Вк

Листая старые страницы или ведьмы против Георга фон Фрундсберга.

 Непосредственно Эрлисайм атаковали части 10-й танковой дивизии СС «Фрундсберг». Первоначально наступление шло достаточно рутинно: ландскнехты перевалили через Рейн, окружили находившуюся там американскую пехоту, отбили попытки её деблокировать, после чего зачистили.
 Где-то на предпоследнем этапе на полях появились другие участники будущей трагикомедии – это были подразделения 12-я танковой дивизии США (также известна как «Hellcats», или «Аццкие коты», или просто «Ведьмы»), они же попытались отбить свежепотерянный населённый пункт. Но предприятие сие вылилось в историю уровня «танки дивизии к назначенному сроку не успели, а вот пехота вполне себе, поэтому в атаку пошла одна». Ну а захват в плен штаба наступающего батальона – итог более чем красноречивый.
 На радостях от такого успеха двинуться вперёд решили немцы, а точнее рота «Пантер». Однако подтянувшаяся противотанковая артиллерия янки очень быстро объяснила атакующим, что они не правы, и для убедительности сократила их поголовье до взвода минимальной комплекции (т.е. где-то двух боеспособных танков). После этого загрустили уже эсэсовцы, да так, что сдали город трём десяткам таки приехавших под Эрлисайм «Шерманов», которые въехали на улицы, даже не дождавшись пехоты.

 Стерпеть такого унижения панцер-комбат не смог, а потому отправил на выручку побитой роте цельный один мотоцикл без пулемёта, но зато с адъютантом на борту, звали его Эрвин Бахманн.
Как настоящий гусар, он тут же двинулся вперёд. В первый раз, правда, только на разведку (впрочем, наткнуться на пару американских танков и сжечь один из них метким выстрелом «панцерфауста» ему это не помешало). Затем события разворачиваются стремительно: две оставшиеся «Пантеры» под началом Бахманна врываются в Эрлисайм, после чего начинают стрелять во всё, что движется, а что не движется, двигать и стрелять. Не ожидавшие такой прыти американцы теряют шесть «Шерманов», а затем сдают без боя ещё двенадцать. Что случилось с остальным, вряд ли известно кому-то, кроме Всевышнего, по крайней мере, даже сам факт пропажи целого танкового батальона на светлой стороне фронта обнаружили не сразу.

 Так «Фрундсберг» получил в актив ещё одного кавалера Рыцарского креста и новую (трофейную) танковую роту – 13-ю. Поговаривают, последние из захваченных «Шерманов» успели провоевать аж до самой Берлинской операции, пока под городком Шпремберг паровой каток безымянной красной пехоты не поставил точку в истории ещё одной танковой дивизии СС…

_________________________________

Автор: Никита Шмик

Времена Меровингов — образцовый «тёмный век», именно то, чего ожидаешь от эпохи. Бесконечные междоусобицы, осады городов, жестокие правители и порядки им под стать, а ещё вспышки чумы, оспы, дизентерии — жизнь в то время не назовёшь лёгкой. Но одно обстоятельство делало хуже каждый новый день во франкских землях.

Спустя пару веков за спиною каждого франка будет стоять Карл, но в VI веке это место занимал Голод. Он обитал под крышей каждого дома, в каждом городе; с ним приходилось жить и терпеть его, не зная, что готовит завтрашний день — плошку топлёного сала, дикие ягоды с обочины или же попросту ничего.

Пища добывалась тяжёлым трудом. Несчастный Жакуй-навозник, ведущий хозяйство при Меровингах, слабо владел агротехникой, у него не получалось глубоко вспахивать землю, потому что, скорее всего, ни он, ни его соседи даже не думали об этом — и от того стихийным бедствием становился даже сильный ливень или обычные заморозки. А ведь хроники того времени повествуют и о подлинных катаклизмах, которые стали бы проблемой даже для настоящего агрария.

Карта франкских земель - было где развернуться полям, но даже если отбросить внутреннюю неспокойную обстановку (одна война королев заняла не один десяток лет), то по границам голодных ртов хватало тоже - и те, в отличие от бедолаги-Жакуя, могли отбирать чужое силой, потому что всегда так жили.

Например, 584 год запомнился не только нашествием саранчи и сильным морозом, который повредил виноградники, — но и последовавшей затем бурей, погубившей во многих местах посевы; «то, что осталось после града, выжгла страшная засуха». Ещё более безрадостным выдался следующий год: в Галлии разразился голод такого масштаба, что люди пекли хлеб из косточек винограда и корней папоротника.

К сожалению для Жакуя, его проблемой и противником в битве за урожай была не только природа. Кроме стихии существовала не менее пугающая и такая же непредсказуемая сила, которая могла быть безжалостнее любого катаклизма. Люди.

Неважно, войско из другого королевства или мятежники, — голодали все, и от того целью номер один были отнюдь не имущество или драгоценности. Григорий Турский описывал случаи, когда проходящее маршем войско собирало урожай на чужой земле и даже молотило хлеб, обирало виноградники, а после уходило в закат — всё, что мог обычный селянин, это стоять и смотреть. Но проблем стоило ждать не только от иноземцев, а ещё и от крысы-соседа, который только и ждал, чтобы присвоить чужую свинью, телепортироваться через плетень и скрыться в неизвестном направлении. В «Салической правде», судебнике того времени, мы можем обнаружить более 10 параграфов, посвящённых наказаниям и штрафам за кражу свиней — больше, чем за другую домашнюю скотину вместе взятую. Учитывая низкий уровень сельского хозяйства и общий климатический пессимум того времени, свиньи были важны. Они давали мясо, давали сало — последнее в солёном виде ценилось не только как пища, но и как лекарство от всех болезней и, в особенности, от паразитов.

