вечерняя нетленка

Дневник попаданца в инквизитора

Валька и Графомания

Мальчишка поднял руку и постучал в дверь. Робко, негромко.

Дверь осталась запертой и молчаливой – ни шороха, ни скрипа. Валька стрельнул глазами по сторонам, на всякий случай оглянулся, тронул карман рубашки. В кармане что-то зашуршало.

Дом еще допотопный, наверное. Холодная лестничная площадка, тусклая лампочка под обшарпанным потолком почти ничего не освещает. Краска на стенах – гордые Кордильеры и бесконечные Марианские впадины. Ну и место для встречи, бр-р! Мальчишка передернул плечами, постучал снова, на этот раз громче.

Дверь наконец-то дрогнула, отворилась. В щели показался нос, длинный и заостренный.

– Северус Снейп жив, – еле слышно прогундосил нос.

– Воистину жив. И свет Элендиля да пребудет с ним, – также тихо отозвался Валентин.

Нос нырнул обратно в тень, дверная щель расширилась.

– Проходи.

Валька не без внутреннего трепета переступил через порог. В прихожей было темно, он споткнулся о чьи-то ботинки и чуть не грохнулся на пол. Его вовремя поймали, но мальчишка ощутил себя виноватым за собственную неловкость.

– Прости, – прошептал он.

– Гесер простит. Иди в зал.

Валентин пробрался меж трехногой табуретки, подставки для зонтов, замызганных кроссовок, лаковых туфелек на каблучках и шагнул за стеклянные дверцы «зала». Комната, погруженная в полумрак, производила гнетущее впечатление. По углам пряталась древняя икеевская мебель: шифоньеры, гардеробы, диваны и кресла, но внимание привлек лишь овальный стол в центре комнаты. На нем, расставленные через равные промежутки, горели три высоких белых свечи, возле подсвечников покоились книги в старинных переплетах.

Валька с благоговением узрел на обложках деву в бронелифчике из знаменитейшей фэнтези-саги и треугольный имперский крейсер из новеллизации культового фильма. Черных пистолетов, растекающихся под головами кровавых луж, смеющихся женщин с мопсами на руках тоже было достаточно. Мальчишка расслабился – он среди своих.

За столом сидело четверо, все подростки. Их бледные, сразу видно – книжные, лица выделялись в мерцающем свете свечей. Кареглазый паренек лет четырнадцати, еще один мальчик помладше в угольно-черном плаще и полосатом красно-желтом шарфе, красивая светловолосая девочка, даже, пожалуй, девушка, лет пятнадцати и совсем юная шатеночка, с зажатым в пальчиках покетбуком Хмелевской. Рядом с ними на соседний стул плюхнулся носатый мальчишка, открывавший дверь.

– Толкиен велик… – заученной фразой приветствовал Валька сидящих.

– …и Перумов пророк его, – подхватили ребята.

Только теперь Валентин рискнул пройти к столу и опуститься на единственный свободный табурет.

– Ну что, – сказал носатый, поднимаясь. – Все в сборе, не будем откладывать. Мы приходим сюда каждую пятницу, дабы познать непознаваемое и вкусить запретных плодов просвещения.

Ребята одобрительно загомонили.

– Сегодня среди нас новичок. Конечно, он давно уже душой был в наших рядах, но благодаря Наде, – кивок в сторону шатенки, – окончательно присоединился к обществу Будущих Авторов Ярких Новелл. Возложите на него руки, друзья, проведем обряд посвящения нашего нового брата.

Стулья задвигались, мальчишки и девчонки встали, торжественно кладя ладони на Валькины плечи.

– Во имя бессмертной Насти Каменской, неувядающего Фродо Бэггинса, вековечного Пола Атридеса, незабвенных Слепого и Бешеного… – начал председатель, – посвящаем тебя, Валентин Науменский, в нареченные акулы пера, рыцари клавиатуры и лидеры голосовой записи. Помни три заповеди общества БАЯН: много читать, много писать и передавать накопленный опыт таким же, как ты, будущим авторам. Тебе предстоит много трудов, но надеемся, в конце концов ты станешь достойным сего высокого звания и призвания. ППКС.

– ППКС, – согласился Валька.

– Что ж, от всего сердца поздравляю тебя.

Ребята обнялись сдержанно, но очень тепло.

– Петь, а когда начнем-то? – поинтересовалась Надя у носатого председателя.

– Сейчас уже, сейчас. Не торопись, я соблюдаю повестку дня!

Он на секунду исчез во мраке – в дальнем углу подозрительно звякнуло, – затем появился около стола и водрузил на него огромную фарфоровую тарелку с синенькими гвоздичками по ободу. Следом на столе оказался ватман (огромный круг и написанные готичным шрифтом буквы внушили Вальке почтение), два зеркала, ножницы и красная лента.

Петя откашлялся.

– Как вы знаете, в наше время совсем не осталось хорошей литературы. Сухие справочники по филологии, словари обязательных к употреблению слов и последняя инструкция, одобренная фразеологической партией, окончательно загнали славное искусство владения языком в Жизненно-Обусловленное Первозданное Убежище. Однако мы, горстка несогласных, взяли на себя нелегкую миссию возрождения былого величия письменной речи. Да не посрамим честь столпов прошлого на сём поприще. И Лукьяненко нам в помощь.

– Лукьяненко в помощь! – послышалось со всех сторон.

– Да, мы учимся писать старинным способом, как завещали знаменитые мастера, используя лишь накопленные знания и силу собственного воображения. Но сегодня нас ждет нечто совершенно особое, – Петя сделал паузу, обвел всех горделивым взором. – Слово предоставляется Сёмке… тьфу, Семену Привалкину.

Встал кареглазый.

– Спасибо. Итак, все в курсе, что почетное слово «графомания» ныне совершенно извращено, а ведь раньше оно обозначало всего лишь «страсть к сочинительству». Недалекие врачи-психиаторы, для которых нет ничего святого, стали называть этим благородным термином болезнь. Тогда как графомания – это муза писательства. Она – та, кто вдохновлял Стивена Кинга и Александру Маринину, Анджея Сапковского и Марию Семенову. Она – светлый луч в закомплексованном царстве теперешнего узколобого писательства… а, «писательства» я уже говорил, повтор… – Он почесал затылок, на лице не сразу, но все же отразился инсайт. – Теперешней узколобой беллетристики.

Семен вытер со лба пот и, обернувшись к Петьке, попросил с видом абсолютно умоляющим:

– Петь, слушай, можно я не буду высоким штилем, а? Сил уже никаких нету.

Носатый председатель милостиво кивнул. Мальчишка выдохнул.

– Короче, сейчас мы будем вызывать дух графомании!

– Чего? – Валька открыл рот и сидел так, пока Надя не хлопнула его по нижней челюсти. 

– Дух. Графомании, – пояснил Сёма.

Петька кинулся раскладывать ватман, светловолосая девушка, которую Надя называла то Ларисой, то Лялей (в честь одной известной писательницы), приладила тарелку и маркером начертила на ней черную полоску. Сверху тарелки положили книжку, меж страниц спрятали ножницы и обмотали переплет ленточкой, чтобы те не вывалились. По сторонам ватмана закрепили два зеркала.

– Вот, кажется, всё…

– А я не верю в духов, – сообщила Вальке Надя, наклонившись к самому его уху. – Но все равно интересно.

– Зачем мы его вызываем? – шепотом спросил мальчишка.

– Ну как же! Дух может дать нам талант. Настоящий, без дураков. Сможем писать крутые шедевры. Надо только слова правильные знать. Петька сказал, что знает, где-то вычитал.

Валька скептически покосился на председателя.

– Всем дотронуться до тарелки… или книжки. Кто как хочет.

Тарелку проигнорировали. И то правда, если вызываешь дух графомании, кому нужна фарфоровая тарелка?

Валькины пальцы случайно коснулись Надиных, и он счастливо замер.

Петька задул две из трех свечей. Стало совсем темно. Тоненький лепесток огня дрожал, словно сам боялся грядущего действа.

– Ну… с Ктулху, – Петр посмотрел на застывших товарищей, вздохнул и продолжил громко: – Я вызываю дух графомании. Дух графомании, приди! Заклинаю тебя именем Дарьи Донцовой и Александра Бушкова, явись!

В комнате стояла гробовая тишина. Тарелка лежала на столе, не шелохнувшись.

– Дух графомании, зову тебя. Приди, приди в блеске своих аллюзий и множестве нарративов. Яви нам свет своих дактилей и амфибрахиев. Покажи, что такое истинная ономастика и топонимика…

Лепесток огня вдруг вытянулся в струнку, на миг превратился в маленький оранжевый кинжал, а затем медленно начал вращаться вокруг фитиля. Пришла в движение и книга. Валька чуть было не отдернул руки, когда редчайшее русское издание «Гарри Поттера» не в богопротивном переводе Литвиновой, приподнялось над тарелкой и лениво закружилось в воздухе.

Зеркала покрылись инеем, из них потянулись вверх две струйки белесого тумана. Над книгой струйки сомкнулись, и туман принялся ткать полупрозрачную дымную фигуру.

Ребята сидели не шевелясь. Только ни с того ни с сего начал икать мальчик в полосатом шарфе.

Фигура росла, увеличивалась. Вот уже показались складки платья, мощные плечи, проступило и налилось здоровым румянцем лицо: глаза духа взирали на собравшихся сквозь толстые бойницы век и тонкие стекла пенсне в золотой оправе, щеки волнами ниспадали к шее. На торсе обрисовалась… грудь. И какая! Дым на голове сам собой сплелся в тяжелый пучок волос.

Дух обрел плоть и кровь внушительной тетки (во избежание Валька решил называть ее дамой) и завис над столом.

– Ну, – пробасил он. Точнее, она. – Чего надо, гаврики?

– Э-э… кхм… 

Первым пришел в себя Петька.

– О, великий дух великой графомании… ой, вечной графомании, спасибо, что посетил нас…

– Чего надо, спрашиваю?

Петька огляделся в поисках поддержки, но кроме затравленных физиономий сообщников ничего не выглядел.

– Мы этого…

– Скорее, того, – дух поводил пальцем у виска.

– Ага. Мы того… – председатель набрался храбрости и выпалил: – Хотим стать талантливыми!

– Молодыми талантливыми? – уточнил дух.

– Угу.

– Ясно. Произведения с собой?

– Какие п-произведения?

– Ваши! Как я, по-твоему, должна оценить масштаб работы? Вдалбливаешь вам, вдалбливаешь, бездари несчастные.

– А, это есть, вот!

Ребята отцепились от книжки и судорожно полезли за айпадами, планшетами и нетбуками. Лариса достала старый КПК. Валька, немного стесняясь, вынул из кармана три листочка в клеточку. Но зря боялся, подростки, поглощенные созерцанием привидения, не обратили внимания на эту эксцентрическую причуду.

– Читай, – велела дама Петьке.

– Ночь была темной и мрачной, дождь лил, как из ведра. Амациус, тысячелетний вампир, притаившись за углом дома, высматривал жертву для своего сегодняшнего пиршества. Он потянул носом, наконец почуяв столь приятный для него запах крови. Его губы раздвинулись, из-за рта торчали ужасные клыки…

Дух расхохотался.

– Что? Что-то не так?

– А сопли из-за носа у него не торчали? Следующий! – Дама указала на паренька в черном плаще.

– Давай, Димка, не трусь, это нестрашно, – подбодрила его Лариса.

Трясущимися руками Дима поднял нетбук, открыл рот.

– Супруги Ивановы, проживающие в доме номер десять по улице Васильковой, гордились тем, что они очень обычные люди…

Послышался страдальческий стон.

– О-о, синекдоха и литота! Могла бы и не спрашивать, по твоему дурацкому шарфу и так все ясно, – Дама сурово сдвинула брови, цитируя по-английски: – «Mr. and Mrs. Dursley, of number four, Privet Drive, were proud to say that they were perfectly normal, thank you very much».

Дима снова икнул.

– Так, тебя я знаю – дух развернулся к Ларисе. – Ты меня уже вызывала с месяц назад. Оригинальная зарисовочка, как же, помню-помню: «Ее рука нежно поглаживала внутреннюю сторону левого бедра…»

Лариса смущенно опустила ресницы и покраснела. Дама поправила пенсне, обратилась к Вальке.

– А у тебя что? «Эскалатор полз медленно, натужно»?

– Не… нет. У меня…

Валька, торопясь, развернул листочек и принялся читать с выражением:

– Существует тучка зрения, что корки и альфы антагонистичны изначально, поэтому и воюют между собой вот уже много веков. Однако мы вам раскроем (по большому секрету, разумеется) настоящую причину старинной вражды. Давным-давно, когда Средизубье только явилось из небытия, корки и альфы обитали рядом друг с другом и были добрыми соседями. Тогда корки еще не приобрели своих ужасных черт лица и отвратительного характера, а альфы – своей неземной красоты и… отвратительного характера. Поэтому нет-нет, да и случались меж ними бараки. Что еще больше скрепляло узы двух народов…

– Юмор, – понимающе хмыкнула дама. – Постмодерн. Неактуальненько, но посмотрю на досуге. Может, из тебя что и выйдет. В будущем. Далеком, - уточнила она.

Не дожидаясь очередного чтения вслух, тетка заглянула в айпады Сёмы и Нади. Продекламировала:

«Вот утро пришло, солнце тоже проснулось,

Но капает мокрое что-то с ресниц.

А там, за окном все весной захлебнулось,

И песней любви заливается птиц!»

Задумчиво прищурила глаз.

– Ладно, мои дорогие, все с вами ясно. Пойду-ка я, пожалуй.

Вскочил Петька.

– Э, а как же талант? Нас же так просто не издадут. Я… я слова нужные знаю! Вот! Графомания наша, сущая в рукописях, да аллегоризируется имя твое, да придет орфоэпия твоя, да будет воля твоя и в наших файлах, как в уже изданных романах. Буквы насущные дай нам днесь, и прости нам орфографию нашу, как и мы прощаем пунктуацию врагов наших, и не введи нас во искушение эвфемизмами, но избавь нас от речевых штампов. Ибо твоя есть проза и поэзия, и драматургия во веки. ППКС.

