом давлении струя горячая". То что надо! Устройство в управлении простое. Врубают давление на максимум, чтоб душ приятней был. Один разделся и под "краник" стал. Другой у пульта струю врубает. Ну водичка и того - дружка пополам. 
   
  "Оператор" испугался. Хоть и непреднамеренное, а убийство. Лет на шесть по минимуму. Вокруг никого, свидетелей нет. Парень решил выкрутиться - положил дружковы половинки на толстый стальной щит и покромсал той же струйкой. Потом куски закопал прямо на ленте землепроходочного комбайна, а место проишествия хорошенько замыл. Утром транпортер скинул дружковы останки прямиком в самосвал - никто ничего бы и не заметил, если б не бульдозерист. 
   
  Пошел таки парень за непреднамеренное, но уже с весьма отягчающими. 

Холод

Солнце умирает, с неумолимостью больного раком в терминальной стадии. Холодный июльский ветер бросил в лицо мелкие снежинки, я недовольно смахнул их взмахом руки. Год от года зима настаёт раньше и длится дольше. Сколько нам осталось до вечной ночи? Лет пять?

Улица пуста, даже дворник наплевал на работу, предпочтя остаться дома и топить в водке страх смерти. Небо тёмно-серое, вечерние, телефон в нагрудном кармане пикнул, отмечая полдень.

У подъезда ждёт матово-чёрный автомобиль, увидев меня водитель нажал кнопку на руле, задняя дверь приглашающе распахнулась. Поспешно юркнув внутрь, почти утонул в кожаном сиденье. Водитель, не дожидаясь пока я закрою дверь и пристегнусь, тронулся с места.

— Опаздываете Велимир. — сухо сказал водитель, вывернув руль.

Машина проскользив по льду выехала на шоссе, такое же полумертвое и занесённое снегом, как и мой микрорайон. Я замялся, ответил виновато опуская глаза:

— Не думал, что вы так быстро…

— Я не таксист, чтобы меня ждать.

Ну да, в наши времена таксиста пришлось бы ждать вечность, буквально. Рынок услуг обвалился ещё когда правительства облажались с операцией «Юпитер». Никто не хочет работать на дяденьку в преддверии смерти. Водитель включил радио, пока шла автоматическая настройка, салон наполнился шумом статики.

—… нацгвардия США освободила Йеллоустоун от коммуны радикальных…

Водитель ругнулся, мазнул пальцем по сенсорной панели, новости оборвало, вместо них пошли вялые гитарные переборы и хрипловатый голос:

— …а над городом плывут облака, закрывая небесный свет. А над городом — желтый дым, городу две тысячи лет, прожитых под светом звезды по имени Солнце…

За окном проносится покрытый снегом городской пейзаж, по шоссе изредка мелькают авто, чаще всего автоматический грузотоны.

— Знаете, а ведь мне так и не объяснили толком, куда мы едем и какой организации потребовался учитель младших классов, особенно когда рождаемость упала до нуля…

— Зачем тогда согласились?

— Честно, надоело сидеть дома и ждать неизбежного, наверное, пошел бы и на сходку сатанистов в качестве жертвы.

Водитель хмыкнул, ставя точку в куцем диалоге.

За дорогу успел задремать, уж больно удобное сиденье, авто выехало за город. За окном тянутся ровные снежные поля, с редкими полосами умирающих деревьев. Машин стало больше, тяжелые военные тягачи, укрытые брезентом. Порыв ветра приподнял край полотна, я с удивлением узрел силовую установку.

Машина свернула на свободную от снега боковую дорогу через поле и вскоре выехала к заданию из трёх бетонных прямоугольников. Снегопад прекратился недавно, но парковка и прилегающая территория идеально чисты, будто уборщики ловили снежинки в воздухе.

«Значит всё-таки армия, только они способны на такие выкрутасы. Зачем армии учитель?»

Выйдя из машины поспешил за водителем, в холле он передал меня в руки двух дюжих вояк в форме и одной секретарши, тоже в форме. Троица под руки провела в маленький кабинет, и усадила на стул перед столом. Стул, в сравнении с сиденьем машины, показался гранитным.

Спустя минуту томительного ожидания в кабинет вошел генерал, лицо знакомое, в прошлые годы часто мелькал в новостях. Сев за стол, он откашлялся в кулак и сказал механически, растянув губы:

— Здравствуйте Велимир.

— И вам не хворать, эм…

— Генерал Лебед. Не буду юлить, Велимир, вы очень нужны нам для проекта Зимний Феникс. Упреждая вопрос, это единственный способ спасти человеческую расу.

