ведьмы голые шабаш

Ведьмы летят на Шабаш (Luis Ricardo Falero - 1878)

Ведьмы Джексонвиля, ч7

Вчера пришлось отвлечься на пост о Дикой Охоте, но сегодня продолжаю историю Джексонвильских ведьм)

Первая часть
Вторая часть

Третья часть

Шестая часть

***

Ведьма, словно спросонья, тёрла глаза после транса. Когда в них прояснилось, она продолжила:

 - Табита разглядела во мне Дар. Она стала не только наставницей, но и настоящей матерью. Научила меня всему, что я сейчас умею, рассказала о ведьмах и привела в местный ковен Хеллвичей. Мне очень не хватает её…

 - Что с ней стало?

 - Её дом сожгли, а сама она пропала. Я так и не смогла выяснить, что там стряслось. Связано ли это с ведьмовством, цветом кожи или просто скверным характером… У неё было много врагов и среди ведьм, и среди простых смертных. Но она явно чувствовала беду. За день до пожара она попросила меня перегнать Бруми к себе. Тогда я не понимала, зачем. Теперь этот байк – единственное, что осталось у меня от Таби, кроме воспоминаний. И  кольца, которое она подарила мне перед обрядом посвящения.

Таша подняла левую ладонь: на безымянном пальце было надето простое медное колечко.

 - Ты до сих пор не знаешь, жива она или нет?

 - Я перепробовала все доступные мне средства. Никаких следов. В этом мире я не могу её отыскать.

 - Ты говорила, что души ведьм принадлежат Князю Тишины. Нельзя спросить его?

 - Понимаешь, Амалия, Князь – это не справочная или телефон доверия. Обратиться к нему может только глава ковена, которой он на шабаше вручит символ власти – веточку вереска. Хеллвичи ещё никогда не получали ветвь, да и я едва ли когда-нибудь дорасту до Матриарха.

 - Если она когда-нибудь попадёт ко мне в руки, я обязательно спрошу!

Таша улыбнулась.

 - Я думаю, к тому времени у тебя будут вопросы поинтереснее. Но для начала нам с тобой нужно пережить эту ночь и добраться до шабаша. За нами по пятам идёт Мрачный Жнец. Если честно, мне тревожно от того, что он так легко отстал. Это очень на него не похоже…

Девочка уткнулась в живот ведьмы.

 - Всё будет хорошо. Мне понравились твои истории…

Через минуту Таша услышала тихое посапывание Эми. Ведьма сидела перед костром, смотрела на огонь и ощущала, как возвращаются силы.

***

Амалия выбралась из-под тёплого пледа. Костёр давно потух, но она не чувствовала холода. Всё вокруг было припорошено выпавшим за ночь снегом. Неподалеку от мотоцикла Таша сосредоточенно чертила что-то палкой на белоснежном ковре. Вокруг рисунка ходила кошка.

 - Что ты делаешь? – поинтересовалась девочка, кутаясь в плед.

 - Мы сбились с пути. Пытаюсь выяснить, в какой стороне будет шабаш.

 - И как?..

 - Какая-то ерунда получается, – ведьма нахмурилась, стёрла одну линию и нарисовала рядом другую. – Впервые у меня такое в гаданиях по пентаграммам! Выходит, будто место проведения то ли не определено, то ли смещается. Или мы двигаемся... Бред какой-то.

 - А картами ведьмы пользуются?

 - Только игральными или Таро, остальным не доверяют. На них обычные ориентиры для обычных людей... Ладно, круг поиска говорит, что нам нужно продолжать двигаться на север. Придётся искать наощупь, останавливаться и периодически сверяться с маршрутом. Как же не вовремя…

 - Мне снилось, что я проваливаюсь в темноту, а оттуда ко мне тянутся костяные руки, – девочка поёжилась. – А ещё там были брат и мама с папой…

 - Ты сейчас между двух миров. Твоя душа всё ещё принадлежит Жнецу, и он очень хочет её вернуть. Когда ты засыпаешь, границы между мирами стираются, и отражение Всадника пытается тебя достать. К сожалению, пока мы не доберёмся до шабаша, эти кошмары будут преследовать тебя.

Стерев рисунок на снегу, Таша выбросила палку и повернулась к Эми.

 - Но есть и хорошая новость: в мире снов Бледный Всадник не имеет власти и может лишь пугать тебя. Нам повезло, что он не водит дружбы с Песочным человечком… Ладно. Ты, наверное, голодная?

Девочка кивнула.

 - Пойдём, пороемся в кофрах. Где-то там должна быть банка сардин. Не забудь поделиться с Фелицией!

Фамильяр, утробно мурлыкая, начал тереться о ноги Амалии. Таша подошла к мотоциклу, залезла в сумку и через некоторое время извлекла оттуда консервы.

 - Ага! Как я и говорила. Лови! – она кинула добычу Эми, та поймала жестянку.

 - Таша, а тебе… не холодно? – спросила девочка, косясь на обнажённое тело ведьмы.

 - С чего бы? – удивилась та. – А-а, ты про мой наряд… Понимаешь, ведьмы не очень любят одежду. Она… ммм… ограничивает магический потенциал, сковывает движения, да и вообще становится не нужна, когда ты освоишь кое-какие чары. К тому же, это нечто вроде традиции.

 - А зачем ты тогда носишь жилетку?