Грабили, конечно, не только соседей и присваивали отнюдь не только свиней: всё тот же Григорий Турский писал и о лихих грабежах торговых кораблей, прибывающих в Марсель. В один из таких эпизодов с корабля вынесли целых 70 бочек с маслом и топлёным салом — отличный улов по тем временам. И если где-то на горизонте маячила возможность поживиться чужими запасами, то её ни в коем случае не упускали. Например, кто-то знатный мог попасть в опалу или умереть и тогда на его дом накидывались, выносили из кладовых хлеб, сало, вино, а потом и всё остальное. Времена Меровингов — эпоха, в которой Голод диктовал свои правила игры, и главным призом в ней было съестное.

Литография, изображающая королей и позволяющая понять, что знать выглядела красиво и жила роскошно - могли позволить себе съесть целое блюдо цыплят.

Еда — фетиш, роскошь, то, что сегодня есть, а завтра уже может не быть. Такой фон способствовал не только воровству и набегам на соседские дома или земли, но и приводили к злоупотреблению яствами и питием среди слоёв, которые могли себе это позволить.

Пока наш бедный Жакуй утирал слёзы, глядя как его поле опустошают, подобно саранче, ненавидимые навсегда иноземцы, в богатых домах, за столами со скатертями и множеством блюд, короли, их придворные и служители церкви набивали животы до отказа — порой в буквальном смысле. В хрониках есть свидетельства того, как епископы задыхались во сне от выпитого или впадали в белую горячку.

Отдельного упоминания заслуживает история, описанная Григорием Турским, главный герой которой — епископ, построивший на городской стене террасу, на которой периодически трапезничал. После очередного обильного ужина и возлияний он спускался вниз по лестнице и оперся рукой на диакона, который был так пьян, что с трудом переставлял ноги. Это обстоятельство, впрочем, не помешало ему толкнуть слугу, идущего впереди, окончательно потерять равновесие, полететь вниз по лестнице следом — и схватиться при этом за епископский пояс. Франкская земля в тот вечер могла потерять один из столпов своей веры, но, к счастью для всех, за спиной епископа стоял резвый аббат, спасший того от беды. Насколько трезв был сам аббат история умалчивает и, можно предположить, что хронист счел его состояние приемлемым для верного божьего слуги.

Разнообразие рациона, обилие пищи и пития — вот, к чему стремились все живущие при Меровингах. Еда была таким же показателем статуса и богатства, как доброе оружие, золотые украшения или пурпурная мантия, и доставалась далеко не каждому и не в равных долях.

_________________________________________

Автор: Яна Петрова

Поддержать авторов донатами: Яндекс-Юmoney (410016237363870) или Сбер 4006 8006 0209 5399

При переводе делайте пометку "С Реактора от ...", чтобы мы понимали, на что перевод. Спасибо!

Бич Государей, или как стать занозой в заднице просвещённой Европы.

 Представьте, читатель, себе журналиста. Не мелкого жёлтого писаку, а настоящего прожжённого журналюгу, способного движением пера подчеркнуть или вычеркнуть что угодно в масштабе общества. Неутомимый, скользкий, пронырливый и всеми буквально ненавидимый - да, именно о таком человеке сегодня поговорим. Что в этом особенного, спросите вы? О, просто он был первым.

 Перенесёмся в жаркую Италию образца 1500 года. Рим, Вечный Город, радует жителей не только папскими буллами и кострами инквизиции, но и реликтами ушедшей цивилизации. Этого добра тут в изобилии - так, например, на углу одной площади веками стоял обдолбыш римской статуи, от которой сохранился лишь торс с культями на постаменте. Жители местного микрорайона прозвали скульптуру Пасквино - по имени учителя, что держал школу напротив. Вечерами школота сиживала у этой статуи и, вдохновляясь, лепила на постамент стихи, шпоры и записки. Шёл последний год славной традиции: в 1501 году один ушлый кардинал углядел в мраморном Пасквино ценность и аккуратно поставил себе перед дворцом.

 То ли великовозрастные римляне не забыли школьных приколов, то ли их шитпост при установке забыли отлепить - но с тех пор уже взрослые дяди стали ходить к статуе и клеить на постамент свою писанину. Вместе с возрастом юзеров Пасквино изменился и характер их публикаций: стихи, памфлеты и дискуссии становились всё более злободневные и обличающие, а участники ввиду крамольности и похабности публикуемого отказались от личной подписи. Так Пасквино по сути и содержанию скатился в Двач, а литература обогатилась жанром “пасквиль”. Для начала XVI века платформа была уже довольно передовая - а затем она и вовсе пережила второе рождение.

 Речь идёт о периоде конца 1510-х, когда мерное угасание стихотворных холиваров было прервано мощным потоком пасквилей. Дерзкие, но от того не менее талантливые нападки водопадом обрушились на высших папских придворных. Пасквино вдруг заплевался как верблюд и заругался как сапожник, на радость читателям - многие знали имя автора и открыто восхищались его смелостью. Как, вы не знаете? Это же Аретино!

 Пьетро родился в семье сапожника (что многое объясняет) городка Ареццо, весной 1492 года. К 14 годам смышлёный паренёк выучился читать и, главное, писать. Он решил стать инфлюенсером - листать трендовый контент, добавлять в друзья знаменитостей и жить на донаты последователей. Куда надо с такими заявками? В ТикТок, Ютуб и Твиттер. А если их ещё не придумали? Это всё усложняет. Придётся, для начала, ехать в другой город - там ты будешь не сын сапожника/горшочника/прядильщика, а загадочный анонимус с туманным прошлым и будущим.

 Далее, введите никнейм. Пьетро в Италии как Петров в Московии, с таким именем максимум вино подносить. Из Ареццо? Будешь Аретино, aka аретинец. Ещё подпись поразмашистей, пару латинских паст на вооружение… Надо быть наблюдательным, адаптивным, остроумным… Этого хватит, чтобы делать ламповый контент - теперь главное найти аудиторию.

