Предновогодний эфир пиратского радио Реактор

Здравствуйте мои дорогие реакторослушатели. С вами снова на связи пиратское радио Реактор и ваш покорный ди-джей.

Прежде всего, от лица нашей команды, хотелось бы поздравить всех реакторослушателей и реакторослушательниц с наступающим Новым годом и пожелать все то, что каждый хотел бы иметь или получить.

Сегодняшний гость в нашем эфире - Иоганн Штраус-отец

Иоганн Батист Штраус (Johann Baptist Strauss, более известен как Иоганн Штраус-отец, Johann Strauss Vater, 14 марта 1804 — 25 сентября 1849) - австрийский композитор, скрипач и дирижёр. Родоначальник музыкальной династии Штраусов. Трое его сыновей — Иоганн, Йозеф и Эдуард — тоже стали известными композиторами. Наследие композитора насчитывает 251 творение (из них 152 вальса). Это наследие было бережно сохранено его сыном Иоганном Штраусом-младшим и издано в 1889 году в Лейпциге.

Иоганн Батист Штраус родился 14 марта 1804 года, в городке Леопольдштадт — народном предместье Вены, в семье владельца гостиницы Франца Боргиаза Штрауса и Барбары Дольман. Его дед, Иоганн Михаэль Штраусс (1720—1800) из Офена, еврейского происхождения, принял католическую веру и переселился в Вену не позднее 1762 года; матримониальная запись о его бракосочетании в соборе Святого Стефана была сфальсифицирована в период Третьего рейха.

У мальчика было трудное детство: когда ему исполнилось семь лет, от лихорадки угасла его мать, а ещё через пять лет разорившийся отец утонул в Дунае (по одной из версий это было самоубийство из-за долгов). Опекун отдал его учиться переплетному делу, хотя он просил отдать его учиться музыке. Он стал самостоятельно брать уроки игры на скрипке. При первой возможности бросил мастерскую и стал играть по трактирам.

В 23 года он набрал свой первый оркестр. С 1819 года молодой музыкант играет в Венском танцевальном квартете Мишеля Памера, а в 1824 году становится помощником дирижёра оркестра Йозефа Ланнера. Оркестр в ту пору играл в кабачке «У красного петуха» в венском пригороде Тури. У владельца заведения, Йозефа Штрайма, была дочь Анна — большая любительница музыки и танцев. Иоганн женится на ней, и 25 октября 1825 года на свет появляется первый продолжатель династии — Иоганн Штраус (младший). Всего Анна родила ему пятерых детей.

Четыре года Иоганн и Ланнер дружно работали вместе, но потом после публичного скандала расстались и Иоганн пошёл своим путём. Первый вальс, написанный Иоганном Штраусом-отцом, прозвучал как сочинение Йозефа Ланнера (что впоследствии, по легенде, послужило причиной разрыва их отношений). Успех вальса придал композитору веру в свои силы — он собирает свой оркестр, пишет вальсы, польки, галопы… И всё же Штрауса поначалу всё время сравнивали с Ланнером, который от этого только проигрывал. Поющая и танцующая Вена раскололась на два лагеря: штраусианцев и ланнерианцев.

Император Франц I все же предпочитал Ланнера и назначил его «управляющим придворными балами». Однако именно Иоганн Штраус получал больше всего приглашений на местные праздники и на выступления в других странах.

В 1832 году в Вену приехал молодой Рихард Вагнер. После того, как он услышал Штрауса, в его дневнике появилась запись: «Незабываемой останется для меня каждая пьеса, которой он дирижирует со скрипкой в руках. Она повергала удивительного Иоганна Штрауса в совершенно дикий, граничащий с бешенством восторг. Этот демон венского музыкального народного духа содрогался в начале любого вальса, словно Пифия на треножнике. Публика, которая на самом деле была более опьянена его музыкой, чем поглощёнными напитками, поднимала настоящий вой, который возносил воодушевление дирижёра со скрипкой на непостижимую для меня высоту».

К 28 годам Штраус стал настолько знаменит, что даже во время холеры в 1832 году в Вене, во время его выступлений зал был переполнен.

В 1833 году началось триумфальное шествие музыки Штрауса по Европе. Композитор был первым, кто представил миру танцевальную музыку — до Штрауса как искусство её не воспринимали. Лондонские музыкальные критики называли его «Моцартом вальсов», «Бетховеном котильонов», «Паганини галопов», «Россини попурри». В 1833—1838 он гастролировал в Будапеште, Берлине, Лейпциге и Дрездене, ездил в Голландию, Бельгию, Париж. В сезон, приуроченный к коронации королевы Виктории провел 72 концерта в Лондоне. Среди композиций Штрауса особенным успехом пользовались вальсы «Звуки Рейна у Лорелеи» (Loreley-Rhein-Klänge, op. 154), «Висячий мост» (Kettenbrücke-Walzer, Op.4) и другие вальсы, вслед за которыми вскоре появилось самое знаменитое сочинение Штрауса — «Марш Радецкого» (Radezky-Marsch).

Он работал до изнеможения, много гастролировал по Европе. Поэтому практически не занимался и не уделял время детям. Единственное за чем он строго следил и этого же требовал от Анны — это чтобы его дети не сочиняли музыку и не играли на скрипке. На фортепиано играть было можно.

Ланнер, главный соперник Штрауса, безвременно скончался в 1843 году в возрасте 42 лет, и император Фердинанд I назначил Штрауса на освободившуюся придворную должность.

Незадолго до этого у него появилась любовница Эмилия Трамбуш. Она была хозяйкой мельницы. Эмилия родила ему семерых детей.

Венцы за то, что Штраус не поддержал революцию, стали игнорировать его концерты. Он растерялся, сник. Однажды в порыве гнева он сломал смычок и на следующий день слёг в горячке. Эмилия, думая, что его болезнь заразная, бросила Штрауса и уехала с детьми из дома. Узнав, что Штраус при смерти, бывшая жена Анна с Иоганном-младшим поехали к нему, но в живых его уже не застали.

