Что это за фигня. Пониёбы какие-то сумасшедшие. Осторожно шокирующий контент
Настал её черёд застыть в изумлении; розово-красные глаза широко раскрылись, а крылья дёрнулись, когда его губы прижались к её губам. “Что за… – У неё в голове прокрутилось всё, о чём они только что говорили, и наконец пришло осознание: – Я действительно всего лишь удивила его! Он не просто так говорил!” Угольки, которые она так старалась потушить, вспыхнули, взревели ликующе-ярким пламенем, в один миг заполнив пустоту в груди. “Он не просто так говорил!”
Кончик языка Леро пощекотал её губы, и сердце Дэш забилось чаще. Она приоткрыла рот и пустила в ход собственный язычок, найдя им его язык и потеревшись об него. Ей только однажды довелось вот так целоваться с жеребчиком, и тогда всё удовольствие было испорчено, как только она узнала, что он делал это, потому что проиграл в споре. Но на этот раз всё было настолько, настолько иначе, что на её глаза вновь навернулись слёзы – но уже отнюдь не от грусти.
Её крылья расправились, когда она отдалась поцелую и скользнула язычком к человеку в рот. Здесь всё тоже было иначе; его язык был шире и короче, чем у неё, и он не смог ответить ей взаимностью, вместо этого принявшись ласкать им её язычок, в то время как она начала ощупывать его зубы. Снова отличия: передние зубы у человека были немного меньше, чем у того жеребчика, и она чувствовала на них крохотные зазубринки, как на миниатюрном ноже для хлеба, которых по тому разу не помнила. Дальше был набор деликатно заострённых клычков, и она заметила, что Леро осторожничает, старается не сжимать челюсти, чтобы случайно не укусить её. За клычками были волнистые, неровные поверхности, которые, как она поняла, смыкались друг с другом, когда он закрывал рот. Она знала, что у него есть и плоские жевательные зубы, как у неё, но не смогла их нащупать: видимо, они располагались где-то дальше во рту. Леро как-то говорил ей, что у него другой рацион и поэтому зубы тоже другие, но она только сейчас по-настоящему это прочувствовала. Он был совершенно иным… и она поняла, что это её возбуждает.
Не став продвигаться дальше, она возвратилась к его клычкам. Ощущение их остреньких кончиков придавало поцелую восхитительный привкус лёгкой опасности, хоть она и знала прекрасно, что это просто иллюзия. Но иллюзия или нет, а это здорово её завело, и она почувствовала, что её крылья напряглись сильнее, когда она прижалась к его телу так, как навряд ли получилось бы с жеребцом. Эта дополнительная близость лишь усилила возбуждающее чувство необычности происходящего. Дыхание Рэйнбоу и человека участилось, и когда их выдохи слились в один, пегаску охватило удивительное, какое-то трепещущее ощущение.
Это не могло длиться вечно, хотя на миг им показалось именно так. Наконец они разорвали поцелуй и чуть отстранились друг от друга, тяжело дыша. Красно-фиолетовые глаза Рэйнбоу сияли счастьем и блестели от непролитых слёз, а взгляд карих глаз Леро был слегка обалдевшим.
Настал её черёд застыть в изумлении; розово-красные глаза широко раскрылись, а крылья дёрнулись, когда его губы прижались к её губам. “Что за… – У неё в голове прокрутилось всё, о чём они только что говорили, и наконец пришло осознание: – Я действительно всего лишь удивила его! Он не просто так говорил!” Угольки, которые она так старалась потушить, вспыхнули, взревели ликующе-ярким пламенем, в один миг заполнив пустоту в груди. “Он не просто так говорил!”
Кончик языка Леро пощекотал её губы, и сердце Дэш забилось чаще. Она приоткрыла рот и пустила в ход собственный язычок, найдя им его язык и потеревшись об него. Ей только однажды довелось вот так целоваться с жеребчиком, и тогда всё удовольствие было испорчено, как только она узнала, что он делал это, потому что проиграл в споре. Но на этот раз всё было настолько, настолько иначе, что на её глаза вновь навернулись слёзы – но уже отнюдь не от грусти.
Её крылья расправились, когда она отдалась поцелую и скользнула язычком к человеку в рот. Здесь всё тоже было иначе; его язык был шире и короче, чем у неё, и он не смог ответить ей взаимностью, вместо этого принявшись ласкать им её язычок, в то время как она начала ощупывать его зубы. Снова отличия: передние зубы у человека были немного меньше, чем у того жеребчика, и она чувствовала на них крохотные зазубринки, как на миниатюрном ноже для хлеба, которых по тому разу не помнила. Дальше был набор деликатно заострённых клычков, и она заметила, что Леро осторожничает, старается не сжимать челюсти, чтобы случайно не укусить её. За клычками были волнистые, неровные поверхности, которые, как она поняла, смыкались друг с другом, когда он закрывал рот. Она знала, что у него есть и плоские жевательные зубы, как у неё, но не смогла их нащупать: видимо, они располагались где-то дальше во рту. Леро как-то говорил ей, что у него другой рацион и поэтому зубы тоже другие, но она только сейчас по-настоящему это прочувствовала. Он был совершенно иным… и она поняла, что это её возбуждает.
Не став продвигаться дальше, она возвратилась к его клычкам. Ощущение их остреньких кончиков придавало поцелую восхитительный привкус лёгкой опасности, хоть она и знала прекрасно, что это просто иллюзия. Но иллюзия или нет, а это здорово её завело, и она почувствовала, что её крылья напряглись сильнее, когда она прижалась к его телу так, как навряд ли получилось бы с жеребцом. Эта дополнительная близость лишь усилила возбуждающее чувство необычности происходящего. Дыхание Рэйнбоу и человека участилось, и когда их выдохи слились в один, пегаску охватило удивительное, какое-то трепещущее ощущение.
Это не могло длиться вечно, хотя на миг им показалось именно так. Наконец они разорвали поцелуй и чуть отстранились друг от друга, тяжело дыша. Красно-фиолетовые глаза Рэйнбоу сияли счастьем и блестели от непролитых слёз, а взгляд карих глаз Леро был слегка обалдевшим.
