На озере.
Не хотела Марина ехать. Вот сразу не хотела. Надо было послушаться себя, интуицию свою.
Но Сашка… Он умел уговаривать в целом, любого мог уговорить. Как говорит его шеф – продажник от Бога. Море, мол, целый сезон под боком, а тут – озеро, лес. И искупаться можно в пресной воде, и шашлыки на берегу, и компания отличная. Маринка и согласилась, через вот это свое не хочу.
Зато новые дороги посмотрели, сто лет в тех краях за дороги никто не брался, а вот поди ж ты.
И ведь хорошо было, на самом деле. Приехали, не заблудились, хотя последние километры не по беспомощным навигаторам ехали, а просто наобум, Димка (коллега Сашин) говорил, что был давно в этих краях, но все помнит. Палатки поставили, мангалы раскочегарили, первые бутылки от крышек и пробок освобождены.
Хорошо было. Лес, озеро, с мангала мясо дымком манит.
- Марин, иди пока скупнись, а то все вертишься как пчелка в колесе, а скоро уже и стемнеет. Я салат доделаю и с Таней на стол накрою. Иди уж. – Люська ей улыбнулась и кивнула на озеро.
Аккуратно наступив босой ногой на берег, Марина тут же передумала снимать тапочки, пошла в воду прямо в них.
И правда, было здорово. Дно под ногами поначалу пугало неровностями и какой-то неизведанной жизнью, не было в нем морской пустынности, каменистой или песчаной. Но в модных американских тапочках-сланцах было терпимо. Другой была и вода - Марина сразу поняла, сравнивать ее с морской просто бессмысленно, глупо. Другая и точка. Кто пробовал – поймет, а остальным объяснить не получится. Взмахнув крепкими, помнящими как завоевывался юношеский разряд по плаванию, руками, Марина в пару гребков оказалась далеко от берега. Перевернулась на спину, посмотрела вверх и в одну секунду поняла, что всё это того стоило. Заглушенная, но ворчащая интуиция, хлопоты на сборах, пыльная дорога, переживания по поводу пары лишних карантинных килограмм. Все это надулось ярким шаром и лопнуло, чуть коснулось острого луча закатного солнца, что успел пробиться сквозь верхушки деревьев, зеленым венком обрамлявших небо.
Немного полежав на спине, половив этот замечательный нежданный кайф, Марина поплыла чуть в сторону от их лагеря.
Плыла не спеша, рассматривая берег этого чудного озера. И сразу заметила ее. Незнакомка сидела на берегу, спиной к Марине.
«Ого, озеро-то популярное, еще компания лагерем встала» - подумала Марина и решила подплыть чуть ближе, поздороваться. Но почти тут же почему-то поплыла медленнее и… тише.
Незнакомка чем-то настораживала, Марина не могла сначала понять, чем, но, подплыв ближе и приглядевшись, поняла. Та была голой. Обнаженной. Без одежды. В чем мать родила она сидела на бревне, которое одним концом уходило в воды озера и расчесывала волосы. Видимо, нудистка сама недавно только вылезла из воды, потому что при движении руки с гребешком вода стекала с ее волос, струйками бежала по голой спине.
Молча плыть к ней было уже невежливо, Марина нащупала ногами дно, остановилась и откашлялась.
- Здравствуйте.
Незнакомка рыбкой нырнула за бревно, в воду. Это было даже забавно. и Марина ухмыльнулась – видимо, решившая искупаться в костюме Евы дамочка думала, что кроме их компании на берегу озера никого нет.
- Вы простите, не хотела Вас напугать. Просто мы тут с друзьями тоже отдыхаем.
Незнакомка выглянула из-за бревна, посмотрела в ту сторону, куда махнула рукой Марина. Кивнула. А потом, словно бы в ответ на ободряющую, дружелюбную улыбку Марины, нырнула на глубину.
И исчезла. Марина оглянулась. Почему-то ей показалось, что незнакомка сейчас плывет под водой прямо к ней и ей стало очень неуютно. Быстрым шагом, преодолевая сопротивление озерной воды, Марина пошла к берегу, оглядываясь, ожидая, когда вынырнет незнакомка и всматриваясь себе за спину, под ноги ожидая увидеть ее и там. Странной голой женщины не было нигде.
В растерянности выскочив на берег, Марина какое-то время постояла, всматриваясь в поверхность озера, постепенно исчезающую в надвигающихся сумерках. Покачала головой и пошла к своим.
