горная лаванда

Сбор лаванды с полей

Деловые люди

Первый луч Солнца разбудил Кили, скользнув по её лицу и пышным зеленым кудряшкам, живописно разметавшимся по подушке, пока она спала. Просыпается она быстро, как будто ждет утра (а на самом деле так оно и есть):

Какое прекрасное утро! , - восклицает она.

Но не нужно думать, что Кили легкомысленная молодая феечка и для неё каждое утро - доброе, вовсе нет. Ей уже 200 лет - мелочь по меркам фей, но кое-какой жизненый опыт у неё уже есть. Поэтому если она сказала, что утро прекрасное, это значит, что на дворе - лето, день предстоит солнечный, а в её буфете в уголке дупла трёхсотлетнего дуба, что-то да найдется как минимум на завтрак.

Сегодня это остатки роскоши - салат из одуванчиков с пижмой: несколько дней назад у неё был юбилей, как мы уже сказали, 200 лет. Празднество было небольшое, приглашены только жители поляны, но было уютно и весело. А сколько подарков надарили!

Кили наспех перекусила, добавив в тарелку немного свежего лавандового масла из чайника… Между прочим, это очень удобно держать масло в чайнике: на масло не попадает солнце, удобно наливать и доливать, если заканчивается, а запах лаванды - по всей комнате. Да и мыть чайник удобнее, чем кувшины. Есть чему поучиться! А вот рецепты фей лучше не перенимать: мало того, что на человеческий вкус они часто отвратительны, так некоторые еще и попросту ядовиты!

В общем, позавтракала наспех, потому что хотела пойти и поплескаться в подаренной бобрами купельке, которую они смонтировали для неё вместе с небольшим водопадом.

Ещё лелея эту мысль, феечка выглянула в окно, чтоб еще раз взглянуть на купельку с высоты и тут же лицо её потеряло часть радостного выражения. Дым… Как же она могла забыть?!

Дело в том, что примерно 120 лет назад на опушке леса, вдоль небольшого ручья, берущего начало в источнике как раз на этой самой поляне, поселились люди.

Поначалу жизнь людей мало чем отличалась от жизни фей, поэтому они быстро подружились. Но со временем люди стали использовать все больше инструментов, чтоб быстрее и больше производить еды, одежды и других вещей, как они говорили – «Напродажу». Феи не понимали, что такое «напродажа», но Кили подозревала, что это как-то связано с людьми, которые сами не работали, а только менялись со всеми. Они брали много товаров и отдавали за них бумажки, а потом можно было на эти бумажки выменять обратно немного товаров но уже в яркой обертке с картинками. Наверное, это очень ценная обертка, раз из-за неё отдавали настолько меньше товаров. Единственное, чего Кили никак не могла понять (и очень огорчалась из-за этого) – почему такую ценную обертку люди потом выбрасывали где попало, вытащив из неё еду, одежду или выпив подкрашенную воду.

Так или иначе, со временем поселок вырос в городок, в котором построили фабрику. А фабрика немедленно начала дымить трубой, забирать чистую воду из ручья и возвращать грязную. И из-за этого у фей сильно добавилось работы по уборке и восстановлению.

Да вот же, не нужно далеко ходить, буквально вчера: один легкомысленный зяблик влетел в дым, пролетая прямо над трубой. Мало что чуть не задохнулся, так и до сих пор не может дышать полной грудью, и перья как-то размякли так, что не держат в воздухе.
Спасибо полевкам, которые дотащили его до Ингерд и она успела оказать ему помощь.

Но погодите, вы же еще не знакомы с Ингерд? Это подруга Кили. Вдвоем они составляют рабочую пару фей: Кили слушает, замечает и интерпретирует, а Ингерд делает и учит. Потому что ей уже давно за полтысячи лет. Настолько давно, что, возможно, уже ближе к тысяче. И она прекрасно умеет управляться со всем, что связано с водой: течение, химия грунтовых вод, соки внутри деревьев и даже дожди - всё это для Ингерд открытая книга и рабочие инструменты. А Кили легко отмечает изменения и гораздо лучше понимает животных, которые для старшей подруги чрезмерно суетливы.

Выглядят они тоже совершенно по-разному.
Кили при всей своей жизнерадостной натуре любит однотонность: это не отпугивает животных, а её сложнее заметить. Поэтому к своим зеленым волосам и бледно-салатовой коже всегда шьет себе зеленый комбинезончик. Ярко-оранжевые глаза немного нарушают однотонность, но на работе всегда можно прищуриться в нужный момент.

Ингерд одевается в темную юбку из-под которой немного видны полосатые разноцветные гетры (все феи всегда ходят босиком, поэтому носочки для них бесполезны, а вот гетры носят очень часто), и в темную же куртку поверх серой льняной рубашки. Макушку старшей феи, кроме густых фиолетовых волос, скрывает круглый черный котелок. И что уж совсем необычно для фей - Ингерд курит трубку. Живет она на той же полянке, но не в дупле дерева, а в землянке неподалеку от источника, искусно замаскированной кустами терновника, выращенными на крыше.

Когда-то давно сторонний наблюдатель сказал бы, что плотное сложение, фиолетовые волосы и лиловые глаза выдают в Ингерд водяную фею, а тонкая изящная желто-зеленая Кили - несомненно древесная. Но несколько сотен лет назад обнаружилось, что способности не зависят от внешности фей и такое разделение упразднили, заменив тестированием перед выходом на работу.

