чумные доктора операция

Мы с друзьями делаем игру. Часть 4: Доктор. Идея. Рецепты

Текст от нашего менеджера проекта тире геймдизайнера.

Первая, вторая и третья части.

Идея игры про чумного доктора впервые пришла мне в голову, в первый месяц пандемии коронавируса. Я совмещал свою основную работу в агентстве исторических проектов с секретарской должностью. О фестивалях в ближайшем будущем можно было забыть, уходить и искать работу где-то еще не хотелось. Атмосфера стояла гнетущая, количество зараженных в России и мире увеличивалось. Мы не закрыли офис, но приняли меры предосторожности. На ресепшене всегда были коробки с одноразовыми масками и перчатками, в нескольких точках офиса стояли бутылки с санитайзером. Это вошло в привычку: коснулся поверхности или ручки двери - продезинфицируй руки. Я невольно думал о них как о чек-поинтах. В голову незаметно пробрался образ человека в балахоне, шляпе и чумной маске, который бродит по лечебнице. Вокруг стонут несчастные больные. Верного лечения от заразы нет, не сегодня, так завтра доктор и сам захворает. Идея прижилась не сразу. Потребовалось несколько странных совпадений.

Одной из секретарских задач было вести учет книг в нашей небольшой библиотеке, а в один из дней мы сделали фотосет и короткое продающее видео для книги Михаила Майзульса “Мышеловка святого Иосифа. Как средневековый образ говорит со зрителем”. Хоть я и не успел прочитать ее, иллюстрации прочно засели у меня в памяти.

В другой раз кто-то оставил на секретарской стойке книгу “100 рассказов из истории медицины” Михаила Шифрина. Я полистал её, и открыл для себя историю Амбруаза Паре, который разработал технику ампутаций, учение о повязках и лечении огнестрельных ран. Из этой книги я взял первые рецепты для игры, а Паре, в некотором роде, стал прообразом доктора в Plague M.D.

Итак, какие болезни встречаются в игре и откуда взялись рецепты лечения этих болезней:

Ожоги

Со знаменитым хирургом XVI века Амбруазом Паре, когда он еще был простым цирюльником, произошла такая история: поваренок барона де Монжана упал в котел с горячим маслом. Старая крестьянка в аптечной лавке посоветовала Паре простое средство: приложить к ожогу пасту из лука, толченого со щепоткой соли. Сделать нужное количество пасты Паре не успел, но заметил, что там, где ее нанесли, волдырей не возникло. Вскоре это сравнение он повторил уже на войне.

Согласно воззрениям XVI века порох и свинец отравляли рану, поэтому огнестрельное ранение лечили кипящим маслом — заливая его в рану для того, чтобы предотвратить действие яда, но прижигали не обычным растительным маслом, а только маслом из семян черной бузины. При штурме замка Авильяна французская армия понесла огромные потери – такие, что у Паре закончилось масло. На следующее утро он совершил ошеломительное открытие: солдаты которые остались без прижигания, спокойно спали, никаких признаков воспаления у них не возникало, а вот обработанные маслом метались от боли, раны опухли, а ожоги причиняли им страшные страдания, выживаемость в этой группе была на порядок ниже чем в первой.

С этого дня Паре стал изучать хирургию не по книгам, а на практике – тем сравнительным методом, который превратил искусство врачевания в медицинскую науку.

Открытые раны

Английский фармацевт, ботаник и врач Николас Калпепер (1616—1654 гг.) писал, что некоторые смолы отлично подходят для обработки открытых ран перед наложением бинта.

Морской хирург Джон Вудалл (1570–1643 гг.) также указывал, что скипидар обладает обеззараживающими и ранозаживляющими свойствами.

В своих записях врач Джон Мойл (1651– 1714 гг.) упоминает два лекарства для «губ раны». Первым является бальзам из смолы, розового масла и кипарисового скипидара. В другом исследовании Мойл использует скипидар, яичный желток и порошок ладана. Этот рецепт интересен тем, что не содержит ингредиентов на основе роз, при этом яйца также обладают ранозаживляющими свойствами.

Подагра

Гален (129 – 216 гг. н.э.) был первым доктором, описавшим тофусы - отложения кристаллизованной мочевой кислоты под кожей. В Византийской империи, окружающей современный город Стамбул, врачи использовали безвременник осенний, как средство от подагры. Спустя столетия, в викторианскую эпоху, запатентованные лекарства от подагры создавались на основе этого растения, а некоторые больные применяют его до сих пор.

Английское слово «подагра» происходит от латинского слова gutta, что означает капля. Его первое зарегистрированное использование было в XIII веке доминиканским монахом Рэндольфусом Бокингом. Происхождение слова родилось из теории Гиппократа о том, что влага попадает в сустав, вызывая боль и отек.