— Эм…это ну…я…э…горд возможностью и даже согласен…

Улыбка генерала стала шире, в конец потеряв крупицы человечности, точно кожу растянули крючками.

— Очень хорошо, не придётся вас насильно заставлять.

По спине пробежали колючие мурашки, я осознал, не возьми тогда трубку, меня бы затащили в этот кабинет с мешком на голове. Моё мнение или желание роли не играет, армия всё решила.

— В ближайшие двадцать лет, жизнь на поверхности станет невозможной, за это время мы выстроим сеть туннелей…очень глубоко, кхм… Вас, на это время поместят в криостазис, и в дальнейшем вы будете учить подрастающее поколение.

— Эм…ладненько…когда начинать подготовку? Ай…

Шею остро кольнуло, стальная игла впрыснула в кровь нечто, сразу ударившее в мозг и затуманившее зрение. Голос генерала донёсся через толстый слой ваты:

— Сейчас…

На стульях, стоящих кругом и обращенных друг к другу, сидело пятеро человек. Каждый из них смотрел в пол, лишь изредка поглядывая на присутствующих. И только один из них не поднимал глаз совсем, так же как только один из них смело смотрел по сторонам, выражая, правда, не столько смелость, сколько сожаление.

- Друзья, - начал он, - сегодня у нас новенький.

Присутствующие мельком глянули по сторонам, и не сказали ни слова.

- Его зовут Валера. Давайте поздороваемся с Валерой.

Кто-то шоркнул ногой, кто-то шмыгнул носом, но приветствия не последовало.

- Ну давайте вместе, давайте, друзья. Здравствуй, Валера.

- Здравствуй, Валера, - прозвучал неровный хор.

- Привет, - кивнул, все так же глядя под ноги, Валера.

Ведущий глубоко вздохнул - начало было положено. Он громко хлопнул себя по коленям.

- Давай, Валера, расскажи нам свою историю. Не стесняйся, здесь каждый тебя поймет и не осудит. Ведь так, друзья? Ведь мы именно для этого здесь собрались.

Присутствующие закивали головами. Лысый мужик тихо буркнул "По-любому", и поняв, что произнес что-то один, даже испуганно посмотрел на Валеру, но тот все так же пялился в пол.

- В конце-концов, у всех у нас так или иначе есть похожая история, и кто как не мы сможем понять того, кто самостоятельно пришел к нам за помощью. Ведь именно для этого и создавался "Клуб анонимных огородников".

Услышав название, присутствующие нервно заерзали на стульях. Девушка в черном даже встала,  но тут же села и стала часто дышать в платочек.

Валера с ужасом посмотрел на нее, затем на ведущего и схватился за голову.

- Все хорошо, - максимально спокойным тоном произнес ведущий, - все хорошо. - Он вытянул перед собой руки и, медленно ими раскачивая, добавил, - давайте все вместе еще раз по-приветствуем Валеру.

Никто не произнес ни слова, однако сам Валера сел вдруг на стуле очень ровно и тихо кашлянул. Ведущий опустил руки и Валера начал:

- Я не могу перестать есть клубнику.

Девушка в черном икнула в свой платочек. Остальные снова заерзали на своих стульях. Валера, стараясь не обращать на них внимания, продолжил:

- Я должен ее собирать в специальный кювет, - он показал себе на пояс, где этот кювет как бы крепится.

Лысый мужик забубнил:

- Да-да-да-да-да.

Ведущий осторожно потянулся, взял его за руку и мужик замолк.

- Я держу кювет, - продолжил Валера, - я вижу его, он белый, он чистый, и он ждет, он предназначен. Но нет. Ягода за ягодой отправляется ко мне в рот. - Валера показал себе на губы, но увидев, что на него никто не смотрит, убрал руки. - Сначала это были только самые красивые и большие ягоды. Ведь все равно они помнутся, если будут лежать, если будут храниться!

- Да-да, - снова подал голос лысый мужик.

Остальные тоже что-то забубнили и закивали головами.

- Но потом, - Валера посмотрел на окно, будто там за тонким стеклом его ждет спасение ото всего этого, всего, что было, что есть, и что будет. - Потом я начал есть даже простые ягоды, обычные, кривые, грязные и недозрелые. - Валера громко сглотнул и сделал медленный и глубокий вдох. - Потом раненые ягоды. Ягоды объеденные насекомыми.