Ведьма повернулась к ней спиной. На вытертой джинсе красовалась большая нашивка “Хеллвич Джексонвиль”. Между надписями, закинув руки за голову и сложив ноги, сидела голая крылатая девушка. Таз её закрывала пентаграмма, а вместо головы скалился череп.

 - Одно из первых нововведений, которые появились у джексонвильских ведьм, – символика. Каждая из нас носит Знаки, которые доказывают её принадлежность к ковену. Это сыграло огромную роль в объединении.

 - И мне тоже придётся… ходить нагишом?

Таша снова встала к Эми лицом.

 - Только если сама захочешь. Поверь, когда стыд, навязанный обществом, уйдёт, ты сама поймёшь, что так гораздо проще. Ладно, завтракайте быстрее, мы слишком задержались на одном месте. С этого момента нам придётся постоянно двигаться.

 - А ты сама не голодная?

 - Я перекусила утром.

Уговаривать Эми было не нужно. Девочка с кошкой принялись уплетать консервированную рыбу.

***

Ведьмы Джексонвиля, ч4

Первая часть
Вторая часть

Третья часть

***

Таша пришла в себя от того, что кто-то настойчиво вылизывал её лицо. С трудом открыв глаза, она увидела Фелицию. На питомца было жалко смотреть: всклокоченная  шерсть стала бледнее, правый глаз не открывался, а опущенный хвост слегка подрагивал. Кошка словно вернулась с того света. Ведьма попыталась встать и поняла, что её состояние не лучше.

Фелиция хрипло мяукнула. Таша собралась с силами и огляделась: мотоцикл застрял в кроне высокого тополя – похоже, это случилось на излёте, когда двигатель уже заглох или работал на холостых оборотах. Дерево сбросило почти всю листву, но упругие ветви удержали Бруми и его пассажиров. Таша зацепилась жилеткой за сук, а девочка чудом не свалилась с мотоцикла.

Вокруг, насколько хватало взгляда, была дикая местность: опушка леса и припорошенные первым снегом поля. Пасмурный день уже перетекал в сумерки. Одному ветру известно, как далеко они смогли улететь от Жнеца. Ведьма не ощущала близкого присутствия Смерти, а для заклятий у неё просто не осталось сил.

Ташу колотило. Давно забытый октябрьский холод пронизывал нагое тело до самых костей. Значит, она настолько исчерпала запас внутреннего огня, что его не хватало даже на защиту от внешней среды – самые простенькие чары, которым обучали молодых ведьм перед тем как посадить на метлу. Таша не знала, сколько времени ей потребуется на восстановление, но если в ближайшее время она ничего не предпримет, то умрёт от переохлаждения.

Трясущимися руками девушка сняла с вилки “Бруми” свёрнутый шерстяной плед и укуталась в него, словно в плащ. Увы, согреться и пережить ночь под ним было нельзя. Собравшись с силами, Таша начала аккуратно вытаскивать мотоцикл из ветвей. Холодный металл непривычно обжигал пальцы. Мурашки бегали по обнажённому телу, начался кашель. С небольшими перерывами она смогла освободить байк из древесного плена. “Бруми” с Ташей, Фелицией и Эми начал медленно опускаться на землю.

Побродив по округе, Таша собрала немного хвороста и несколько пучков сухой травы. Обычно она создавала огонь всего лишь щелчком пальцев, поэтому в её поклаже не было ни спичек, ни зажигалки. Пришлось проявить смекалку.

Смочив сухую траву в бензине из бака “Бруми”, она выкрутила одну из свечей, вернула провод на место и зажала её между рёбрами двигателя. Левой рукой Таша держала пучок травы рядом со свечой, правой – нажала на кнопку стартера. От искры трава мигом вспыхнула, и ведьма поспешила разжечь от неё сложенные шалашом ветки.

Костёр разгорелся быстро. Таша закуталась в плед и укрыла девочку, положив её голову к себе на колени. Эми всё ещё была без сознания, но её жизни уже ничто не угрожало. Обморок перешёл в сон. На животе у ребёнка дремала Фелиция.

Ведьма долго смотрела на пляшущее пламя и раздумывала о случившемся. То, что она сделала, – очень серьёзное вмешательство в вопросы, которые существам её уровня нельзя было даже задавать. Умыкнуть у самого Жнеца душу значило нажить себе очень большие неприятности. Души Таши и других сестёр ночи не принадлежали Жнецу, но он имел достаточно власти, чтобы косвенно повлиять на продолжительность их жизни. Бледный всадник не отступится, пока не вернёт украденного. В чём-в чём, а в терпении и настойчивости отказать Жнецу было нельзя.

Таша опустила взгляд на девочку и вздрогнула. Ребёнок пристально смотрел на неё разноцветными глазами.

 - Нат? - спросила она, оглядываясь, - Где мой брат?

 - Его… здесь нет, Ами. Тебя и его ждал…

 - Человек в чёрной простыне? Который ехал с нами?

 - Да, это был Жнец. Мрачный Жнец, Смерть, Харон – у него множество имён.

- Он забрал Ната? – тихо спросила Эми.

Таша кивнула. В глазах ребёнка блеснули слёзы. Девочка всхлипнула, а через мгновение начала рыдать. Таша дала ей выплакаться.

 - Кто ты?  – голос Эми дрожал.

 - Та, кто спасла тебя.

 - Ты не такая, как все. Ты... светишься. А ещё голая. Ты ангел?

 - Почти. Не совсем… Если честно, я – ведьма.