Взгляд дамы потеплел, приобрел некоторую мечтательность и снисходительность. Дымный образ поплыл, изменяясь. Теперь над столом висел мужик в рубахе и лаптях с длинной, не сильно чесаной бородой.

– Талант… Эх, мои милые, я смотрю, вы все Бронзовый век читаете. А ведь был еще Серебряный. Золотой! Какие люди, какие графы! А француз один, душка, не чета вашим «бронзовым», более тысячи романов и драм… вот это производительность. Трудитесь, мои милые, трудитесь, и все у вас будет.

– Так что, таланта не дадите? – обиженно спросил Петька.

Мужик над столом нахмурился и стремительно превратился обратно в толстуху. Потушенные свечи вспыхнули сами собой, зажглась даже электрическая лампа на потолке, и вдруг стало светло. Тетка выхватила откуда-то метлу, настоящую, дворницкую, из прутиков, и со всего размаху огрела ею Петьку по голове.

– Таланта! Я тебе дам таланта! Догоню и еще раз дам. Ишь, халявы захотели!

И дама понеслась по комнате, дубася метлой всех, кто подворачивался под руку. Девчонки с визгом полезли под стол, Димка рыбкой нырнул следом. Для Сёмы места не нашлось, и он с воплем понесся к шкафу, попытавшись с разгону взлететь на полку, но застрял и огреб по мягкому месту.

– Издадут их… Писать надо лучше! Поняли! Лучше! Писать! – дама разбушевалась не на шутку. – Придумали тоже. Да как вы посмели тревожить мой покой! Раньше-то какие люди были, какие конкурсы! А вы, мелюзга… Научитесь сначала компиляцию от контаминации отличать, потом вызывайте!

Вакханалия духа могла бы продолжаться до бесконечности, но тут Валька, скорчившийся на диване и прикрывающий голову ладонями, увидел перед собой ветхий орфографический словарь. Наверное, он завалялся с прошлого сборища, но Вальке некогда было об этом думать. Мальчишка выскочил на середину комнаты и, выставив словарь перед собой, заорал что было сил:

– Именем выделения деепричастного оборота и написания «жи-ши» через «и», дух графомании, ИЗЫДИ!

Толстая баба нежданно просветлела лицом, улыбнулась.

– Находчивый мальчик, – произнесла она, ласково взъерошив ему волосы. – Далеко пойдешь.

И, сменив гнев на милость, растворилась в воздухе.

Несколько мгновений в комнате царила тишина.

Девчонки с опаской выглянули из-под стола. 

– Фу-у… кончилось, что ли?

Сёма рискнул вынуть башку из шкафа.

– Вроде, да.

Ребята полезли наружу из укрытий.

– Как ты догадался? – принялся допытываться у Вальки председатель, потирая ушибленную метлой макушку.

Тот позыркал по сторонам, убедился, что изгнанный дух точно нигде не маячит, пожал плечами.

– Да я наудачу. Словарь увидел, подумал: Графомания, она же опытная, ее никакой архитектоникой не напугаешь. А простейшие правила самое то. Азами ее надо, азами.

Сёма уважительно пожал Вальке руку.

– Молодец!

Расходились быстро, даже не попив чаю, но пообещав друг другу через неделю собраться вновь. Дело литературы не должно погибнуть, несмотря на выпавшие на их долю суровые испытания.

Валька покидал квартиру последним.

– А давай подучимся, романчик в соавторстве напишем и через годик еще раз попробуем, а? Ну, Графоманию вызвать, – спросил Петька. – Маститые уже будем, может тогда она нам поможет.

Валька, занесший было ногу над порогом, остановился.

– Слушай, – сказал он, кладя ладонь на Петькино плечо. – Я тебя очень прошу, оставь ее в покое. Сами как-нибудь.

Автор: Юстина Южная

Фуррятинка

«Большинство так называемых смелых людей лишены воображения. Они не могут себе представить, что произойдет, если что-то вдруг пойдет не так.» 

Чарльз Буковски

«Нам дали инструмент, а будем мы им строить или разбивать черепа — зависит от нас.» 

Сергей Лукьяненко «Лабиринт отражений» 

По коридору сверхсекретного правительственного научно-исследовательского центра бежал молодой сотрудник отдела генной инженерии. Его белый халат развивался словно плащ комиксового супергероя, в руках была планшетка с какими-то важными данными и цифрами – в общем и целом самый обычный ученый в час ночи. Таких вот бегающих и куда-то спешащих в этой лаборатории было пруд пруди. Даром чтоль их всех запихнули под толщу земли на пару километров – работайте, батенька, работайте, изобретайте! Но именно на этого работника все обращали внимание и старались заранее расступиться, пропуская человека вперед – взгляд у него был просто бешенный, как будто от его решения сейчас зависели миллиарды жизней. В какой-то мере это вполне могло быть правдой, поэтому мешаться, а тем паче останавливать ретивого молодого человека никто даже и не пытался.

Подбежав к бронированной двери он трижды уронил свою идентификационную карточку, прежде чем поднести ее к декодеру и протиснуться внутрь прежде, чем дверь нормально откроется.

- Борис Игнатьевич! Борис Игнатьевич!

- Да, Коленька? – уже довольно немолодой профессор с чеховской бородкой лениво взглянул на своего запыхавшегося младшего сотрудника поверх какого-то научного труда, - Что-то случилось?

- Процесс… хах… завершен… фуф…

- А почему не сообщил по коммуникатору? Что-то пошло не так? - Младший научный сотрудник, а по факту вообще единственный научный сотрудник в отделе Бориса Игнатьевича не считая самого Бориса Игнатьевича, собирался уже было что-то ответить, но руководитель перебил его жестом руки, - Ладно, расскажешь по дороге.

Отложив книгу на журнальный столик к остальным фолиантам, пожилой профессор довольно резво встал со своего кресла и вместе с коллегой вышел обратно в коридор.

- И каковы результаты?

Николай на ходу передал своему руководителю планшетку. Тот, поправив на носу очки, жадно начал вглядываться в цифры и что-то там бормотать под нос.

- Интересно, интересно…

- Борис Игнатьевич?

- Да, Николай? – профессор вернул принадлежащую младшему научному сотруднику именную планшетку.

- Тут такое дело… Как бы лучше подвести… В общем, не хочу показаться бестактным, но с тех пор как я ознакомился с некоторыми подробностями данного проекта, меня все не оставляет один вопрос… Я боялся задавать его раньше, но сейчас, когда результаты уже на лицо… все равно, каковы возможные области применения данного вида существ?

- Ну, знаешь…

- Простите, Борис Игнатьевич. Я знаю, создание новой формы жизни – к этому стремились люди со времен осознания себя единственным носителем разума на этой планете. А может и во всей вселенной. Да, это триумф, это действительно невероятное открытие, но… Но каковы действительно практические перспективы? 

- Если честно, в момент озарения меня не слишком сильно волновало практическое применение конечно продукта… хотя, если ОНО действительно разумно, то такой термин как «продукт» не совсем подходит… Но все равно, их можно использовать все в той же военной промышленности. Только представь, армия, состоящая лишь из подобных существ. Они сильнее быстрее и некоторые, в будущем конечно, могут использовать свои уникальные видовые особенности. Или же на промышленности… Но моей первоначальной целью, конечно же, было именно создание нового разумного биологического вида.

- Да, но… Я боюсь, что ваше открытие принесет больше бед, чем пользы. Вы же понимаете, что люди существа слегка двинутые…

- Люди вообще существа странные, в этом я с тобой полностью согласен. И кажется я понимаю, к чему ты ведешь. Ты боишься, что современное прогрессивное общество, или же, что более вероятно, прогрессивное общество в недалеком будущем, просто не сможет принять того факта, что они больше не уникальны в своем разуме? Что люди не примут новый вид существ, начнутся разногласия, гонения, распри и войны на сей почве. Да, так было с индейцами, так было с неграми. Да что уж говорить, так есть и сейчас, достаточно лишь посмотреть новости…

- Нет, я… - Николай попытался перебить своего научного руководителя, но если уж того понесло, то уже не остановить.

- Но здесь же все совсем другого рода, не так ли? Ведь данные существа были выведены искусственным путем, то есть полностью подвластны человеку и его природе. Возможно, да, тут уже будет прослеживаться феномен доктора Франкенштейна, когда создание человека из его же биоматериала перенимает пороки своего создателя. Но сейчас не девятнадцатый век, опять же. Массовая культура подготовила умы землян не только ко всяким рукотворным монстрам, но и к существам, имеющим инопланетное происхождение. Человек разумный не перестанет быть разумным при виде своего собрата по разуму.

- Профессор, я не совсем об этом.

- А о чем же тогда?

Проходя очередной пост охраны, Борис Игнатьевич и Николай предъявили пропуска. Хоть охранник преотличнейше знал обоих лично, камера под потолком все-равно обязывала соблюдать установленные свыше правила безопасности.

- Понимаете… - продолжил Николай, - Это больше о психологии конкретно взятых индивидов, а не о разумной популяции в целом. А точнее в основном это будет касаться мужчин, но кто знает. Лично я думаю, что к данной проблеме нужно будет привлечь настоящих психологов, дабы избежать похожих проблем в будущем. Я бог весть какой специалист в данной области, но даже я знаю основной постулат мужского начала – трахай все что движется, а что не движется, двигай и трахай. Простите за пошлость и похабщину, но тут именно этот случай.

- Ты думаешь, что…

- Да, Борис Игнатьевич, я опасаюсь, что наш гибрид человека и животного в первую очередь вызовет интерес именно в этом плане. Понимаете, ведь те или иные фетиши со временем теряют своей остроты ощущений. Так бывает со всеми вещами, вызывающими привыкание. И в таком случае разум человека, извращенный по своей природе, начинает придумывать для себя все новые и новые. А так как у мужчин есть только женщины… присутствие другого разумного вида сразу вызовет огромный интерес в данном разрезе…

- Коленька, ты преувеличиваешь. Следуя твоей логике, человека должно привлекать в извращенно физическом плане абсолютно каждая новинка, появившаяся в его жизни. И ты не прав, это касается не только мужчин, уж поверь моему опыту, - профессор многозначительно ухмыльнулся,- Но вернёмся к теме, взять хотя бы банальный телевизор – я не знаю ни одного человека, которого бы привлекали его габариты и формы. Нет, я не буду отрицать, что на свете есть такие индивидуумы, которые действительно будут, извините меня, наяривать на данный предмет, но это все же исключение, которое только подтверждает само правило. То же и с другими видами на нашей планете матушке. Извращенцы есть, и их даже больше, чем любителей голубого экрана, но не все же поголовно уподобляются данному греху.

- Борис Игнатьевич, вы меня не совсем так поняли. Телевизор не привлекает только потому что он телевизор. А если облачить экран в более привлекательную форму, предположим, фигуру Венеры Милосской, то любителей данного фетиша станет гораздо больше. Я не уделял этой проблеме бы так много внимания, если бы не внешний вид нашего с вами создания. Когда предыдущие отбракованные неразумные образцы были менее похожи на человека, данный вопрос на повестке дня действительно не стоял. Но сейчас… Я думаю, такая же проблема в скором будущем появится у отдела робототехники, если они и дальше продолжат работать в сторону андройдов.

- Хмм… Знаешь, Николай, - Борис Игнатьевич задумчиво почесал свою бородку, - Может быть в какой-то степени ты и прав. Люди – существа странные. Даже искусство они подмяли под свое желание удовлетворить свои потребности в сексе. Мне вот интересно, что же все-таки вас натолкнуло на такую экстравагантную мысль?

- Простите, профессор, - Николай слегка потупился, - личный опыт. Я и пренебрег коммуникатором, бежал к вам со всех ног, чтобы не оставаться в лаборатории с фурри один на один. Я когда открыл застенки капсулы… простите, но первая мысль, что у меня промелькнула в голове, это можно ли ЭТО будет трахать. Простите. Мне стыдно, но это именно так.

- Мдам… Понятно. Не извиняйтесь, мы все не каменные. А ты еще молодой, гормоны играют. И как ты там назвал? «Фурри»?

- Ну, я так их называю… Ну, ОНО… ОНА, как человек, только покрыта мехом, ну и…

- Не плохо, не плохо. Звучит. Так проект потом и назовем, если все выгорит.

Неспешной походкой профессор со своим младшим научным сотрудником достигли дверей своей лаборатории. Пройдя через шлюз, раздевалку и дезинфекторную камеру, они попали в застенки своей лаборатории.

- Она прекрасна, - профессор долго не мог оторвать взгляда от своего нового творения, - Жду не дождусь, когда можно будет приступать к тестированию интеллекта. И не переживай ты так, - профессор положил руку на плечо своего сотрудника, который явно пытался спрятать кое что широкой планшеткой, - Не думаю я, что это станет уж очень сильной проблемой. Но ты прав, на этот факт нельзя закрывать глаза. Привлечём психологов, они то уж нам всю правду матку резать и будут. А наше дело простое – создать, а дальше уже будь что будет. И потом, с нашими то возможностями, всегда можно сначала запустить «проверку на вшивость», как тогда вампирологи с киноиндустрией провернули. Запряжем кого-нибудь, ну предположим, ту новую студию Уолта Диснея, нарисует он нам пару мультиков с нашими «фуррями», а потом посмотрим, как народ будет на них реагировать. Да и к тому же, ну будут они столь желанны, будут подростки в периоды гормональных взрывов беззаботно сидеть и счастливо наяривать на столь прекрасный создания. Лафа! – профессор засмеялся, - Да не, бред какой-то. Не бери в голову, никогда такого не будет, это я так, старый… Ладно, пора вернуться к делам, у нас впереди еще много работы.

Николай счастливо поторопился отойти от объекта навязчивых мыслей в дальний конец лаборатории считывать показания приборов, а Борис Игнатьевич продолжал с упоением смотреть на дело рук своих.

- Лепота… - тихо прошептал он.

Автор: Иван Абрамов

А надежда не постыжает...