Повисла пауза, и чтобы ее заполнить и прервать наростающее неясное и неприятное ощущение, ведущий добавил:

- И в кювете так и не прибавилось ягод.

- Да, - будто проснулся Валера, - ни одной. Нет, там что-то было. - Он задумался, и на лице его изобразилась глубокая печаль. - Листики. Паучок.

- Хорошо, - начал было ведущий, но Валера его перебил.

- Сначала я думал, что просто пока наемся. Наемся, и начну собирать.

- Хе-хе, - подал голос лысый мужик.

Валера посмотрел на него и стал грызть ноготь.

- Я наелся! - Вдруг выпалил он. - Но это не кончилось. Я продолжил есть. Все. Грязные, объеденные насекомыми, плесневелые. Я осторожно отрывал пальцами испорченую часть и съедал, то, что считал достаточно чистым. Чистым и вкусным. Боже, как же это вкусно. Как же это вкусно! Как же это...

- Да! - Воскликнул ведущий, видя как вместе с Валерой напрягаются остальные. - Но ты понял, что что-то не так и в итоге пришел сюда.

- Сюда, - Валера бессмысленными глазами посмотрел вокруг. Вместо глазных яблок его была клубника, грязная, объеденная насекомыми. - Да, сюда. Нет, не сразу. - Валера снова опустил свои глаза-клубники. - Что все пропало, я понял позже.

Девушка в черном вдруг подала голос:

- Да, осознание происходит только потом, когда ты думаешь, что контролируешь огород, когда думаешь, что прополка это самое страшное, когда думаешь, что знаешь все, что может тебя ожидать: компост, тля, сидераты; шланги, лейки, секаторы; рабица, камушки, дикий виноград...

- Да-да! - Перебил ее ведущий, - но мы сейчас хотим выслушать Валеру.

Но Валера, открыв рот, смотрел на девушку в черном, казалось, он сейчас заплачет. -  Что ты понял позже, Валера, что ты понял позже?

- А, - Валера нехотя опомнился, - да, позже. Позже я понял, что могу всегда покупать клубнику и есть. Сначала у бабок, потом зимой в супермаркетах. Но оказалось, что все не так.

Валера замочал, и снова начал грызть ноготь.

- Что же не так?! - Переспросил его ведущий.

Но все уже знали ответ. Присутствующие снова заерзали на своих стульях, ожидая, когда Валера озвучит их общее ощущение.

- Она невкусная.

Хроники Надразона. Дети Хаоса. (Новое поколение)

События, ставшие новым расколом разумных созданий, и приведшие к появлению Полиморфов, также затронули Детей Хаоса. Это стало причиной, по которой наступление Духов Хаоса было приостановлено.

Мы бежали, бежали так быстро и долго, как только позволяли ноги и обжигающий наши лёгкие воздух. Даже в багровом тумане сырой энергии хаоса, моментально съедающем любые звуки, всё равно до нас доносились крики, полные страдания и боли. Они возникали так резко, и так быстро затихали, что мы инстинктивно мчались прочь, подальше, от места возникновения этих криков боли и захлёбывающегося стона.

Сектора и миры под влиянием доминиона Детей Хаоса, постепенно преображались в выжженную пустоши, лишённые даже воспоминаний о былом величии и красоте. Не осталось зелёных садов, высохли чистые ручьи и озёра, не осталось никого и ничего, кроме наших преследователей, тех, кто ещё совсем недавно были нашими родными сёстрами и братьями.

В немногочисленные минуты затишья, я вновь обращаю свой взгляд на себя, я вижу нечто чуждое, ставшее теперь постоянным, неизменным.

Внешностью мы были, в некотором смысле, близки к Эльфам. Чисто гуманоидное строение тела, с двумя ногами и руками. Одна голова, с роговыми наростами, идущими от виска и уходящими за уши. Копчик оканчивался странной формы хвостом, из-за которого кстати, в первые минуты нападения погибло множество из нас.
Как?! Как такое могло произойти!?

Единственные в своём роде, мы - квинтэссенция сырой изначальной силы Закона Хаоса, его дети. Как мы могли изменится под этой волной катаклизма, став обладателями плоти, став из могущественных духов хищников, едой для наших же родичей, переживших и не изменённых.

Вновь всё повторялось, из раза в раз одно и то же. Мы бежали дикими зверьми, а позади, наслаждаясь нашей болью и страхом, следовали не изменённые.