 Понаехав после долгих скитаний в Рим, в 1516 году Аретино стал жить у банкира Агостино Киджи. Тот сразу приметил у паренька острый ум и ещё более острый язык, а также полное отсутствие тормозов. Юный Пьетро безошибочно нащупывал самые болезненные места чужого самомнения, после чего с азартом бил по ним шутками, памфлетами и сатирой. Могучая крыша Киджи лишь подстёгивала его нахальство - в результате он и в глаза, и в публикациях беспощадно троллил даже очень, очень солидных персон. Слава о молодом наглеце дошла до Папы Льва X, последнего не-священника на Святом Престоле. Он послушал что говорят, почитал что пишут, от души поржал и взял парня под своё покровительство. Аретино стал сближаться с кардиналами, дипломатами, полководцами…

 В 1521 году Лев X внезапно умер. Разгорелась предвыборная гонка, в топ-3 вышли кандидаты Мантуи, Утрехта и дома Медичи. Киджи поддерживал последних, а значит их поддерживал и Аретино - и устами Пасквино ядовито топил двух остальных лидеров. Кандидат от Мантуи был успешно смешан с грязью и выбыл, а вот второй пробился и стал Папой. Тут же скончался банкир Киджи - Аретино поспешил скрыться из Рима, пока новый Папа не предъявил ему за хейтспич. Подождав годик пока и этот Папа отдал концы, сатирик вернулся. Новым Папой стал тот самый Медичи, которого он поддерживал, под именем Климента VII. В Риме Пьетро продолжил едко охаивать всех подряд, ухитряясь при этом заводить полезные знакомства. Помимо прочих он познакомился с Джулио Романо, любимым учеником Рафаэля. Это знакомство вошло в историю благодаря эпичному мему, который эти двое откололи. Просьба убрать детей от экранов, рассказываю.

 Однажды Папа Климент заказал Джулио расписать зал фресками. Джулио был именитым живописцем, и рассчитывал на честную плату. Однако после окончания работ Папа развёл руками, рассеянно спросил “какие деньги?” и укатил в важную поездку. Тогда обиженный художник решил устроить перформанс на грани акционизма: придя в зал с красками и учеником под предлогом завершения фресок, он разрисовал весь зал… нет, не граффити, но отменной порнографией. 16 совокупляющихся пар многометровой высоты - опыт не пропьёшь, замысловатость поз затмевалась только мимикой лиц. Разумеется, никакой цензуры. Всю кропотливую работу выполнил лично Романо, в то время как ученик делал зарисовки... Зачем зарисовки? Романо хотел обрадовать не только Папу, а кнопки “поделиться” под рукой не нашлось - поэтому ехидные художники издали “Позы” серией гравюр. А Аретино? А Аретино откомментил каждую из гравюр сонетом, юмористически описывающим происходящее. В русском языке такие “сонеты” проходят по разряду похабных частушек. Мем быстро завирусился - отдельные позы и их комбинации стали украшать заборы, фасады домов, резную мебель, посуду и ювелирные украшения…

 И тут вернулся Папа. Помянул Богоматерь, кинул под язык виноградину и стал ожесточённо чистить кэш, повелев сжигать репосты гравюр и сажая за их распространение. Аретино, недавно подрезанный кинжалом одного из своих врагов, решил что Папа будет добивать выживших и бежал из Рима в Венецию. Утащив с собой заветные гравюры и переиздав их там. Книжка разошлась запретной классикой - ещё более 300 лет “позы Аретино” в виде пиратских изданий заменяли европейцам Камасутру. Туда периодически добавляли новые позы, их общее число к концу XIX века достигло 50. Книга очень ценилась элитариями обоего пола вплоть до королей, епископов, Казановы и Александра Пушкина (не шутка).

 Так или иначе, в Венеции Аретино не собирался задерживаться. Подняв кое-какой гешефт на ранних публикациях, он оглянулся в поисках подходящего правительствующего двора, где обитают уязвимые к злословной критике придворные. И - внезапно - не нашёл. Венеция, куда он прибыл волею судеб, оказалась не только европейским центром книгопечатания и сопротивления Папе, но и республикой. Здесь не было погрязших в лицемерии властителей, а свобода цвела настолько ярко, насколько вообще могла в 1526 году. В пакет входил также постоянный поток денег и широчайший выбор удовольствий. Аретино любил свободу, деньги и удовольствия: в Венеции он проведёт остаток жизни, да так что предшествовавшие приключения покажутся ему и окружающим детскими шалостями.

 По-прежнему анонимный и бессовестный, кроме NSFW-контента Аретино привёз с собой связи. Годы в высших эшелонах Рима сделали массу разнокалиберных людей его друзьями и знакомцами - что, вкупе с природной проницательностью, давало ему в руки сеть сбора информации. Пользовался он ею виртуозно - поддерживая множество переписок и филигранно извлекая из них чужое грязное бельё, Аретино заворачивал его в сверкающие рифмы, разрушительные памфлеты и едкий сарказм, после чего сдабривал итальянским матерным и постил на публику. И вскоре обнаружил, что ему это сходит с рук.

 Венеция стала для творчества Аретино чем-то на стыке VPN и даркнета: он мог беззаботно наносить колоссальный ущерб чужой репутации, оставаясь недосягаемым в своей сычевальне. Тыкая поначалу окрестных князей и герцогов, Аретино быстро перешёл на следующий уровень и замахнулся на самых августейших особ что были в наличии. Герцог Падуи похож на булочника? Маркиз Д’Эсте брызгает слюной как последняя псина? Император Священной Римской Империи спит со своей кузиной? Английский король упрятал любовницу в монастырь? Король Франции жаден как еврей? Такие вещи впервые в истории становились достоянием общественности, ржали всем Старым Светом.

 Аретино крайне редко опускался до унылого таблоида-уведомителя - он обладал творческой жилкой и креативно подходил к форме и стилю изложения. Перипетии чужих интриг подавались общественности в формате эссе, пьес, гороскопов, обращений, диалогов... В целом для его публикаций был характерен “клиповый” формат - кликбейтные передовицы и хлёсткие тексты западали в память и разбирались на цитаты, плотно вводя Аретино в интеллектуальную жизнь итальянцев. Он умел искусно чередовать грубые выпады, тонкие шпильки и меметичные сравнения, вызывая восхищение читателей. Ставьте лайки, рассказывайте друзьям, подписывайтесь на новые выпуски...