Композитор скончался от скарлатины в Вене 25 сентября 1849 года, сорока пяти лет от роду.

Похороны Штрауса-старшего были грандиозные, на них присутствовало около 30 тысяч человек. Сын Иоганн на могиле играл «Реквием» Моцарта.

Хотя отец и лишил Иоганна наследства, он вскоре после смерти отца издал полное собрание сочинений отца за свой счёт.

А сейчас музыка

Сегодняшним произведением каждый раз заканчивается Новогодний концерт Венского филармонического оркестра. Согласно традиции, публика сопровождает его исполнение ритмичным похлопыванием в ладоши и притоптыванием ногами. (Говорят, что эта традиция уходит своими корнями к первому исполнению марша, которое произвело такое сильное впечатление на присутствовавших на нём австрийских офицеров и других официальных лиц, что те стали невольно притоптывать ногами в такт, вопреки своей культивируемой сдержанности.)

Это произведение было написано Иоганном Штраусом-старшим в качестве приветствия войскам фельдмаршала Иоганна Йозефа Венцеля Радецкого, возвращавшимся после подавления восстания в Италии, «в честь великого генерала и …императорской армии». Он был впервые исполнен 31 августа 1848 года на улицах Вены перед проходящими войсками. Основой марша послужила австрийская народная мелодия «Старый венский танец», чей темп Штраус ускорил так, чтобы мелодия сочеталась с парадным прохождением кавалерийских частей. Позже этот марш стал парадным маршем 5-го гусарского полка имени графа Радецкого вооружённых сил Австро-Венгрии

На протяжении почти 75 лет, с 1946 года, марш исполнялся в аранжировке Леопольда Венингера — композитора, ныне забытого из-за активной пронацистской деятельности. В 2019 году совет директоров филармонии заявил о подготовке новой аранжировки с целью «денацификации» марша. Впервые новые аранжировка прозвучала на новогоднем конерте оркестра в 2020 году.

Так что, ваше, я надеюсь, любимое пиратское радио Реактор, попытается воссоздать атмосферу Новогоднего концерта Венского филармонического оркестра.

Иоганн Штраус-старший. Марш Радецкого (Radezky-Marsch). Не забывайте хлопать а ладоши.

Рождественский обед Северо-Западной конной полиции в форте МакЛеод, Северо-Западная территория, Канада. 1919 год.

Перри Комо и ассоциация с праздниками.

Доброго времени суток, мои дорогие реакторослушатели. Это говорит ваш любимый ди-джей, а значит сейчас в эфир вышло пиратское радио Реактор.

Сегодняшний гость у нас - Перри Комо.

Пьери́но Рональд «Пе́рри» Ко́мо - (Pierino Ronald «Perry» Como, 18 мая 1912 — 12 мая 2001) — американский певец и телезвезда итальянского происхождения 1940—1950-х годов, лауреат премии «Грэмми» 1958 года, получивший большую известность благодаря своему мягкому и проникновенному баритону. За период с 1943 по 1958 годы его песни 42 раза попадали в «топ 10» американских хит-парадов. На протяжении всей своей карьеры, охватывающей больше чем половину столетия, Комо выпускал записи исключительно под лейблом «RCA Records» после подписания с ними контракта в 1943 году.

Перри Комо всегда делал больший упор не на доверительный разговор, а на иронию и пародию, при пении он использовал театральные жесты и интонации, и сопровождал своё пение забавным конферансом собственного изготовления. Каждое выступление Перри Комо превращалось в мини-спектакль. Это не могло не способствовать тому, что вскоре певец стал отдавать все больше времени карьере шоумена и весьма преуспел и на этом поприще. Причём, как отмечают критики, особенной популярностью шоу Перри пользовалось под Рождество, когда вся Америка наслаждается домашним уютом, а все телеканалы воспевают семейные ценности. Певца широко уважали за высокие профессиональные стандарты и поведение в личной жизни.

Перри Комо, по происхождению италоамериканец, родился в городе Канонсберге, штате Пенсильвания, в 20 милях к югу от Питтсбурга 18 мая 1912 года. Он был 7 ребёнком в католической семье из 13 детей. Родители Перри эмигрировали из Абруццо (точнее, из Палены) в США. Несмотря на то, что Комо с ранних лет любил петь, его первая большая амбиция состояла в том, чтобы быть лучшим парикмахером в Канонсберге. После окончания средней школы он открыл собственную парикмахерскую.

В 1933 году он женился на Розель Беллайн, которую встретил на пикнике в 1929 году по случаю своего семнадцатилетия. Они воспитывали троих детей. Перри и Розель оставались вместе вплоть до самой смерти Розель в августе 1998 года в возрасте 84 лет. Это случилось через две недели после того, как супруги отпраздновали 65-летнюю годовщину со дня свадьбы.

Первый серьезный успех пришёл к певцу в 1936 году, когда он присоединился к оркестру тромбониста Теда Вимза и принял участие в его радиошоу «Beat The Band». Первая совместная работа Комо с оркестром Вимза носила название — «You Can’t Pull the Wool Over My Eyes», и была записана на студии Decca Records. Когда оркестр распался в 1942 году, Перри начал сольную карьеру, и скоро его незатейливые песенки «Long Ago And Far Away», «I’m Gonna Love That Gal» и «If I Loved You» заполнили весь не занятый военными радиоэфир. После Комо работал на протяжении нескольких лет без заметного успеха на телекомпании CBS. К этому времени бывший парикмахер решил возвратиться на родину, в Канонсберг, к семье и прежней работе. Решимость оставить карьеру профессионального певца не была осуществлена лишь благодаря продюсерам телекомпании «NBC», предложившим Комо участие в радиопередаче — The Chesterfield Supper Club. Работа в музыкальной радиопередаче, вскоре ставшей особо популярной среди слушателей, принесла Комо известность в театральных кругах и ночных клубах.