Бегущая толпа вышла наконец на открытое плато, которое оканчивалось ущельем в котором находился меж-мировой проход. Собравшиеся в одну плотную группу, мы стали лёгкой добычей, на которую слетелись жадные и голодные хищники.

Крики и вопли... белёсая жидкость вместо красной крови и страх, страх зависший осязаемой плёнкой на каждом из нас. В тот момент, я вдруг осознал, что же мы делали с живыми и разумными созданиями, будучи одними из тех, кто так равнодушно и голодно рвал нас на куски.

Поскальзываясь в крови и спотыкаясь о тела умерших и раненых, мы рвались к проходу, когда...
- Так-так, что же тут у нас происходит?

Возник внутри наших разумов, вкрадчивый голос.

Казалось, что застыли не только мы и не изменённые, но всё в этом мире, даже меж-мировой проход исказился, будто бы водная гладь, в которую кинули камень.

Ошарашенные и потрясённые, мы все искали источник звука, того, кто был для нас Отцом и Создателем.

- Ну что же вы, кто играет со своими младшими братиками и сёстрами в такие злые игры, вы расстраиваете меня...

Продолжал тот же голос, звучавший отовсюду. Как бы он не был мягок, всё наше естество судорожно задыхаясь, трепетало под каждое слово.

Один из не изменённых вдруг выкрикнул в пространство.

- Отец! Ты наконец-то ответил нам!

В ответ прозвучал мурлыкающий смех, отозвавшийся болью во всём мире.

- Разве я нянька или тюремный страж, вести вас за ручку и отвечать на любую молитву. Живите и развивайтесь самостоятельно, я дал вам возможность выбора, но не буду за вас выбирать и жить.

После нескольких мгновений тишины, один из нас, разорванный, но живой, чуть слышно спросил.

- Почему? За что мы стали такими? Кто мы теперь для тебя, Отец?!

Тишина, наступившая после этого вопроса, оглушала сильнее любого взрыва. Этот мир, эта планета, даже время казалось бы замерли, в ожидании ответа.

- Вы мои дети, моя гордость и новое поколение. Я даю вам возможность, воспользуйтесь ею. Как, зачем и с какой целью, решать вам.

Один из не изменённых взвился в небо, взревев от ярости.

- Это МЫ твои дети! Это Мы твоя плоть и дух! Как ты можешь признавать их своими!? Они - облеченные в плоть слабаки и уроды.
Выкрикнул и тут же осекся, взвизгнув и с силой рухнув на землю, раскидывая комья отслаивающейся энергии и сгустки не переваренных потоков, вырванных из нас.

Ласковый шёпот, несущий непознаваемую угрозу, прошелестел в пространстве.

- Один из Тиамат думал, что может быть мудрее и сильнее, и теперь его нет. Не повторяй ошибочных путей и заблуждений в собственном превосходстве над кем бы то ни было.

Все они - ваши родичи и родственники, младшие братики и сестрички. Помните об этом, мои чистокровные дети.

Последние слова растворились в пространстве, а мой взор взор стал расплываться, задрожал и прояснился. По щекам катились капли солоноватой влаги. Все мы, навеки изменённые, кто стоя, кто сидя, впервые узнавали что такое плач.

Хроники Надразона. Полиморфы - в поисках родины.

Страшная, жестокая и несправедливая жизнь, ставшая не снимаемыми кандалами. Вот, что преследовало Полиморфов на протяжении большей части истории в Надразоне. Не прошло и тысячи лет, как старейшие эльфы издали свой знаменитый на весь Надразон Эдикт. С тех дней начался горестный исход полиморфов в поисках новой для себя родины.

Уроды — кричали некоторые звероподобные разумные, встретив в своих границах невиданных существ, как будто слепленных из разных видов. Преследуемые, они собирая скраб бежали дальше, под полёт боевой магии и нападающих на них отдельных групп видевших в них порчу и осквернение своего тела.

Сами же эльфы, были куда как осторожнее в своих действиях. Перед тем как был зачитан Эдикт Чистоты, была проведена долгая исследовательская работа с Первыми и Лесными. Было выявлено, что на уровне тонких полей и крови, они перестали быть одним видом. Только внешность, язык и культура, то что соединяло полиморфов тонкой ниточкой родства.