Ей было зябко и тревожно-странно, как бывает иногда у человека, который столкнулся с тем, что объяснить он не может. Поэтому она с радостью услышала веселый гомон ребят, без возражений приняла как факт то, что она слишком долго плавала и теперь официально считается опоздавшей. Приняла штрафную рюмку в виде пластикового стакана, почти доверху наполненного любимым Таниным вермутом. А уж потом, отдышавшись душой, рассказала о странной встрече с какой-то шизофреничкой из другой компании. Друзья восприняли это все со смехом, посоветовали не забивать голову ерундой – скорее всего, и правда чересчур скромная нудистка попалась, а то что ушла под воду с концами, так то Маринка просто не увидела где она вынырнула, в каких-нибудь кустах дальше по берегу. Люська только, зараза мелкая, сказала таинственным голосом, что это, мол, русалка была, и что теперь Марине надо подарить ей свой лифчик, ибо падки водяные девы на одежду человеческую. К этой идее с интересом отнесся неженатый Вадим, но продолжение идеи на корню зарубил её Сашка, сказав, что заинтересованным лицам он может подарить свои плавки.
Шашлыки удались, вермут и пиво были вкусными и их было много. Болтали до самой полуночи, лишь после нее разойдясь по палаткам и машинам.
Марина заснула сразу, как только улеглась, даже на не очень настойчивые притязания пьяного Саши не отреагировала. И, она была уверена в этом, проснулась она тоже почти сразу, спала недолго.
Было так тихо, как может быть тихо в лесу. Лесная летняя тишина состоит из ровного фона звучания сверчков, который ты воспринимаешь именно как фон, не выделяя его, игнорируя его ухом. Марина повернулась, Сашки рядом не было. «Наверное, пиво подошло к концу» - улыбнулась немудрящей старой глуповатой шутке Марина и тоже полезла из палатки.
Потом тут же в нее вернулась и схватила лежащую возле входа рубашку. Конец августа радует жаркими днями, но ночью напоминает о том, что впереди, уже скоро, осень.
Лагерь из их палаток и машин был тихим, спящим, безлюдным. Из тойоты Вадим доносился приглушенно его храп и Марина тихо порадовалась тому, что он решил не заморачиваться палаткой и поспать в машине – из палатки его храп было бы слышно гораздо лучше.
Чуть посидев возле уже потухшего мангала, Марина так и не дождалась возвращения Саши. Встревожилась.
Зачем-то набрала его на мобильный и тут же сбросила, как только услышала начальные аккорды «В Питере пить» из палатки. Сашка ушел без телефона. Но куда?
Марина, ступая аккуратно и бесшумно, зачем-то стала пробираться к берегу. Дернулась от резкого звука за спиной, обернулась.
Позади нее стояла выбравшаяся из своей палатки Люся, отчаянно зевая.
- Марин? А ты куда?
- Тс-с-с – прошипела Марина. – Сашка куда-то пропал, пройдусь, гляну.
- Ага – кивнула Люська и пошла к ней – Я с тобой. А потом в кустики. Посторожишь?
- Хорошо – обрадованно кивнула Марина. Она только сейчас поняла, что бродить ночью по берегу одной ей было страшно.
Вышли к берегу, постояли там. Марина пару раз окликнула мужа, сначала тихо, потом громче.
Не дождавшись ответа, Марина свернула в ту сторону, где встретила вечером ту чудачку.
Странное дело, ей казалось, что это было недалеко от их стоянки и что она довольно быстро тогда дошла до своих. А вот сейчас они с зевающей Люськой шли уже целых 10 минут, а местность все была не той. Но, когда Маринка решила было уже возвращаться и разбудить кого-нибудь из парней, она услышала голоса.
Мужской и женской.
- Иди. Не бойся. Ты никогда не боялся меня.
- Я… Не боялся. Я… Но…
- Иди же, ну!
Марина резко выскочила из-за кустов, у нее была причина для резкий движений, она узнала мужской голос.
- Саша!
Берег, ствол поваленного дерева, уходящий одним концом в воду, за ним стоит нудистка. А перед ней, на берегу, ее Саша. Но не стоит, а делает один шаг за другим по направлению к ней.
- Что здесь происходит? Ты кто такая, блядь?
Марина шипела как кошка, глаза ее сверкали, в душе не было ни малейшего следа былых страхов.
«Нудистка» повернула голову к ней, и Саша тут же остановился.
- Я помню тебя, дева. Ты купалась в моем озере, и я отпустила тебя с миром.
- В твоём озере? Ты его приватизировала?! Что тебе нужно от моего мужа?
Стоящая в воде женщина улыбнулась.
- Озеро – мое, пока никто сильнее меня не заявил и не отстоял это право. А это мой суженный, я искала его долгие годы, долгие…. Иди ко мне, любимый.