После окончания Второй мировой войны, в 1945 году, Комо делает запись баллады «Till the End of Time» (основанной на полонезе Фредерика Шопена). Баллада вскоре стала хитом, оказавшись на вершине американских чартов, она положила начало дальнейшей сольной карьере певца. Последующие записи певца стали супер-хитами, и во многом даже превзошли успех баллады «Till the End of Time», достигая в музыкальных хит-парадах США первое место 14 раз: «Till The End Of Time» (1945); «Prisoner of Love» (1946); «Surrender» ([1946); «Chi-Baba, Chi-Baba» (1947); «A — You’re Adorable» (1949); «Some Enchanted Evening» (1949); «Hoop-De-Dоо» (1950); «If» (1951); «Don’t Let The Stars Get In Your Eyes» (1952); «No Other Love» (1953); «Wanted» (1954); «Hot Diggity (Dog Ziggity Boom)» (1956); «Round And Round» (1957); и «Catch A Falling Star» (1957).

14 марта 1958 года, РИАА присудила хиту Комо — «Catch A Falling Star» первый «Золотой диск». В этот же год Перри Комо получил премию «Грэмми» в номинации «Лучшее мужское вокальное исполнение» (Best Vocal Performance, Male) за песню «Catch A Falling Star».

Звукозаписывающие сессии Комо в ранние годы, как правило, всегда проходили с юмором. Так, например, в записи рождественской песни 1959 года — "Santa Claus is Comin' to Town" — слушатели могут услышать смех певца во время игры оркестра. В более поздние годы его творчества настроение Перри во время работы над записями песен серьёзно ухудшилось, и уже с 1980-х годов певец перестал записывать новые песни, возвратившись на студию «RCA Records» с целью сделать запись последнего альбома совместно со своим близким другом и партнёром Ником Перито в 1987 году. Песня «The Wind Beneath My Wings» стала почти автобиографической. Песня повествует о долгой и успешной карьере музыканта, продолжавшейся на протяжении многих лет. Комо исполнил песню единственный раз, в 1994 году, на своём известном Рождественском концерте в Ирландии.

В 2002 году Перри Комо посмертно был награждён премией «Grammy Lifetime Achievement Award». Перри Комо включён в Зал славы хит-парада в 2007 году.

В январе 1994 года Перри Комо гастролировал в Дублине (Ирландия). За год до этого певец отметил пятидесятилетие со дня своего сотрудничества с «RCA Records», а также 45-летие работы на телевидении, включая телевизионные передачи, выпускаемые на Рождество для людей всех вероисповеданий. Рождественский концерт Перри Комо в Ирландии был подготовлен американским общественным телевидением PBS.

Известно, что после этого концерта Комо принёс извинения аудитории Дублина за исполнение, как он полагал, не соответствующее его обычным стандартам.

Карьера Перри на телевидении началась после успеха радиопрограммы «The Chesterfield Supper Club» студии «NBC», премьера которого состоялась 24 декабря 1948 года. В 1950 году Перри продолжил работы на телевидении, «CBS», где название принесшей ему известность радиопрограммы было изменено на «The Perry Como Show».

15-минутное телешоу Перри Комо начало транслироваться с 1950-х годов до тех пора, пока певец не перешёл работать на телекомпанию «NBC» в 1955 году. 15 сентября 1956 года премьера сезона «The Perry Como Show» была передана от нового цветного телевидения студии «NBC» в недавно открывшемся в те годы нью-йоркском театре — Ziegfeld Theatre. Шоу Перри Комо стало одним из первых еженедельных шоу цветного телевидения.

Перри Комо стал первым высокооплачиваемым исполнителем в истории телевидения к тому времени, как артист был признан рекордсменом книги рекордов Гиннесса. До этого момента Комо конкурировал с музыкантом Джекки Глисоном, как было сказано в «Battle of the Giants». Об этом факте теперь упоминается редко, частично потому, что Комо обычно преуменьшал собственные достижения.

За весь период своей работы на телевидении Комо принял участие во многочисленных рождественских телешоу, начиная с Сочельника 1948 года до рождественских праздников 1994 года (последнее выступление на Рождество — концерт в Ирландии). После того как еженедельные телевизионные серии Комо завершили трансляцию в 1963 году, телешоу Перри Комо стали выходить дважды в месяц, и совсем вскоре, сезонными выпусками в дни празднования Пасхи, весны, Дня благодарения и Рождества, вплоть до 1987 года. Записи телевизионного приветствия Комо на праздник транслировались во многих частях мира, включая Великобританию, Рим, Австрию, Францию, и Северную Америку. Последний рождественский концерт Перри Комо состоялся в Ирландии.

Перри Комо скончался 12 мая 2001 года в своём доме, в Джупитере[англ.], Флорида, за шесть дней до своего восемьдесят девятого дня рождения. Как сообщается, певец скончался от последствий болезни Альцгеймера, которой страдал в последние годы жизни.

Дочь музыканта Терри Дибаду рассказала, что отец умер во сне. «Мы с моим сыном Холденом и Перри провели два замечательных и восхитительных часа с отцом в пятницу, 11 мая. Все веселились и ели мороженое, и это было просто замечательно. А потом Перри не стало».

Его похоронная церемония состоялась в Католической церкви Св. Эдуарда в Палм-Бич (штат Флорида).

Сегодняшняя песня была впервые исполнена в 1957 году и стала хитом в следующем году. Автором текста был Хэл Дэвид, а музыку написал Берт Бакарак.

Данная композиция, что интересно, была использована в рекламном ролике Quality Street, кондитерского бренда Великобритании в 1980-х годах как раз под Рождество и продолжает использоваться ежегодно для анонсов рождественской рекламы. И из-за этого впервые возникла ассоциация этой песни и новогодне-рождественских праздников.

