ветеринар

Ветеринар рассказывает о своей профессии

Сразу скажу, ветеринарным врачом я стал случайно. У меня не было ни родственников ветеринарных врачей, ни особенного желания лечить животных. Закончив московскую академию имени Скрябина, я не хотел работать по специальности.

То, как все получилось, как мне кажется, это своего рода судьба. Открыл газету, увидел объявление о работе в ветклинике, решил попробовать и втянулся.

По поводу специализации — её в ветеринарии не существует. Все выпускники выходят с дипломами ветеринарных врачей. 5 лет тебя учат лечить сельскохозяйственное животное, составлять его рацион, причём учат по методике 70-х — 80-х годов.

Базовых знаний, которые даются в университете, вообще не хватает для того, чтобы лечить животных в последующем.

По анатомии, физиологии и хирургии есть лишь вводные лекции. В академии есть виварий, где на козах и коровах учат пальпировать, перкутировать, аускультировать, ну и вообще, чтобы студенты имели представление, как выглядит животное.

Есть много москвичей, которые никогда не видели скот, им особенно нравились коровы.

Ты заканчиваешь академию, и дальше отправляешься в свободное плавание. На самом деле выходящий специалист абсолютно не представляет, как нужно обращаться с мелкими домашними животными, да, в принципе, и с крупными тоже. Я думаю, порядка 15-20% ветеринаров потом работают по специальности, остальные разбредаются, кто в менеджеры, кто ещё куда. Почему — сложный вопрос. Наверное, потому, что ветеринария — это очень сложно.

Сама ветеринарная медицина в России движется не в том направлении:человека нужно постоянно корректировать, самому врачу желательно уметь читать на английском. В некоторых странах обучение составляет порядка 10 лет, из университета выходит практически готовый специалист. В России, приходя работать в ветклинику, ты проходишь путь «ассистент — интерн — врач», занимающий примерно 1,5 — 2 года. Но, конечно, это деление условное. Получение навыков возлагается на самого врача, все основные знания и умения ветеринар получает в процессе стажировки и общения с практикующими ветеринарами.

Иллюстрация: Владимир Орехов

О ветклиниках

В моем городе существует определённая неприязнь ветврачей разных клиник. В каждой из них свой отдельный мирок, конкуренции, как таковой нет, есть скорее недопонимание в плане лечения.

Я работал в нескольких клиниках, везде приходится приспосабливаться к конкретному директору.

Огромная проблема — это отсутствие узких специалистов. Хозяева бегают из одной клинику в другую в поисках врача, который знает, как лечить животное, и упускают драгоценное время. Когда добегут до нужного, лечить уже бесполезно. Поэтому качество ветеринарии серьёзно страдает. Но узких специалистов держать не выгодно, если это не крупная клиника.

Хозяева и их питомцы

Мне кажется, именно в последние годы у людей появилось ощущение того, что животных надо лечить и правильно диагностировать болезнь. Животное — не человек, оно не скажет, что и где у него болит, поэтому мы работаем с владельцами больше, чем с пациентами. Здесь по большому счету надо любить людей, животное — лишь дополнение.

Приходит ветеринар на приём к человеческому терапевту. Садится, терапевт его спрашивает: «Ну рассказывайте, на что жалуетесь?» Он ему отвечает: «Ну так каждый может».

Если установишь контакт с хозяином, то и лечение пойдёт в нужном русле. Но надо постоянно объяснять, что происходит, зачем делаешь ту или иную процедуру. У меня собственных животных нет, но если ко мне приходит владелец кошки и спрашивает, есть ли у меня питомцы, я говорю: «Да, кошка», если владелец собаки, говорю, что есть собака. Это чтобы не было ощущения, что я такой странный ветеринарный врач.

Как говорят ветеринары, мы лечим не животных — мы лечим владельцев.