 Примером оригинальности его стиля может быть, скажем, “Завещание слона” - написанная ещё в Риме работа от лица умершего слона понтифика, о том как престарелое хоботное заколебали придворные интриги. Полноценным жанром стали его ежегодные “предсказания” - рубрика, где Аретино в астрологических выражениях предрекал людям приятные и не очень сюрпризы в грядущем году. Одним он пророчил завоевания и удачные браки, другим - болезни и приключения в чужой постели. Другой пример - вырезки из чата. Аретино сборниками публиковал свои переписки - в них, помимо пикантных подробностей и искромётных пассажей, была даже реклама. Например, известен случай, когда в письмах Аретино расхваливал красоту и изящество ваз из мастерской его приятеля. Фишка удалась - вазы разлетались как пирожки, а в прославленную мастерскую потянулись работать лучшие мастера Италии. Реклама, впрочем, была далеко не основным способом монетизации подписчиков.

 Промышлял Пьетро и фейк-ньюс, и подтасовкой фактов, и преувеличениями - и иной граф, вычитав очередной перл о знакомом, сидел в раздумьях - “Панорама или нет?”. Груз общественного мнения теперь мог одним росчерком пера утянуть чью угодно репутацию на самое дно. Духовный авторитет? Дамская невинность? Дворянская честь? Всё в сюжеты, на потеху толпе! Спасение от этой напасти было одно - деньги.

 В карман Аретино рекой полились донаты, которыми от него откупалась европейская знать. Он не брезговал просить, клянчить, буквально вымогать золотишко, но чаще всего ему платили сами - на всякий случай. За это в высших кругах его прозвали Бичом Государей. Он стал первым в своём роде независимым писателем - не жил ни при чьём дворе и не воспевал чужие подвиги за хлеб с маслом. Десятки влиятельных лиц платили ему постоянную пенсию - среди них Генрих VIII Английский, Франциск I Французский, Император Карл V, плюс вереница фигур помельче. Ещё пестрее был список донатеров, что слали ему дары нерегулярно - туда кроме означенных входили итальянские просветители, германские промышленники, мавританские пираты и даже султан Сулейман. Аретинец, сын сапожника, жил в особняке в центре Венеции, окружённый произведениями искусства и княжеской роскошью. При нём жили десятки любовниц и любовников, его лицо аки бренд украшало утварь в его доме, в его честь называли каналы, породы лошадей, стили интерьера… Завёрнутый в восточные ткани, увешанный золотыми цепями и окружённый свитой, Аретино очень гордился заработанным чистой силой пера. Он закатывал банкеты, наращивал сети информаторов и писал, писал, писал...

 Люди достаточно богатые, чтобы откупаться от него на постоянной основе, были заинтересованы в дружбе с ним - ведь он мог и помочь. Аретино охотно это делал за сверхурочные: словно по волшебству складывались маловероятные альянсы, меняли маршрут многотысячные армии, с грохотом обрушивались чьи-то амбиции… а ушлый аретинец считал дукаты у себя во дворце.

 С сидящим в Венеции Аретино было сложно что-либо поделать. Но возможно. За излишнюю наглость его многократно пытались привлечь к ответу. Случалось, он извинялся. Порой же угрозы воплощали в жизнь - Аретино били и пытались убить, а однажды дело дошло до свалки между парнями английского посла и аретинским секьюрити, с гибелью одного из последних. А ведь Аретино просто намекнул Его Величеству, что тот задерживает пенсию… Впрочем, обычно до насилия не доходило - Республика защищала журналиста, а он взамен “мудро молчал” о венецианских дожах.

 Близкое знакомство одновременно с монархами и художниками позволяло ему нажиться и на таргетированной рекламе. Многие художники - даже знаменитый Тициан - пользовались его услугами, чтобы их работы были представлены королям и императорам. Те также были крайне довольны - им устраивали подгон Тициана “по блату”, не надо было искать и перекупать его у вредных итальянских дворян. Все операции Аретино координировал на удалёнке, письмами, и брал комиссию за труды.

 Всё это рисует Аретино как беспринципного, вероломного оппортуниста. Но это не так. Он был редким эстетом даже по меркам эпохи - обладал явным литературным талантом и художественным вкусом, из-под его злого пера вышли в свет вполне безобидные комедии, пародии, стихи, монументальные “Рассуждения” и набожные жития… Аретино нежно любил своих детей, был верен слову, не скупился на помощь нуждающимся и меценатство - короче, как мудак он себя вёл только на бумаге, ИРЛ вполне приятный мужик.

 Первый журналист творил без малого тридцать лет, проторив за это время дорогу к большинству ныне здравствующих жанров журналистики. Хотя наибольшие дивиденды в виде денег и влияния он получал от пасквилей и прочих срывов покровов, создаваемый им поток контента включал в себя кулинарные обзоры, военную корреспонденцию, пацанские цитаты, художественную критику, политические колонки и советы начинающим писателям. За годы творчества он значимо повлиял на театральную и литературную культуру, отбрасывая зацикленность на античных традициях и разбавляя возвышенные беседы крепким словцом. И почему про него никто не слышал?..

 В 1549 году его профиль набирает критическую массу аристократических дизлайков, и Папа Римский выписывает Аретино пермач. Все его творения вносятся в Индекс запрещённых книг, и их оборот в христианских странах начинает подрезать ПапКомНадзор. Сжигая найденные экземпляры и сажая печатников, по традиции. Объём контента его авторства ощутимо пострадал - но Бич Государей продолжал творить, не обращая на это внимания.