Итак, слова Хэла Дэвида, музыка Берта Бакарака, исполнение Перри Комо. Magic Moments на пиратском радио Реактор.

Звезда. Артур Чарльз Кларк. 1955 год.

До Ватикана три тысячи световых лет. Некогда я полагал, что космос над верой не властен; точно так же я полагал, что небеса олицетворяют великолепие творений господних. Теперь я ближе познакомился с этим олицетворением, и моя вера, увы, поколебалась. Смотрю на распятие, висящее на переборке над ЭСМ-VI, и впервые в жизни спрашиваю себя: уж не пустой ли это символ?

Пока что я никому не говорил, но истины скрывать нельзя. Факты налицо, запечатлены на несчетных милях магнитоленты и тысячах фотографий, которые мы доставим на Землю. Другие ученые не хуже меня сумеют их прочесть, и я не такой человек, чтобы пойти на подделки вроде тех, которые снискали дурную славу моему ордену еще в древности.

Настроение экипажа и без того подавленное; как-то мои спутники воспримут этот заключительный иронический аккорд?.. Среди них мало верующих, и все-таки они не ухватятся с радостью за это новое оружие в войне против меня, скрытой, добродушной, но достаточно серьезной войне, которая продолжалась на всем нашем пути от Земли. Их потешало, что Главный астрофизик — иезуит, а доктор Чендлер вообще никак не мог свыкнуться с этой мыслью (почему врачи такие отъявленные безбожники?). Нередко он приходил ко мне в обсервационный отсек, где свет всегда приглушен и звезды сияют в полную силу. Стоя в полумраке, Чендлер устремлял взгляд в большой овальный иллюминатор, за которым медленно кружилось небо, — нам не удалось устранить остаточного вращения, и мы давно махнули на это рукой.

— Что ж, патер, — начинал он, — вот она, вселенная, нет ей ни конца, ни края, и, возможно, что-то ее сотворило. Но как вы можете верить, будто этому чему-то есть дело до нас и до нашего маленького мирка, — вот тут я вас не понимаю.

И разгорался спор, а вокруг нас, за идеально прозрачным пластиком иллюминатора, беззвучно описывали нескончаемые дуги туманности и звезды…

Должно быть, больше всего экипаж забавляла кажущаяся противоречивость моего положения. Тщетно я ссылался на свои статьи — три в «Астрофизическом журнале», пять в «Ежемесячных записках Королевского астрономического общества». Я напоминал, что мой орден давно прославился своими научными изысканиями, и пусть нас осталось немного, наш вклад в астрономию и геофизику, начиная с восемнадцатого века, достаточно велик.

Так неужели мое сообщение о туманности Феникс положит конец нашей тысячелетней истории? Боюсь, не только ей…

Не знаю, кто дал туманности такое имя; мне оно кажется совсем неудачным. Если в нем заложено пророчество — это пророчество может сбыться лишь через много миллиардов лет. Да и само слово «туманность» неточно: ведь речь идет о несравненно меньшем объекте, чем громадные облака материи неродившихся звезд, разбросанные вдоль Млечного пути. Скажу больше, в масштабах космоса туманность Феникс — малютка, тонкая газовая оболочка вокруг одинокой звезды. А вернее — того, что осталось от звезды…

Портрет Лойолы (гравюра Рубенса), висящий над графиками данных спектрофотометра, точно смеется надо мной. А как бы ты, святой отец, распорядился знанием, обретенным мной здесь, вдали от маленького мира, который был всей известной тебе вселенной? Смогла бы твоя вера, в отличие от моей, устоять против такого удара?

Ты смотришь вдаль, святой отец, но я покрыл расстояния, каких ты не мог себе представить, когда тысячу лет назад учредил наш орден. Впервые разведочный корабль ушел так далеко от Земли к рубежам изведанной вселенной. Целью нашей экспедиции была туманность Феникс. Мы достигли ее и теперь возвращаемся домой с грузом знаний. Как снять этот груз со своих плеч? Но я тщетно взываю к тебе через века и световые годы, разделяющие нас.

На книге, которую ты держишь, четко выделяются слова:

AD MAIOREM DEI GLORIAM

К вящей славе божией… Нет, я больше не могу верить этому девизу. Верил бы ты, если бы видел то, что нашли мы?

Разумеется, мы знали, что представляет собой туманность Феникс. Только в нашей галактике ежегодно взрывается больше ста звезд. Несколько часов или дней они сияют тысячекратно усиленным блеском, затем меркнут, погибая. Обычные новые звезды, заурядная космическая катастрофа. С начала моей работы в Лунной обсерватории я собрал спектрограммы и кривые свечения десятков таких звезд.

Но трижды или четырежды в тысячелетие происходит нечто такое, перед чем новая бледнеет, кажется пустячком.

Когда звезда превращается в сверхновую, она какое-то время превосходит яркостью все солнца галактики, вместе взятые. Китайские астрономы наблюдали это явление в 1054 году, не зная, что наблюдают. Пятью веками позже, в 1572 году, в созвездии Кассиопеи вспыхнула столь яркая сверхновая, что ее было видно с Земли днем. За протекшую с тех пор тысячу лет замечено еще три сверхновых.

Нам поручили побывать там, где произошла такая, катастрофа, определить предшествовавшие ей явления и, если можно, выяснить их причину. Корабль медленно пронизывал концентрические оболочки газа, который был выброшен шесть тысяч лет назад и все еще продолжал расширяться. Огромные температуры, яркое фиолетовое свечение отличали эти оболочки, но газ был слишком разрежен, чтобы причинить нам какой-либо вред. Когда взорвалась звезда, поверхностные слои отбросило с такой скоростью, что они улетели за пределы ее гравитационного поля. Теперь они образовали «скорлупу», в которой уместилась бы тысяча наших солнечных систем, а в центре пылало крохотное поразительное образование — Белый Карлик, размерами меньше Земли, но весящий в миллион раз больше ее.