   Луч солнца струился сквозь витраж. Плясали, играючи в потоке света разноцветные пылинки: красные, зеленые, синие. Мозаика буйных красок причудливым узором стелилась по чистому полу церкви. Возле алтаря, на коленях стоял человек в черной сутане. Руки молитвенно сложены на груди, голова опущена. Смирившись перед Ним, он о чем-то молчаливо вопрошал Небо. Такое невероятно ласковое, близкое, всегда готовое ответить Небо...

   Вскоре раздалось бренчание ключей. Быть заутрене. Зашумел огромный медный засов: ключник открыл храм. Священник поднялся с колен, его уже ждал первый прихожанин.

   - Прости меня отче, ибо я согрешил... - робкий заискивающий взгляд из-под кустистых бровей. Мольба во взоре прихожанина пересеклась со спокойными, полными тепла глазами священника. Глазами такого редкого для этих мест голубого цвета. Взгляд пришедшего столкнулся с этой небесной синевой, да и сжался, опустился вниз. Здоровенный детина, способный силушкой и с медведем потягаться, не знал с чего начать. Отец Бернард, а священника звали именно так, понимающе вздохнул.

   - Ты хорошо сделал, что пришел. Но хочу, чтобы ты понял: молитва - беседа с Богом. Беседа, понимаешь? Вот как со мной. Я лишь посредник, потому отбрось заученные фразы. Говори, как привык. Он поймет.

   Детина согласно мотнул головой. И принялся выдавливать из себя комканые слова исповеди ...

   Священник молча выслушивал запутанную речь пришедшего. А в голове всплывала картина собственного прошлого: скрип и запах кожи стеганого доспеха, блеск солнца на медных щитах, лес копий, рев труб... до тех пор, пока Бернард не встретил Его... Это не было личной встречей лицом к лицу. Но все-таки ветеран-триарий, лежащий в луже крови на поле славной Харранской битвы кое-что осознал. Когда к нему, уже холодеющему, подошел один из полковых монахов. Склонился, и, посмотрев прямо в глаза, изрек - ты еще послужишь Ему, воин.

   С тех пор минуло десять лет. Настало мирное время - центурион бросил службу. Бросил для того, чтобы встать под штандарты другой армии...

   Кряжистый детина закончил исповедь.

   - Тебе необходимо уяснить - зло всегда дремлет в человеке. И жизнь - это борьба. Давай место доброму в душе. Взращивай достойный плод. A злому ....не давай места. Главное помни, сын мой, доколе жив человек - жива и надежда. Небо всегда слышит кающегося грешника. Ступай, и впредь не греши.

   Детина поднялся с колен. В посветлевших глазах - надежда. Отряхнул пыль со штанин и вышел.

   Спустя три дня Бернард собрался домой. Тепло попрощался с братьями и двинулся в путь - назад в маленькую деревенскую часовню. Погода вконец испортилась. Совсем недавно полыхало бабье лето веселыми огнями листьев, а теперь: промозглый туман, дождь и ветер. И видно зарядило надолго...

   Смеркалось. Серое небо, затянутое пеленой, гнало полки тяжелых туч куда-то на север, не забывая пакостно накрапывать на одиноких путников.

   Поди ж ты - единственное место отдыха - трактир на перепутье. Другого не дано, а ночевать под открытым осенним небом - то еще удовольствие.

   Бернард направился к корчме.

   На пороге - толстяк-хозяин. Радуется долгожданному путнику. Впрочем, при виде сутаны, радости в глазах несколько поубавилось. Что взять с монахов? Бернард поздоровался и прошел вовнутрь. Пустой зал. Чистый пол. Приятный полумрак и ароматные запахи. Расположившись поудобнее за столом, путник взглянул на подошедшего хозяина.

   - А ведь я вас узнал,- проговорил трактирщик.

   - Да ну?

   - Точно! Вы тот самый отец Бернард. Из Кнарской епархии. У вас еще приход в дне пути отсюда. - Тут толстяк задумался о чем-то своем, и продолжил - Вы мор остановили в лютую годину, волчьей прозванную. И больного проказой исцелили. Ведьму сжечь не дали. И кому не дали! Самому святому экклизиарху Сигизмунду! Жаль, что приход свой покидаете редко.

   - Молва да слухи. Люди склонны преувеличить, сыне. Приход покинул по приглашению братьев Лидского аббатства. А что о чудесах, так ведь не я все это делал.

   - А кто? - недоверчиво выдохнул трактирщик.

   - Тот, Кому я служу. Так что по поводу чудес - опять же - слухи. Кому, как не хозяину постоялого двора знать о силе слов... Бернард посмотрел в глаза трактирщика и продолжил, - Ведьма была простой селянкой. Один сказал, другой повторил, вот и готовы обвинение да костер. Мор остановил, так ведь не один я. Да и простые умывания людям надо чаще совершать. Многие беды приходят от того, что в грязи живут..

   - А как же больной проказой? - переспросил трактирщик.

   - Там, да, огромная милость была явлена...

   В глазах хозяина мелькнуло уважение. Он вышел и вернулся спустя минуту с огромным подносом.

   - Не откажите, святой отец. Лучшее фарленское вино. Для особых гостей. И телятинка вот пареная. Уважьте, чай не пост.

   Бернард улыбнулся. А трактирщик продолжил:

   - Слыхали новость, святой отец?

   - Хорошую ли?

   - Не сказал бы. На днях сбежали каторжники. Некоторых поймали. Но не всех. Давненько такого не было... - трактирщик вздохнул.

   - Мне бояться нечего.

   - Дык, оно и понятно. Сутана - лучшая броня,- полувопросительно добавил толстяк. - Да и какой безумец обидит святого отца? Семи проклятий да восьми бед никому ненадыть.

   'Не всегда я был священником...' - хотел сказать Бернард словоохотливому корчмарю, да промолчал... Плюмажи и блеск солнца на доспехах, лес копий и зычный голос легата, рёв трубы и конная лава - обрывки прошлой жизни мелькнули перед ним.

   Бернард лишь устало улыбнулся и попросил: - Мне переночевать бы...

   - Конечно, святой отец. И даже денег не возьму. Я ведь только хорошее о вас слышал,- улыбнулся трактирщик и тихо добавил, - да и ведьма та спасенная, жены моей близкая родственница...

   Бернард подумал - воистину слухами земля полнится. Иногда даже к добру.

   Утром священник собрался в путь. Идти уж недолго - к вечеру второго дня доберусь. Еды на дорогу хватит - спасибо братьям. Да и трактирщик расщедрился - сунул увесистый окорок в суму.

   Бернард улыбнулся, и, осенив веселого толстяка благословением, отправился в путь.

   Дождя не было. Но что-то неуловимо тревожное было разлито в воздухе. Не так пели птицы. Не так шелестел листвой осенний ветерок.

   Бернард шел и чувствовал - быть беде. Приближаясь к деревеньке, он ощущал беду все острее. Вот виднеется крыша избы Тима - местного лесоруба. Дом на отшибе, до самой деревни еще полдня пешего хода. Зашел на подворье. Так, как делал это множество раз.

   На траве, возле поленницы, в луже крови лежал лесоруб - здоровенный кряжистый мужик, вперившись стеклянным взором в холодное небо.

   - А ему уже помощь, того, не нужна,- раздался хриплый голос.

   Бернард увидел выходящего из избы мужика, за ним еще одного... в самой избе слышался чей-то стон и ругань.

   - Говорили ему, миром дело уладить, ан нет! - продолжил хриплый - крепко сбитый мужик с перебитой переносицей.

   - Хе-хе, - ощерил гнилые зубки второй, с весьма убогой одежкой. Вернее сказать и вовсе в лохмотьях, какие приличный человек лишь на пугало и одел бы.

   - Святой отец, уважь, там один из наших с дыркой в ноге. Мучается бедолага, - продолжил хриплый, бывший явно главарем шайки.

   - Да чё с ним возится! Толку от святош. В колодец его! - зло буркнул третий, чернявый - доселе молчавший.

   Глянул в его глаза Бернард, да ужаснулся. Пустота и злость сменяли друг друга, ухмыляясь святому отцу черной бездной.

   - Ты что? Окстись! Навеки в ад захотел? - прервал чернявого гнилозубый.

   Служитель покачал головой. Молча подошел к остывшему телу. Склонился и закрыл мертвому глаза.

   - Жаль бабы евоной не нашли. А может затаилась где? Говори, святоша!

   Гнилозубый вдруг присвистнул. На тропинке ведущей к дому появился ребенок. Девочка. Ната, дочь старосты.

   - Держи ее! - радостно прогнусавил разбойник.

   В руках хриплого меч. Чернявый с ножом. Щерится, лыбится, в глазах стужа да злость. Из избы еще двое, незамеченных ранее. Настоящие волки - грязные, заросшие. Стоят, дубинками сучковатыми поигрывают.

   - Давай, зови ее сюда, тебя послушает, - гаденько прошептал гнилозубый святому отцу.

   - Дядя Бернард... робко позвала девочка, завидя знакомого, и боясь подойти ближе к этим страшным чужакам.

   - Беги доча, беги милая, - прикрикнул ей священник. - В деревню беги!

   Малышка хлипнула носом и побежала.

   - Догоним! - спокойно сказал хриплый. - А ты, святой отец, звиняй, обидел нас сильно, кончать тебя будем. Грех, конечно, смертный - да видел ты нас...

   Главарь кивнул головой и гнилозубый подошел к святому отцу. Глумливо щерясь, достал засапожный нож.

   - А девчонку я приутешу, не боись, отче, - хихикнул висельник...

   И сломалось что-то в душе Бернарда. Нечто, запрятанное в самые потаенные глубины души вырвалось наконец наружу.

   ' Лучники - Ать! Копейщики - держи строй! Блеск доспехов и грохот тысячи копыт. Развевающиеся штандарты и грохот колесниц. Тяжелый запах крови и лязг сотен мечей. Рев труб и крики, крики, крики... ' - бывший центурион элитной первой когорты Люций Гай Бернардус поднял голову и заглянул в крысиные глазенки бандита. И качнулись штандарты, сдвинули щиты гастаты. Опустили копья принципы второго ряда. Сверкнул гладиус центуриона. Качнулась в едином порыве вся манипула, делая шаг вперед. Стремясь втоптать в грязь врага во славу Империи...

   А дальше послушное тело выполняло то, к чему привыкло на протяжении двадцати лет безупречной службы. Пояс, стягивавший сутану, внезапно оказался в крепких жилистых руках. Одеяние скользнуло по плечам, обнажая иссеченное шрамами тело воина. Сутана стегнула по лицу гнилозубому, закрывая ему обзор. Кулак ударил в горло ослепленному на миг бандиту, ломая кадык.

   Хрип, недоумение в глазенках - как, меня уже нет?

   Звук падения и агония. Но этого Бернард не видел. Потому, что это уже не важно.

   А важно то, что в руках хриплого - меч. Из сыродутного железа, дрянной выщербленный меч. Нога поддела горсть песка прямо в глаза чернявому. Ослепила на миг. Стон рассекаемого мечом воздуха. Мимо. Прыжок в сторону чернявого. Хриплый замахивается второй раз. Еще раз мимо!

   Чернявый ударил ножом прямо в беззащитный живот святого отца. Зря, зря. Захват, залом. Жуткий хруст. Визг. Нож плавно перетекает в руку Бернарда. Бульканье из перерезанного горла. Тело чернявого - броском в сторону хриплого. Еще один выигранный миг. Прыжок. Сорвать дистанцию. Удар ножом снизу верх. С потягом.

   Меч перехваченный из слабеющих пальцев хриплого. Замах...Отскок.

   Набычились, переглянулись, медленно двинулись вперед двое верзил. Крутят суковатые дубинки. В глазах - животные страх и злость. Удар железа о дерево. Боль. Хлесткая боль по ладони сжавшей рукоять. Алая кровь полосой по траве. Хрип отползающего главаря. Поздно! Слишком поздно! Тебе уж не жить. Как и не жить всем висельникам. Я - Воин! Я - сама Смерть! - пела в душе пробудившаяся бездна. А рука вращала меч. Дрянной дешевый меч из скверного железа. Вращала так, как делала это ровно десять лет тому назад. Танец смерти. Мельница. Отскок. Восьмерка. Удар. Толчок плечом зазевавшегося на миг верзилу. Наотмашь по руке сжимающей дубье. Железо скользит по вскинутой дубинке. Поздно, раззява! Теперь чуть в сторону, да с потягом. Пальцы брызнули красным сполохом и разлетелись по траве. Огромный жилистый верзила недоуменно смотрит на остатки кисти. Смотрит недолго. Обратное движение, резко вверх и вбок. Тонкая алая полоска на шее. Противник валится на траву. Замолк и скорчившийся наконец на зелено-алой траве, хриплый. Лежит, не шелохнется. А раскаленный воздух все сильнее режет грудь.

   - Старею, - прошептал Бернард.

   - Смерть! - скалит клыки бездна внутри священника

   Свист и удар. Отскок и еще удар. Волосатый верзила, видимо, брат первого, являл чудеса, желая выжить. Гибель подельников придавала ему нечеловеческие силы.

   - Ненадолго, - яростно хохочет кто-то внутри Бернарда.

   Священник ухмыляется, и как в старые добрые времена ловит клинком дубинку.

   Обманный финт - отвод - выпад - и еще один труп. Все кончено...

   И вдруг - Удар. И боль. Резкая и пронзительная. Резкая вспышка в глазах и такая же резкая тьма. Всего на миг. На пороге избушки еще один противник. С раной на бедре - прощальным подарком лесоруба. Разбойник, незамеченный ранее. Это он бросил нож. К счастью - вскользь. Лишь порвана левая щека да рассечена скула. И кровь. Много крови. Кровь Бернарда и кровь висельников. Алые потеки на зеленом ковре. Замах мечом. Слабеют руки, но и этого достаточно на последний бросок. Изо всех сил. Свист стали. Стон воздуха. Ставший верным меч послушно вырывался из рук бывшего триария. Вырывался и прибил последнего висельника к дубовой двери.... Но Бернард этого уже не видел. Это уже не важно.