Эми недоверчиво посмотрела на девушку.

 - Ты не похожа на ведьму. Они старые и на мётлах.

Таша нашла в себе силы улыбнуться.

 - Это в сказках? Пришло время молодых ведьм. А вместо метлы у меня “Бруми”, – она показала на прислонённый к дереву мотоцикл.

 - Я читала, что ведьмы злые и едят детей... Зачем ты меня спасла? Чтобы съесть?

 - Предпочитаю говядину. Дети жёсткие и не особо полезные. А если серьёзно, то я почувствовала, что ты – одна из нас. Ты видишь то, что скрыто от остальных.

 - Да, – вздохнула Эми. – Рассказывала им, но никто не верил. Говорили, что я придумываю, чтобы привлечь внимание. Издевались. Тётка отвела меня к врачу, там мне выписали какие-то таблетки, горькие. От них постоянно голова кружилась, а это всё… никуда не делось. Только брат меня любил, а теперь и его нет...

 - Когда посреди океана серости появляется яркая звёздочка, её всегда пытаются погасить. У тебя очень сильный Дар. Ты видишь существ по ту сторону и сможешь творить мощные заклинания… когда научишься.

Девочка ошарашенно молчала. Таша продолжила.

 - Твоя жизнь должна была кончиться там, в машине, но вмешались мы с Фелицией. Теперь Жнец преследует нас, но, кажется, оторваться всё же удалось. Он очень могущественный, но не всесильный, и вынужден играть по правилам.

 - Он не оставит меня в покое?

 - Нет. Пока Жнец не получит твою душу, он не успокоится. Но у меня есть план.

 - Расскажи!

 - Раз в год все ведьмы слетаются на шабаш. Там творятся разные ритуалы, передел сил и прочие магические действа. Помимо этого, каждая ведьма может привести туда свою ученицу и провести обряд посвящения, чтобы сделать её Младшей Сестрой. А Жнецу души Сестёр ночи неподвластны… У них свой хозяин. Хорошая новость: следующий шабаш начнётся через несколько дней; до встречи с тобой я как раз летела туда. Плохая: место его проведения каждый год новое, и нам придётся самим отыскать его.

 - А если мы не успеем?

 - Меня Жнец забрать не сможет, а вот тебя… Мне не известна сила, которая была бы способна так долго скрывать душу смертного от слуг Бледного Всадника.

 - Я не хочу умирать, – девочка прижалась к Таше, – и боюсь шабаша. Я ничего не знаю про ведьм.

 - Ну что ж, мы всё равно никуда не полетим, пока ко мне не вернётся магия. Так что слушай...

***

Продолжение, по традиции, завтра

(хоть оно нафиг никому не сдалось)

Ведьмы Джексонвиля, ч2

***

Даже свист ветра не мог заглушить заливистый смех ведьмы.

- Нет, ты видела его лицо? Интересно, смогло бы оно вытянуться ещё сильнее, не используй я морок?

Фелиция повернулась к хозяйке и осуждающе, протяжно мяукнула.

- Ой, да будет тебе! Он даже не заметил, что я трижды поменяла наряд! Люди стараются не замечать то, что не вписывается в их картину мира... Ну ладно, ты права. В следующий раз буду аккуратнее.

Кошка фыркнула и легла на бак. Поток холодного воздуха ласкал нагое тело девушки, которое прикрывала только короткая джинсовая жилетка. На спине красовалась недавно полученная нашивка “Хеллвич Джексонвиль”. Таша только-только стала полноценной ведьмой, и это должен был быть ее первый шабаш. На шабаши не принято было опаздывать. А вовсе не найти нужного места – позор на всю оставшуюся жизнь. Неудивительно, что она так торопилась.

Она летела вдоль оживлённой трассы, но достаточно высоко, чтобы люди в проезжавших внизу машинах не могли разглядеть в ночном небе крошечный силуэт. Звёзды и луна скрылись за вереницей облаков, читать путь по ним сейчас было невозможно. Освещённая фонарями асфальтовая змея была отличным ориентиром: несколько сотен миль можно двигаться вдоль неё.

Через час Таша нагнала ещё одну молодую ведьму, которая летела стоя на метле. Резкими движениями она раскачивала её в разные стороны, демонстрируя завидное равновесие. Густые чёрные волосы струились по ветру, а в глазах блестела уверенность. На ней были только массивные золотые серьги да длинная нить бус. Черты лица выдавали цыганскую кровь. Рядом парила огромная летучая мышь.

Заметив соседку, цыганка улыбнулась, помахала рукой и ловко славировала к мотоциклу.

- Здрава! – крикнула она. – Летаешь на шабаш? Я – Шофранка из “Ночных бестий”. Каски сан... Из какого ты ковена?

- Лунной ночи, сестра! Таша, “Хеллвич Джексонвиль”. Майами Ковен, – девушка показала на предплечье, где вспыхнула татуировка в виде скрещенных мётел.

- Ха! Я слушала о Джаксонвилских ведьмах, да! Вы от-чень… как это сказать?.. смотрите в будущее. Но не через шар!

- Мы предпочитаем называть это “прогресс”.

- Я любить вашу смелость! Но таких мало. Древние Сёстры недовольны.

- Мы чтим традиции, Шофранка, но тот, кто не идёт в ногу со временем, остаётся в прошлом. Многих сестёр сгубило то, что они отказались меняться. Вспомни Салем!