Светящийся газ окружал нас со всех сторон, потеснив густой мрак межзвездного пространства. Мы очутились в сердце космической бомбы, которая взорвалась тысячи лет назад и раскаленные осколки которой все еще неслись во все стороны. Огромный размах взрыва, а также то обстоятельство, что осколки заполнили сферу поперечником в миллиарды миль, не позволяло простым глазом уловить движение. Понадобились бы десятилетия, чтобы без приборов заметить, как движутся клубы и вихри взбаламученного газа, но мы хорошо представляли себе этот яростный поток.

Выверив, уточнив свой курс, мы вот уже несколько часов размеренно скользили по направлению к маленькой лютой звезде. Когда-то она была солнцем вроде нашего, но затем в какие-то часы расточила энергию, которой хватило бы на миллионы лет свечения. И вот стала сморщенным скрягой, который промотал богатство в юности, а теперь трясется над крохами, пытаясь хоть что-то сберечь.

Никто из нас не рассчитывал всерьез, что мы найдем планеты. Если они и существовали до взрыва, катаклизм должен был обратить их в облака пара, затерявшиеся в исполинской массе светила. Тем не менее, мы провели обязательную при подходе к любому неизвестному солнцу разведку и неожиданно обнаружили вращающийся на огромном расстоянии вокруг звезды маленький мир. Так сказать, Плутон этой погибшей солнечной системы, бегущий вдоль границ ночи. Планета была слишком удалена от своего солнца, чтобы на ней когда-либо могла развиваться жизнь, но эта удаленность спасла ее от страшной участи, постигшей собратьев.

Неистовое пламя запекло скалы окалиной и выжгло сгусток замерзших газов, который покрывал планету до бедствия. Мы сели, и мы нашли Склеп.

Его создатели позаботились о том, чтобы его непременно нашли. От монолита, отмечавшего вход, остался только оплавленный пень, но уже первые телефотоснимки сказали нам, что это след деятельности разума. Чуть погодя мы отметили обширное поле радиоактивности, источник которой был скрыт в скале. Даже если бы пилон над Склепом был начисто срезан, все равно сохранился бы взывающий к звездам неколебимый, вечный маяк. Наш корабль устремился к огромному «яблочку», словно стрела к мишени.

Когда воздвигали пилон, он, наверное, был около мили высотой; теперь он напоминал оплывшую свечу. У нас не было подходящих орудий, и мы неделю пробивались сквозь переплавленный камень. Мы астрономы, а не археологи, но умеем импровизировать. Забыта была начальная цель экспедиции; одинокий памятник, ценой такого труда воздвигнутый на предельном расстоянии от обреченного солнца, мог означать лишь одно. Цивилизация, которая знала, что гибель ее близка, сделала последнюю заявку на бессмертие.

Понадобятся десятилетия, чтобы изучить все сокровища, найденные нами в Склепе. Очевидно, Солнце послало первые предупреждения за много лет до конечного взрыва, и все, что они пожелали сохранить, все плоды своего гения они заранее доставили на эту отдаленную планету, надеясь, что другое племя найдет хранилище и они не канут бесследно в Лету. Поступили бы мы так же на их месте — или были бы слишком поглощены своей бедой, чтобы думать о будущем, которого уже не увидеть и не разделить?

Если бы у них в запасе оказалось еще время! Они свободно сообщались с планетами своей системы, но не научились пересекать межзвездные пучины, а до ближайшей солнечной системы было сто световых лет. Впрочем, овладей они высшими скоростями, все равно лишь несколько миллионов могли рассчитывать на спасение. Быть может, лучше, что вышло именно так.

Даже если бы не это поразительное сходство с человеком, о чем говорят их скульптуры, нельзя не восхищаться ими и не сокрушаться, что их постигла такая участь. Они оставили тысячи видеозаписей и аппараты для просмотра, а также подробные разъяснения в картинках, позволяющие без труда освоить их письменность. Мы изучили многие записи, и впервые за шесть тысяч лет ожили картины чудесной, богатейшей цивилизации, которая во многом явно превосходила нашу. Быть может, они показали нам только самое лучшее — и кто же их упрекнет. Так или иначе, мир их был прекрасен, города великолепнее любого из наших. Мы видели их за работой и игрой, через столетия слышали певучую речь. Одна картина до сих пор стоит у меня перед глазами: на берегу, на странном голубом песке играют, плещутся в волнах дети — как играют дети у нас на Земле. Причудливые деревья, крона — веером, окаймляют берег, а на мелководье, никого не беспокоя, бродят очень крупные животные.

А на горизонте погружается в море солнце, еще теплое, ласковое, животворное, солнце, которое вскоре вероломно испепелит безмятежное счастье.

Не будь мы столь далеко от дома и столь чувствительны к одиночеству, мы, возможно, не были бы так сильно потрясены. Многие из нас видели в других-мирах развалины иных цивилизаций, но никогда это зрелище не волновало до такой степени. Эта трагедия была особенной. Одно дело, когда род склоняется к закату и гибнет, как это бывало с народами и культурами на Земле. Но подвергаться полному уничтожению в пору великолепного расцвета, исчезнуть вовсе — где же тут божья милость?

Мои коллеги задавали мне этот вопрос, я пытался ответить, как мог. Быть может, отец Лойола, вы преуспели бы лучше меня, но в «Экзерсициа Спиритуалиа» я не нашел ничего, что могло бы мне помочь. Это не был греховный народ. Не знаю, каким богам они поклонялись, признавали ли вообще богов, но я смотрел на них через ушедшие столетия, и в лучах их сжавшегося солнца перед моим взглядом вновь оживало то прекрасное, на сохранение чего были обращены их последние силы. Они многому могли бы научить нас — зачем же было их уничтожать?