Изгнание проходило в соблюдении секретности, многие отцы и матери хватались за посохи и мечи, когда их любимых и детей забирали из семей, отдавая на милость Вселенной. Не обходилось конечно и без крови. Так среди Лесных, началось прямое восстание. Друиды призывали своих Первых собратьев проявить милосердие как и к другим разумным существам. Однако им холодно отвечали о том, что полиморфы не признаются юридически как самостоятельный вид. Тем более, как выяснилось чуть позже, не могли они и зачать потомство между собой. Для этого им был необходим чистый вид, что конечно же было воспринято Первыми как святотатство перед Жизнью, подарившей им совершенные тела.

Сказать что это была тяжелейшая ситуация, ничего не сказать. Всё ещё шли глобальные войны с Нежитью и Хаосом, в границах исследованных миров совершали геноцид ради жизненного пространства Инсектоиды. В тот момент, примерная, общая численность полиморфов, была чуть ли не на втором месте по Надразону. Однако...

Змеедевы отбивались как могли от пепельных марионеток, давая молодёжи от кентавров и гарпий, добраться до меж-мирового прохода. Они были самими старшими среди них, хотя отчаяние и опустошение высушило всю душу. Некоторые были воодушевленны тем, кем они стали, другие не переставали плакать всё время бегства. Для большинства тех, кто так или иначе был связан с эльфийской кровью, опустили ставни обречённости. Только единицы среди чистокровных лесных остались со своими любимыми, отправившись в добровольное изгнание. Из без того, понёсшие катастрофические потери, они предпочли не изменять клятвам сердца, желая если придётся, умереть за тех, кто им дорог.

На удивление, Рептилоиды, ненавидевшие старшие расы, очень тепло приняли в своих мирах полиморфов, правда с условием того, что они станут подчинятся законам их цивилизаций и изгонят тех эльфов, что были с ними. Так, образовалось неофициальное деление на подвиды. Те, кто своим новым телом был близок к разумным рептилоидам, оставались в этих мирах, прощаясь с любимыми, но обещая поддерживать связь.

Волна преобразований затронула не только Эльфов, каждый проживающий в Надразоне вид, получил своих полиморфов. Некоторые были не в состоянии выносить эти страдания, повреждаясь в разуме, становясь не более чем кровожадным хищником, чудовищем.

Этот изъян был вложен в каждого из полиморфов. Те, кто не мог подавить в себе злость, жажду крови и насилия, постепенно всё больше теряя рассудок. В конечном счёте нападая на своих и пожирая их.

Всё это происходило во время переходов, каждый мог напасть на них, любой имел право охотится на полиморфов как на зверей, так как Первые Эльфы не подписали их признания, протекторат не распространялся на проклятых.

Скитаясь от мира к миру, от сектора к сектору, численность и сплочённость полиморфов начала рассыпаться. К современным датам, быть может мы и забыли о их существовании, если бы не одно но. «Потерянные» тёмные эльфы неожиданно вышли из подземной изнанки миров, открывая тайные ходы и принимая всех без исключения.

Официальные лица, равнодушно наблюдавшие за негласным истреблением, с появлением новостей были мягко сказать недовольны. В срочном порядке, собирали карательные отряды, о которых простым жителям было известно мало. В новостях это преподносилось как попытка дипломатического контакта с пропавшими из Надразона. В тоже время у командиров был на руках совсем не мирный приказ. Найти проходы, ликвидировать падших сородичей и запечатать проходы.

Тогда мало кто мог предположить, что из этого выйдет.

Задолго к ближайшим мирам, в которых находили проходы, начались таинственные нападения. Казалось бы, как вообще можно застать мастеров потока врасплох. Однако это происходило всюду. Тогда подтвердились слухи о Инсектоидах, тогда Первые впервые подняли оружие на своих «Потерянных» собратьев.

Привыкшие к тактике грубой мощи, на подобие Хаоса или Нежити, гвардейцы и маги Первых, были не готовы к подлой войне. Ловушки, хитроумные мины, которые тогда могли изготавливать исключительно гномы. Яды и бомбы, нападение и тут же отступление.

Не знавшие ни одной гражданской войны, эльфы впервые вкусили что это такое, война против равного во всём противника. Конфликт, вызванный презрением и страхом старейших, теперь предстал «Бесконечной войной» которая длиться до сих пор.

(Предыстория книги, над которой сейчас работаю) Хроники Надразона -Потерянные. 1 часть: Создание пиратства.

Были исторические материалы в свитках, но они сгорели. Неслыханное дело в библиотеке Совета Рас. Попытка достать из архива глиняные скрижали, закончилась тем, что их нашли в настолько расколотом виде, что прочесть что либо не является возможным.

В итоге мы воспользовались выписками из дневника Лесного Эльфа Контрактера.