- Твоя правда, Таша, но пока ваших меньшинство. Кстати, твой “про-грес”, кажется, немного стал грустным!

Двигатель “Бруми” и правда снова начал чихать и глохнуть. Летающий мотоцикл отставал от метлы и терял высоту. Шофранка рассмеялась и перед тем, как умчаться ввысь, крикнула Таше:

- До встречания на шабаше, сестра! Надеюсь, ты будешь туда добраться!

***

Приземлиться пришлось на обочине трассы. Ведьму раздражали мелькающие мимо автомобили, но “Бруми” требовал срочного ремонта. К тому же Таша не обладала ночным зрением Фелиции, а фонари вдоль дороги обеспечивали хоть какое-то освещение. Конечно, можно было призвать болотный огонёк или разжечь костёр, но последнее, что она хотела, – это привлекать лишнее внимание. Да и мотоцикл уже был на последнем издыхании.

Волшебный полог Таша использовала лишь в момент приземления. Полная невидимость требовала много сил, да и движение на этом участке трассы было оживленным. Машины проносились быстро, и едва ли кто-то в них заметил, как у края дороги возникла девушка, толкающая мотоцикл. Морок был куда проще, тем более Таша весьма поднаторела в его наведении. Дотолкав байк до небольшой асфальтированной площадки, ведьма поставила его на подножки и достала инструменты.

Таша настолько увлеклась починкой, что не заметила, как рядом остановилась машина. Услышав лязг закрывшейся двери, девушка вздрогнула и резко обернулась.

Из-за руля зелёного “понтиака”-универсала, остановившегося на обочине неподалёку, вылез молодой парень лет двадцати пяти. Его простое, добродушное лицо располагало с первого взгляда.

 - Привет! Проблемы? Ехал мимо, увидел вас, решил: надо помочь!

Таша улыбнулась в ответ:

 - Спасибо большое! Нет, тут ерундовая поломка, на самом деле. Проблема в проводах. Немного изоленты и терпения, и скоро старик вернётся в строй!

Парень достал из кармана рабочего комбинезона синий моток и протянул Таше.

 - Вам повезло, я только сегодня купил парочку. Оставьте себе, ещё пригодится! Со старой техникой никогда не знаешь, что придётся латать в следующую минуту.

 - Вы меня очень выручили! Моя закончилась ещё утром. Я уже хотела сматывать её с ручки газа…

 - Натан. Натан Вуд. – Парень протянул руку. – Далеко едете?

Ведьма некоторое время смотрела на ладонь Вуда, о чём-то раздумывая, после чего пожала её и ответила:

 - Юки Смит. Рада знакомству, Натан. Просто путешествую.

 - Хотите горячего кофе? У нас с собой есть термос и бутерброды…

 - Да, пожалуй, не откажусь. У нас?..

 Не успела Таша закончить вопрос, а парень уже повернулся к машине и крикнул:

 - Эми, иди сюда! И сумку с едой захвати!

Из-за правой передней двери автомобиля показалась девочка и, боязливо прижимая к себе пакет, подошла к ним. Она была невысокого роста, хрупкого телосложения. Короткие русые волосы взлохмаченны, движения скованны, но в ребёнке чувствовалась скорее не беспомощность, а настороженность. И любопытство.

 - Не бойся, Эми, подойди! Это мисс Смит, её мотоцикл приболел. Давай поделимся с ней бутербродами, – после этих слов он повернулся к Таше и, виновато улыбаясь, сказал: – Амалия, моя младшая сестра.

Девочка, бросив быстрый взгляд на Ташу, отпрянула и спряталась за широкой спиной брата.

 - Она хорошая, но немного странная. Плохо сходится с людьми, вот опять меняем школу. Везу её в училище Доусона, – как будто извиняясь, продолжил Натан и легонько подтолкнул сестру вперёд.

 - Почему такая милашка не ладит с… – Таша взглянула на Эми, и слова застряли в горле. Тяжёлый взгляд девочки словно пронизывал ведьму насквозь. В её глубоких разноцветных глазах читался целый спектр чувств, и добрых среди них не было.

Нат взял из рук девочки пакет с едой и извлёк из него термос, три кружки и несколько целлофановых свёртков.

 - Видите, о чём я говорю? Волком смотрит на всех незнакомых. А знакомиться ни с кем не хочет… Так, Эми, пока я наливаю нам кофе, достань бутеры. Нам тоже не помешает перекусить.

Таша отхлебнула горячий напиток и начала заматывать провод изолентой. Даже сидя к Амалии спиной, она продолжала чувствовать на себе пристальный взгляд девочки. Посмотрела через плечо: да, та стояла поодаль и не сводила глаз с ведьмы.

 - Нат, можно покормить кошку тёти? – негромко спросила Эми.

Моток чуть не выпал из рук Таши.

 - “Чёрт возьми, совсем забыла про Фелицию!”

Фамильяр, дремавший до этого на баке, проснулся и удивлённо поднял мордочку.

 - Какую кошку?.. – удивился было брат, но вдруг приметил зверька. – Ого, мисс Смит, так вы тоже в компании путешествуете! Я даже и не увидел в темноте. Не против?

 - Да, конечно, – ответила удивлённая ведьма и повернулась к девочке, – предложи ей бутерброд. Она обожает ливерную колбасу.

Фелиция недоумённо посмотрела на хозяйку, после чего спрыгнула с мотоцикла и подбежала к ребёнку. Эми протянула кошке половину своего бутерброда.