Отдельная проблема, когда питомца приходят лечить друзья или родственники хозяев, которые ни слова про него сказать не могут. Ну как тут лечить? А надо.

Диагноз «чумка» — наиболее частый диагноз, который ставят своим животным владельцы. Температура — чумка, отказывают лапы — чумка, выделения из носа — чумка. Мне слишком часто приходится объяснять, что животные чумкой болеют до полугода, а все эти симптомы могут быть показателями десятков других заболеваний.

О развенчании мифов: кошки, падающие из окон многоэтажек, ещё как травмируются. Есть даже своеобразная статистика: 5-й и 9-й этажи самый удачные, травмы минимальные; 4-й, 6-й, 8-й и 10-й этажи — наоборот.

Отношение к животным порой доходит до маразма. Некоторые ездят в Швейцарию, если лечение в России невозможно. Это одна сторона. С другой, маленький щенок покусал сына — просят усыпить.

Мы постоянно ржём на работе, в основном из-за глупости хозяев. Случаев курьезных настолько много, что их сложно вспомнить. Скандальные тоже есть, как и везде. А некоторые владельцы наоборот, даже после смерти животного, сами успокаивают меня: «Мы знаем, вы сделали все возможное», — говорят.

Что касается породности, то в России животное, как правило, — это определенный статус. Кроме того, это продукт, такой же, как например, новый сорт пива. Когда он только выходит, его покупают все. А если этот продукт-порода широко распространен на рынке, ты получаешь огромный спектр заболеваний, и достаточно жесткий, с которыми нужно только смириться. Это нужно понимать при покупке животного. Но часто приходят с беспородными, и, знаете, контакт владельцев с такими животными чувствуется намного сильнее. Плачут и над теми, и над другими одинаково горькими слезами. Я их часто не понимаю, равно как и что меня связывает с ветеринарией. Детский реаниматолог, например, рассказывает, что ей сложнее пережить смерть любимого питомца, чем смерти детей, с которыми она сталкивается практически каждый день. Очень странно.

С владельцами-медиками очень интересно работать. Они не задают лишних вопросов и быстро все понимают. Но бывают и такие, которые от слов «у собаки повышенный печеночный фермент» широко открывают глаза. И сидишь им все разжёвываешь. Ну, это жизнь, медики тоже бывают разными.

Иллюстрация: Владимир Орехов

О стоимости лечения

Самое дорогое в ветеринарии — выезд врача на дом. Вам никогда никто не скажет, во сколько обойдётся такой приём. Помимо стоимости самого выезда и осмотра, вы оплатите дополнительные манипуляции, которые, скорее всего, будут необходимы — уколы, установку катетера и так далее.

Узи в ветклинике малонаселенного города — это хорошо, рентген — уже круто. Остальное (томография, облучение) — это только Москва.

Что касается ценовой политики клиник, то всё зависит от специалистов и оснащённости. Вы можете прийти в относительно дешевую, где вам вколют несколько препаратов и отпустят с богом, или в крупную, где для точной диагностики болезни придется пройти кучу обследований. Кашель у кошки может быть признаком кучи заболеваний, которые нужно правильно диагностировать. Чтобы понимать: в некоторых клиниках Москвы первичный приём обходится в 10 тысяч рублей.

В Европе и Америке ветеринарная медицина гораздо дороже и по страховым случаям, и по приемам. Допустим, если есть проблема с разрывом связки у собаки, она будет стоить в два раза больше, чем у человека. Поэтому животных страхуют. В России такое не принято.

Происходящий маразм

Отдельная тема — это государственная ветеринария. От образования до самих горветполиклиник — это какой-то происходящий маразм.

Пример из жизни — у собаки три дня отказывают лапы, там ей вставляют в задницу несколько дней свечки с Диклофенаком, которые ни разу не помогают. Потом они приходят ко мне, а сделать ничего уже нельзя. На городской ветстанции в моем городе крутой рентген, но он больше не работает, чем работает. Почему — не понятно. Это наше образцовое заведение. Оснащенность есть, а врачей толковых нет. Но это лично моё мнение, многие будут спорить с ним.