Подобно византийцам, врачи в Англии так же применяли препараты на растительной основе. Николас Калпепер (1616—1654 гг.) в своей «Complete Herbal» (1653) рекомендовал хрен и сныть обыкновенную: «Припарки из этих растений облегчают боль и защищают от болезни».

Гангрена

Самым слабым местом средневековой хирургии было неумение врачей предотвращать проникновение инфекции в рану. Разрез промывался только от видимой грязи и только вином, которое, в отличие от водки, заразу уничтожить не способно. Ничего не зная о микроорганизмах, врачи перед операцией даже не мыли рук.

Гангрена, противопоставить которой можно только антибиотики, оставалась бичом раненых вплоть до 1940-х годов. Даже такая крутая мера, как обваривание раны кипятком, не давала гарантий от заражения. В случае же начала гангренозного воспаления надежду на спасение оставляла только срочная ампутация. Но в средние века и этот шанс был призрачным. Как правило, во время серьезных операций больной или умирал от болевого шока, или истекал кровью. Анестезия тогда проводилась бутылью крепкого вина (внутрь) либо деревянным молотом (наружно). Представления же о кровообращении в ту пору были настолько смутными, что жгут не накладывался.

Коллегия хирургов вручила Амбруазу Паре (1510 – 20 декабря 1590 г.) докторскую степень, когда он стал широко применять перевязку сосудов и отказался от прижигания даже при ампутации.

Среди изученных мной справочников, трактатов и корабельных журналов были:

«Полный травник» и «Английский врач» (англ. The Complete Herbal, The English Physitian) Николаса Калпепера

«Помощь при неожиданных несчастных случаях, угрожающих жизни» (англ. Helps For Suddain Accidents Endangering Life) Стивена Брэдуэлла

«О ранах» и «Некоторые хирургические трактаты» (Of Wounds, Severall Chirurgicall Treatises) Ричарда Вайзмана

«Морской хирург» (англ. The Sea Chirurgeon) Джона Мойла

«Помощник хирурга» (англ. The surgions mate) Джона Вудалла

Как доктора президента США пытали. А вся нация за этим следила...

Я уже не раз поднимал тему, что нынче люди предпочитают романтизировать прошлое без каких-то особых на это причин. Ах, это время балов, красавиц и хруста французской булки. Пастораль, особняки, выезды в свет. Приёмы с истинными леди в пышных платьях и корсетах и джентльмены в смокингах. Споры о колониях за стаканчиком бренди, трубки, сигары, дубовые панели на стенах. Но при этом, люди почему-то предпочитают игнорировать всю массу проблем того времени. Даже оставим за скобками вариант, что этих самых «белых костей» обитавших в салонах в мире было куда меньше теперешнего среднего класса. Здесь вам и плохое освещение, пища и гигиена. Но главное — медицина. Суровая карательная хирургия, от которой никто не был застрахован, даже сам президент Соединённых Штатов! И вот вам доказательство этого тезиса, вон прямо на фото перед вами.

Вот оно!

Доказательство звали Джеймсом Гарфилдом и был он двадцатым президентом США, вступившим в должность в 1881 году. Вряд ли о нём вообще знают широкая общественность в России. Но надо сказать, что личностью он был довольно колоритной. Последний «лесной президент» (человек, выросший где-то на задворках цивилизации в хижине и затем добившийся успеха в политике). Боцман, учитель, директор школы, адвокат. Умел писать двумя руками одновременно, одной по-гречески, второй по-латыни. Математик, создавший новое доказательство теоремы Пифагора. После вступления в должность он тут же развил кипучую деятельность с массой прогрессивных нововведений — права чернокожих, внешняя политика, расследование коррупции. А потом, он получил почётное второе место в соревновании «самый короткий срок правления» (знаю что вам интересно: Уильям Генри Гаррисон — 30 дней). Через четыре месяца после вступления в должность, на него совершили покушение на железнодорожном вокзале. А через шесть он умер. 

Момент покушения. Гравюра.