 - Ладно, мисс, если вам действительно не нужна помощь, то мы, пожалуй, поедем, – сказал Натан Вуд, вставая. – Наша тётка страсть как не любит, когда мы с сестрёнкой опаздываем, а путь нам предстоит неблизкий.

- Конечно, Нат, ещё раз огромное спасибо! Вы с Эми очень выручили меня. Доброй дороги!

Перед тем как сесть в машину, сестра подошла к брату и что-то прошептала. Нат ответил тихо, но его слова Таша расслышала:

 - Не говори глупости, Эми! С чего ты взяла, что она голая? Ты опять забыла принять лекарство?

Таша остолбенела. Смутные подозрения, что девочка видит куда больше, чем её брат, подтвердились: на Амалию не действовал морок.

Этому могло быть множество объяснений, но все они были из ряда вон выходящими. Таша не могла рисковать, ей нужно было увидеть ауру ребёнка – или существа, которое им притворялось. Экспромтом сплетя заклятие истинного видения, она повернулась к отъезжающей машине.

Мир вокруг словно поблек, почернел, погрузился в слегка колеблющиеся тени. Вокруг зашевелились не видимые до этого силуэты причудливых астральных существ, распустились дивные ажурные цветы. Воздух стал густым, как кисель, время – вязким.

Импровизированная волшба продержалась недолго, но нескольких секунд хватило, чтобы разглядеть яркий синий огонёк там, где в машине сидела девочка. Холодное пламя было настолько ослепительным, что просвечивало сквозь ткань и металл. Амалия обладала врождённым Даром редкой силы, из неё могла бы получиться легендарная ведьма. Магия пронизывала каждую клеточку ребёнка, струилась по венам и росла с каждым днём. Но то была ещё неосознанная, неоформившаяся сила – первоклассная глина, которой требовалась рука опытного скульптора. Без правильного обучения Эми так и останется изгоем среди детей и взрослых.

Открытие так захватило Ташу, что она едва не упустила ещё одну деталь: за спиной у брата и сестры, положив костлявые руки на их плечи, сидел Жнец. Огромный сгорбленный силуэт повернул голову в сторону смотревшей на него ведьмы, но вместо лица Таша увидела парящий в чёрной бездне череп. В этот момент заклятие спало, Жнец исчез, время снова потекло с привычной скоростью. Машина растворилась в потоке трассы.

Присутствие Жнеца означало только одно: жить Вудам оставалось очень недолго. Таше стало горько от того, что такая сила обречена пропасть, так полностью и не раскрывшись, но судьба девочки была предопределена. Только сумасшедший встал бы на пути у самой Смерти.

Фелиция доела оставленный бутерброд и снова забралась на “Бруми”.

Ведьма торопилась. Быстро замотав проводку, она вскочила на байк и вдавила кнопку стартера. Внизу раздалось прерывистое жужжание.

 - Давай, дери тебя бесы, давай!..

Она опустила руку под бак и прикоснулась к мотору. От пальцев в металл потекло тепло, и мотоцикл, наконец, завёлся.

Под неистовый визг клаксонов ведьма юркнула в плотный поток и помчалась за старым “понтиаком”.

***

Страшная история поселения пуритан

Сегодня термин «охота на ведьм» используется чаще всего тогда, когда речь идёт о гонениях на сторонников политических взглядов, которые не разделяет большинство.

Но на протяжении веков «охота на ведьм» была охотой в прямом смысле: охваченные религиозной истерией люди стремились истребить тех, кого подозревали в колдовстве.

Жертвами подобной охоты в Западной Европе стали десятки тысяч человек. Не минула чаша сия и Новый Свет, где одной из самых известных и страшных историй стал процесс над «салемскими ведьмами».

Городок Салем был основан в 1629 году английскими колонистами-пуританами. Салем ничем особенным не выделялся среди других поселений Америки. Пуритане, будучи людьми глубоко и истово верующими, склонны были считать различные бедствия — неурожаи, эпидемии, нападения индейцев — происками дьявола, действующего через подручных. Такими считались люди, занимавшиеся колдовством.

К колдовству отношение было чрезвычайно серьёзным: в 1641 году за него была законодательно установлена смертная казнь.

Полвека Салем не вспоминал о подобной каре для колдунов, пока в 1692 году не произошли события, которые впоследствии прогремели на весь мир.

Диагноз: «колдовство»

В январе 1692 года у дочери и племянницы местного пастора Сэмюэла Пэрриса — девятилетней Элизабет Пэррис и двенадцатилетней Эбигейл Уильямс — были обнаружены симптомы неизвестной болезни. Девочки кричали, издавали странные звуки, прятались под мебелью, их тела принимали необычные позы.

Когда пастор пытался читать девочкам проповедь, они затыкали уши.

Спустя несколько дней аналогичные симптомы заболевания были отмечены у нескольких подружек Элизабет и Эбигейл.

8 февраля 1692 года доктор Уильям Григгсобъявил, что все девочки стали жертвами колдовства. Свои выводы доктор обосновал ссылкой на работу Коттона Мэзера «Memorable Providences Relating to Witchcrafts and Possessions», где описывался подобный случай, произошедший в Бостоне.

Виновницу нашли быстро: в доме Пэррисов служила рабыня по имени Титуба. По некоторым данным, её привезли с Барбадоса. Девочки объявили, что Титуба рассказывала им о колдовстве.