Никто так и не смог сказать мне о том, когда вообще началась более или менее централизованная работа и записи. После прочтения Эдикта Смерти, на всех территориях стали просыпаться погибшие эльфы. Кто на поле боя, кто из свежих могил. Недоумение, растерянность и ужас — основные эмоции, довлевшие над ожившими.

Вот как их описывала «Потерянная» с которой я путешествовал.

- Очнулась неожиданно, будто вынырнула из большой глубины, кашляя и задыхаясь. Первые несколько минут вообще была не в состоянии понять, что собственно проходит. Затем... резко вспомнила как не материальное нечто, выжгло живот вместе с бронёй.

На её хмуром лице, вновь заблестели в глазах слёзы. Сидевший недалеко от нас молодой эльф, цокнул языком, шевельнув клинком шипящие в огне поленья.

- Мне вообще голову оторвали в сражении против марионеток этой суки Смерти. Чётко до сих пор помню, как ледяной пепельный клинок ударяет в горло. Очнулся уже видимо после сражения, полностью погребённый в пепел. Выкопался как несколько тысяч наших, ничего не понимая, ничего не чувствуя.

Как и мои проводники, я наталкивался на похожие рассказы по всему пути следования. От себя дополню, я в то время был ещё совсем юношей, на лицах родственников и близких стоял явственный ужас, когда в гарнизоны и города начали приходить те, кого мы похоронили и оплакали. Не смотря на то, что все они были покрыты пеплом и брели как во сне, было явственно видно, что они не были зомби.

Некоторые смеялись, пытаясь обнять любимых или своих детей. Некоторые как и мы, находились в состоянии паники и ужаса от самих себя. Невыносимо было смотреть моему сердцу, на вернувшеюся к нам сестру. По её лицу катились крупные слезы, чертившие полосы. Осунувшееся лицо и покрасневшие глаза, с немой мольбой смотрели на нас, а мы так же молча смотрели на неё. Я не выдержал тогда и от страха и стыда за свои слёзы, убежал.

Постепенно, все чуть свыклись с тем, что подобная ситуация будет появляться теперь постоянно, но буквально через десять лет, мы поняли что же сотворила Закон Смерть.

У восставших потерялась интуитивная связь с окружающей природой, миры в которых они находились, будто бы отторгали «Потеряных» Взаимодействие с природой, потоками и стихийными силами, давались теперь очень тяжело. Хотя это было мелочью, в сравнении с тем, что теперь они старели как младшие виды. Наше сообщество настолько привыкло к вечности времени для нас и совершенной, неувядающей красоте, что увидев признаки старения среди восставших, началась паника. Именно в то время мы впервые услышали от Первых Эльфов это слово - «Потерянные»

Создавались целые районы для них, ставших в одночасье изгоями. Началось фактически негласное вытравливание наших братьев и сестёр. В руководство их перестали брать, в армию отныне им вступать также было нельзя. Те, кто при жизни был видным исследователем или наставником, теперь не мог преподавать или издавать свои работы. Всё это, конечно не случилось за один день, однако для них, это было видно более чётко. Формально, они оставались и остаются частью нашего вида, даже протекторат Совета Рас до сих пор распространяется на потерянных. Однако на деле же, всё было куда как иначе. Игнорирование, презрение и гадливость, вот то, что они видели в наших глазах.

Устав терпеть такое отношение, через пятьдесят лет после произнесения Эдикта Смерти, они стали уходить. И ужас тут даже не в том, что именно мы это допустили, а то что никто на это вообще не обратил внимания до последнего момента, когда пришло время на перепись числа «Потерянных»

А тем временем Потерянные объединялись и собирались в нейтральных мирах. Отношение к ним тогда среди младших рас было парадоксально нейтральным. Там, где они проходили, даже через миры рептилоидов, никто не совершал нападений, которые постоянно свершались на границах. Наоборот, дороги проходившие через крупные поселения, встречались местными торговцами, которые никогда не пытались связь с нами. Они продавали припасы и одежду. Некоторые даже предоставляли кров внутри стен городов.

Однако не разумные виды, гнали их вперёд. Отнюдь не они...

Роковые фразы Закона Смерть, исполнены были в точности до слова. Те благословения, которые мы приобрели от своих предков и Жизни, на них не распространялись. Старость, болезни, недуги тела и духа обрушились на них, как и странный гнев природы, не принимавший изгнанников в каждом мире и секторе.