 В 1556 году на очередном пиру Аретино услышал очень хорошую шутку, расхохотался, упал со стула и умер. Сложно представить более подходящую смерть. После смерти маэстро хейтеры окончательно взяли верх, и почти бесследно потёрли его творения со всех страниц. То немногое, что уцелело, тут же оклеветали - в результате веками многие сведения о Пьетро Аретино были весьма противоречивы. Однако мужик, для своего XVI века, был явно очень продвинутый - или это мы такие отсталые, в наш информационный век...

__________________________________________________

Автор: Даня Годес

 Попалась мне тут на глаза статья «уважаемого» журнала Дилетант, где автор сходу прям в лоб кидает фразу, что «Античность и Средневековье не знали, что такое международное право». Я тут немного прихуел, так как до нас дошло немало договоров аж со времён Древнего Египта, но, видимо, это не признак международного права. Далее автор делает ещё один шаг вперёд: «человеческая природа такова, что всё, что лежит за границами социума, воспринимается враждебно. И так было всегда: Древний Египет и Древняя Месопотамия всегда расценивали другие государства как потенциальных соперников, а именно — врагов… Конечно же, подобное положение дел приводит к нескончаемым конфликтам». После чего для подтверждения тезиса кратко описывает как Рим воевал с варварами. Не хочу обижать автора, но его аргументация merde и сейчас объясню почему.

 Начать стоит с простого — определения: международное право — система правовых норм, в большинстве своем создаваемых самими государствами и регулирующих отношения с участием государств и иных субъектов права. Т.е. это совокупность неких договоров, которые регулируют взаимоотношения между двумя или более сторонами. Повторюсь, что такие договоры известны уже со времён Древнего Египта, т.е. отказывать в существовании международного права уже в столь древние времена, как минимум, глупо. Более того, международные договоры вообще сопровождают любое государство в любую эпоху.

 Опять же проследуем логике автора (да и уж не буду скрывать, мне тоже так будет удобнее) и возьмём Рим. И чуть ли не сразу же обнаружим, что Рим уже в седую древность не только воевал, а ещё и заключал различные международные договоры. Во-первых, он был частью Латинского союза – этакого то ли НАТО, то ли ОДКБ, созданного полисами латинов для коллективной обороны. Союз этот был вполне формальный, его лидеры периодически собирались на сходки для выработки общих решений, были взаимные обязательства и права. Это ли не международное право?!

 Во-вторых, это многочисленные торговые договоры. Рим заключал их чуть ли не с самого своего зарождения, нуждаясь в поставках зерна. Часто эти договоры несли в себе элементы взаимных уступок и раздела сфер влияния. Например, ещё в 5 веке до н.э. был заключён торговый договор с Карфагеном, по которому Рим обязался уважать интересы пунов на юге Италии, а те в ответ обещали не вмешиваться в дела римлян в центральной Италии. Подобные же договоры были у Рима и со многими соседними общинами. Защищали ли они их от агрессии Рима? В большинстве своём — да. Тут показателен пример с третьей группой договоров – мирные договоры. Заключённые после войны и фиксировавшие сложившийся миропорядок. В 5 веке римляне, желавшие разделаться с своим давним конкурентом – Вейями, будут долго искать повод для дезавуирования мирного договора. Повод будет найден в формальном невыполнении одного из его пунктов вейянцами, после чего римляне раструбят об этом и объявят Вейям войну.

 Зачем такая морока-то? А тут всё просто. Международный договоры возникли не на пустом месте. С одной стороны, они были продолжением религиозных практик: обе стороны обычно привлекали в качестве свидетелей богов (через жрецов, естественно), последствия нарушения договора также формулировались в виде призыва кары богов на голову того, кто сделает это. Защищало ли это от нарушения? Не всегда. Иногда всё же соблазн был слишком велик, но был нюанс: любое происшествие, катаклизм, военная неудача в таком случае могли быть истолкованы собственными же гражданами как закономерная кара богов и привести к потере власти, теми кто пошёл на такое. С другой стороны, нарушение договора могло подорвать репутацию нарушившего и подтолкнуть к нарушению договоров с ним прочими странами. Для римлян, все завоевания которых носили форму подчинения общин через заключение неравноправного договора, это было особенно важно – если общины «союзники» Рима поймут, что договоры с ним не стоят и ломаного гроша, то может возникнуть мегабугурт. Да чего уж там, он и возникнет в 1 веке до н.э. в виде Союзнической войны, когда от Рима общины союзников потребуют-таки выполнить свою часть договоров и дать равные права.

 Тем не менее, как отмечал Клаузевиц, война – это продолжение политики, но другими средствами, она никогда не является самоцелью, но всегда важный инструмент в руках политиков. Иногда договор просто теряет свой смысл для одной из сторон. Иногда, если эта сторона достаточно сильна, то способна продавить новый, более выгодный договор. Если же противная сторона проявляет упрямство, то тогда возникают условия для войны. Опять же, возьмём примеры всё из той же статьи. Так как Рим и Парфия/Персия были игроками равновеликими, то получить значительные уступки дипломатией не выйдет, но тем не менее пласт дипломатических игр там был огромным. Полем для игр были буферные княжества в Месопотамии и Армения, где обе стороны пытались посадить на престол свою креатуру. Иногда неудачный исход такой игры мог привести к войне как ультимативному средству решения проблемы. Но чаще ситуация была несколько сложнее. Римско-парфянские и римско-персидские войны разгорались обычно раз в 20-30 лет, отлично коррелируя с циклами смены правителей – новая метла метёт по-новому, старые договоры заключались с старым правителем, а у нас тут уже другой, поэтому можно попробовать переиграть всё. Естественно, что разрыв договора мотивировали нарушениями противной стороной, потому что политес нужно блюсти. То, что римляне верили, что несут свет цивилизации варварам, ничуть не умаляло того факта, что войны с Персией Рим вёл с холодной головой и ради вполне конкретных целей. Тем более, что и персы тоже считали себя прогрессорами, несущими цивилизацию. Ничто не ново под луной – любая великая нация считает себя носителем великих ценностей.