Тем временем количество девочек со странным заболеванием увеличивалось, достигнув семи. Тогда жители Салема сделали вывод: Титуба действовала не одна.

«Так мы все тут скоро станем ведьмами и демонами»

Пострадавших девочек снова допросили, и они указали ещё на двух женщин: нищенка Сара Гуд и тяжелобольная вдова Сара Осборн. 1 марта 1692 года все три женщины были арестованы.

Поначалу арестованные все отрицали, но давление на них усиливалось. Над Сарой Гуд провели «следственный эксперимент»: привели пострадавших девочек и велели «ведьме» посмотреть на них. Девочки тут же начали кричать и корчиться. Для судей это было убедительным доказательством виновности.

Вскоре задержанные стали признаваться в связи с дьяволом: в частности, в наведении порчи, встречах с оборотнем и полётах на мётлах.

К чести жителей Салема, среди них нашлись и те, кто с самого начала не поверил в эту историю, посчитав, что девочки на самом деле просто симулируют странный недуг.

«Если этим девчонкам дать волю, так мы все тут скоро станем ведьмами и демонами. Так что надо бы их привязать к столбу, да и выдрать как следует», — сказал один из горожан.

Сами девочки, видя, что происходит, тоже испугались. Две из них попытались забрать показания назад, сказав, что всё выдумали. Но остальные «жертвы» их не поддержали, а сами «борцы с ведьмами» готовы были заподозрить в колдовстве и раскаявшихся. Перепугавшись, девочки снова стали говорить о том, что на них напустили порчу ведьмы, обвинив ещё несколько человек.

Предводителем сил зла объявили священника

В марте 1692 года были арестованы четырёхлетняя дочь Сары Гуд Дороти, Марта Кори, Ребекка Нёрс и Рэйчел Клинтон. Марта Кори относилась к числу тех, кто считал происходящее фарсом, и это тоже сочли знаком причастности к колдовству. Маленькая Дороти Гуд просто хотела к маме, ради чего, по настоянию взрослых, согласилась признать себя ведьмой.

Если первые три арестованные женщины не посещали церковь, что в глазах пуритан делало их преступницами, то новые подозреваемые были прилежными прихожанками. Среди жителей Салема произошёл раскол: многие считали, что дело зашло уже слишком далеко.

Однако большинство было на стороне обвинения. Расследование продолжалось.

В апреле 1692 года по обвинению в колдовстве были арестованы Сара Клойс, Элизабет Проктор и её муж, Джон Проктор, муж Марты Кори Жиль и ещё несколько человек.

20 апреля 1692 года двенадцатилетняя Анна Путнам заявила, что ей являлся «призрак священника», который душил и пугал ее. Она назвала имя священника: Джордж Берроуз.

Джордж Берроуз был реальной личностью, уважаемым человеком. Однако задержанные, которых к тому времени было около 30 человек, стали давать на него показания. Его обвиняли в том, что он летал с девушками на вершину горы, чтобы заставить их присягнуть дьяволу, что он организовывал шабаши ведьм, наводил порчу на солдат, которые терпели поражения от индейцев.

Говоря современным языком, Берроуза объявили главарем преступного сообщества.

«Отче наш» под виселицей и смертельные пытки

В мае 1692 года начался процесс по делу «салемских ведьм». Сара Осборн, не дождавшись приговора, 10 мая умерла в тюрьме.

Аргументы защиты судей не убедили. 2 июня прозвучал первый смертный приговор, который был вынесен пожилой женщине Бриджит Бишоп. Её повесили 10 июня.

19 июля 1692 года казнили Сару Гуд, Ребекку Нёрс и ещё несколько женщин.

5 августа очередь дошла до Джорджа Берроуза. Уже стоя под виселицей, священник попытался в последний раз образумить горожан. Он без запинки прочёл молитву «Отче наш», что, согласно поверью, колдун сделать не может. В толпе началось брожение, но распорядитель казни убедил собравшихся, что это дьявол таким образом искушает их. Джордж Берроуз был повешен.

19 сентября 1692 года к 80-летнему фермеру Жилю Кори, который категорически отказывался признавать вину, применили «а peine forte et dure»: пытку тяжестью. На грудь Кори положили тяжёлые камни, и он медленно умирал под их весом. Даже с точки зрения законов того времени применение такой пытки было нарушением. Истязание продолжалось два дня, но мужчина умер, так и не признав вины.

На следующий день его жена, Марта Кори, и ещё 7 человек были повешены.

Губернатор остановил казни, испугавшись за жену

Массовый психоз стал распространяться и на соседние города, где тоже начались свои процессы. Для разоблачения ведьм приглашали всё тех же девушек из Салема.

Тем временем происходящее стало пугать даже тех, кто изначально инициировал процесс. Священники заявили, что видения жертв в качестве доказательств использовать нельзя, поскольку это могут быть козни дьявола с целью опорочить невиновных.

Губернатор Массачусетса Уильям Фипс, изначально давший добро на суд над ведьмами, ввёл запрет сначала на вынесение смертных приговоров, а затем и на новые аресты. По некоторым данным, сделал он это по личным причинам: девочки обвинили в колдовстве его собственную жену.

Из-под стражи были освобождены 28 человек, а для рассмотрения дела пятерых оставшихся был сформирован Верховный суд штата Массачусетс. В мае 1693 года все оставшиеся фигуранты дела «салемских ведьм» вышли на свободу.