Я знаю, что ответят мои коллеги на Земле. Вселенная — скажут они — не подчинена разумной цели и порядку, каждый год в нашей Галактике взрываются сотни солнц, и где-то в пучинах космоса в этот самый миг гибнет чья-то цивилизация. Творил ли род добро или зло за время своего существования, это не повлияет на его судьбу: божественного правосудия нет, потому что нет бога.

А между тем ничто из виденного нами не доказывает этого. Говорящий так руководствуется чувствами, не рассудком. Бог не обязан оправдывать перед человеком свои деяния. Он создал вселенную и может по своему усмотрению ее уничтожить. Было бы дерзостью, даже богохульством с нашей стороны говорить, как он должен и как не должен поступать.

Тяжко видеть, как целые миры и народы гибнут в печи огненной, но я и это мог бы понять. Однако есть предел, за которым начинает колебаться даже самая глубокая вера, и, глядя на лежащие передо мной расчеты, я чувствую, что достиг этого предела.

Пока мы не исследовали туманность на месте, нельзя было сказать, когда произошел взрыв. Теперь, обработав астрономические данные и сведения, извлеченные из скал уцелевшей планеты, я могу с большой точностью датировать катастрофу. Я знаю, в каком году свет исполинского аутодафе достиг нашей Земли, знаю, сколь ярко эта сверхновая, что мерцает за кормой набирающего скорость корабля, некогда пылала на земном небе. Знаю, что на рассвете она ярким маяком сияла над восточным горизонтом.

Не может быть никакого сомнения; древняя загадка наконец решена. И все же, о всевышний, в твоем распоряжении было столько звезд! Так нужно ли было именно этот народ предавать огню лишь затем, чтобы символ его бренности сиял над Вифлеемом?

Зеленый концентрат

ТЫ - СЕРГЕЙ НИКИТОВИЧ МАЙСКИХ, РУКОВОДИТЕЛЬ БЛОККОМА ПАРТИИ БЛОКА ХР-53/64-ТК

@

ДЕЛА В ТВОЕ БЛОКЕ ВСЕГДА ШЛИ СПОКОЙНО, РОВНО. РАЗВЕ ЧТО ПРИОБРЕЛО МАШТАБНОСТЬ В ПОСЛЕДНИЕ ДЕСЯТЬ ЦИКЛОВ ВАРЕНИЕ БЕТОНОВУХИ. КАК И КУРЕНИЕ ГОВНЯКА - И ГДЕ, СКАЖИТЕ МНЕ ТАК ЕГО МНОГО РОСТЯТ, А?

@

НО СПОКОЙНАЯ ЖИЗНЬ ТВОЕГО БЛОКА ЗАКОНЧИЛАСЬ ДВА ЦИКЛА НАЗАД.

@

ПО НЕВЕДОМОЙ ПРИЧИНЕ НАЧАЛИСЬ ПРОБЛЕМЫ С ПРОДУКТАМИ ПИТАНИЯ. УЧАСТИЛИСЬ СЛУЧАИ КРАЖИ КОНЦЕНТРАТА, НАЛЕТОВ НА БЛОЧНЫЕ И МЕЖБЛОЧНЫЕ ЛИФТЫ, ПЕРЕВОЗЯЩИЕ ОНОЙ. ПОДПОЛЬНЫЙ РЫНОК РАСЦВЕЛ. ПОЯВИЛИСЬ НЕКИЕ ЛИЧНОСТИ, КОТОРЫХ ДЕД ФИЛЛИПЫЧ ПО СТАРОЙ ПАМЯТИ НАЗВАЛ СТРАННЫМ СЛОВОМ - РЦОВЩИКИ.

@

А ТАЛОНЫ НА КООНЦЕТРАТ МОЖНО ИСПОЛЬЗОВАТЬ ПРИ РАБОТЕ С ВТОРИЧНЫМ ПРОДУКТОМ. В КАЧЕСТВЕ СРЕДСТВА ГИГИЕНЫ.

@

ВСЕ ЗАПРОСЫ, НАПРАВЛЯЕМЫЕ К РУКОВОДСТВУ НАДБЛОКА, О ПОМОЩИ ВОЗВРАЩАЮТСЯ С РЕЗОЛЮЦИЕЙ "Наладить самообеспечение ПП в рамках блока согласно распоряжению № РНКБ-327/56". И ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО ЗА НЕВЫПОЛЕНИЕ ДАННОГО РАСПОРЯЖЕНИЯ ТЕБЕ ГРОЗИТ В ЛУЧШЕМ СЛУЧАЕ ССЫЛКА В БЛОК КЛМ-31-ДЛ.

@

И ТУТ ЛУЧИК НАДЕЖДЫ - НАЧАЛЬНИК НИИ КОНЦЕНТРАТОСТРОЕНИЯ Л. Ы. ТРОФИМЫЧ ПРЕДЛОЖИЛ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ДЛЯ ПРОИЗВОДСТВА КОНЦЕНТРАТА БЕТОНОЕДОВ СОГЛАСНО ДОКТРИНЕ М. И. ЧУРИНА. НЕ ИМЕЯ ТОГДА НИКАКИХ ИНЫХ ВАРИАНТОВ, ТЫ ДАЕШЬ ЭТОЙ ИНИЦИАТИВЕ ХОД.

@

В ТЕЧЕНИЕ ПЯТИ СЕМИСМЕНОК, ПОКАЗАТЕЛИ ПОНЕМНОГУ РОСЛИ. ПОКА ПОДБЛОК РО-19/59-РЧ НЕ ВЗЯЛ НА СЕБЯ ОБЯЗАТЕЛЬСТВО СДАТЬ БЛОКУ К КОНЦУ ЦИКЛА 150000 ТОНН МЯСА И МЯСОПРОДУКТОВ БЕТОНОЕДОВ.