   Замолкает хохочущая внутри бездна, стыдливо отступая в потаенные закоулки души.

   Воин молча опустился на траву.

   В немой мольбе обращаясь в холодное, безразличное, и невыносимо далекое небо...

   А потом он потерял сознание...

   Маленькая деревенская часовня. Бревенчатые стены. Алтарь. Старенький священник. Коленопреклоненный человек. Глубокий рваный шрам на левой щеке. В синих глазах тоска и пустота, и робкая, едва заметная надежда. С губ падали тяжелые слова:

   - прости меня, Отче, ибо я согрешил...

   Два взгляда сталкиваются на миг. Тепло и любовь понимающе смотрят на тоску и отчаяние.

   Тяжелые слова исповеди тихо тают в полумраке часовни, обнажая душу пришедшего.

   Молчит старенький священник.

   Лишь погодя, тихо молвит: 

   - Знай одно, сыне, доколе жив человек - жива и надежда. Иди, и впредь не греши.

Автор: sloniara

Не друг человека

От сглаза я увернулся играючи. Еще бы, столько лет тренировок! Огне - шар тоже прошел мимо, как и чумной вздох. Я мастерски перекатился по траве и уже готовился схватить ведьмака за ногу. Туда дьявольское племя наносит колдовской узор, дающий силу.

Ну же, предки, дайте сил на последний рывок!

Ведьмак резко обернулся. Молодой, длинноносый, похожий на грача. Немного жаль дурочка, но.

Выстрел грянул внезапно. Я еще летел, но уже чувствовал - это падение в бездну. Перед глазами мелькнул серый ствол пистолета. Пахнуло порохом, и мир разбился на сотни осколков.

Поток света подхватил невесомую душу и утянул за собой прямо к звездам.

- Возьмите номерок, - предложила миловидная дамочка, - вы тысяча первый. Но очередь двигается быстро.

- Да вы с ума сошли? – рявкнул я, отшатнувшись от предложенного квадратика с черной закорючкой. – У меня срочное, неоконченное дело. СРОЧНОЕ! Понимаете?

- У всех срочное, - дамочка печально взмахнула ресницами, -но тут уже не куда торопиться.

- Ошибаетесь, милочка, - я оскалился, демонстрируя печати Авеля на клыках.

Ангелок охнула и, распространив аромат мирта, пролепетала – пройдемте.

Очередь, больше похожую на россыпь отдыхающих туристов, мы миновали по дуге. Несколько секунд я уже скалюсь перед серьезным типом, засевшим перед монитором.

- И что, завершить дело некому? – тип цыкнул зубом и покосился на экран.

- ученика не вырастил, - буркнул я, чувствуя, как проседает карма, - моя оплошность. Но если я не вернусь, эта тварь продолжит свою охоту и очередь, - я мотнул головой, как бы указывая на тех, кто остался позади меня, - будет расти.

- не привыкать, - глухо отозвался администратор, - еще раз печать пожалуйста. Я снова осклабился, радуясь, что такая штука сохраняется и при жизни, и в посмертии. Печать Авеля это вам не просто так. Это метка охотника на ведьм.

- Добро получено, ваш заказ?

Я почувствовал, как пересохло во рту:

- Мне нужно вернуться в свой город и желательно в Демидовский район и чем скорее, тем лучше.

- Сейчас глянем, да есть. Как раз в эту минуту, в клинике реанимируют пациента, не ваш, как я понимаю типаж, но вы торопитесь.

- Да к лешему типаж, беру, -рявкнул я.

- уверены? – администратор как-то подозрительно взглянул на меня, от сего по шкуре забегали мурашки, если только они бывают у почивших.

- Да. – кивнул я. Тут же зеленая травка подо мной исчезла, и я полетел во тьму, туда, где игольным ушком сиял лучик света, суливший мне новую жизнь.

Солнце скальпелем резануло по расширившимся от адреналина зрачкам. Хрипло выдохнув через рот, я втянул воздух ноздрями. Хлорка, спирт, еще какие-то лекарства. Все они перемешались, перепутались, и я словно упал в аптечку.

Надомной склонился врач с зеленой маской, укрывающей пол лица.

- Надо же, очухался, - голос эскулапа звучал удивлено, словно он и сам не ожидал что пациент выживет.

- Хрен тебе, - хотел было ответить я, понимая, что истинный хозяин тела, сейчас удивленно таращится на очередь, получая квиточек с номером тысяча два, или больше. Хотел сказать, но промолчал.

Тем временем передо мной появилась девушка, страшненькая, нос пуговкой, глаза выпученные и лицо в красных пятнах. Понятное дело, рыдала. Только мне сейчас не до успокоения девиц, я нутром чуял, что ведьмак где-то близко.

Я дернулся, но не тут –то было, похоже меня, точнее прежнего хозяина туловки, которую я приобрел, крепко привязали к столу.

- Пуся, миленький, не надо, не вырывайся, мамочка рядом, - запричитала девица.

Я аж поморщился. «Пуся» - кошмарное имя, странно что чувак так долго прожил, я бы сразу кони двинул с такой кличкой.

- Доктор, у него судороги! – завопила хозяйка, тыча пальцем мне в морду, - он так раньше носиком не дергал.

- Бывает, скоро пройдет, пообещал врач, все еще недоверчиво глядя на меня, чуял шельма, что что-то тут не чисто.

- Вы его еще у себя подержите? – спросила девушка, поглаживая мне брюшко. Стало щекотно, но приятно.

- Нет, нет, - как-то резко отказался ветеринар, - думаю жизни вашего питомца ничего не угрожает, забирайте его домой, а если что, звоните.

Вокруг меня случилась возня, и я почуял, что свободен. Но только хотел вскочить на лапы, как девица подхватила меня на руки.

Вот этого я точно не ожидал. Никогда в жизни меня, хмурую зверюгу дворовой породы, не тискали словно игрушку.

Я открыл было пасть, но тут же захлопнул. Рано возмущаться, надо выбраться из этого гадюшника, а уж потом.

Тем временем хозяйка, все еще держа меня на руках, остановилась подле зеркала и достала телефон. Пока она вызывала такси, я успел рассмотреть то, что мне досталось. Тоненькие лапки, большие уши, выпученные глазенки, словно я или нагадил, или вот-вот это сделаю. И махонькое дрожащее тельце.

- Да я освободилась. Представляешь, Пуся чуть не умер. Нет, я не шучу, да, откачали, но он пока не в себе. Не смешно между прочим! И нет, он в сумочке не поедет!

Представив себя, затерявшегося среди губной помады, телефона и прочих дамских приблуд, я не удержался и взвыл.

Неспроста ангел сказал, что это не та модель, к которой я привык. Не та, ой как не та!

Следующая мысль и вовсе опалила меня печным жаром, как я такой ничтожный смогу сражаться с ведьмаком, да еще и выполнить главную свою миссию, обезвредить его?

Все мое тельце затряслось, от чего я стал еще более жалок, чем обычно.

- Пуся, бедный мой, замерз, да? – ворковала хозяйка, - Сейчас Анечка тебя укутает, сейчас мы поедем домой.

Я вздохнул и услышал свой скулеж, похожий на писк резиновой игрушки. Это провал.

Тем временем мы вышли на улицу. Резкий весенний ветер, принес ароматы пробивающихся сквозь сырую землю ирисов и сладких пончиков с вишневым подливом из пекарни за углом. Я задрожал от его порыва, но с удивлением понял, что мой нынешний нос чует больше, чем прежний. Нет, не больше, иначе. Мне хотелось спрыгнуть на асфальт и проследить за майским жуком, недавно переползавшим с клумбы на клумбы. Найти засранца в красных кедах с прилипшей к подошве жвачкой «Орбит –ананас», который кинул окурок мимо урны. Откопать серебряную монету эпохи Николая II, оброненную тут год назад коллекционером и любителем трубочного табака «Вирджиния».

Но главное - я чуял свою жертву. Гадкого ведьмака, отправившего меня на тот свет. Скота в джинсах, стиранных «тайдом», и покупающим амулеты из сандала у старухи с вонючей пастью.

Все эти знания обрушались на меня как поток ледяной воды из ушата. Я снова задрожал и еще сильнее выпучил глаза, теперь я понимал, отчего у этих недопсов, такие глаза. Попробуй-ка жить в мире где тебе известно все и про всех.

Я осторожно принюхался. Надо дозировать информацию, иначе выходит шок-контент. Моя хозяйка пахла ландышем и медовой акварелью. Свежеотпечатанными книгами и пылью бумажных страниц. Но кроме этого, от нее исходил едва заметный запах сандала с нотками старухи.

- Пуся, милый, не дрожи, сейчас за нами приедут. Дома все будет лучше, никогда не поведу тебя больше в эту клинику, никогда, веришь

Я робко тявкнул, не зная как обычно реагировал почивший Пуся, и, кажется, угадал.

Тем временем перед нами притормозила машина. Не буду описывать какая и чем она пахла, потому что это не главное. Главное, что мы с Аней сели на переднее сидение, и она чмокнула в щеку водителя. Темноволосого, длинноносого, похожего на грача парня.

Я зарычал.

- Эй! Держи своего волкодава покрепче, - посоветовал ведьмак моей Ане.

- Пуся много перенес, и, наверное, просто тебя не узнал,- начала оправдываться та.

Я мысленно присвистнул, вот как, не узнал, да я зуб даю, что этот крендель и отправил Пусю на тот свет!

Машина, взревев, сорвалась с места, а я старался подыгрывать Ане и не рычать на уродца за рулем.

Пора вам сказать, что все псы являются внештатными сотрудниками по борьбе с колдовством. Именно поэтому мы веками не ладили с кошками. Мохнатые твари поддерживали ведьм, делясь с ними магией в обмен на молочко и рыбку. Но после того как кошачье вече постановило расторгнуть все дела с Ведьмовским родом, все изменилось. В том числе и нам, псам, пришлось пересмотреть свое отношение к ним. Хотя, конечно, так просто не изменишься. Легко сказать, не

воюйте с котами, они нам не враги. Тысячи лет гоняли их, а теперь здоровайтесь и оказывайте поддержку!

Но против начальства не попрешь. Все мы – несущие печать Авеля, охотимся на колдунов и стремимся искоренить их род. Ничего же сложного в сущности, когда есть зубы, клац и готово.

Нет, клац не за то, что вы подумали, хотя тоже вариант. Нужно всего-то вырвать из ноги ведьмовскую метку.

Я вздохнул, теперь мне это было не по зубам, я разве что за мизинец могу ухватить, и то от двери больше проку, чем от такого пса, как я.

Тем временем мы приехали и поднялись в квартиру.

- Смотри, Пуся, вот твои игрушечки и кофточки, а ботиночки помнишь? – Аня явно думала, что я съехал крышей, пока летал по черному туннелю. В целом да, но нет.

Я тыкался носом в предложенные вещи и словно просматривал историю жизни Пуси, брешет баба, не так-то я и любил эти поганые ботиночки. Одну пару даже припрятал, так она новую купила.

Ведьмак тем временем стоял, прислонившись к косяку, и лениво рассматривал меня, суетящегося среди шмоток. «Эх красавец, в прежней жизни я бы тебя уже на клочки порвал.» - подумал я и сам себя одернул, порвал бы, если бы не пушка. Пистолет к слову был при нем, заткнул за пояс под курткой, тоже мне киномэн.

-Пуся, смотри, твои любимые котлетки из перепелочки и паштет из шпината, - Аня сидела рядом со мной на полу и обращалась так, словно я игрушечный. Ее можно было понять, любимец чуть не умер, но теперь рядом, ее переполняет радость искренняя и светлая.

Я задумчиво жевал перепелочку, вот ведь покойный, как жировал. У меня из похожих блюд в жизни только воробей сдохший был, и тот не свежий.

- Ань, можно тебя на секунду?

-Сейчас Вань, я Пусе водички налью. – Аня поднялась с пола и пошла на кухню

Я признательно завилял обрубком хвостика.

Как только девушка вышла, ведьмак скользнул ко мне, ухватил меня своими цепкими пальцами за головенку и прошипел, глядя прямо в выпученные глаза:

- А ну-ка, Пуся, покажи зубки? Что-то ты слишком смелый нынче. В машине не нассал, дома не обделался, в тапки этими зубешками не вцепился. Прямо спасибо и пожалуйста под шкуркой с подпалинами. Ну осалься тварь.

Я понял, что близок к провалу, и сделал единственное что мог – заскулил, а заодно обделался.

Ни разу в жизни мне, старому дворовому псу не было стыдно так, как в этот момент. Дрожать перед врагом и семенить лапками в вонючей лужице.

- Ваня! Отпусти Пусю, ты что! – Аня коршуном накинулась на благоверного, - ну вот, напугал, он столько перенес, а ты.

- Прости родная, я его на руки хотел взять, а он не признал, - ведьмак захлопал длинными ресницами отметая все подозрения Ани прочь, - Это после больницы, но он поправится. Ладно у меня дела, увидимся вечером.

И чмокнув Аню в висок, словно пальнув из пушки, он покинул квартиру.

Я был вымыт, укутан в одеяла и все, что мог - это думать. Как мне обезвредить ведьмака, имея столь малые возможности?

Аня тем временем суетилась по квартире, готовила ужин, прибиралась. Все это она делала ловко и ладно. Я даже залюбовался. Есть же еще девушки в наших селениях! И как ее угораздило-то с таким снюхаться? Могу я ей довериться или не могу? Эта поистине Шекспировская мысль билась в моей махонькой черепушке погребальным набатом.

Наконец она присела рядом со мной:

- Не бойся Пуся, я тебя никому в обиду не дам, даже Ване.

Я взглянул в ее серые глаза, глубокие и бездонные, словно лужи в райском саду и решился.

- Ване не давай в особенности, - прописклявил я. Ну конечно, мой глубокий баритон исчез вместе с прежней шкурой.

Аня на секунду замерла. Ее нижняя челюсть медленно поползла вниз, а глаза наоборот устремились вверх.

- Я могу все объяснить! – пискнул я прежде, чем она завизжала.