Настало время подводить итоги. 19 человек были повешены, один умер под пытками, до пяти человек, по разным данным, скончались в тюрьме, а всего через заключение прошли от 150 до 200 человек. Четырёхлетняя Дороти Гуд провела в тюрьме восемь месяцев и лишилась матери.

Покаяние Анны

В 1697 году было объявлено, что в ходе процесса была допущена судебная ошибка, а в 1702 году решение суда было признано незаконным.

14 лет спустя Анна Путнам, отправившая на виселицу Джорджа Берроуза, написала покаянное письмо: «Я желаю покаяться перед Богом за ту печальную и скорбную роль, которая по воле Провидения выпала на долю семьи моего отца в 1692 году. В том, что мне в детстве привелось волей Господней стать орудием обвинения нескольких человек в тяжком преступлении, через что они расстались с жизнью, однако теперь у меня есть все основания считать, что те люди не были виновны. В то печальное время сатанинское наваждение обмануло меня, и я боюсь, что вместе с другими стала, хотя и безо всякого злого умысла или намерения с моей стороны, орудием в чужих руках, навлекла на свою голову и на головы моего народа проклятие невинно пролитой крови. Честно и прямо перед лицом Бога и людей заявляю, что всё, сказанное или сделанное мною тогда, было сказано и сделано не по злобе или из недоброжелательства к кому-либо, ибо ни к кому из них я таких чувств не питала, но единственно по невежеству в результате сатанинского наваждения.

По этой причине я желаю пасть ниц и молить прощения у Господа и у всех тех, кому я причинила столько обид и горя, у тех, чьи родственники пострадали от обвинения».

За триста лет, прошедших с момента этих событий, были выдвинуты десятки версий того, что могло стать причиной всего происшедшего. Предполагали и массовое отравление девочек, вызвавшее галлюцинации, и болезнь Хантингтона, поражающую нервную систему, и энцефалит. Кто-то настаивал на том, что девочки действительно просто заигрались.

Посмертная реабилитация

Впрочем, ни одна из этих причин не могла бы стать роковой, если бы не атмосфера общества того времени, где массовый психоз, выливавшийся в охоту на ведьм, был обычным делом.

Самих девушек ждала горькая судьба. Окружающие их попросту боялись, стараясь держаться подальше. Лишь только одной, согласно имеющимся сведениям, удалось выйти замуж и создать семью.

В 1711 году всех пострадавших законодательно восстановили в гражданских правах, вернули доброе имя казненным. Их родственникам была выплачена компенсация.

В 1752 году власти Салема решили, что дальше жить с подобной дурной славой нельзя, и переименовали город в Дэнверс. Это, кстати, приводит к путанице, поскольку в США и сегодня существует город Салем, к «ведьминому делу» никакого отношения не имеющий.

В 1992 году, спустя 300 лет после процесса на «салемскими ведьмами», в Дэнверсе был открыт мемориал в память о тех, кто стал жертвами этой истории.

Ведьмы Джексонвиля.

- Чтоб мне провалиться, Билл, если это не Джо Салливан вернулся по твою чёрную душонку!

Билл дрожащей рукой поставил бокал с пивом на стол.

- Хорош придумывать, Курт. Я не виноват, что старик с мотоцикла навернулся.

- А то как не виноват, когда последний раз он у тебя чинился.

- И что?

- И то!

- Мало ли чего он в кювет уехал! Да ему лет сто, небось, было.

- Так у евойного мотика колесо переднее отвалилось. Потому что ты ось не прикрутил как следоват!

Билл встал, бросил на стол несколько мятых купюр и, прихватив недопитую бутылку, направился к выходу.

- Вот, значится, – продолжал его товарищ, – призрак Джо вернулся с того света и ищет тебя. Все слышали рёв его мотоцикла на пустой дороге! И я, значится, тож слышал.

В подтверждение его слов где-то снаружи послышался нарастающий рокот мотора. Билл побледнел.

- Дурак ты, Курт Брогэм. Веришь в детские сказки и нечисть всякую.

Демонстративно сплюнув, механик вышел из придорожного бара. Рык двигателя становился громче и громче. Сердце Билла бешено стучало, на лбу выступил пот. Он испуганно озирался по сторонам в поисках источника звука. Рёв достиг пика и начал удаляться, а через мгновение шляпу Билла сорвало порывом ветра.

Ошарашенный механик ещё долго смотрел на пустую до самого горизонта трассу, после чего зашвырнул бутылку подальше и бросился наутёк.

***

Таша опаздывала. Шабаш начнётся через несколько ночей, но ей предстоит ещё долгий путь, а старенький Харли работает с перебоями. Заклинание полёта действовало безупречно, а вот мотор, вращавщий турбину, чихал, захлёбывался и норовил заглохнуть. Это вызывало опасения, но времени на долгий ремонт не было. Прежде всего надо догнать сестёр, а проблемы можно решать по мере поступления.

Сидевшая между ног Фелиция мяукнула и поскребла по баку. Ведьма бросила быстрый взгляд на индикатор уровня топлива и вздохнула: стрелка едва колебалась в красной зоне. Пришла пора заправиться. В такие моменты она завидовала колдуньям, которые предпочитали более традиционный транспорт.