В новостях иногда читаю, что государственные ветеринары впервые сделали блефаропластику, которую делают уже с десяток лет. Чем гордятся? Ну, с другой стороны, многие люди не знают, что это такое, какая-никакая реклама.

Районная ветеринария — это совсем весело. У многих врачей высшее образование, но ко мне почему-то приезжают перестерилизовывать животных.

В принципе, в человеческой медицине все то же самое. И проблемы одинаковые и с узкими специалистами, и оснащённостью. Просто ветеринары обычно все в шерсти, вот и вся разница.

Иллюстрация: Владимир Орехов

О зарплатах

Хорошо работаешь — везде будут хорошо платить. «Хорошо» — это 30- 40 тысяч рублей. Средняя зарплата у ветврача здесь — 20-25 тысяч.

Если работаешь хорошо, но не платят, значит, надо уходить. Всё просто.

Кладбище животных и отношение к эвтаназии

Хорошо помню первую собаку, которую не удалось спасти. Это я сейчас понимаю, что нужно было сделать по-другому, а ещё лучше — усыпить, потому что шансов у собаки не было. Но владельцы бы меня не поняли. Собаку лечили долго в другой клинике и долечились до полиорганной недостаточности.

Ошибки других врачей приходится исправлять не так часто, но это всегда жёстко очень, никому из врачей и медиков это не нравится.

Просто так никогда не усыпляю животных. Предлагаю эвтаназию в двух случаях — если животное с серьезной неизлечимой патологией, либо лечение возможно, но у хозяев нет на это денег. Это камень преткновения: я и бесплатно не могу всех вылечить, и животное мучается.

В Европе и Америке с эвтаназией все гораздо проще: там слишком дорогая медицина, поэтому врачи всегда предлагают второй вариант — усыпление.

Зоозащита и зоошиза

Когда у нас появилась зоозащита, все ветеринары отнеслись к этому тяжело, потому что очень сложные животные, с непонятным анамнезом, и работать нужно на все 100%.

Представьте, это как в реаниматологии: к вам попал человек в бессознательном состоянии, и ты сделай что-нибудь, оживи его. Сначала я говорил: «Надо эвтаназировать, не надо мучить, лечить бессмысленно. Животное останется без лапы, не будет видеть», — и так далее. Но бесполезно. В этом плане мне нравится опыт Америки: собирают беспризорных собак, их всячески обследуют, и принимают решение, каких из них можно пристроить. Выставляют в интернете, приезжают новые хозяева, забирают себе. Остальных непристроенных усыпляют, вне зависимости — здоровая собака или больная.

Иногда мне кажется, что подобранные животные сидят у зоозащитников на передержках по нескольку лет. Но уже привязались, деньги вложены, пост в интернете выложен.

Одно дело, когда любимое животное с ампутированной лапой находится у владельцев, и оно будет любимым вне зависимости от количества лап и совсем другое — когда это животное подобрано с улицы и его нужно постараться пристроить.

Случай из практики: приносят котенка с переломанным позвоночником и букетом вытекающих проблем — атонией кишечника, завалом каловыми массами. Я предлагаю эвтаназию, они не соглашаются, едут в Москву, делают бессмысленную операцию, находят передержку и котёнок благополучно умирает.

Изначально я не мог понять этой философии, а потом смирился — это моя работа. И грани между пониманием проблемы здесь нет никакой. Но мне до сих пор непонятно, зачем врачи соглашаются на бессмысленные траты денег. Сделают три операции, а потом разводят руками: не получилось, животное погибло.

Иллюстрация: Владимир Орехов

Об отношении к Богу

Очень часто бывает, что ты даешь неблагоприятный прогноз, но животное вопреки всему выздоравливает и потом ещё приходит к тебе на прием. А бывает наоборот. С чем это связно, не знаю.

