Ты ехал домой когда ты умер.
Ты умер в аварии. Ничего особенного, но всё равно смертельно. Ты умер и оставил жену и двух детей. Это была безболезненная смерть. Парамедики очень старались, но тебя было уже не спасти. Да и в любом случае, твоё тело было так изуродовано, что ты бы мечтал умереть.
А потом ты встретил меня.
— Что... что произошло? — ты спросил. — Где я?
— Ты умер, - сказал я как бы невзначай. Смягчать этот факт не было смысла.
— Кажется... Кажется, передо мной грузовик занесло...
— Ага, — сказал я.
— Я... Я умер?
— Ага. Но не переживай, все умирают, — сказал я.
Ты осмотрелся и увидел лишь пустоту. Только ты и я посреди полного ничего.
— Что это за место такое? — спросил ты. — Это чистилище?
— В некоторой степени, — сказал я.
— А ты бог? — спросил ты.
— Ага, - ответил я, — я Бог.
— Мои дети... и жена, — сказал ты
— Что?
— С ними всё будет в порядке?
— Очень надеялся, что ты спросишь именно это, — сказал я, — ты только что умер, и при этом ты всё равно беспокоишься о своей семье. Сразу видно хорошего человека.
Ты посмотрел на меня с восхищением. Я не выглядел как Бог для тебя. Всего лишь обычный мужчина. Или женщина. Вроде как, кто-то с определённой властью. Не всемогущий, а скорее какой-то учитель языка.
— Не волнуйся, — сказал я, — с ними всё будет в порядке. Твои дети будут помнить тебя как идеал. Они ещё не достаточно взрослые, чтобы ненавидеть тебя. Твоя женя будет оплакивать твою смерть, но скорее напоказ. В душе она будет облегчена. Скажем прямо, ваш брак распадался. Если тебе будет легче, ей будет очень стыдно от того, что ей полегчало от твоей смерти.
— А, - сказал ты, - так что теперь? Я попаду в ад или в рай?"
— Нет. Ты переродишься.
— А, - сказал ты, — так индуисты были правы.
— Все религии правы в какой-то мере, — сказал я, — иди со мной.
И ты пошел со мной в пустоту.
— Куда мы идем?
— Никуда особо, — сказал я, — просто нравится идти и разговаривать.
— Так а в чём тогда смысл? — спросил ты. — Когда я перерожусь, моё сознание будет чистой доской, не так ли? Я буду младенцем. Весь мой опыт и все мои знания не будут ничего значить.
— Нет-нет, — сказал я, — весь опыт и все знания твоих прошлых жизней в тебе. Ты просто не помнишь их.
Я остановился и взял тебя за плечи.
— Твоя душа великолепнее, прекраснее и больше, чем ты можешь себе представить. Человеческое сознание может хранить всего лишь маленькую часть того, что ты есть на самом деле. Это как опустить палец в стакан с водой, чтобы проверить горячая она или холодная. Ты опускаешь малую частицу твоего тела в сосуд и получаешь всю информацию о жидкости. Ты прожил этим человеком последние 48 лет, так что ты ещё не осознал глубину твоего сознания. Если бы мы остались тут подольше, ты бы начал всё вспоминать, но в этом просто нет смысла пока твои перерождения не закончатся.
— И сколько же раз я перерождался?
— Много. Очень-очень много, — сказал я, — в этот раз, к слову, ты будешь крестьянкой из Китая в 540 году.
— Подожди-ка, — ты запнулся, — ты отправляешь меня в прошлое?
— Похоже на то. С твоей точки зрения, то есть. Время каким ты его знаешь существует только в вашей вселенной. Там, откуда я, всё по-другому.
— В смысле "там откуда ты"? — спросил ты.
— Конечно, я тоже откуда-то пришел, — объяснил я, — не оттуда же откуда ты, очевидно. И я не один, есть и другие как я. Я знаю, тебе интересно узнать как там, но, поверь мне, ты не сможешь понять.
— А, — сказал ты немного разочарованно, — подожди-ка, если я перерождался другими людьми в разные времена, я наверняка как-то пересекался с самим собой.
— Конечно. Такое постоянно случается. И конечно же обе стороны осведомлены только о своих жизнях и даже не подозревают о полной значимости такого события.
— Так в чём же смысл?
— Что, серьёзно? — спросил я. — Ты спрашиваешь меня о смысле жизни? Тебе не кажется, что это немного стереотипно?
— Это очень логичный вопрос, — ты настоял.
Я посмотрел тебе в глаза.
— Смысл жизни, и причина, по которой я создал эту вселенную, в том, чтобы ты созрел.
— Только я? Может, ты имел в виду всё человечество?
— Нет, только тебя. Вся эта вселенная только для тебя. С каждой инкарнацией ты растёшь и взрослеешь. Становишься более развитым интеллектом.
— Только я, значит? А как же все остальные?
— А больше никого и нет, — сказал я, — в этой вселенной только ты и я.
Ты посмотрел на меня безучастно.
— Но все люди на земле...
— Это всё ты. Разные инкарнации.
— Подожди. Я — все!?
— Наконец-то ты начинаешь понимать, — сказал я, похлопывая тебя по плечу.
— Я — каждый человек, который когда либо жил?
— Да. И любой, кто когда-либо будет жить.
— Я Авраам Линкольн?
— И Джонс Уилкс Бут тоже, — добавил я.
— Я Гитлер? — спросил ты в ужасе.
— И каждый из миллионов его жертв.
— Я Иисус?
— И каждый его последователь.
Ты онемел.
— Каждый раз, когда ты причинял кому-то боль, ты причинял боль самому себе. Каждый твой добрый поступок в отношении кого-либо был добрым поступком к тебе самому. Каждый счастливый и каждый грустный момент, испытанный любым человеком, был, или будет, испытан тобой.
Ты крепко задумался.
— Зачем? — ты спросил меня. — Зачем это всё делать?
— Потому что однажды ты станешь таким же как я. Потому что это твоя сущность. Ты такой же как я. Ты — моё дитя.
— Да ладно, — ты сказал с недоверием, — хочешь сказать, что я — бог?
— Нет. Пока нет. Ты всего лишь зародыш. Ты всё ещё растёшь. В конце концов, ты проживёшь каждую человеческую жизнь и будешь достаточно развит, чтобы родиться.
— То есть, вся вселенная, — сказал ты, — она всего лишь...
— Яйцо, — ответил я, — а теперь тебе пора прожить твою следующую жизнь.
И я отправил тебя обратно на Землю.