Многие, с кем я говорил, отмечали что продвижение шло бессистемно. Блуждали в потьмах отчаяния и не верили в хороший исход. Многие просто искали скорейшей смерти.

Совсем скоро, я наконец смогу увидеть то, что не видел до сих пор ни один из наших сестёр и братьев. Изнанку Надразона, бесконечные подземелья и столицу Тёмных Эльфов — Набарт.

Когда то давным давно, еще в 135 году, 3-го малахита появилась крепость, под названием Short hammers. Место для высадки, что выбрали поселенцы было идеальным, единственное, что могло причинить им вред это были карпы в реке, но лидер экспедиции, по имени Одул, мудро поступил, сказав рыбаку, что он может подтереться своим желанием ловить карпов и должен идти помогать фермеру разбивать грядки под излюбленные дварфами толстошлемники

Начало развития крепости было вполне удачным и обыденным. Дровосек Онул, являющийся и плотником по совместительству пошел рубить лес, дабы расчистить территорию. Шахтеры - Одул и Морррок начали копать шахту и помещение для мастерских, а фермер Рин и рыбак Рол, разбив первые фермы под землей вышли наружу и начали собирать ягоды да грибы, чтобы было чем закусить, кроме черепах и мяса ламы, которую подстрелил каменщик из самодельного арбалета, который успел сделать плотник. Болты же сделал ремесленник Роган и был доволен, что они не расщепились после попадания. Он мог гордиться своей работой, ведь он еще только начинающий резчик по дереву, камню и кости, но он к тому же очень упорный и прямо сейчас строгает болты из кости ламы, разделанной фермером, который знает все о мелком хозяйстве, умеет грамотно собирать, выращивать, готовить и сбраживать в алкоголь растения.

Ладно, хватит нам скучного начала и давайте перенесемся на два года вперед, к тому моменту, когда крепость процветает и население перевалило планку в сотню дварфов. Были возведены стены и ров, через который инженер Урист перекинул славный подъемный мост из стали. Были построены спальни и спали там все как хотели. Все были друзьями и никто не жаловался. Шахтеры отрыли пещеры, а брокер купил наковальню за арбалеты год назад и теперь в крепости появилась уже вторая кузница, кующая железные брони, мечи, копья, топоры и молоты, в честь которых названа крепость, ведь военным, которых уже набралось сорок штук необходима броня и каждый уже с гордостью носит нагрудные пластины и шлемы с изображением дварфа с молотом в круге - знака крепости Short hammers. Столовую расширили до ста мест, а весь оснавной этаж был сглажен гравировщиками и уже наполовину был заполнен искусными гравюрами, отображающими исторические моменты в крепости: вот, например та самая телега и семь храбрых дварфов, собирающихся основать самую процветающую цитадель, с Одулом во главе, далее Ликот разделывает ламу, а псли посмотреть в бараки то там изображение тренировки воинов этой крепости, а вот изображение Одула, ныне мэра и легендарного шахтера, отрывшего пещеры. Не очень красивый, но первый колодец, разрушеный зимой из за льда и много много других, таких как поачущий Рол, около реки, к которой ему запрещено подходить. И да, о Роле, он стал брокером и кладовщиком, благодаря своим аналитическим способностям и умению оценивать предметы.

В общем все были счастливы, не смотря на то, что погибло несколько славных дварфов во время засады, атаки карпов и убийства бэтмэнов в пещерах. Онул и Роган погибли из за странного настроения. Они хотели черепашьих панцирей, но после смерти троих рыбаков от карпов и крокодилов Одул попрощался с основателями крепости и своими лучшими друзьями. Спустя пару лет счастливой жизни и одну успешную осаду пришел монстр. Огромный паук, размером с башню, с панцирем из железа, который покрывали ядовитые шипы. Он плевался замораживающей кислотой и передвигался с удивительной скоростью. Все сорок опытных бойцов вылетели на него в спальнях, во главе с отрядом элитных мечников и копейщиков, главарем которого был командир армии Ликот - легендарный хаммерлорд, гордость крепости и самый первый отряд, под названием алмазные блоки. Бой был жестоким. Погибло 28 дварфов, а второй отряд книги отмщения был полностью уничтожен! Даже два мечника и копейщик из алмазных блоков погибли. Чудище плевалось во все стороны и махало шипастыми конечностями, после того, как храбрый элитный копейщик Урист выколол твари глаз, за что получил плевок кислоты в живот и скончался в муках, отдав свою жизнь за решающий момент драки, что было изображено на стене в столовой легендарным гравировщиком Нобалом. Каждый дварф проникается подвигом Уриста, ведь у него была жена Урист и ребенок Урист младший! Решающий удар нанес гланокомандующий Ликот своим чугунным молотом, разможив твари череп.