О как же умеют визжать девушки, никто так не умеет, даже свиньи, пожалуй, краснеют от завести рядом с ними.

Аня отбросила меня прочь, и я плюхнулся на пол и, к своему стыду, запутался в полотенце.

А потом я услышал то, что мне совсем не понравилось, это звук набираемого номера.

Вцепившись зубами в ненавистную ткань, я вырвался из махровых щупалец и как раз вовремя. Аня прикладывала трубку к уху.

- А ну фу! –рявкнул я, вложив в свой голос всю угрозу, на которую только был способен такой тщедушный зверек как я.

Но этого хватила, Аня отшвырнула мобильник словно гадюку и прижавшись к стене залепетала:

- Пуся миленький, мы тебя вылечим. Мы к священнику сходим, мы бабку найдем –знахарку, ты как прежде будешь.

- Не буду, - буркнул я, осторожно подходя к хозяйке. Кто ее знает? Вдруг сейчас схватит, сунет в ридикюль и впрямь в церковь увезет? Скандал же форменный выйдет. Мы же под прикрытием работаем, нас священники даже на порог не пускают, эх.

- Не буду-, повторил я, - потому как твой Пуся теперь бабочек в райских кущах гоняет, а меня Клык зовут, я из дворовых буду, в смысле был.

- Пуся, что ты такое говоришь!? – Аня сползла по стене и теперь всхлипывала сидя на полу. Мне стало горько видеть ее такой, но зато я мог не переживать за нападение, деморализация произошла, хозяйка сдалась.

- Я тебе все расскажу, только ты меня выслушай. И не думай, что с ума сошла, все псы, да и кошки тоже говорить могут, просто мы этим не злоупотребляем. Так только, в момент нужды великой. Вот у меня такой момент настал.

- Как же так, Пуся, - Аня размазала слезы по щекам, разглядывая меня, чуть наклонив голову. – Или мне надо звать тебя Клык?

- Имя не важно, - отмахнулся я, -только душа. Так вот, я - охотник на колдунов, мне нужна твоя помощь.

- А что же, они тоже существуют? – хозяйка шмыгнула носом и недоверчиво вытаращилась на меня.

- И они, и ведьмы, и прочая дрянь, все есть, - заверил я Аню, - я вот как раз на них и охочусь.

- Но ты же маленький, как ты им противостоишь? - в голосе девушке звучали нотки сомнения.

- Это я сейчас маленький, - обижено тявкнул я, - поэтому мне и нужна помощь. Давай сразу к делу. – Я набрал побольше воздуха и тявкнул – твой Ваня колдун, он убил меня, то есть Клыка, и думаю приложил руку к тому, чтобы Пуся отправился на тот свет.

- Аня замотала головой:

- нет, нет, нет! Ты что-то путаешь! Ваня хороший, Ваня помогал лечить Пусю, он ему витаминки покупал специальные, через знакомых.

Чем дольше Аня говорила, тем меньше уверенности слышалось в ее голосе.

Я дождался, когда она замолчит и подойдя ткнулся носом, для утешения:

- Прости Аня, ты наверняка была прекрасной подругой Пусе, но колдуна надо наказать.

- Не могу, - Аня вздохнула, - я же люблю его.

- А он тебя любит, или как батарейку использует? – поинтересовался я.

- Это как? – Аня прищурилась.

- а вот так, ходит он такой милый, а ты болеешь чаще, чахнешь, на работе проблемы, друзья не приходят, подруги сбежали, и вот ты уже думаешь, что только он свет в окошке, а потом, когда и этого станет мало. Ваня тебя бросит, и ты уже оп-па, стоишь на мосту и воют по тебе только бездомные псы.

Аня стушевалась, и я понял, в точку попал.

- да на работе не ладится, и здоровье не очень. А еще с Маринкой поругалась.

- ну так, поможешь? – уточнил я и Аня кивнула.

Все что нам надо, объяснял я ей, цокая коготками по ламинату, это избавить его от отметины.

- Я знаю у него тату на левой лодыжке.

- Точно, - поддакнул я, - раньше я бы ее зубами вырвал, но сейчас не в той форме.

- А Пусе нравилось, - вздохнула Аня, но тут же взяла себя в руки, - Что предлагаешь?

- Срежь ее!

- как!

- Ножом!

-Это же нападение, я не могу.

Я заскулил.

- А давай не ножом, давай как-то иначе?

- Есть вариант, хотя ножом вернее будет, - Аня насупилась, - ладно будь по-твоему, на латыни читать умеешь?

- Если она на английский похожа.

- Эх молодежь, - вздохнул я. – Записывай, как что купить, пока он не вернулся.

Ваня пришел вовремя. Словно и не уходил, а все это время стоял под дверью, ждал, когда часы пробьют восемь, чтобы переступить порог. Пистолета при нем не оказалось и я с облегчением вздохнул, очень за подругу переживал. А меня он видать решил голыми руками удавить, ну, это мы еще посмотрим.

Я заблаговременно спрятался на кухне, мой выход позже.

В съемной квартирке Ани теснота ощущалась всюду. Столик и два табурета примостились у самого окна. Мойка притулилась в углу рядом журнальным столом, заменявшим рабочий. Маленькая плитка и вовсе стояла на полу подле холодильника, пожирая электроэнергию

Аня накрыла на стол, и за ужином жаловалась колдуну на Маринку.

Тот сочувственно кивал, иногда бросая подбадривающие фразы, а сам так и рыскал глазами, видимо в поисках меня.

Пах он худо. Явно побывал у старухи торгующей сандалом, только теперь воздух пронизывал запах гадкого волчьего корня и одуряющий аромат белены. Возможно так пахли «витаминки» для Пуси, или что похуже для меня.

- А где пес? – поинтересовался Ваня, когда борщ кончился и тарелка показала цветастое донышко.

-прячется где-то, вздохнула Аня, -он после сегодняшнего сам не свой.

Колдун взял девушку за руку:

- Не кукся, тебе не идет, вот держи, я витамины принес, Пуська сожрет и станет как прежний.

Аня вскинулась, едва не выдав наш план, но ей вовремя удалось улыбнуться.

- ты такой заботливый, - она провела рукой по его щеке.

Ваня криво усмехнулся, мол, а как иначе.

Аня собрала тарелки и поднялась из-за стола. Колдун тоже попытался встать, но не тут-то было. Он дернулся раз, другой, тщетно.

- Что-то не так? –мило прощебетала моя подельника.

Ваня еще пару раз дернулся, но не то чтобы встать, а даже табурет сдвинуть не смог, он зло уставился на Аню и процедил сквозь зубы:

- Что происходит, милая?

- Учусь сражаться с темными силами, - ответила Аня, ставя тарелки в раковину, - как думаешь, у меня получается?

- Аня прекрати, давай поговорим как два цивилизованных человека.

- Один из которых колдун и убийца, а вторая полупустая батарейка? – парировала хозяйка.

- Ага, значит пес разболтался. Я сразу понял, что это не Пуся. Тот сдох, язык так и держал в. Не важно, а эта тварь ишь как тебя в оборот взяла.

- Не говори так о Пусе! - возмутилась Аня.

- Да кого ты в обще слушаешь! Дурочка. Это не твой пес, это демон в него вселился и тебя морочит. Давай, отпусти меня, и мы его изгоним.

- Как ты уже изгнал его утром? Пулей в лоб? – от слов Ани веяло холодом.

Ваня завертелся на табуретке как уж на сковороде.

- Анька не глупи, мы с тобой пара. А что твой пес сдох, так с кем не бывает? Выпусти меня, а? вспомни сколько у нас хорошего было?

Аня нахмурилась, разглядывая кавалера:

-Знаешь все хорошее обязательно омрачалось плохим, я раньше и внимания этому не придавала, а теперь. – она взяла нож. Сальное лезвие зло блеснуло в свете лампы.

- Не смей, Анька, не смей! Я тебя люблю! – выкрикнул колдун и затих.

И Аня остановилась. Она закусила губу, отвела взгляд, а затем, шагнув к дорогому другу, присела и взмахнув ножом разрушила рунный рисунок, который сама же чертила пару часов назад.

-Анечка умница, - Иван хищно облизнулся, - где эта тварь?

- У холодильника,- сипло произнесла Аня и отвернулась, пряча выступившие на глазах слезы.

Я напрягся, шанс победить ведьмака был мизерный, но я оставался псом и охотником. Если мне и суждено умереть второй раз за день, то сделаю это с гордостью.

Темная тварь двинулась к моему убежищу, и я перешел в атаку.

На плитке как раз закипела вода для чая. Аня грела ее в кастрюле, не имея чайника.

Ваня склонился надо мной и криво усмехнувшись спросил:

- Ну что тварь, готов подохнуть еще разок?

- Всегда готов, -тявкнул я и бросился на кастрюлю.

Лапы обдало жаром. Боль промчалась по всему моему тщедушному тельцу заставив задрожать от кончиков ушей до хвоста. Но кастрюля все же перевернулась под моим натиском. И кипяток выплеснулся прямо на ноги ведьмака. Брюки враз намокнув только усугубили его состояние. Он завертелся, заорал.

- ты тварь, ты же друг человека, ыыыыы – завывал ведьмак, дергая ногами как заправский танцор. Пока кипячёная святая вода неумолимо жгла, смывая с гаденыша темную метку.

- Я хозяину друг, уродец – тявкнул я и повалился возле плитки, чудом не упав на нее брюшком. Не в силах подняться на обожжённые лапки, тихо скулил, забыв про человеческую речь.

Аня подбежала ко мне и подхватив на руки кинулась к раковине. Ледяной поток показался мне новой порцией кипятка, но боль начала утихать.

Ване так не повезло, ему никто не помог. Он так и выбежал из квартиры, орущий и босой.

И с надеждой, что миссия выполнена я провалился во тьму.

Мне чудились райские кущи и очередь без номерков. Лужи для прыжков, и хрустящие косточки для веселья. Я не то летел, не то плыл, а после падал и исчезал.

Когда я очнулся, то даже удивился, что рядом сидит Аня, а не ангельская дамочка. Лапки мои исчезли среди бинтов. Все пахло облепиховым маслом и еще чем-то незнакомым.

- Пуся, ты очнулся, два дня в бреду метался – она погладила меня по голове, и я задрожал от удовольствия. – ой, прости, Клык.

-Можешь называть Пусей, не такая уж плохая кличка, -прошептал я, подставляя брюшко.

И тут меня словно дернуло током:

- Погоди, а Ванька, он что? Мы справились?

Аня кивнула:

- Думаю да, он приходил вчера, осунувшийся, мелкий. Просил прощения, говорил, что любит. Пытался объяснить, что из-за тебя метка смылась и ведьмы его изгнали. Он для них порченый.

- А ты что? – я насторожился.

-Ничего, - вздохнула хозяйка, - сказала, что для меня он тоже порченый и выгнала, отдав ботинки.

И знаешь, мне в тот же вечер Маринка позвонила, просила прощения. А сегодня утром из фирмы где я проходила собеседование вакансию предложили. Как думаешь, идти?

- Обязательно – кивнул я и тихо спросил, - а можно мне перепелиную котлетку, уж больно она замечательная.

Автор: Юлия Гладкая

Дневник Молодого Дракона

Запись 1. Съел двух рыцарей, теперь маюсь изжогой. Пожаловался маме. Она закатила получасовую лекцию на тему правильного питания. Уж кто бы говорил. Сама то, уже сто лет как на салатной диете. Все фигуру бережет. К папе обращаться не стал, у него творческий кризис и он не в настроении.

Запись 2. По прежнему маюсь с желудком. Поспрашивал товарищей по слету. Те объяснили, что в таких случаях ни в коем случае нельзя есть ничего острого. Решено, с этого дня перестаю проглатывать рыцарей вместе с мечами и копьями.

Запись 3. На очередном слете прослышал что появилась новая фишка. Нужно похищать принцесс, причем желательно блондинок и девственниц. Что с ними дальше делать толком никто не знает, но говорят что это признак истиной крутости!

Запись 4. Облетел дюжину королевств. Довел до истерики восемь принцесс требуя у них справки от гинеколога. Так ничего не нашел, пришлось слопать подвернувшегося под лапу какого то Первого Министра. Вкууууууусноооо....

Запись 5. Рассказал о съеденном на слете. Ребята обзавидовались. Оказывается это редчайший деликатес. Их специально откармливают изысканейшими блюдами, дабы мясо приобрело утонченный вкус. Говорят что вкуснее Первых Министров только Олигархи и еще Высшее духовенство, но до тех нам увы не добраться...

Запись 6. Прогуливался по лесу. Вдруг из кустов выскочил какой то полуголый мужик в одних кожаных трусах и здоровенным топором. Прокричал что он известнейший герой и истребитель чудовищ Карман-Варвар. Никаких карманов я при нем не заметил, да особо и не рассматривал Чего мне всякие варвары когда я думаю как найти свою принцессу...

(позже) Лежу, все сильнее мечтаю о принцессе. Варвар тоже не теряет времени зря, вот уже пять часов ломая свой топор о ноготь на моей передней лапе. А хороший мужик оказался. Ну когда у меня найдется время заняться своим маникюром. Принцессы клюют только на изысканных драконов.

(еще позже) Варвар сбежал обратно в кусты. Топор вернее то что от него осталось похоже достался мне. Поблагодарив его, я попросил заглянуть через недельку. Мне еще заусенцы на задних лапах надо поправить. А коли уж такой мастер педикюра мне попался, то грех не воспользоваться навести красоту на халяву...

Запись 7. Ребята на слете хвастались принцессами. У Грилезуба их аж две, висят на цепочке на шее. Меня тут же объявили немодным и сказали что пока не добуду свою принцессу в тусовку могу не возвращаться.

Запись 8. Нашел какой то старый черный замок. На верхней башне стояла какая то деваха. Чумазая, растрепанная, тощая как швабра. Спросила меня не являюсь ли я рыцарем спасителем. Офигел от такой наглости но решил быть вежливым и ответил что на самом деле я дракон и ничего общего с этими ходячими консервными банками я иметь не собираюсь. Разговорились. Деваха оказалась принцессой. Была похищена с целью выкупа местным черным магом, но все рыцари претендующие на ее руку, едва лишь завидев "ангельский лик" этой красотки, предпочитали сами откупаться от мага лишь бы не спасать ее. Я даже всплакнул от жалости пару раз. Потом долго думал. Принцесса конечно не ахти, но это все таки принцесса. И несомненная чиста и непорочна (ибо кто на такую позарится) Решено, похищаю ее с ее же согласия.