Так вот, эта самая Ингерд решила, что условия стали слишком неблагоприятными, нужно сворачивать хозяйство и переезжать в другое место. И никакие доводы Кили пока не смогли поменять это мнение, а сегодня предстояло окончательно все решить и начинать планировать переезд.

Пока мы всё это описывали, Кили уже успела спуститься к подруге, они поздоровались и Ингерд уже даже успела поворчать насчет того, какие же отвратительные создания - эти люди. При этом сильно дымила трубкой, что было для неё признаком сильного раздражения. Давайте теперь немного подслушаем, чтоб не пропустить больше ничего, ведь речь всё-таки о нас с вами.

- Разве отвратительные? – удивилась Кили, - А я помню, как лет 100 назад мы очень мило работали вместе в саду… Помнишь тётушку Алису? У неё был замечательный сад… Слишком упорядоченный, на мой вкус, но в прелести ему не откажешь. И там были фрукты! Посмотри, вот эту яблоню я вырастила из семечка, которое она мне любезно подарила.

Ингерд взглянула… но не в окно на яблоню, а на полки с яблочным повидлом, и, кажется, несколько смягчилась. По крайней мере, она перестала дымить трубкой, убрала её в карман и сказала:

- Да, тётушка Алиса была хорошей женщиной. И почему эти люди такие недолговечные? Если бы они могли видеть, к чему приводят их действия – они бы вели себя иначе.

И тут Кили осенило:
- Ингерд! Так, может, мы им расскажем? Ведь мы же видим! И можем подробно описать… Я могу.

Яркие глаза феи так загорелись от этой идеи, что она даже не сразу заметила скептический вид подруги и продолжала:

- Знаешь, я даже слышала, что у людей всегда есть вожак. В таких поселках его зовут… кажется, Мэр. Очень похоже на Мир, правда, Ингерд? Мне кажется, это хороший знак: я ему всё объясню и они перестанут. И все станет, как было… Что? Что ты так смотришь на меня?

- А то, девочка моя, что я тут живу не всегда. Ты молода, родилась тут и мало видела. Но я уже перебиралась однажды с места на место из-за людей и не верю, что с ними можно так просто договориться. Нет, я думаю, нам нужно уходить. Давай-ка ты на этой неделе отмечай деревья и травы, которые тебе понадобятся на новом месте, я подготовлю к транспортировке источник – и на следующей неделе попросим Мастеров Путешествий перенести это всё на наше новое место жилья. Помнишь, я тебе говорила, что нашла одно в горах, далеко от людей? Без источника озера им хватит еще лет на 20, за это время всё потихоньку здесь умрет, а там мы сделаем горное озеро и заведем форель…

Если что Кили и усвоила точно, так это то, что со старшими, принявшими решение спорить бесполезно. Поэтому она согласилась и пошла готовиться к переезду.

Но она была уже 20 лет совершеннолетней и могла принимать свои решения. Поэтому на следующий день утром секретарь мэра удивленно разглядывал стоящую на его столе маленькую фигурку с ворохом листьев и травы в руках, в зеленом сарафане (на который Кили сменила комбинезон по важному случаю) с лапухом-косынкой на голове, заколотой причудливой веточкой, напоминающей жука-носорога.

- Простите, могу я видеть Мэра? – тонким голоском поинтересовалась, Кили.

Секретарь был очень педантичен и знал, что по расписанию у мэра сейчас совещание, но визит был настолько необычен, что, будучи сообразительным работником, он сразу же понял, какие выгоды это может сулить и решился доложить о посетительнице.
Через 30 секунд Кили уже знакомилась с мэром городка и, волнуясь, рассказывала ему, показывая листья, какие необратимые изменения в почве производит их фабрика и такое агрессивное ведение хозяйства…

А еще через неделю Ингерд, поджидая Мастеров Путешествий с порталом, уныло паковала последние икринки, которые ей были нужны для восстановления популяции карасей на новом месте и с горечью подслушивала разговор двух лесорубов, подпиливающих дуб, в котором всего 7 дней назад жила её жизнерадостная кудрявая подруга – ни помочь, ни помешать ей она не успела.

- Слушай, дружище, и как это мы всю жизнь работаем в этом лесу и ни разу не видели ни одной феи, а? Как ты думаешь?

- Та, блин, ясен пень, что даже феи с простыми работягами дела иметь не будут. Копейка к копейке, богатство к богатству. Мэр у нас давно полгородка держит, вот и фея к нему торговаться пришла – наверное, хотела чего. А что мы можем предложить?

- Точняк… Всё в этой жизни за бабки… Да только не такой дурак наш мэр, чтоб договариваться, когда можно просто взять. Слыхал, чего наши костоправы нашли в её крыльях и волосах? Говорят, таким веществом даже рак можно вылечить за 10 минут! Жаль, конечно, что не выжила – представляешь, сколько можно было бы заработать, если её в клетку или аквариум посадить? Надо бы нам после работы пройтись по кустам – авось найдем парочку, если внимательно смотреть. Не хуже мэра зажили бы, а?

- Это ты верно говоришь… Эх, черт, жара какая и тени почти нет: за неделю весь берег на лес ушел… И из озера не попьешь ведь, зараза – то ли зацвела на солнце, то ли не пойми что, но воняет же! А отец мой в детстве, говорит, пил отсюда запросто и неделю вода стояла свежая… Засрали всё, уроды… Ладно, заводи бензинку, нужно допиливать – последний на сегодня и шабашим.