Сифилис начинает и выигрывает
Колумб Америку открыл,
Великий был моряк.
А заодно он нам добыл
Отличнейший сифак!
А вы как думали? Что у людей издревле чесалось пониже пряжки и испокон веков на мордасах вырастали удивительно рельефные гуммы? Э, ребятки, да вы правильно думали! По некоторым данным, ещё жители древних Помпей страдали от венерических заболеваний. А к пятнадцатому столетию сифилис стал такой же нормой, как сейчас кариес и ОРВИ.
Но тот древний штамм трепонемы был каким-то вялым. Ну подумаешь, мудя чешутся да зубы не растут! Кого это удивляло до появления антибиотиков? Заокеанский сифилис был на этом фоне настоящим чудом! 3апавший нос в считанные годы стал отличительным признаком десятков тысяч европейцев… и не только. Да, сифилис — страшно толерантная болезнь.
В качестве первого заражённого, озадачившегося, что вообще происходит с его главным калибром и прочими выдающимися частями тела, обычно называют Винсента Пинсона – одного из спутников Колумба, командовавшего в первом карибском турне каравеллой «Нинья». Но, разумеется, он был не единственным «счастливчиком» того славного похода. Вслед за первым десятком заболевших «американским» сифилисом, быстро нарисовался второй, третий…
А как иначе? Куда идёт матрос по возвращении из экспедиции? Правильно, в кабак, где предаётся дегустации плодов труда местных виноделов и приятному времяпрепровождению в окружении прекрасных дам. Каковые, разумеется, всегда рады поделиться полученным в подарок «ожерельем Венеры» с каждым первым, будь то моряк, наёмник или просто проезжий купец.
Кстати о наёмниках. Принято считать, что в Средние века мобильность населения была не слишком высокой. И это верно в целом. Но только не в отношении этих ребят! Сотни и тысячи агрессивных бомжей бороздили Европу в поисках денег, баб и кого-нибудь убить. И эти поиски были неизменно успешными, во всяком случае – в отношении последнего пункта. Средневековье вообще было временем благодатным это смысле.
Одним из постоянных работодателей для отважных носителей твёрдой шпаги и длинного шанкра был французский король. В ту пору всевозможные Карлы, Филиппы и Людовики вели войны не то, чтобы постоянно, но уж всяко чаще, чем мылись. Карл Восьмой не был исключением.
Вздумалось ему идти воевать Неаполитанское королевство. Исключительно для восстановления исторической справедливости и ради возвращения Неаполя в родную гавань под сень французской короны, да-да. А кто может наиболее легитимно обеспечить путь какой-либо территории на Родину, как не тысяча-другая наёмных головорезов? На том и порешили.
Поначалу ничто не предвещало никаких «камней с неба». Восторженные жители, истомившиеся под гнётом арагонской хунты, встречали освободителей с неизменным энтузиазмом. Швейцарские аркебузиры, французские арбалетчики, рыцари королевской свиты и тысячи ландскнехтов всех мастей, форм, размеров и сексуальных ориентаций словно плугом прошлись по итальянским нивам, рощам и падям. Что поделать! Сотни проституток непосредственной поддержки трудились денно и нощно, но их усилий было недостаточно…
Французский флот нанёс неаполитанскому чувствительное поражение. Флоренция передала Карлу пару городов и целую россыпь крепостей на побережье. Новый, 1495 год французы уже встречали в Риме. К концу февраля на горизонте замаячили крыши дворцов и борделей Неаполя. Значительная часть защитников города стремительно разбежалась, роняя кал и достоинство. И вот 22 февраля основная цель похода была достигнута – над Кастель-Нуово было поднято знамя с лилиями.
К тому моменту сам Карлуша уже использовал по назначению всех фрейлин, которых вёз с собой «для помощи по хозяйству». Это самое беспокойное хозяйство жаждало новых приключений. И оно их нашло.
Блестящая победа, новый титул (Карл Восьмой короновался в Италии как король Неаполитанский и Иерусалимский), два месяца пиров и оргий в одном из красивейших замков мира – чего ещё желать в 24 года?
Разве что продолжения банкета! А вот с этим-то вышла неувязочка. В конце марта сложилась мощная антифранцузская коалиция в составе Папы, королей Испании, Германии и Англии, а также некоторого количества местной итальянской знати вместе с венецианскими буржуинами. Наскоро сколотив армию в тридцать тысяч морд всякого сброда, они выдвинулись наказать проклятых оккупантов. К этому времени французские войска, разбросанные по многочисленным гарнизонам, доосвобождались до того, что каждый третий француз и примкнувший к нему швейцарец приобрели новомодный подарок с американского континента – сифилитические шанкр и/или панариций.