 Другой пример из статьи - это отношения с варварами. Тут тоже всё просто. Римляне, вот это внезапность, уже со 2 века до н.э. имели активные дипломатические отношения с галлами, а с 1 века до н.э. — с германцами. Рим заключал различные договоры, среди которых самым ценным был договор федератов – объявлявший племя союзником Рима и дававший определённые преференции. Статус этот был выгодным, но опасным, так как за него могли бороться другие племена, он мог втянуть в большую войну против своей воли, в конце-концов, римляне могли угрозой его отзыва давить на племя и принимать совсем уж невыгодные решения. В условиях постоянной жабо-гадючьей драки в болотце, где римляне пытались стравить германцев друг с дружкой, только лишь чтобы они не набигали на Рим, нарушение договора варварами было тоже результатом оценки рисков и возможностей. Но, опять же, договоры с варварами были ключевым элементом римской внешней политики, без них длительное удержание границ было бы попросту невозможно. Походы же против германцев носили обычно характер войны на упреждение, когда дипломатия проваливалась и если не ударить первым, то характер войны будет навязывать уже враг.

 Но я бы вернулся ещё раньше, к уже упомянутому завоеванию Италии. Основой его, как упоминалось, была система союзных договоров с общинами, устанавливавших набор прав и обязанностей общин по отношению к Риму и Рима по отношению к общинам. Именно на основе исполнения этих договоров всеми сторонами и зиждилось могущество Римской Республики. Именно на разрыв этих договоров в связи с тем, что римляне объективно не могут их выполнять, надеялся Ганнибал в своей войне. Тонкая дипломатическая игра в сочетании с военными угрозами, диверсиями и шантажом были неотъемлимой частью этой войны. Не знаю, как после такого можно отказывать римлянам, да и античке в целом, в международном праве.

 Мысль же, к которой очень криво подводил автор, что любая империя расширяется ради самого процесса расширения, так как является носителем комплекса мессии... Ну, это немножко дичь, так как даже римляне "борьбой с варварством" лишь обосновывали свои территориальные захваты перед внутренним же потребителем лапшы для ушей. В то время как реальными причинами завоеваний был целый комплекс взаимосвязанных факторов, одним из которых было самое банальное тщеславие (да, Клавдий, я о твоём захвате Британии). Иронично, что огромная Римская империя после Августа перейдёт к стратегической обороне, лишь изредка пытаясь отхватить какие-то территории у врага. Потому что чем больше съел - тем сложнее съеденное удержать.
В общем, не хочу автора ругать, у него был явно план и он ему следовал, но не получилось, не фартануло. А статья мусор.

_____________________________________

Автор: Владимир Герасименко

 „В этой жизни Вам нужны только невежество и уверенность в себе, и тогда успех Вам обеспечен.“- Марк Твен.

 Начиная читать неизвестного вам автора, на не особо знакомую вам тему, вы доверяете тому кто пишет. И даже небольшие камешки - неточности, ошибки, или неправильно написанные имена, не сбивают с пути, не разрушают это доверие. Но у всякого читателя есть маркеры, встретив которые он скажет — Э нет брат, да ты по ходу немного… заговариваешься. Читаешь, скажем про древнеиндийскую цивилизацию, а тут строчка про «опаленные неведомым жаром здания, видимо от ядерного взрыва». Или фоточка со строительства Транссиба, с припиской о том, что мол «сами видите как рабочие раскапывают рельсы». И всё. Понимаешь, что нет доверия автору, ну если конечно ты сам в это не верил ранее. Но у таких людей свои маркеры недоверия.

 А башня действительно уникальна. Расположена она в туристической зоне(парке) небольшого городка Ньюпорт. Лежит он между Нью-Йорком и Бостоном и основан был еще в 17 веке. Зданий этого периода, первая половина 17 века, в Штатах не так много, а с подобной архитектурой так вообще одно. Та самая башня. Стоит она на шести колоннах, образующих арки. Правда сохранилось не всё. Время башенку не пощадило. И чего в ней только не было. И склад боеприпасов, и амбар, и даже сеновал. Изначально же это была ветряная мельница.

 Стояла башня себе стояла, пока в 1837 году датский филолог Карл Рафн не заявил, что башня построена викингами. Рафн занимался тем, что собирал, обрабатывал и печатал исландские саги. И так этим делом увлекся, что стал утверждать будто мифический Винланд существует и это не что иное как побережье Северной Америки. Помимо башни он привел в доказательство так называемые «древние надписи» в Дейтоне. Разглядев среди кучи непонятных закорючек якобы скандинавское имя, он утверждал, что Башня построена викингами где-то на рубеже 11-12 веков. При этом саму Башню даже не видел. Я знаю еще одного человека, правда нашего современника, способного разглядеть надписи, правда на другом языке,во всяких закорючках и даже на солнце. Но Рафн был человек в научном мире того времени уважаемым и уроженец Ньюпорта доктор Джексон, решив проверить теорию ученого, собрал образцы раствора каменных домов 17 века, в то время еще стоявших в городе. Вывод его был однозначен — раствор зданий этого периода идентичен раствору Башни. О том же говорил американский исследователь Дэвид Мелвилл, найдя аналог башни в Англии. Это была построенная в 17 веке ветряная мельница в Честертоне. Казалось бы вопрос закрыт. Но не тут то было.

 В 1841 году Генри Лонгфелло заявил, что обнаруженный десятью годами ранее так называемый «скелет в доспехах», никто иной как скандинавский воин, один из строителей Башни. «Воин в доспехах» это найденный любителями скелет мужчины с медным нагрудником и парой также медных наконечников стрел. После находки его признали индейцем. Аналогии известны из захоронения индейского вождя, а такие же наконечники стрел бытовали у ирокезов с 17 века ( делались из медных котлов продаваемых европейцами). Но любители «скандинавских древностей» не унимались, пока в 1843 году «воин в доспехах» не сгорел в «Великом пожаре». Собственно ничего «скандинавского» в нем не было, что видно даже по сохранившимся рисункам.