У меня странные представления о религии, в том числе, о Боге. Но вероятно, что какая-то высшая сила есть, и мы все часть её, но вот смысла в постоянных молитвах не вижу.

Экономический кризис

Конечно, кризис не обошел и нас: подорожали лекарства, наркоз, подорожали операции и процедуры, соответственно. Тем не менее, пациентов стало наоборот больше. Не понимаю, с чем это связано. А про импортозамещение вообще молчу. Это очень больной для ветеринаров вопрос. Импортозамещения просто нет. В России выпускаются несколько видов антибиотиков и ненужная гомеопатия. И всё. Оборудование полностью импортное.

О самом важном

Желание правильно помочь и развиваться — мне кажется, самое важное в ветеринарии. Вообще здесь работать интересно, но желание развиваться — это обязательный компонент.

У меня, к примеру, есть шесть гигабайт специализированной литературы, собранной на конгрессах, семинарах и так далее, и никто ни разу не попросил хотя бы просто поделиться литературой, не то что помочь в чем-то разобраться.

Любовь к животным в ветеринарии необязательна, она только мешает, но интерес должен быть. Те, кто любит животных, в профессии не задерживаются, как правило. Просто не выдерживают.

Самое главное удовлетворение в работе лично для меня — услышать от хозяев: «Спасибо, что помогли, Мухтар/Бобик/Альма здоров».

Что будет через пять лет — не знаю, но пока что все это мне очень интересно.

Про Мосю

Неделю назад завелась собака.


Ну как завелась - отдала временно пожить хозяйка, которая из-за кучи работ не успевала за своим любимцем следить и баловать соответственно его высокому статусу. Решение о том, что собачка ближайшие несколько недель проживёт в моей однокомнатной сычевальне было принято совместно с девушкой, точнее она спросила моё согласие тоном, подразумевающим один правильный ответ. Вспомнив своих двух морских свинок, крысу и попугая, давно принявших ислам, у которых была одна общая черта, заставляющая верить в реикарнацию, а именно ненависть к роду человеческому и мебели, я согласился.


Через час мне привезли собаку. Собакой оказался плотно сбитый, непрерывно храпящий и пукающий, французский бульдог, с православным именем Моисей. В силу вышеописаных качеств, я признал в нём давно потерянного внутриутробного брата и влюбился.


Мося оказался охуенным. Степень его обожания к роду человеческому, воспитания и культурности, насколько это возможно одновременно пукая, заставляла меня чувствовать себя быдлом и мизантропом.


По утрам его выгуливала девушка, вечерами с ним на прогулку ходил я. Дома пёс непрерывно стремился к общению, блажённо хрюкая, когда его персону начинали гладить и чесать. Ел строго из рук, предпочитая обезжиренный творог с отварной говядиной. Всякие собачьи деликатесы из соседнего зоомагазина, чья разовая порция стоила дороже моей еды на весь день, отвергались с презрением. Когда мы уходили на работу, грустно садился в угол и наблюдал, как мы собираемся. Вероятно, так и не шевелился, ибо когда я возвращался, заставал его в том же месте и позе, в какой оставил. Ночью, когда мы спали, храпел в ногах кровати. Мог при этом и похулиганить - если с края кровати случайно свесить ногу или руку, бил по ним лапой.


В течении недели я стал постоянным посетителем соседнего зоомагазина, выискивая для Моисея новую игрушку. Зачем так часто? Потому что покупая несколько мячиков, скрученных вместе в гирлянду автомобильным канатом, через час внутриутробного рычания, которому позавидовал бы сам Ктулху, я собирал жалкие обрывки.


Потом настал вечер, когда Мося, резвясь на ковру, вдруг взвыл и озадаченно лёг на пол. Но через минуту продолжил радостно с нами тусоваться, как ни в чём не бывало. Был тщательно осмотрен, пальпирован и перкутирован, соответсвенно с методичкой Струтынского, но ничего плохого выявлено не было. После чего мы втроём легли спать.