Но крепость не ликовала. Каждый дварф знал другого, как родного и гибель такого количества друзей вызвала тантрум у некоторых из них. Одул спохватился и спас положение, закатив щедрую вечеринку со всеми видами выпивки, которую вчера привезли эльфы. Выпивка подняла настроение всем и крепость была спасена, но ненадолго. Через год пришел великий некромант, с которым пришла мертвая орда из нескольких оживших колоссов и титанов, а так же пол сотни простых солдат всех расс. Мост был поднят и осада удерживалась вполне удачно, но через некоторое время лучник - мертвец подстрелил огромного орла и некромант тут же поднял летающую машину смерти. Она не успела сделать много, но она ранила одного дварфа - сыровара и теперь он отлеживался в спальне. Через пару дней он умер. После чего он поднялся на поверхность и нажал на рычаг. Никто не успел остановить его и мост опустился. Орды нежити ворвались в крепость и заперли всех в столовой. Путь к столовой пригрождала лишь горстка из легендарных бойцов с Ликотом во главе.

Они посмотрели на знаменитейшую гравюру своей крепости и повернулись к ней спиной, загораживая ее щитами. Они знали, что это был их последний день, но все же перешучивались, хотя в душе вспоминали Уриста, его плачущую жену и ребенка над гробом. Они знали, что над их телами некому будет плакать, если они не справятся. Нежить спустилась вниз и уже добила всех, кто прятался в цехе и на кладбище. Сначала они разбивали черепа знакомых им друзей. Они резали мертвую плоть своих оживших детей с криками горя. Они сражались как истинные дварфы и никто из них даже не поранился. Дальше пошли мертвые воины. Их было так много, что трупы, порезаные в кашу преграждали путь новым. Кровь была везде. Лишь одного из четвертого отряда убили стальным болтом из арбалета. Пришли титаны и колосы. Лишь лучшие выжили. Лишь первый отряд остался вживых, неистово дробя, протыкая и разрезая задубевшую мертвую плоть и кости. Они начали резать восстававших из мертвых друзей и жен, приходивших с других этажей, они выли от горя и ярости измельчая все, что могли...

Неужели все? Пять храбрецов, залитых кровью стоят в длинном проходе к столовой, в которой прячутся их беззащитные друзья и подруги. Они по колено стоят в фарше и крови прогнивших тел. Даже потолок залит кровью. Дрожь... Дрожь в ногах? Нет. Это пол дрожит под перебирающими лапами скелета огромного монстра. Паука, которого они убили, потеряв троих лучших солдат крепости. Ликот сжал свой молот так сильно, что костяшки побелели. Оглянулся назад и увидел сына, своего погибшего лучшего друга Уриста. Увидел, как маленький и уже слегка бородатый урист посмотрел на гравюру с изоображением своего отца и на него со слезами в глазах. Ликот бросился вперед с криком. Не криком горечи или безысходности. С криком победы. С криком счастливого дварфа, готового на все для защиты своей крепости и своих родных, слыша как топот ног его друзей в доспехах сопровождает его. Они не отставали. Им казалось, что они видят призраков своих ныне мертвых соратников, несущихся с ними в атаку. Час прошел и сражение решилось. Ликот стоял над остатками раздробленного чудовища, сжимая молот в руках. Один. Он услышал шорох сзади и оглянулся. Сзади стояло четыре легендарных воина. Они больше не его братья и друзья. Теперь это мертвецы, подчиненные воле некроманта. Он вспомнил, как счастливо они выпивали все вместе каждый четверг и, смахнув скупую дварфийскую слезу бросился в бой...

Маленький Урист увидел упавшее тело Одула. Он не вылезал из под стола и старался не дышать. На его глазах были слезы отчаяния и загубленой жизни маленького дварфа. Он хотел стать величайшим копейщиком, как и его отец, но это была недосягаемая мечта для него. Он понял, что сейчас его надут и так же убьют. Безжалостно и быстро. Он вспомнил, что ему нужно сделать. Он понял, что должен выполнить приказ, отданный ему Одулом перед смертью. Он выпрыгнул из под стола и побежал в спальни, слыша за собой быстрые шаги пятерых мертвецов. Он забежал в покои Одула и дернул за рычаг.

140 год. 3-е малахита. Конец процветающей крепости Short hammers.