 Не смотря на «утрату» и отсутствие других доказательств, «скандинавское» присутствие постоянно муссировалось в прессе и в итоге некоторые из американских исследователей дали слабину. В 1877 году бостонец Эбен Хорсфорд поддержал норвежца Оле Булла в его утверждениях о присутствии скандинавов в Ньюпорте и строительстве ими Башни. К этому времени американское научное сообщество разделилось на два лагеря — арнольдистов, считавших, что Башня была построена в 17 веке губернатором Бенедиктом Арнольдом, и «скандинавистов», заявляющими, что «вы все врете» и мол «нет у вас методов против Кости Сапрыкина!»

 На рубеже 70-80 годов в Бостоне и Ньюпорте прошли открытые диспуты по поводу принадлежности Башни . У арнольдистов был козырь в виде изданной в 1858 году работы Джона Палфри по истории Новой Англии с полным списком доказательств строительства башни в 17 веке. Враг был повержен и на какое-то время проигравшие «скандинависты» угомонились. Но только для вида, начав «копать» в прямом и переносном смысле этого слова. Этот момент на удивление схож с событиями происходившими в то время в одной восточно-европейской стране. И тоже кстати по поводу «парней в рогатых шлемах».

 Копали «скандинависты» не зря. В 1898 году на свет Божий и глаза мирового научного сообщества был явлен так называемый «Кенсингтонский камень». Приличного размера каменюка, вся исписанная скандинавскими рунами. Сражение у Кенсингтонского камня и длительные споры, закончившиеся доказательством его поддельности отдельная история, которой я здесь касаться не буду. Скажу лишь, что эта победа, оказавшаяся пирровой, привела в «скандинависткий» лагерь не одного исследователя. В том числе и археолога Филиппа Минса. На помощь американским ребеллам из Скандинавии выдвинулся известный журналист Ялмар Холланд, везде и всюду пропагандирующий норвежское первенство в открытии Америки, и профессор Брёнстед, доказывавший скандинавское происхождение Башни. В 1942 году Минс выпускает книгу «Башня Ньюпорта», в которой в пух и прах (как он думал) разбивает арнольдистов. Так сказать «шах и мат». Хотя больше конечно «мат». Главным доказательством Минса, действительно археолога, правда по андским, то есть южно-американским древностям, стало отсутствие в документах 17 века свидетельств о строительстве Башни. По документам получалась, что Башня в 17 веке была, но кто, а главное когда, ее построил они не сообщали. Арнольдисты с таким мнением конечно же не согласились. Решить патовую ситуацию могла только археология.

 Общество американской археологии добилось у властей Ньюпорта разрешения на проведение раскопок в Башне и около нее. И в 1948 году археологи начали свою работу. Две группы под руководством Хью Хенкена из Гарвардского университета и Уильяма С. Годфри проводили раскопки в течении двух сезонов. В 1951 году Годфри выпустил книгу в которой на основании найденных артефактов определил возраст строительства Башни второй половиной 17 века. казалось бы на этом стоило закончить, но не тут то было. Против арнольдистов выдвинулся «запасной» игрок.

 В результате почти столетнего обсуждения времени строительства Башни, появились альтернативные и даже «альтернативные» версии её происхождения. Самой крепкой, а точнее более наукообразной, была португальская теория. Якобы Башня была построена экспедицией семьи мореплавателей Корте Риалов. Известно что они, параллельно с Колумбом, доходили до Гренландии и открыли некую «землю трески». Сторонники португальской версии считают,что это был Ньюфаундленд. Главным доказательством стало изображение Башни на так называемой «карте Меркатора». Якобы карта была создана в начале 16 века, что подтверждает раннее строительство Башни.

 Новый виток споров за право строительства Башни начался после того как за «скандинавистов открыто выступил датский археолог Пол Нёрлунд. Он раскопал средневековые поселения в Гренландии и считал, что скандинавы таки достигли Северной Америки. К восьмидесятым годам двадцатого века непрекращающиеся споры между между арнольдистами и «скандинавистами» породили огромное количество теорий. Чтобы понять какой треш там творился стоит привести список «мнений» по данной теме. И так поехали.

 Кроме Корте Риалов с португальцами, на строительство претендовали — ирландские монахи раннего средневековья, путешествующие по северным морям в поисках паствы, принц Оркнейский Генрих с итальянскими мореплавателями, пропавший флот тамплиеров(ну куда без этих), Великий китайский флот 15 века(да-да вы не ослышались-китайцы), бежавшие из Франции гугеноты, бежавшие из Англии католики или же наоборот протестанты, устроившие на месте будущего Ньюпорта базу вторжения. Потерявшийся флот римской империи, отправленный на исследование Африки и даже финикийцы. В общем выбирайте, что вам ближе. Причем подобные теории выдвигались не только «независимыми» исследователями, но и вполне себе уважаемыми учеными.

 Всё это не могло не подвигнуть ученых к новому изучению Башни. В начале девяностых прошлого века группа датско-финских исследователей попросила власти Ньюпорта дать разрешение на сбор материала в Башне с последующим проведением радиоуглеродного анализа. Спонсировал работу датский «Комитет по исследованию скандинавской деятельности в Северной Америке: 100–1500 гг. Н.э». Тут стоило бы напрячься, но пронесло. Радиоуглеродный анализ раствора Башни показал, что она была построена в период с 1635 по 1698 год. Отчет на датском языке был опубликован в 1995 году. Всё, точка. Ага, как бы не так.