Запись 9. Принцесса была разочарована увидев мою пещеру. Сказала что все порядочные драконы должны собирать золото а у меня что то пустовато. Очень долго объяснял ей что драконы все разные, у кого то к нумизматике склонность, а я вот марки собираю. Хочешь покажу свою коллекцию?

(позже) Принцесса разревелась и запустила мне кляссером в голову. Сказала что у всех принцесс драконы как драконы, сокровища собирают, а ей неудачнице достался какой то филателист-ботаник. Успокоилась лишь тогда когда я сообщил приблизительную стоимость одной из страниц альбома. Думаю мы с ней поладим.

Запись 10. За стеной расшумелась мама. Видимо опять обнаружила у себя очередную жировую складку. Прежде чем я успел что то объяснить, принцесса убежала в ее пещеру. Какая нелепая потеря...

(позже) Что то подозрительно тихо за стеной. Ну-ка схожу я на разведку...

(еще позже) Ну и как это понимать? Мама с принцессой сидят чуть ли не в обнимочку и обсуждают различные типы диет, а заодно изучают журналы моды трехсотлетней давности ну и перемывают косточки всем мужикам. Мое появление было встречено радостными воплями. Им видите ли срочно потребовалось послать кого-нибудь в город. Мол принцесса обнаружила что ее набор косметики подошел к концу, так что со списком длинной в мой хвост отправляюсь в путь.

Запись 11. Ну и чего кричать? Что просили то и принес. Ну что, я буду перечитывать список посреди торговой площади пока в меня стреляют из катапульт, арбалетов и магических посохов? Ну притащил я вам всю лавку, сами выберете. Да вместе с лавочником. Не смотрите, что он сейчас трясется, когда я лавку уносил он меня всего пудрой обсыпал. Замучаюсь ее отмывать, а надо, ребята еще подумают что ориентацию сменил. Короче сами разбирайтесь что к чему, а я на озеро.

Запись 12. А возле озера тихо. Ни шумов, ни скандалов, ни королевской гвардии с этими дурацкими пиками. Надо кстати наведаться в городской арсенал а то мой запас зубочисток подходит к концу. Короче тишь да благодать, лишь я, да один малознакомый маг. Мило с ним побеседовали. Он пересказал мне дюжину магических рецептов которые можно приготовить из клыков, когтей, чешуй и крови дракона. Я в ответ подробно объяснил как готовится жаркое из мага в собственном соку. Разошлись усталые но довольные.

Запись 13. И снова родимый слет Ребята обсмеяли мою принцессу. В ответ пришлось придумывать кучу дурацких сказок о злых чародеях и кознях богов изменивших ее прекрасный облик. А затем дабы изменить тему рассказал что по последней заморской моде принято похищать не только принцесс но и весь королевский двор в придачу с королем. Ребята задумались а затем резко как то улетели.

Запись 14. Тихо как то стало. Лишь королевские войска по лесам что то усиленно шастают. Немного прогулялся. Встретил знакомого купца, что всегда привозил мне самые редкие марки. Разговорились. Оказывается за последние несколько дней драконы обчистили дворцы двух десятков столиц. Народ в панике и поговаривает о нашествии монстров и гневе богов. Пообещал разобраться.

Запись 15. На слете весело. Куча народу и все в панике. Ребята хвастаются кто больше сумел притащить. Особенно доволен Грилезуб. Он прихватил короля, какую то придворную даму, финансового туза и десяток придворных. Жалуется что для Флеш Рояля не хватает только валета, но что это такое и с чем едят он понятия не имеет. Смутно начинаю догадываться что если мы все и вымрем то от коллективной тупости.

(позже) Мордогрыз приволок какого то знаменитого полководца. Тот вначале был в ярости, а затем чуть не умер от восторга. Заявил что такого количества совершенных боевых машин в одном месте ему еще не встречалось. Прежде чем мы успели опомнится он завербовал Мордогрыза и еще пару ребят в армию, объявил Великий Поход до края Вселенной (ну или хотя бы вооооон до того водопада) и прихватив заодно всех похищенных королей и их свиту удалился в неизвестном направлении... Думаю слетов в ближайшее время не будет...

Запись 16. Принцесса долго интересовалась, а правда ли что по легендам драконы могут превращаться в людей. Ответил что правда, но что для этого нужен магический эликсир который хранится у моей мамы. Принцесса задумалась. А та лавка с косметикой ей серьезно помогла. По крайней мере гоблины больше не шарахаются завидев ее еще за километр. Надо бы еще нарядов притащить но меня больше в город не отпускают. Мама говорит что большой выбор это конечно хорошо, но превращать нашу пещеру в филиал рыночной площади она не позволит.

Запись 17. Приперся первый героический спасатель принцесс. Я даже проснутся толком не успел, когда он вылетел из пещеры преследуемый принцессой, которая гналась за ним с поленом в руке. Потом долго снимал этого незадачливого рыцаря с верхушки самого высокого дерева на которое он залез с перепугу, причем бедолага постоянно спрашивал кого из нас ему надо спасать. Пришлось рявкнуть что никого и пинком указать направление к ближайшему городу.

Запись 18. Еще один спаситель. На этот раз эльф. Из чистокровных. Пришел с лютней и запел песню вызывая меня на бой. Как то даже не интересно. Принцессе тоже. Сидит у меня на загривке и кидает в певца гнилыми помидорами, благо я их целый воз приволок.

(позже) А певец был хорош. Продержаться под обстрелом целых пять часов и продолжать петь несмотря на заляпанную одежду и лицо томатном соке это надо уметь. Лишь помидор залетевший в рот сумел его успокоить и на некоторое время спровадить из этих мест.

Запись 19. Снова вернулся эльф причем не один а с оркестром. А помидоры кончились. Впрочем все не так плохо. При первых же аккордах из своей пещеры выбежал папа наконец то исцелившийся от своей депрессии и радостно закричал что наконец то к нему в гости забрели истинно творческие личности которым он наконец то покажет все глубины своего многогранного таланта. Мне интересно как он будет показывать эти глубины лежащим в обмороке эльфам?

Запись 20. Что то шумновато здесь становится. Пещеру осаждают сотни столичных кутюрье с абсолютно новыми моделями платьев для моей принцессы. Та сидя на моей голове раздает указания. Тот кто предоставит ей некачественный образец немедленно приговаривается к съедению. Естественно мною, несмотря на то что я только что наелся на месяц вперед. Мама у себя организовала фитнесс клуб, и теперь у меня создается иллюзия что я живу на вулкане. Папа занимается со своими эльфами, учит их пению. Короче дурдом.

Запись 21. Попробовал потихоньку сбежать. Притащили обратно. Возле пещеры развернуто крупное строительство. Принцесса объяснила что к нам от войны сбежался весь окрестный люд, поскольку свой дракон это конечно страшно но чужие еще хуже, а сюда они по крайне мере не полезут. Мою коллекцию марок забрали в казну создающегося королевства. Жаловаться родителям бессмысленно. Папа со своими учениками сочиняет новый гимн а мама создает фермы по выращиванию салата.

Запись 22. (и похоже что последняя) Прощайте мои дорогие друзья по слету. Прощайте рыцари, маги и прочие спасители. Меня хотят сделать королем, хотя я этого и не хочу. Принцесса говорит что в первую очередь нам нужно сделать наследника. Да, она стала действительно прекрасной, ноя не хочу становится человеком! Аааааа!! Они несут эликсир! Спасите меня!!!

(надпись рукой принцессы) Нет уж милый мой дракон. Если уж спасаешь принцессу, то всю ответственность на совершенный поступок бери на себя... Ну ничего. Мы еще сделаем из дракона человека...

Автор: Денис Куприянов

Март, однако

Ася из третьего подъезда любит Васю из пятого. А Вася, соответственно, любит Асю. И все бы хорошо, только эти два дурака не знают, что друг в друга влюблены. Они, блин, «любили так долго и нежно… но как враги избегали признанья и встречи» – всё строго по Лермонтову. Ходят, страдают, вздыхают, выходят на балкон «подышать свежим воздухом» и аж пополам перегибаются, заглянуть – как там возлюбленный, не мелькает ли его мутный силуэт за синтетической шторкой в цветочек.

Но стоит им столкнуться на улице или в магазине… «Здравствуй, Вась», «Привет, Ась». И пошли гаврики, носы задрали.

Они-то не знают. Зато знаю я. И вовсе не потому, что такой наблюдательный. Живу, видимо, так неудачно. В четвертом подъезде, аккурат между их квартирами, на пятом этаже. За что на меня такое проклятье свалилось, не представляю, но факт остается фактом: сижу как-то субботним утром на своем любимом подоконнике – у нас подоконники широкие, одеялко шерстяное еще постелено, удобно, – так вот, сижу, а за окном март, ручьи текут, птички поют. Слушаю щебет, ловлю запахи весны и вдруг СЛЫШУ! «Васенька, котенок мой, солнышко кудрявое, блондинчик ненаглядный. А глазки-то, глазки голубые. Так бы и смотрела в них всю жизнь. Ах, Васенька, пошто ж ты меня не замечаешь?»

Поперхнулся я, чуть с подоконника не свалился. Это как же я могу ее слышать? У нас дом новый, звукоизоляция ого-го, завидуйте, хрущевки! Орет она там, что ли? Дык нет, не орет ведь. Я ее по-другому слышу... прямо... прямо в голове, ага.

Перепугался, конечно. А она не замолкает! «Как же быть? Как же быть? Может, самой... да нет, ну как я сама. Он в мою сторону и не смотрит даже. Ах, котенок ты мой сла-а-а-адкий...» И всхлипывать принялась. Ася женщина добрая, не раз забегала со мной посидеть. Так, по-соседски. Молока приносила из магазина… Мне ее жалко стало. Но это же не повод разговаривать в моей голове, да еще с подвываниями.

Ну ладно, угомонилась вроде. Сижу дальше, никого не трогаю, уже начинаю верить, что все это мне померещилось. И вдруг… «Асечка, Асечка, кисочка моя, опять ты сегодня мимо меня прошла, внимания совсем не обратила. Носик свой курносый в сторону повернула, так и прошла. А я бы этот носик целовал бы каждый день и ручки нежные, и шейку, и это… да, вот это я бы ух как целовал… Киска моя неласковая».

Да блин! Опять голоса в башке! Что за телепатия такая? Неужто я навроде радио теперь? Межквартирного.

Пошел прогулялся по комнате... вроде попустило. А вечером накрыло опять.

Так и повелось. Каждый божий день слышу этих идиотов. «Ах, мой котеночек», «Ах, моя кисочка». Тут со своими бы кисками разобраться, а у меня эти два гаврика в голове. Совсем мне жизни не стало. Март на дворе, птички поют, а я даже с дамой встретиться не могу. Только начнешь нежности всякие на ушко шептать, включается радио… Бывало, наслушаешься стенаний, ляпнешь даме: «Васенька, любимый», и всё, нету дамы.

Терпел я это, терпел. Не выдержал наконец. Решил, раз уж я превратился в радио, превращусь-ка и в ретранслятор. И вот как только начались опять охи со вздохами, собрал я всю силу воли и промурлыкал в эфир соседней квартиры: «Она тебя любит, котеночек ты эдакий! Хорош уже сопли жевать! Быстро оторвал зад от стула, встал, пошел купил ей цветов, да покрасивше, подкараулил у двери и подарил. Понял?!» Ответом мне было долгое: «Э-э...» Потом голос в голове неуверенно спросил: «А если она не того... не самого?» «Того, того, - подтвердил я. Даже не сомневайся. Действуй, котик боевой! Она в это время как раз за молоком выходит, уж я-то знаю».

Дождался пока гаврик допрется в цветочный киоск на углу и направил в третий подъезд радиограмму содержания простого: «Ася, кисочка моя, а не одеться ли тебе показистее. Платьице там какое, пальтошку новую. Ну ту, в которой ты последний раз к нам забегала. Ну и что, что просто в магазин идешь. Давай, действуй! Вдруг именно сегодня тебя ждет твоя судьба!» Через некоторое время в голове отзеркалило: «Вдруг сегодня ждет меня моя судьба...»

Отлично, я аж сам мурлыкнул, как всё здорово складывалось.

Подкрался к двери, слушаю... Идет, идет мой «котеночек», армейские боты по лестничной клетке грохочут. А навстречу она, на каблучках, как раз дверь распахивает.

«Вася?»

«Ася?»

Ну и пошли всякие муры-амуры. А в голове у меня блаженная пустота…

Слава тебе, Господи, отпустило!!!

Уж не знаю, зачем ты, дорогое мироздание, надо мной так пошутило, но давай дальше обойдемся без телепатии, ладно?

Я уселся на окно, поднял заднюю лапу и принялся вылизываться.

Не нужны такие испытания бедному, несчастному коту. Во всяком случае, уж в марте точно больше не надо. Всю малину мне испортило это ваше радио.

Автор: Юстина Южная

Новогоднее настроение

Предновогодний город заполнился суетой. Надрывно звучали клаксоны автомобилей, застрявших в пробках. Шумел людской поток, втекающий и вытекающий из прозрачной пасти торгового центра. Трещал мороз. 

Данил возвращался домой с работы. С бывшей, теперь уже, работы. Эдакий подарочек, свободный полёт, без спасибо и премии. Он старался не думать, что сейчас в их маленьком, но уютном офисе, накрывают на стол. Света режет салаты, а Никита шаманит над коктейлями. Теперь этот привычный мир стал Данилу чужим. 

Он конечно мог бы остаться, но зачем? Чтобы друзья отводили глаза, или Иннокентий Петрович похлопал его по плечу, приговаривая, мол все к лучшему Данька, все к лучшему. 