Ее взгляд встретился с Сашиным и тот тут же сделал еще один шаг, ноги его коснулись воды.
- Ах ты дрянь!
Марина кинулась было в воду, но ее схватила за руку Люська, затормозила.
- Маринка, стой, погоди!
- Что? – с неразбирающей адресатов яростью та повернулась к подруге.
- Это… Это и правда русалка. Стой!
Марина непонимающим взглядом посмотрела на Люську.
- Люсь, что за бред. Я понимаю твою повернутость на этой теме. Но это просто блядь, которая лезет к моему Сашке!
Она рванулась обратно, Люська схватила ее за рукав рубашки. Рывок был настолько сильным, что рукав оторвался, оставшись в руках Люськи.
Та тут же швырнула его в сторону странной незнакомки.
- Бери! Эта одежда твоя!
Та поймала рукав, осмотрела его. Потом повернулась к Люське.
- Благодарю, незнакомка. Но мне это не нужно, я ведь не глупая речная дева.
Оторванный рукав поплыл по воде, отпущенный ею. Марина, чуть ли не рыча, шагала по мелководью прямо к "этой потаскухе".
Незнакомка улыбнулась и стало заметно, как меняются ее зубы, становясь игольчатыми, остро-опасными даже на вид. Но это не остановило Марину. Ее не остановило бы даже если она увидела бы, как вытягиваются пальцы этого существа, как стальным отблеском играют с луной когти на них, увеличиваясь в размерах.
Марину остановил окрик. Уверенный. Злой. Полный силы. Прозвучало то же слово, что кричала Люська, но теперь наполнилось оно чем-то, чему сопротивляться не было никакой возможности.
- Стой!
На берег вышел… мужичок. Одетый в серую плащ-палатку, на голове его была почему-то теплая зимняя шапка, на ногах сапоги, за плечом висела двустволка. То ли охотник, то ли егерь. В целом, вид у него был.. забавный.
Но незнакомка тут же вполне серьезно среагировала на него - когти исчезли, пальцы стали обычными, и зубы, скорее всего, снова приняли вид обычных человеческих зубов.
- Стой, Кострома… Не он это.
Незнакомка покачнулась в воде.
- Правда?
- Точно тебе говорю. Не он.
Молча, не говоря более ни слова, та развернулась и нырнула в воду. И не вынырнула. А может и вынырнула. Просто, на этот раз Марина не высматривала ее, она сразу бросилась к растерянно оглядывающемуся Сашке, обернулась к мужичку.
- Вы кто? Что, вообще, здесь происходит? Кто эта тварь?
Мужик улыбнулся, простецкой такой, но очень душевной улыбкой.
— Это не тварь. Это мавка. Ты, дева, правильно рукавом откупалась, только это на русалок действует. Гребнем отдариваться еще хорошо. А это, повторюсь, мавка. Мужа твоей подружки за суженного своего приняла. Кажный раз такая беда. Она же их тянет на глубину и только там видит наконец-то, что это не он.
- И что потом? – подала голос любопытная и жадная до мистики Люська.
- Так, а что потом? Успеет вынырнуть и не задохнуться – живут с провалами в памяти. Только почти никто не успевает.
Саша приходил в себя, он покачивал головой, как будто бы только проснулся после очень плохого сна. Марина повернулась к мужичку.
- Получается, спасли Вы нас? А Вы кто? Как Вас звать?
Мужик снова улыбнулся, поправил двустволку.
- А как только не звали. И Александром Павловичем с придыханием величали. И Фёдором Козьмичем с уважением и любовью. Ну и Кузьмичём, вестимо. Егерь я, из лесной стражи. Сюда из-за мавки этой заглядываю. Уж больно любопытный экземпляр. Русалок-то и у меня на кордоне хватает, а тут… Мавка!
Он прошелся по берегу, вернулся к бревну, сел на него, снял, кряхтя, сапоги и поджал ноги под себя, усевшись по-турецки.
Потом повернул голову к ним. Посмотрел строго, былого веселья в его взгляде уже не было, а в голосе было снова то, сопротивляться чему было никак.
- Идите, молодежь. Я луной любоваться буду, а вы идите. Утром собирайтесь и езжайте домой. Мусор только весь с собой приберите, не любит лес мусорных людей. Сюда больше не надо приезжать. Это помните. А остальное – забывайте. Был отдых, средненький, но дорога дальняя, пыльная, плохая. Идите.
И они ушли, оставив его на бревне, один конец которого уходил в воду лесного озера.
(с) Алексей Григорьев