Летающий мотоцикл снизил скорость и завис в сотне метров над землёй. Кошка начала тереться о голый живот. Таша, не обращая внимания на фамильяра, наклонилась и достала из кофра свёрток. Из него ведьма извлекла странного вида инструмент: два гаечных ключа и длинный болт, сваренные друг с другом в форме буквы Y. Она вытянула руки, направила болт в пространство перед собой, и, бормоча под нос заклинания, стала водить железкой вправо-влево, все увеличивая размах. Наконец, штырь слегка завибрировал. По пальцам заструилась приятная дрожь.

- Ага! Заправка в той стороне... Миль сто-сто пятьдесят... Дотянем!

Фелиция заглянула под бак, вытянула лапу и опустила бензокран в положение “Резерв”. Таша ловким движением развернула тушу байка и помчала на север.

***

Бобу Фероне было скучно. Заправка номер 265 была самой крайней точкой сети “Ойл Индастриз” в штате Мэн, притом в такой дыре, куда даже черти не заглядывали. Лишь несколько дальнобойщиков останавливались здесь, но на этой неделе их ждать не приходилось. Боб вздохнул и продолжил гонять пустую консервную банку по растрескавшемуся асфальту.

Жестянка с грохотом отскочила от ящика с песком, но Боб внезапно утратил к ней всякий интерес. Он отчётливо слышал звук приближающегося транспорта: машины или мотоцикла. Фероне сощурился и начал рассматривать петлявшее между холмов шоссе, пытаясь разглядеть заблудившегося неудачника, но в этот момент звук исчез. Дорога была пуста. Наверное, галлюцинации, подумал Боб.

- Почудится же! – он повернулся обратно к заправке и едва не потерял дар речи.

Перед колонкой стоял мотоцикл. В открытую горловину бака его хозяйка вставляла заправочный пистолет. Заметив Боба, она подняла голову и улыбнулась.

- Вы не будете против, если я наполню ещё и канистру? Мне предстоит неблизкий путь.

- А… э-э-э… у-у-у… гхм, – ответил Боб, вращая головой в очень неоднозначном жесте. Мотоциклистка, решив, что это согласие, достала из бокового ящика складную ёмкость.

Уверенность, с которой нежданная туристка хозяйничала на его заправке, окончательно подавила Боба, и тот молча наблюдал, как она заливает горючку в бак.

Разрез глаз и невысокий рост выдавали в девушке восточные корни, но, судя по смуглой коже и отсутствию акцента, она давно обосновалась на этом континенте. На ней была теплая синтетическая куртка зелёного цвета и длинная юбка, из-под которой торчали армейские сапоги. Наряд несуразный, но Фероне ничего не смыслил в моде и допускал, что там, где кипит жизнь, это считается нормой. Одно он никак не мог взять в толк: как девушка садилась на байк в такой юбке.

Мотоциклистка повесила пистолет на колонку.

- Так, тридцать два литра. Где у вас тут платить?

Боб показал пальцем в сторону близлежащего строения.

- К-к кассе п-пройдите.

Следуя за девушкой, Фероне ненадолго остановился рядом с мотоциклом и уставился на него так, будто впервые увидел двухколёсный транспорт.

Перед ним был потасканный харлей-спортстер, лучшие годы которого были явно позади. Менее всего он походил на дамский мотоцикл. Массивные цилиндры с чёрными рёбрами блестели от масляных подтёков; болты, судя по головкам, явно не раз откручивали и возвращали на место. Картер двигателя покрывали многочисленные зазубрины и заваренные трещины, рама кое-где покрылась ржавчиной. На неказистом надутом баке прямо поверх аэрографии с пламенем белела нанесённая баллончиком надпись “BROOMY”. В целом было похоже, что мотоцикл намотал уже не одну сотню тысяч миль, однако было в нём что-то странное, неправильное. Пытаясь понять, что именно, Фероне начал обходить байк и едва не растянулся перед колонкой, запнувшись о вторую подножку.

- Да отвались ты, железяка… Что?!

У всех мотоциклов, которые повидал заправщик, всегда была одна подножка, и находилась она не у заднего колеса. Под кофром, однако, не было никаких инородных деталей. Байк продолжал стоять на единственном боковом упоре, который находился там, где и положено: в передней части рамы.

- Эй, мистер, долго вы там ещё? – донесся из домика голос девушки.

Заходя внутрь, Боб ещё раз мельком оглянулся на мотоцикл. Тот мяукнул. Боб Фероне понял: пора в отпуск.

Путешественница тем временем рассматривала газету, взятую с ближайшей стойки. На первой полосе был напечатан заголовок: "МОЙ МУЖ ВЕРНУЛСЯ С ТОГО СВЕТА!"

- Неужели люди этому верят? Как будто в средневековье живём…

Фероне обошёл прилавок и встал за кассовый аппарат.

- С вас тридцать восемь долларов, мэм.

Девушка полезла в карман джинсов, вытащила полтинник и вложила в ладонь заправщика.

- Сдачу можешь оставить себе, ковбой. Ладно, мне пора. Спасибо за горючку!

Она наклонилась над прилавком, сверкнула вырезом блузки; взгляд Фероне мгновенно оказался прикован к обнаженной груди.

Воспользовавшись этим, девушка поцеловала заправщика в щёку, развернулась и ушла, постукивая высокими каблуками.

Из замешательства Боба вывело рычание удаляющегося мотоцикла. Выбежав наружу, он не увидел ни девушки, ни байка. Они словно растворились в воздухе. В кулаке Фероне сжимал кленовый лист.