@

В КАЧЕСТВЕ ПООЩЕРЕНИЯ, ТЫ ВЫДАЛ ИМ В НАГРАДУ КРАСНОЕ КУМАЧОВОЕ ЗНАМЯ С ПОРТРЕТОМ ТОВАРИЩА САМОСБОРОВА В ЮНОСТИ.

@

В НАЗНАЧЕНЫЙ СРОК ОБЯЗАТЕЛЬСТВО БЫЛО ВЫПОЛНЕНО. А ПОДБЛОК РО-19/59-РЧ ОБЯЗАЛСЯ В СЛЕДУЮЩИЙ ЦИКЛ СДАТЬ БЛОКУ УЖЕ 180000 ТОНН.

@

К СЕРЕДИНЕ СЛЕДУЮЩЕГО ЦИКЛА ВЫЯСНИЛОСЬ, ЧТО РУКОВОДСТВО ПОДБЛОКА СОВЕРШИЛО МАССОВОЕ САМОУБИЙСТВО ПУТЕМ ПРЫЖКА В ШАХТУ ЛИФТА - ВЕДЬ В ПРОШЛЫЙ ЦИКЛ ОНИ СДАЛИ БЛОКУ ВСЕ МЯСО БЕТОНОЕДОВ, ЧТО ИМЕЛИ. ВКЛЮЧАЯ ПРИПЛОД.

@

ТЫ ВЫНУЖДЕН ВЫДАТЬ РАСПОРЯЖЕНИЕ № ВВ-НМ-20/42 О ПЕРЕРАБОТКЕ ОТХОДОВ ЖИЗНЕДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЖИЛЬЦОВ БЛОКА

@

ПОСЛЕ С ЛИЦОМ ГРУСТНОГО БЕТОНОЕДА, ТЫ ЗАСЕЛ ЧИТАТЬ ОТЧЕТЫ.

@

НА ОТЧЕТЕ ЗАМБЛОКА ПО ВБ ТОВАРИЩА РЕБИИ ТЫ НАЧЕРТАЛ РЕЗОЛЮЦИЮ "Продолжать слежку. Никаких мер по арестам в подблоке НЧ-19/62-РС за анекдоты не предпринимать"

@

ЗАМБЛОКУ ПО МАТТЕХОБ НАПИСАН ПРИКАЗ - "Передовикам сдачи вторичного продукта выдавать дополнительные талоны на концетратозаменитель"

@

ПОЗДНИМ ВЕЧЕРОМ, ЧИТАЯ ЗДОРОВЕННОЕ РАЦПРЕДЛОЖЕНИЕ ТОВАРИЩА КОЗЯВКИНА, НАЧАЛЬНИКА НИИ ПИЩЕВЕДЕНИЯ, ТЫ ПОНИМАЕШЬ -ВОТ ОНО. ВОТ РЕШЕНИЕ ПРОБЛЕМЫ. ВЫРАЩИВАНИЕ СПЕЦИАЛЬНО ВЫВЕДЕННОГО СОРТА БОРЩЕВИКА БЕТОННОГО И ПОСЛЕДУЮЩАЯ ПЕРЕРАБОТКА ЕГО В КОНЦЕНТРАТ. ТЫ ДАЕШЬ ДОБРО

@

В ТЕЧЕНИИ ТРЕХ СЕМИСМЕНОК, ПЕРЕРАБОТКА БОРЩЕВИКА БЕТОННОГО, СДЕЛАННАЯ СОГЛАСНО ГОСТ-6266-ЗС, ПРИНЕСЛА ПЕРВЫЕ ПЛОДЫ В ВИДЕ ПОЛНОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ ЖИЛЬЦОВ БЛОКА ПРОДУКТАМИ ПИТАНИЯ В ВИДЕ НОВОГО, ЗЕЛЕНОГО КОНЦЕНТРАТА. КОТОРЫЙ НАСЫЩАЛ И ИМЕЛ ДАЖЕ НЕПЛОХОЙ ВКУС. УДАЛОСЬ ОРГАНИЗОВАТЬ ДАЖЕ ОТПРАВКУ ИЗЛИШКОВ КОНЦЕНТРАТА В СОСЕДНИЕ БЛОКИ.

@

В СВОЕЙ ЖИЛЯЧЕЙКЕ, ТЫ ЛЕГ СПАТЬ. ТЫ БЫЛ ДОВОЛЕН - ЗАДАЧА ВЫПОЛНЕНА, ВСЕ ЖИЛЬЦЫ СЫТЫ.

@

ТОЛЬКО ВОТ ОДНО ТЕБЯ СМУЩАЕТ.

@

ТЕБЕ ПОКАЗАЛОСЬ, ИЛИ ВО ВРЕМЯ УЖИНА ТЫ НАШЕЛ В СВОЕМ ПАЙКЕ ЗЕЛЕНОГО КОНЦЕНТРАТА ЧТО-ТО, НАПОМИНАЮЩЕЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ НОГОТЬ?

Вера Линн и будущая встреча.

Доброго времени суток, мои дорогие реакторослушатели. И снова радио Реактор вышло бороздить волны эфира под предводительством вашего ди-джея.

Сегодняшний гость, вернее гостья, - Вера Линн.

Дама Вера Маргарет Линн (Dame Vera Margaret Lynn, урожд. Уэлч (Welch); 20 марта 1917 — 18 июня 2020) — английская певица, дама Ордена Британской Империи (Офицер, OBE, 1949, Дама-командор, DBE, 1975), имевшая огромную популярность в годы Второй мировой войны, когда она вела концертную радиопрограмму BBC «Sincerely Yours», адресованную британским военнослужащим за рубежом

Вера Маргарет Уэлч родилась в Ист-Хэме (тогда — графство Эссекс, ныне — часть Большого Лондона) в рабочей семье (отец был водопроводчиком; от родителей она унаследовала акцент кокни). Вера начала петь в семилетнем возрасте в рабочих клубах; одновременно она занималась танцами. Позже в качестве сценического псевдонима Вера Уэлч приняла девичью фамилию бабушки.