 В течении двух лет американцы переводили и разбирали по полочкам датский отчет и предварительные публикации. В итоге свет увидело целых четыре статьи поставившие под сомнение выводы датских ученых. Причем три из них в 1996. Датчанам пришлось в 1997 опубликовать свой отчет на английском в американском научном журнале. Не помогло и это. В 1998 вышло еще одна разгромная статья. Американские коллеги, если их так можно назвать, раскритиковали метод проведения радиоуглеродного анализа и интерпретацию полученных результатов. Не устроили их и места откуда были взяты пробы. Конечно лишь единицы в Североамериканском научном сообществе поддержали критику, но как говориться осадочек остался. И вот в начале уже двадцать первого века на борьбу за древность Башни выступила Сюзанна Карлсон, на сегодняшний момент председатель Ассоциации исследователей древностей Новой Англии. Это такое некоммерческое объединение независимых исследователей борющихся против заскорузлых ученых не желающих признавать доколумбовы связи Европы и Америки. У нас подобных «сообществ» тоже хватает. Интересно не это, а то что NEARA, так оно кратко называется, создано в 1964 году, как раз после «открытия» Хельге Ингстадом «стоянки» викингов в Ланс-о-Мидоуз. Не смотря на то, что научное сообщество в отношении Ньюпортской башни стоит на позиции арнольдистов, война продолжается. Ну а что же человек с которого и начался наш рассказ,Хельге Ингстад?

 Я не зря сказал, что к Ньюпортской башне Ингстад в своей книге обращается дважды. Свою книгу Ингстад издал в 1965 году. Раскопки Башни уже были проведены и Годфри опубликовал книгу в очередной раз доказывающую, что она была построена в 17 веке. Никакой внятной критики к этому времени так и не появилось. Наоборот, позиции арнольдистов только укрепились благодаря новым исследованиям. Но что же пишет Ингстад? Еще одна цитата — «В 1948 и 1949 годах археолог Уильям С. Годфри производил раскопки у башни; найденные им следы относятся к поре колонизации. Однако результаты умаляются тем, что около ста лет назад на этом месте уже занимались раскопками. Профессор Юханнес Брёнстед указывает, что сходную кладку можно увидеть на Шетландских островах. Башня несомненно имеет средневековые черты (романские). Нёрлюнд пишет: «Эти средневековые черты настолько очевидны, что если бы башня стояла в Европе, вряд ли кто-нибудь стал бы оспаривать ее возраст». То есть прекрасно понимая, и зная, что Башня построена в 17 веке он подкидывает альтернативные теории, не имеющие никаких доказательств.Ссылаясь на профессора Бёрнстеда. Не говоря правда о том, что Бёрнстед не археолог ,а профессор…химии. Не хватает еще пары математиков.

 В прямую отрицать факта строительства Башни в 17 веке Ингстад не может. Он все еще копает в Северной Америке и без поддержки американского научного сообщества его скорее всего просто выкинут. Но и не мазнуть не получается. Ведь позиция Ингстада, не смотря на виляние задом, четко видна. Он прямо заявляет — «Башня несомненно имеет средневековые черты (романские)». Нехотя ему все же приходится согласится с позицией арнольдистов, но только потому, что мол «доказательств еще недостаточно». Это и стало для меня тем маркером, что заставил засомневаться не только в словах господина Ингстада, но и в его «уникальной» находке. Единственным доказанным поселением викингов(хоть я и не люблю это слово) на Североамериканском континенте. О его раскопках и находках я может расскажу следующий раз.На картинках-1,2-Башня Ньюпорта. 3-Мельница в Честертоне.

______________________________________________

Автор: Владимир Вольф

 Мы все любим истории с хорошим концом. А что может быть лучше чем переломить ситуацию до этого хорошего конца? Ну хотя бы постараться?
Расскажу вам три истории.

 Американский пилот Боб Гувер бежал из Шталага 16 (сбили его на Spitfire V в 1944 году) с двумя товарищами, местная жительница выдала им велосипеды и пистолет. Они на велосипеде добрались до полупустого аэродрома, нашли там Fw190, с повреждениями, но полностью заправленный. Немецкий механик под дулом пистолета завел им истребитель, и тут выяснилось, что места в самолете только на одного. Гувер наверняка сказал что-т вроде: "Пацаны, пистолет себе оставьте, он вам пригодится!", и улетел. Он по визуальным ориентирам долетел до Голландии, где плюхнулся в поле, чудом не был линчеван местными жителями, которые приняли его за немца. Пережил войну, испытывал X-1 с Чаком Йегером.

Обратный билет Боба Гувера

 Тоже американец, Брюс Карр, был сбит в бою на P-51 Мустанг, около немецкого аэродрома в Чехословакии. Он пару дней помыкался, потом решил сдаться немцам, а не быть ими пойманным. Но в итоге оказался на окраине аэродрома, ночью забрался в FW-190, просидел ночью в самолете, осваиваясь с кабиной, и утром, заведя мотор ("Я переключал все тумблера в обратное положение, справедливо полагая, что он был на ночь выключен") полетел. Справедливо опасаясь быть сбитым, летел над верхушками деревьев, добрался до родного аэродрома, но выпуск шасси не осилил и плюхнулся на брюхо. Долго доказывал личному составу что он свой. Единственный пилот, который улетел на боевое задание на Мустанге, а вернулся на Батчере. (Fw190 за свою огневую мощь имел прозвище Батчер [мясник] Бирд, Канюк). Воевал после Второй Мировой в Корее и Вьетнаме.

Самолет Брюса Карра, Мустанг P-51

 Герои третьей истории заслуживают награды за изобретательность.
Немецкие летчики Харри Ваплер и Хайнц Шнабель были военнопленными в британском лагере Шап Веллс (Shap Wells). Они раздобыли голландскую униформу и документы, пробрались на базу ВВС Кингстаун, где экспроприировали учебный самолет Майлз Магистер. К их сожалению, в самолете оказалась только половина топлива, и они не рискнули перелетать через Северное море в сторону Германии. Приземлились около городка Скрэтби (Scratby), где после ролевых игр с униформой (видимо, не очень продолжительных) были арестованы англичанами.

То, на чем пытались сбежать немцы

______________________________________________________

Автор: Павел Леонов