Утром он начал подволакивать одну заднюю лапу и пятиться назад, жалобно взвизгивая при попытках погладить. Я остался дома и вызвал на дом ветеринара. Приехал дядька и сообщил, что вылез позвоночный диск и сдавил спинной мозг, дал телефон собачьего хирурга из дремучего зажопинска, прорекомендовал на первое время уколы ношпы, забрал 4 косаря и свалил. Я выкурил сигарету и позвонил хозяйке. Хозяйка велела не париться, сказала что пару лет назад ему продувало спину и было так же. Посоветовала так же ношпу и мазать Лошадиной силой, предупредив, что за уколы Мося зверски кусает. Выкурив ещё сигарету, я пошёл в аптеку, купив собаке лекарства, а себе бинты и перекись. По пути зашёл в строительный магазин, купив себе перчатки для работы с цепной пилой.


Вернувшись домой, рассчитав дозу препарата и задобрив лаской, вкатываю в бедро собаки лекарство. Минут через 30, когда Моисей успокоился, слез с дивана. О намазывании его спины не было и речи.


Ещё через несколько часов у него отнялась вторая лапа и я понял, что нихуя его не продуло. После чего, обняв Моисея, сидел с ним, пока не приехали девушка и хозяйка. Взяв француза подмышку, мы поехали в клинику. Там диагноз подтвердился, собаке сделали МРТ и назначили операцию, попутно выставив счёт овер 70 тысяч. Слегка охуевая от того, что я в частной клинике, выскребая полголовы, выставляю счёт заметно меньше, я навожу уточняющие вопросы. Нет, операция не гарантия, вероятность восстановления меньше 50%, нет, то что он выживёт точно не факт, да, операция 70 с гаком, плюс два дня в реанимации, плюс 25% за экстренность. Вообщем, всё как у людей, только больницам ФОМС снижают оплату за экстренных больных, типа они должны были за чуваком, которого видят впервые, лично следить с рождения. Даже подумал бросить работу человечьим врачом и освоить ветеринарию, но оценив шрамы на руках и лицах сотрудников, передумал. Большую часть времени хирург подводила разговор к тому, что даже если собака не восстановится, либо если мы не сможем позволить себе лечение, то кто не возьмёт её обратно и перестанет любить - тот мудак.


Устроив краткий совет, приняли решение, что по человеческим стандартам собаку надо лечить даже с минимальными шансами и докинув от себя большую часть цены, отдали пса на экзекуцию.


Ночью нам позвонили и сказали, что Мося вышел из наркоза.


На другой день мы поехали его проведать. В полуподвальном чистом помещении стояли ряды клеток с пациентами, при этом оборудование заставило бы рыдать от зависти большинство замкадских больниц, в которых я бывал. В каждой клетке кто-то сидел, на дверцах висели таблички с именем и диагнозом. У Моисея единственного висела яркая жёлтая табличка "Кусается", что вызвало гордость. Увидев нас, он радостно полез целоваться, лапы ещё не работали, но уже чувствовали. Мы с ним пообщались, поласкали, но в какой-то момент он понял, что в этот раз мы его не забираем, отвернулся задрав нос и обиженно засопел.


Пообщавшись с хирургом, мы пошли к реабилитологу. В дверях мы встретили джек терьера, полностью парализованный ниже пояса, носящийся как ракета и искренне считающий, что люди созданы исключительно для того, чтобы его любить и играть. Чуть позже к нам пришла реабилитолог и рассказала про джека, что он у них живёт уже полгода, так как от него после неуспешной операции отказались хозяева, и показала на нём комплекс реабилитационных упражнений, которые три раза в день по часу надо делать с Моисеем.


Сегодня забираем Мосю домой.

Свою собаку не заведу никогда.