Кто-то торопливый толкнул Данила в плечо, и обида, смешенная со злостью, всколыхнулась, готовая выплеснуться на случайного человека. 

- Ой простите, я такая растяпа, вам не больно? – девушка смахнула пушистой синей варежкой со лба прядь золотистых волос, выбившихся из-под неуклюжей шапки с бомбоном и улыбнулась, демонстрируя щель между передними зубами, чуть выдающимися вперед. 

Данил зло взглянул на неё. Шапка как у маленькой девочки, варежки эти волосатые. Куртка в абстрактных пятнах, показалась заляпанной и грязной, а сама девушка, улыбающаяся просто так, странной. 

«Дура какая-то», - ругнулся про себя Данил и молча обошел девушку стороной. 

Она не увязалась за ним, и Данил отчего-то разозлился еще больше. Он огляделся, ища на ком бы сорвать злость, наорать, чтобы полегчало, испортить праздник. Но люди мелькали мимо, охваченные предпраздничной суетой. С елками, с продуктами, с блестящими коробками, скрывающими в своих недрах подарки, шли мимо Данила, и никто не обращал на него внимания, словно тот стал пустым местом. 

Данилу захотелось взвыть. Он зло сплюнул в серый, перемолотый в кашу, снег и задумался. Куда ему, в таком-то настроении, да в Новый год? 

- Кому праздника, веселья и радости?! – послышался зычный голос уличного торговца, - Бери себе и про друга не забудь! Качество гарантировано, настроение – огонь! А ну подходите! Только сегодня и только у нас! 

Данил недоуменно огляделся. Он готов был увидеть палатку с надписью «Салюты и Фейерверки», но вместо этого увидел только множество людей, толкущихся возле одинокого прилавка. 

- Женщина! Вы куда лезете? – возмущался мужичок в вязаной шапке, уже купивший картонку с тортом и вялую пихточку, - Я сюда первый подошел, займите очередь! 

- Ага, разбежалась, - огрызнулась дамочка в ярком пуховике, - У меня дети! – она дернула за руку пухлощекого малыша лет пяти, и тот словно по команде заревел, – Видите, видите?! Вот что вы наделали?! - завелась она, сверля взглядом обладателя пихты. 

- Да дайте ей уже упаковку, и пусть идет! - выкрикнул старичок, уже ухвативший коробочку того самого, заветного нечто. 

- Простой какой! - старушка смело ткнула в дедка клюкой, - Сам то уж доволен, а другим пусть и не достанется?! 

- Тьфу на вас… – мягко отреагировал дедок и юркнул прочь, унося покупку. 

Данил удивленно озирался, такой вот толчеи он не видел уже давно. Полки в магазинах заполняли различные товары, фрукты и овощи круглый год, хоть наши, хоть заморские, бери - не хочу. Так что же так старались приобрести горожане? 

- Простите, - он обратился к уставшей женщине в запотевших очках, - а что тут продают? 

- Новогоднее настроение, - вздохнула женщина, даже не взглянув на Данила, - Такая очередина, мне опять не достанется. Всегда так, - пожаловалась она непонятно кому. 

Тем временем счастливые обладатели сияющих коробок с Новогодним настроением старались выбраться из толпы и поскорее вернуться домой, пока заряд этого самого настроения не иссяк. 

Лица людей становились хитрыми, в глазах искрилось ликование, словно каждый, кто выстоял очередь и приобрел у торгаша порцию радости, украл миллион, или даже еще лучше - выиграл. 

Поправив шапку, сползающую на лоб, Данил обошел кругом толпу покупателей, пытаясь найти конец очереди. Тщетно. Все еще ревел малыш, словно сороки переругивались тетки в центре очереди, кто-то сетовал что дают по одной коробке в руки, а у него семья большая, вдруг всем не хватит. 

Данил и не заметил, как его охватил ажиотаж. Руки так и чесались вклиниться в очередь и, прорвавшись к невидимому продавцу, выхватить из его рук свою долю счастья. Или чего там расфасовано? 

Он отошел подальше, примериваясь, с какой стороны лучше зайти. 

- Осторожней сынок, скользко тут, – старческий голос прямо за спиной заставил Данила вздрогнуть. Он обернулся и с удивлением уставился на бабульку. 

Замотанная шалью, в теплом тулупе и валенках, она притулилась в узком закоулке между магазином и жилым домом. Прямо перед ней на обыкновенной табуретке стояли невзрачные банки, укрытые разноцветными лоскутками и перевязанные тонкими резинками. 

- Вы что, тут торгуете? – удивился Данил, огляделся, но покупателей не заметил. 

- Ну как торгую? Раздаю помаленьку. Зато все свое, домашнее, свежее, - старушка беззубо улыбнулась. 

- А что раздаете? – Данил оглянулся, надеясь, что торговец еще на месте. Толпа, вроде бы, схлынула, и нужно было не упустить шанс. 

— Так, Новогоднее настроение раздаю, - ответ бабульки дошел до Данила не сразу. А когда понял, то недоверчиво прищурился. 

- Что, прям как там? – он ткнул пальцем в сторону толпы. 

- Да какой там, - бабка отмахнулась, и Данил усмехнулся - ясное дело, что у старушки самопал, - Там-то все фабричное, китайское. Сверкает знатно, горит, трепещет, да только не греет. 

- А у вас греет? – уточнил Данил. 

- Греет сынок, я же говорю, у меня домашнее, свое. Понимаешь? 

- Ага, - кивнул Данил и возликовал, увидев свободное место в очереди, - Спасибо! – крикнул он и ринулся вперед. 

Через четверть часа склок, ругани и злости, он спешил домой, но теперь уже не просто так, а получив свое Новогоднее настроение. В яркой, блестящей коробке, шуршащее и жаркое, такое, от которого прям ух! 

Куранты пробили полночь и Данил, залпом осушив бокал игристого, открыл коробку и, следуя инструкции, отошел на два метра. 

Кругом засияло, запело, заискрилось. Данил задохнулся от восхищения, вот оно – чудо! Потом еще грохнуло, посыпались конфетти, и пищащие звуки, как из игрушки на батарейках пропиликали нечто одухотворенное. 

Данил впитывал чудо кожей, пожирал глазами, ловил каждый пищащий звук. Но вот пищалка скрипнула и смолкла, конфетти упали на пол, а сияние исчезло. 

Данил еще пару минут посидел в ожидании, надеясь, что сейчас все снова начнется, но ничего не произошло. Он осторожно приблизился к коробочке и заглянул внутрь. Несколько цветных бумажек, лопнувший шарик, истекающий зеленой жижей с запахом хвои, и пластиковая пищалка - вот и все, что пряталось в коробочке. 

- Сволочи, - зло выдохнул Данил и, не сдержавшись, пнул коробку, потом поднял ее и снова швырнул на пол. 

Зеленая жидкость брызнула, заляпывая линолеум и оседлая мелкими каплями на стене. 

Данил схватил гадкое, поддельное настроение и, выскочив в подъезд, ринулся к мусорке. 

Открыв зловонный зев мусоропровода, он швырнул коробку и зло хлопнул крышкой, мол, вот тебе! Спустившись по ступеням, он обнаружил, что дверь в квартиру захлопнулась. 

- С Новым годом! – воскликнул звонкий голос за его спиной. 

Данил обернулся и хмуро уставился на девушку. Ту самую дурочку в нелепой шапке. Она стянула пушистые синие варежки, сунула руку в карман и протянула Данилу мандарин: 

– С Новым счастьем, - добавила она. 

- Спасибо, - буркнул Данил, принимая мандарин. 

- А я гуляла, - зачем-то сказала ему девушка, - а теперь иду домой. У меня там Новогоднее настроение. 

- Удачи, - криво усмехнулся Данил, вспоминая прилипшие к закуске конфетти и пятна на полу, – Она вам понадобится. 

- Да? Хорошо-то как! – обрадовалась девушка, - А пойдёмте его вместе откроем? 

- Спасибо, я свое уже открыл. – Данил попытался пройти мимо собеседницы, - Такая гадость если честно! 

- Да что вы? - удивилась девушка, - А старушка говорила, оно домашнее, самое лучшее. Вы у нее брали? 

Данил помотал головой. 

- Так это же другое дело! – обрадовалась девушка, - Пойдёмте скорее! - она схватила Данила за рукав и потянула за собой, на этаж выше. 

Данил шел, потому что других планов у него не было, и думал, что девушка все же дура. 

Но вот стоило ему переступить порог, как он почувствовал - чудеса существуют. 

В воздухе плавал аромат чего-то сладкого и, до ужаса, родного – бабушкиных пирожков. Данил улыбнулся, вспомнив старушку возле печи, стряпающую для внучка сладкие пирожки. А еще звенело, тихо, но славно, так бренчали бубенцы на санях, тогда, в детстве. И радость, и сказка, и девушка в свете люстры оказалась очень милой. Даже забавная шапка удивительно шла ей придавая немного хулиганский вид. Пятнистая куртка оказалась с романтичными пушистыми облаками, а щелка между зубами, и напоминала Данилу о какой-то знаменитости. 

- Чувствуете? – прошептала девушка, - Ведь я еще не смотрела, что там внутри, только под елку поставила, а счастье уже тут. Кстати, вы пирожки любите? А то я напекла с вареньем, а мне одной столько не съесть. 

- Очень, - кивнул Данил, вглядываясь в сияющие глаза девушки, любуясь ее доброй улыбкой и ощущая, что этот, новый год будет во сто крат лучше всей его прежней жизни. 

А банку они с Катей так и не открыли.

Автор: Юлия Гладкая

Му&@ки — вечность

Марс. 2075 год.

Шейла сидела на клумбе и держалась за разбитую голову. Медицинский андроид в очередной раз предложил свои услуги, но девушка пригрозила ему оружием. 

— Не суйся ко мне, падаль карбоновая! — рыкнула она и снова застонала.

С другого конца оцепленного коридора к ней спешил младший детектив Октаво, таща под руку врача. Обычный человек в белом халате, какое облегчение. 

— В нижних секторах начались беспорядки. — доложил Октаво. 

— Чертовы террористы! Зачем они это делают?

От прикосновений врача к ране она вздрогнула и прошипела пару крепких ругательств. 

За оцеплением собралась толпа зевак. Отовсюду слышались гневные крики. С блондинкой в голубом платье и вовсе случилась слезная истерика. Она сидела в окружении сочувствующих и рыдала шепча: 

— Я так старалась. Все сделала, все! Уже почти дома была… 

— Ублюдки! Козлы! Нужно убивать таких уродов! — слышалось отовсюду.

Шейла то и дело ловила на себе гневные взгляды. Если не полицейская форма, ее разорвали бы на клочки за защиту подозреваемого. Она, конечно, исполнила свой долг, но про себя подумала, что может стоило подольше провозиться с табельным оружием, чтобы наглый отморозок несколько раз успел получить по лицу. 

В итоге на нем ни царапины, а Шейле наложили три шва.

— Ты же специалист по кибербезопасности. Можешь что-нибудь с этим сделать? — спросила она Октаво. 

— Если только отключить публичные информационные сети, но сезон продлится еще месяц. Мы не можем обрубить интернет так надолго. 

— Паршиво. 

Врач закончил, и Шейла встала. Нужно было конвоировать подозреваемого в участок, но толпа выглядела серьезной угрозой. 

— Вызывай подкрепление. 

Скомандовала она, встала и подошла к двери в техническое помещение. За ней стоял молодой человек и мерзко ухмылялся. Прежде чем выволочь его, она не удержалась и спросила: 

— Ну вот скажи мне зачем?! 

— Потому, что могу! — самодовольно улыбнулся он. — Видели бы вы, как вытянулись их морды!

Девушка тайком ткнула его под ребра. Подозреваемый согнулся, и она ловко схватила его за шею и поволокла по коридору. Толпа взревела. Со всех сторон в их сторону летели оскорбления. Мелькали вспышки камер. Игрушечные квадракоптеры пикировали на их головы. Путались в волосах. Жужжали. Шейла поняла, что недооценила опасность. Стараясь как можно быстрее добраться до спасительного лифта, она ускорила шаг, подозреваемый смог вывернуться из захвата и выскочить прямо к ограждению.

Он поднял руки вверх и закричал: 

— Получите, ушлепки! 

Октаво выхватил тазер, но оружие уже не могло сдержать толпу. Люди бросились на обидчика. Первым до него добрался огромный раскрасневшийся мужик, который сбил юношу с ног и, матерясь, начал избивать. 

— Му&@к! — орал он, — Зачем?! 

Октаво тщетно пытался защитить подозреваемого, который свернулся в позу эмбриона, защищаясь от тяжелых ударов. 

— Аааа… мля… помогите! — от самодовольства парня не осталось и следа.

Шейла сделала три выстрела из тазера, и один из нападавших рухнул. Это немного отрезвило толпу, но не остановила тех, кто уже почувствовал вкус крови. 

— ПОЛИЦИЯ! СТОЯТЬ! — крикнула она, хватая побитого мальчишку за шиворот. Она волокла его к лифту, пока Октаво, получая тумаки, отбивал их от нападавших.

Огромный мужик, в которого попал заряд тазера, извернулся и схватил мальчишку за ногу. Словно огромный якорь, он держал подозреваемого, чтобы остальные могли отомстить. 

Октаво едва ли мог сдерживать бушующую толпу. Шейла несколько раз выстрелила в мужчину, а потом по старинке двинула ему ботинком. Взвыв от боли, он разжал пальцы и отпустил жертву. 

Очухавшийся подозреваемый на четвереньках полз в сторону лифта. 

К этому времени подоспело подкрепление. Полицейские не церемонились. Затолкали людей обратно за периметр, угрожая боевым оружием.

Шейла обернулась, чтобы высказать мальчишке все, что она думает, но замерла. 

Та самая блондинка из толпы держала подозреваемого за волосы, приставив маникюрные ножницы к его глазнице. Юноша отчаянно моргал и беззвучно шептал мольбы.

— Тише… тише… не надо его калечить, — произнесла Шейла, демонстративно убирая тазер и поднимая руки в мирном жесте. 

