белоснежка

- А где еще пятеро? - брюзгливо спросила Белоснежка, пересчитав гномов по головам.

- Какие? - удивленно переспросил Док.

- Ну эти, бифур-бофур-хуефур… Должно быть двенадцать мускулистых и волосатых парней. Всякие там кили-дили-гиви... И еще здоровенный спонсор с волшебной палкой и шустрый такой милый малыш. И пони. У вас есть пони?

- У нас нет пони, - растерянно отозвался Снизи, и чихнул. - Откуда у нас пони? Мы под землей живем. И нас всегда было семеро. Мы — семеро гномов.

Белоснежка прикрыла нос и рот платком.

- Попрошу не чихать в моем направении. - сообщила из-под платка Белоснежка. - И снимите эти дурацкие колпачки. Ходите, как пидарасы. Так вы не те гномы, что-ли?

- Мы тебе вообще не гномы, - ответил сварливый Грампи. - Мы тебя в снегу нашли. Ты уже лапти отбрасывала. Считай что мы тебе скорая помощь. Если что-то не нравися — вали нахуй отсюда к своему Гиви. Лыжи вырубишь из елки.

Грампи открыл кайлом дверь, и в домик ворвалась снежная метель. Осторожный Док забрал у Грампи кайло, и дверь прикрыл.

- Давайте не будем нервничать и спокойно разберемся, - сказал Док. - Ты как в лесу оказалась?

Collapse
- Это сложная история, - ответила, поеживаясь, Белоснежка. - Понимаете, у меня мама умерла. Она была королева. А потом у меня была мачеха... Слушайте, я не могу так рассказывать, на пустой желудок, я есть хочу.

Гномы засуетились по комнате, доставая снедь и собирая стол. Бэшфул откуда-то притащил шубу, и накинул ее на голые плечи Белоснежки, а Хэппи подвинул под ноги тазик с горячей водой.

- Так вот, - сказала Белоснежка, поставив ноги в тазик. - Мама моя была королевой. Это что, курица?

Белоснежка замерла над столом.

- Ну да, - неуверенно ответил Снизи, сочетая информацию. - Это окорочок. Куриный.

Белоснежка с ненавистью швырнула окорочок в камин.

- Я не ем курятину! Я ем красное мясо! Говядину, свинину, баранину! Вот те гномы, которые в кино — они бы никогда не предложили замерзающей в лесу девушке паршивые куриные окорочка! Они рвали плоть!

- Они бы тебе хуй в рот предложили, - пробурчал Грампи. - А потом порвали плоть. Я немножко знаю этих гномов с Мутных Гор. Вот тебе палка, заточи ее с одного конца — зубами точи, свой нож я тебе не дам - иди в лес, заебашь там себе кабана, волоки его под ель, разведи трением огонь, и ешь мясо. У нас есть только гуманитарные окорочка.

Белоснежка заплакала. Затем перешла в рев. Рыдала она красиво и артистично, с подвыванием, иногда срываясь в ультарзвук. Добрый Хеппи погладил ее, осторожно взяв за грудь под шубой.

- Ну все, все, - серьезно сказал Док. - Были бы кости, мясо нарастет. Так что там дальше было с королевой?

- Умерла… - всхлипывая ответила Белоснежка. - А потом пришла мачеха. И сказала, что она будет мне как мать.

- А она?

- А она и была как мать.

- А ты?

- А что я? А не хочу чтобы у меня была «как мать». Я хочу именно ту мать, а потом сама быть другим как мать!

- Так она же умерла!

- А я хочу мать два-ноль! - опять завыла Белоснежка. - Я хочу чтобы было как раньше, чтобы ни о чем не думать, но чтобы стало как позже - с пони и велосипедом. Как при союзе — но с капиталом. И чтобы гномов было не семь, а двенадцать, и мускулистых и этот малыш! И убирать я вам не собираюсь. И чтобы мясо, а не курица, и чтобы я была как мать, а не «как мать»…

- Ты осознаешь глубину циклического пиздеца мозга, Док? - тихо спросил Грампи. - Она хочет себе того, что невозможно, при этом желает противоположно невозможного другим. У нас что, зимой в лесу грибы растут? Нет, не может быть, я бы знал об этом... Слушай, Док. Она не сумасшедшая. Она ебанутая. Мне кажется, мы поздно достали ее из снега. И, на твоем месте, я бы...

«Дзын-н-нь» - раздался в избушке гномов металический звук. Белоснежка мягко повалилась на бок, а за ней стоял с вибрирующей сковородкой в руках Доупи.

- Ты шо наделал, Простак? - ошеломленно спросил Док. - Да, она всех заебала, но в домике же все пишется на видео!

- Она сама сказала, - ответил Доупи. - «Хочу быть как мать, а мать моя умерла». Ну вот. Я же вообще тупой, я из бердичевских сынов Дьюрина. Шож вы за мной не уследили? Меня любой адвокат отмажет!

- Быст-р-р-р-о! - заорал Док. - Шею фиксировать. Укладку! Антишок! Четыре куба. Нет, шесть! Пульсоксиметр на палец. Абушку тащите, она в кладовке, за соленой капустой!

Гномы опять заметались по домику, натыкаясь друг на друга и волоча за собой километры бинтов.

***
- С-сука, надо было ее там в снегу оставить, - сказал Ворчун. - Заебись альтруизм проявился. Окорочками поделились Шо, дышит?

- Дышит, - ответил Хэппи. - И сердцебиение. Медленно. Брадикардия.

- Ты не за сиську ее держи, а между — строго сказал Док. - И вот это еще раз услышу «а давайте ее выебем, пока она не видит» - так нас станет шесть гномов. Мы — дети Двалина, а не Сталина. Понял?

Хэппи покорно кивнул и переместил руку на положенное место.

- У нас есть какая-то коробка по длине сто шестьдесят пять сантиметров?

- Два метра есть, - ответил Снизи. - И ноль шестьдесят семь поперек. Глубина где-то полтора, точнее сразу не скажу. Хрустальный контейнер для клубники. Под корпоратив. «Газпром» заказывал. Но им теперь точно не надо, я так понимаю.

- Тащите, - хмуро сказал Док. - И крышку.

***
- Не лезет, с-с-сукка, - сказал Доупи, прыгая по телу.- Все размеры проверены, а оно не лезет!

- Кокошник с нее сними, - мрачно посоветовал Ворчун. - Она и пролезет.

Простак почесал голову под колпаком, сказал «ага»!», потом с помощью отвертки снял с головы Белоснежки сложное пирамидальное сооружение, и она тут же провалилась в хрустальный гроб. Гномы ловко укрепили крышку и начали вертеть вентиляционные отвертстия в бортах.

Когда дело было закончено, Док воткнул у изголовья хрустального гроба предупреждающий знак, и тремя ударами гномьего молота вогнал шток в землю. Затем развернул стенд фасом на дорогу.

Гномы сняли колпачки.

«Кто ее поцелует — тому пиздец» - тихо прошептал Хэппи.