Первое выступление Линн на радио состоялось в 1935 году, где она спела с Joe Loss Orchestra. К этому времени голос певицы уже звучал на пластинках нескольких танцевальных оркестров, включая коллективы Джо Лосса и Чарли Кунца (Charlie Kunz): она спела, в частности, «The General’s Fast Asleep», «No Regrets», «When the Poppies Bloom Again», «I’m in the Mood for Love». Естественный и простой, лишенный всякой манерности вокальный стиль Веры Линн обеспечил ей почти мгновенный успех.

Свою первую сольную запись Линн осуществила на лейбле Crown Records в 1936 году: это была песня «Up the Wooden Hill to Bedfordshire». Затем для неё начался период сотрудничества с оркестром Берта Амброуза (Bert Ambrose). В 1940 году, почти сразу же после начала активных военных действий, Линн начала выступления на радио в своей собственной программе «Искренне Ваша…» (Sincerely Yours), адресованной британским военнослужащим за границей. По заявкам певица исполняла песни, в основном, ностальгического характера, наиболее популярные у солдат. В её репертуар вошли такие известные баллады, как «White Cliffs of Dover», «We’ll Meet Again», «Wishing», «Yours», «Comin' in on a wing and a prayer».

В качестве радиоведущей Линн регулярно посещала госпитали, где записывала голоса молодых матерей, которые транслировала затем в качестве «звуковых весточек» британским солдатам. Она побывала с военными концертами в Египте, Индии и Бирме.

В 1942 году Линн записала песню Росса Паркера и Хьюи Чарльза «We’ll Meet Again», снявшись в одноимённом фильме. Ностальгический текст композиции оказался созвучен настроениям британских солдат, она стала в Британии одной из популярнейших песен военных лет.

Пластинки Веры Линн, теперь выпускавшиеся Decca Records (в чью собственность перешла студия Crown), расходились мгновенно. Сентиментальная душевность исполнительницы, о чём впоследствии говорили многие, оказывали необычайное воздействие на боевой дух; Линн стали называть «любимицей армии» (The Army's Sweetheart); о её творчестве стали говорить как о «национальном достоянии».

Незадолго до окончания войны Вера Линн шокировала публику заявлением об уходе со сцены. Однако уже в 1946 году она вернулась в студию, а к концу 1947 года снова начала активно работать на эстраде, в частности, давать концерты для военных.

В 1948 году, во время забастовки музыкантов, парализовавшей заокеанский музыкальный бизнес, Decca использовала возможность, чтобы выпустить свежий материал певицы в США, и Вера Линн тут же вошла в первую американскую десятку с песней «You Can’t Be True, Dear». В 1952 году она стала первой британской исполнительницей, возглавившей списки журнала Billboard. Успех ей принес сингл «Auf Wiederseh’n Sweetheart», 9 недель остававшийся на вершине хит-парада. В ноябре того же года три её песни («Forget Me Not», #5, «The Homing Waltz», #9, «Auf Wiederseh’n Sweetheart», #10) вошли в самый первый британский хит-парад, опубликованный New Musical Express; список назывался Top Twelve (хотя фактически, из-за сдвоенных мест, песен в списке было 15).

В 1954 году хит «My Son, My Son», написанный ею в соавторстве с Эдди Калвертом, возглавил британские списки. К концу 1950-х годов певица вышла из радиоформата и стала регулярно появляться на телевидении. В начале 1960-х годов она покинула Decca Records после почти 25 лет сотрудничества и подписала контракт с лейблами EMI: Columbia Records, MGM и HMV. В 1967 году большим хитом стала песня Линн «It Hurts To Say Goodbye». В репертуаре Веры Линн были такие знаменитые песни прошлого, как «My Way», «The Man I Love», «Are You Lonesome Tonight?» (в отличие от Элвиса Пресли, Вера Линн исполнила песню целиком, а не только припев), «Over the Rainbow».

В 1980-х Вера Линн выступала лишь эпизодически, но появилась на концерте, посвящённом празднованию D-Day и концерте, организованном к пятидесятилетию со дня начала Второй мировой войны.

В сентябре 2009 года 92-летняя Вера Линн возглавила UK Albums Chart с We’ll Meet Again: The Very Best of Vera Lynn, новым сборником песен военных лет, подготовленным Decca. Этот успех был тем более примечателен, что незадолго до этого был перевыпущен весь битловский бэк-каталог, и в десятке с пластинкой Линн конкурировали сразу четыре альбома The Beatles. Музыкальная карьера Веры Линн длилась почти 85 лет.

Дама Вера Линн умерла 18 июня 2020 года в возрасте 103 лет. За месяц до своей смерти Вера Линн стала старейшей артисткой, чей альбом вошёл в список сорока лучших альбомов в Великобритании под номером 30.

Песня, которую ваш ди-джей сегодня предлагает к прослушиванию, была написанная в 1939 году британцами Россом Паркером (настоящее имя — Альберт Ростон Паркер), Хью Чарльзом, и исполненная нашей сегодняшней гостьей.. Песня, проникнутая грустным оптимизмом, является одной из самых известных мелодий времён Второй Мировой войны, наряду с «Лили Марлен» немецкой певицы Лале Андерсен и J’attendrai французской певицы Рины Кетти. Во времена Холодной войны данная песня была включена в пакет музыкальных программ, которые должны были вещаться в бомбоубежищах в случае ядерной атаки.

Итак, мои дорогие реакторослушатели, расслабьтесь и наслаждайтесь музыкой.

Вера Линн. «We’ll Meet Again» на пиратском радио Реактор.

+ Дополнительная версия для любителей синематографа

Посетители бара отеля "Капитан Кук" в Падингтоне, Сидней, штат Новый Южный Уэльс, Австралия. 27 марта 1951 года.

Фотограф Sam Hood для LJ Hooker