Возможно, вы хотите знать, где Гарфилд был эти два месяца? Правильный ответ — страдал. Как говорил сам убийца, Чарльз Гито — «я просто в него выстрелил, а убили его врачи». И это было трагически близко к правде. Первая пуля попала Гарфилду в плечо, пробив его навылет. Вторая прошла сквозь позвонки, не задев костный мозг, и остановилась в левом боку «спрятавшись» под поджелудочной железой. Но при этом, никаких жизненно важных органов задето не было. Современные врачи, проведя небольшую операцию, выпустили бы его через пару-тройку дней и он вернулся бы к своим гениальным реформам. Но это были врачи XIX века с их излюбленным методом мануального лечения. Проще говоря, Гиппократы тупо запихивали в рану пальцы и пытались найти там что-то хотя бы отдалённое похожее на пулю. Подобные манипуляции они начали проделывать ещё прямо на вокзале, после выстрелов. Да, да, на полу, среди грязи и немытыми руками. Потом пулю пытались найти подобным образом уже в палате. Все шестнадцать докторов, по переменке считали своим врачебным долгом покопаться в открытой ране. И хотя Игнац Земмельвейс (слушайте, напомните, я и о нём ещё расскажу) предложил хирургам мыть руки ещё в середине века, большинство из них предпочитали old-school и шли копаться в ране очередного несчастного, сразу после вскрытия трупа. Проблема была в том, что пальцами пуля не прощупывалась. Один из врачей так увлёкся поисками, что повредил президенту печень. Но это была просто маленькая вишенка на торте проблем. Для поиска даже привлекли прообраз металлоискателя, но врачи указали изобретателю Александру Беллу  не ту сторону президента, плюс ещё забыли сказать, что кровать, на которой он лежал, была с металлическим каркасом, и, естественно, ничего не нашли. «Гы», — сказали суровые президентские врачи и продолжили исследование по старинке. То есть пальцами и металлическими инструментами из ассортимента инквизиции в президенте копались в течение оставшихся двух месяцев. Я вам там про отсутствие наркоза уже рассказывал?

Путь пули. Особо радует то, как она тщательно избежала повреждения спинного мозга. Это можно было бы назвать везением...

Страшно? Ещё рано боятся. Когда всем вдруг стало очевидно, что у нас тут, похоже, начался сепсис, то врачи буквально принялись накачивать президента спиртным, чтобы вызвать у него рвоту, якобы для вывода токсинов, которые могли появиться в ней. Но потом внезапно испугались, что пуля повредила кишечник лидера страны, плюс то, что он уже не в состоянии был потреблять твёрдую пищу и вот вам... «ректальное кормление». То есть ему реально пихали в задниц... ладно, пусть будет «фаршировали» Гарфилда едой. Сюрприз, но до изобретения хотя бы чего-то отдалённо похожего на различные питательные суппозитории и клизмы наука того времени пока не дошла. Поэтому в президента с помощью банального шприца ректально заливали бульон, яичные желтки, молоко и полировали сверху виски с опиумом, чтобы облегчить страдания, на фоне начавшихся глюков. И тем самым довольно эффективно морили голодом. Что там ещё?

Спойлер к рассказу. Что стало с больным в конце излечения.

А! Пока президент лежал в Белом Доме, у него был собранный инженерами военно-морского флота охладитель воздуха — вентилятор, который дул через здоровый ящик со льдом. Но потом, врачи почесали головы и сказали — что-то у вас тут в Вашингтоне, деже воздух какой-то спёртый, давайте его на море что ли свозим. Для этого быстренько за одну ночь построили железнодорожную ветку от станции до коттеджа Франклин, что на берегу Джерси. Всё замечательно. Только там забыли поставить кондей. И поэтому в комнате с больным стоял очень влажный морской воздух, а августовская температура превращала палату в подобие тропиков. Жарко, душно — самое то, что нужно человеку с температурой и лихорадкой.  Впрочем, влажность воздуха тогда считалось нормальным способом лечения, так что ничего страшного. А то, что это дополнительно усугубляло развитие инфекций, учёные мужи пока не задумывались. Его жена, так до конца и не излечившаяся от малярии тоже бродила где-то неподалёку и атмосферу здравоохранения в воздухе точно никаким образом не улучшала. Ещё бонусов? Врачи откровенно враждовали друг с другом. Каждый считал, что только его метод лечения будет истинно верным, поэтому потихоньку подставляли друг друга, исподволь саботируя выписанные назначения соперника. А их всех пытался организовать доктор Доктор Уиллар Блисс. Доктор, кстати — это его настоящее имя. Он тщательно рапортовал в газетах, что всё хорошо и что президент — реальный боец и что вот-вот уже наступит ремиссия, ну или что там наступает.

В общем, конец немного предсказуем. 

И вот вам результат. Когда врачи только взялись за свои обязанности, огнестрельное ранение было «чистым» и размером всего 5 сантиметров. После «лечения» оно превратилось в 35 сантиметров гниющей язвы. Абсцессы стали появляться по всему телу. Президент похудел на 45 килограмм. Он практически всё время страдал от галлюцинаций. На фоне всех этих испытаний у него случился сердечный приступ, разрыв артерии и обширный сепсис крови. Его последние слова, прямо перед смертью 19 сентября 1881 года были — «Боль! Какая же это боль!». И его несложно понять, после всего, что он перенёс. Ну что? Всё ещё хотите в прошлое на бал?

Отработал на концерте Пикника в эту Субботу в Питере. Чутка умер из-за отсутствия ортопедических стелек и комбо новых перчей и трости...так к чему это я. Образ на обновлении, вопрос как смотрится? 

Hunt: Showdown cosplay