Новое поветрие вызвало массу кривотолков. Для современников было очевидно, что болезнь послана самим богом в наказание. За что? О, придумать подходящую причину не составило труда. Например, каннибализм. Противниками Карла Восьмого упорно распространялись слухи о том, что французский король лично ел неаполитанских детей. А его солдаты – соответственно всех остальных, кого могли догнать. Подобными мифами неизменно обрастает любая война. Но в глазах современников эти нелепые слухи, казалось, получали непосредственное подтверждение. Хотя детей вроде как едят не тем местом, которое обычно первым страдает при сифилисе. Поняв, что его войска стремительно теряют боеспособность и надо действовать, пока не стало совсем поздно, Карлуша двинулся навстречу противнику, с которым и встретился 6 июля при Форново. Швейцарцы вместе с артиллерией затащили каточку. Однако хитрые сербские наёмники-стратиоты из состава венецианского отряда разграбили французский обоз. В итоге у самого Карла к ночи не осталось даже свежих трусов. Эти самые трусы спасли французскую армию. Сербы и примкнувшие к ним греки с албанцами вполне резонно решили, что лучше спокойно грабить обоз, нежели лезть под картечь. Так союзники лишились значительной части кавалерии, а сифилис пришёл на Балканы. Интересный факт. Строго говоря, первые полноценные трусы как мужское нательное бельё появились лишь в 20 веке. А в Средние века в моде были т.н. «брэ» (braies). Причём брэ могли быть как деталью исподнего (у кого оно вообще было), так и повседневной одеждой (у всяких смердов). Среди прочих, существовали брэ с характерным разрезом сзади, чтобы испражняться прямо в штанах, но не в штаны. Проблемы с санитарией и соответствующие кишечные заболевания, это вот всё.
Измученные неравной борьбой против трепонемы, войска французского короля выглядели после боя достаточно уныло, несмотря на очевидную победу. Потери итальянцев и прочих англо-германцев оказались почти в два раза выше, их командование действовало разобщённо, а разноплеменные бойцы были деморализованы. И всё же развить первоначальный успех Карлу Восьмому по понятным причинам не удалось. Пришлось пойти на перемирие, и сифилитики отправились домой вместе со своими «букетами». Так маленькая трепонема нанесла непоправимый урон одной из сильнейших армий Европы. Вскоре гугеноты объявили, что бог покарал болезнью солдат Карла за распущенность, т.к. те вступали в противоестественную связь с лошадьми. Ну не могли в эту тёмную эпоху оценить всех прелестей межвидового секса. Правда, зачем французам пользовать лошадей, если к их услугам были тысячи горячих итальянских дев, протестанты не уточняли. Зато именно с тех пор сифилис стали называть «французской болезнью». Интересный факт. По поводу того злосчастного похода Вольтер написал: «Тогда французы приобрели Геную, Неаполь и сифилис. Потом они были отброшены и потеряли Неаполь и Геную, но уж зато сифилис остался при них». И он таки действительно остался…
Сильно приукрашенный скульптурный портрет из музея Мантуи.
А звание «величайшего сифилитика эпохи» надолго закрепилось за Франческо Гонзагой. Ну там как оно было... Весьма уважаемый в определённых кругах главарь тяжеловооружённой банды, т.е. кондотьер, Гонзага считался «лучшем рыцарем Италии». Именно он возглавлял Скуадру Адзурру в Сифилитической войне. Как мы уже поняли, лягушатники, сами разъеденные сифаком, нагнули его разномастное войско. Но, одержав тактическую победу, они отправились-таки восвояси. А сам Гонзага, что характерно, нанялся на службу к французскому королю! Правда, к следующему после Карла.
После этого, как настоящий солдат удачи, славный парень Франческо обернул оружие против своих бывших работодателей – Венеции и Папы. Просрал полимеры и на сей раз, но при этом получил звание церковного знаменосца (гонфалоньера). В общем, мутная история. Будучи давно и безнадёжно больным вы-поняли-чем, женился на сестре анально побеждённого им герцога Альфонсо Феррарского. Этим он значительно укрепил власть собственных фаллоса и шпаги над Мантуей.
И долго ещё в разных городах и посёлках Северной Италии рождались лупоглазые курносые детишки с характерными пороками развития…
_______________________________________________
Автор: Павел Заикин
Отличный комментарий!