Мальчишку ножницами не убить, а вот лишить глаза можно. 

— Он должен поплатиться! 

Шейла кивнула. 

— Верно, но если ты его поранишь, то сядешь в тюрьму. Ни один сериал этого не стоит.

Девушка всхлипнула, но сильнее сжала волосы юноши. 

— Я ждала финала «Кровавой короны» десять лет! Десять! Затем, чтобы безнаказанно позволить какому-то идиоту сунуть мне в лицо спойлер?!

Октаво подошел к Шейле, готовясь стрелять. Она отрицательно покачала головой, осторожно подошла поближе. 

— Отпусти его и я обещаю, что он пожалеет. 

— А я сделаю так, что он будет жалеть всю жизнь! 

Блондинка замахнулась, но Шейла успела перехватить ее руку до удара и заломить за спину. Октаво помог надеть на нее наручники и сдать подоспевшим полицейским.

Шейла взяла за шкирку молодого человека и затолкала его в лифт, заходя следом. 

— Неужели каждый год творится такая муйня? 

— Да, пока спойлер-терроризм не признают преступлением.

Пользуясь тем, что их никто не видит, Шейла больно ткнула мальчишку в бок. 

— Знаешь, кое-что я все же могу сделать? 

Октаво с интересом на нее посмотрел. 

— Что же? 

— В следующий раз, когда увижу, толпу, прессующую спойлера, просто отвернусь. Пусть его линчуют. Для таких в аду отдельный котел. Согласен? 

Октаво кивнул и добавил от себя: 

— А тех, кто говорит «ой» и «я нечаянно», нужно проверять на уровень интеллекта. Тест на допуск к интернету. 

— И учредить резервации для особо чувствительных и агрессивных, — усмехнулась Шейла.

Двери лифта открылись и она выволокла побитого спойлер-террориста в коридор, таща его мимо огромных экранов, транслирующих марсианский закат. 

Октаво остановился и несколько минут задумчиво изучал пейзаж. 

— О чем думаешь? — спросила Шейла. 

— О том, что мир меняется. Мы покорили Землю, Марс. Изобрели андроидов. Живем больше ста лет. А му&@ки как были, так и остались. 

— Все тлен. Му&@ки – вечность.

Автор: Алекс Передерий

Вспомним о былом

Антонио Корелли проснулся по сигналу тревоги и резво вскочил с кровати. Несколько секунд он сонным взглядом изучал инфопанель, просматривая сведения о состоянии корабля, после чего тяжело вздохнул. Судя по тому, что главный реактор находился в состоянии торможения, корабль попал под чужое влияние, а это означало...

- Вы что там дрыхнете?! - хмурая небритая рожа, заполнившая весь экран, отбила весь сон Антонио. - Эй, неизвестный торговый корабль, все ваши системы управления, связи и обороны взяты под наш контроль! Так что если меня сейчас кто-нибудь слышит, пусть тащит свою задницу к шлюзу и готовится к стыковке!

- Это Антонио Корелли, капитан "Синего Света", - разбуженный, недовольно нахмурившись, щелкнул кнопкой обратной связи. - С кем имеют честь общаться?

- Корсар с "Промалы" и его славные ребята. И если ты о нас не слышал, готовься горько пожалеть об этом!

- Слышал, конечно. В газетах о вас часто пишут. Ладно, иду к дверям, через пару минут открою.

Несмотря на серьезность проблемы, переодеваться Антонио не стал, отправившись на встречу с пиратами прямо в пижаме. Бросив взгляд на экран, где светилось уведомление о стыковке, он повернул рычаг ручного затвора шлюза, пуская внутрь незваных гостей.

Семь человек в штурмовых скафандрах быстро заполнили и без того тесный коридор небольшого транспортника, а капитан оказался под прицелом шести плазменных винтовок. Обладатель седьмого оружия не спешил его поднимать. Он долго осматривался по сторонам, после чего снял шлем, под которым оказалась та самая хмурая рожа.

- Эй, кэп, а где твоя команда? - поинтересовался Корсар.

- Я здесь один, - флегматично пожал плечами Антонио. - Корабль полностью автоматизирован и не требует дополнительного персонала для управления и обслуживания.

- Ну, нам же проще. Эй, Кит, Мрак, займитесь системой и замками. Крушитель, на тебе киборги, остальным держать шлюз под контролем.

Подчиненные, получив приказы, сняли шлемы, закинув оружие за плечи. К удивлению капитана, открывшиеся его взору лица больше подходили научной лаборатории, нежели пиратскому кораблю. Вместо суровых мордоворотов в коридоре "Синего Света" оказались интеллигентного вида люди. А уж когда они принялись доставать из многочисленных сумок и карманов скафандров всевозможные электронные устройства, Антонио окончательно убедился в правдивости своего предположения.

- Здесь манталийский замок, - заметил один из пиратов. - Придется повозиться, его можно открыть только в порту назначения.

- Вот и возитесь, эта ваша обязанность. Для этого я вас в экипаж и брал. Сколько по времени займет?

- Полчаса, может, час.

- Работайте, - приказал Корсар и, повернувшись к Антонио, добавил. - А мы с тобой пока прогуляемся до рубки.

Пиратский капитан все-таки поднял свою винтовку, и торговцу пришлось подчиниться. Поскольку корабль был небольшим, захватчик и его пленник всего за пару минут добрались до рубки. Там Корсар приступил к изучению бортового журнала, поглядывая за своими подчиненными посредством камер.

- Что везем? - ненавязчиво поинтересовался он.

Антонио хмыкнул.

- Уран на Катеринию, алмазы для ювелиров Назарды, немного оружия и наркотиков.

- И все?

- Еще десять тысяч бутылок вина, - добавил торговец.

- Марка?

- "Королева Галактики".

- Дешевка, - скривил физиономию пират, после чего пробежался взглядом по схеме размещения груза и крикнул. - Крушитель, тащи своих киборгов к пятому отсеку. Будем грузить вино.

- Польститесь на дешевку? - Антонио удивленно посмотрел на пирата.

- Если знать, кому загнать, за этот груз можно новый корабль купить. Мы же в глуши живем, и из метрополии почти ничего не перепадает. А тебя, смотрю, не особо пугает, что мы хотим забрать себе груз.

- Он застрахован, - торговец был само равнодушие. - Так зачем мне трепать свои нервы?

Корсар промолчал, изучая данные с монитора. Он уже освоился в рубке и оседлал капитанское кресло. Антонио скромно уселся рядом, благо, несмотря на автоматическое управление кораблем, в рубке имелось три сидения. Немного подумав, торговец открыл дверцу холодильника. Пират встрепенулся, взяв винтовку наизготовку, но увидев, что в руках пленника оказалась лишь бутылка коньяка, расслабился.

- Все равно делать нечего, - прокомментировал свои действия Антонио, делая первый глоток.

Пират кивнул и тоже потянул руку к бутылке.

- И не говори, скукотища невыносимая. То ли дело раньше, - Корсар кивнул на картинку монитора, где его подчиненные присоединяли множество устройств, намереваясь взломать замок склада. - В былые времена мы просто шли по коридорам, выбивая замки из плазменных пушек. И никто даже не думал, что такой способ может привести к вызову галактического патруля.

- Страховым агентствам не нравилось выплачивать такие большие суммы, вот и решили внедрить замки с сигнализацией, - ухмыльнулся Антонио, перехватывая бутылку.

- Да, а еще в старые добрые времена на корабле образованными были лишь трое: механик, навигатор и капитан. Остальной экипаж набирался из портового сброда, желавшего хоть немного заработать. А сейчас, - пират выразительно посмотрел на экран, где разворачивался эмоциональный технический спор. - У каждого из этих парней как минимум два университетских диплома. С их мозгами они могли бы официально зарабатывать огромные деньги, но им захотелось духа приключений и безбашеного беззакония. Эх, мог ли я тогда подумать, что в скором времени без высшего образования даже в пираты не возьмут?

- Да что там образование, - подхватил торговец. - Люди раньше душевней были. Вот вспоминаю свой первый корабль: восемнадцать человек экипажа, а все как одна большая семья. Вместе работали, вместе общались, вместе праздновали и горевали. Но сейчас... Повсюду автоматика, поэтому летаешь в одиночку и даже словом перемолвиться не с кем. Хорошо хоть книги есть.

- Но кресел в твоей рубке три.

- Остались от тех времен, когда я с компаньонами летал. Всё забываю демонтировать. Видимо, в глубине души надеюсь, что рано или поздно люди снова ко мне присоединятся, - передав бутылку пирату, Антонио продолжил. - Нет, я не против автоматизации, она же делает жизнь проще. Но вот что-то при этом пропало из нашего существования.

- Дух и смелость пропали. Раньше приходилось крутиться, как только можно, чтобы добраться до добычи. Взять те же полетные маршруты. Я столько взяток раздал портовым чиновникам, что целую эскадру можно было оснастить. А сейчас - залез в сеть, взломал систему и получил все маршруты на блюдечке. Беготни, конечно, стало меньше, но и удовлетворения от работы нет.

- Да, тогда всё было сложней, но и шанс сорвать куш был куда выше, - торговец с грустью улыбнулся. - Требовалось много бегать, узнавать что, где, куда, почем. И все приходилось делать быстро, конкуренты ведь тоже не дремали. Зато и результат был соответствующий. Вон, в двадцать втором я первым доставил груз пресной воды на Линерику. Первым, понимаешь?! У них начался кризис, народ умирал от обезвоживания, и тут появился я со своей командой. В общем, одного этого рейса хватило, чтобы выплатить кредит за корабль. А в двадцать четвертом, помнится, мы без сна и отдыха, срезая все углы, гнали на Румпалу, чтобы отвезти туда пять тысяч кроликов.

- Кроликов? - удивился пират.

- У них был какой-то религиозный праздник, требовались кролики для массового жертвоприношения. Мы, честно признаться, опоздали, прилетев вторыми, но все равно потом несколько месяцев нужды не знали. А теперь регистрируешься, участвуешь в тендере, выигрываешь его и летишь себе, заранее зная сумму, которую заработаешь.

- Да, риска маловато. Еще и страховка эта. Скучаю по временам, когда каждый транспортник был вооружен, как крейсер, и мог дать такого жару! Помню, нацелились мы в Сером поясе на одного ловкача, перевозившего оборудование для шахт, хотели быстро его поджарить и груз забрать. Но не тут-то было! Этот тип неделю водил нас за нос среди астероидов. А когда мы проныру все-таки зажали, оказалось, что за это время его команда сумела распаковать буровые лазеры, установила их на корпусе корабля и настроила нужным образом. Два наших корвета разрезало за пять минут, а остальным пришлось спасаться бегством. Вот это понимаю, люди были! Я через месяц с этим капитаном случайно пересекся в портовом кабаке, и он мне в подробностях рассказал, как нас вокруг пальца обвёл.

- Было весело, - Антонио с грустью посмотрел на потолок. - А сейчас, чтобы установить одну несчастную противометеорную пушку низшего класса, нужно пройти столько комиссий, заполнить столько документов и заплатить столько пошлин, что, в конце концов, решаешь, что лучше обойтись без неё.

В этот момент экран наблюдения продемонстрировал небольшой эксцесс. Юные гении уже заканчивали возиться с дверью, когда грузовой киборг поехал раньше времени, ударив манипулятором одного из техников. Парень завыл, обрушивая тонны ругани на своих товарищей.

- Люди уже не те, - пират скривил лицо при виде картинки на мониторе. - Вон, из-за простой царапины воет. А вот взяли мы как-то смотрительницу маяка, совсем молоденькую девушку. Нам тогда были очень нужны коды контроля трассы, поэтому что только мы с девчонкой не делали: пичкали наркотиками, морили голодом, запирали на целые сутки с раздраженным зурракианцем.

- Ох, не вспоминай про зурракианцев, - Корелли передернуло. - Я их встречал, а потом это море щупалец являлось мне в кошмарах.

- Вот-вот. А девка упорно молчала, только сквернословила, что твой боцман. Но в итоге за дело взялся мой старпом, Громила Пит. Я как раз его имел в виду, когда говорил про вышибание замков из плазменной винтовки. Он настолько любил это дело, что за ним шла целая команда с огнетушителями, чтобы корабль не сжег ненароком. Но я отвлекся. Пит, прихватив целый ящик выпивки, заперся с пленницей в одной каюте. Честно, не знаю, что старпом там делал и как уговаривал, но через неделю девчонка вывалила ему все известные ей коды и была готова, на что угодно.

- И чем история закончилась?

- Да ничего хорошего, - махнул рукой Корсар. - Пока мы девку допрашивали, её начальство сообразило, чем дело пахнет, и сменило коды, так что пришлось нам убегать. А Питу через пару недель при абордаже голову оторвало.

- Печально.

- И не говори, - пират тяжело вздохнул. - Голову-то ему доктор потом пришил, но вот кураж парень потерял. В итоге высадили мы Пита и девку на какой-то захолустной планете, пожелали удачи и улетели. По слухам, они до сих пор вместе живут.

- Да уж, в те времена люди охотней шли на риск, - Антонио с грустью изучил бутылку. Жидкости оставалось на дне, а идти до каюты за второй бутылкой мешало направленное на него дуло плазменной винтовки.

- Согласен. Ловили мы как-то одного торговца, очень шустрый был, от погони всегда уходил. Знали, что дело рискованное, но караулили его у самой зоны перехода. И, похоже, наследили, поскольку едва мы перешли в наступление, за торгашом выскочили полдюжины фрегатов галактического патруля. Слава всем богам, что командир нашего второго рейдера был двинутым и вместо отступления приказал атаковать. Видимо, хотел устроить внушительный таран.

- Вышло?

- Нет, разнесли на полпути. Но зато патрульные сосредоточили на нём огонь из всех орудий, тем самым дав мне возможность улизнуть.

- В те времена риск подстерегал нас на каждом шагу, - торговец ухмыльнулся, вспоминая былое. - Как-то раз я узнал, что на Рикунде-5 у колонистов возникли проблемы с аборигенами. Сразу потратил все свободные деньги, накупив гору охотничьего оружия и всякого армейского старья, и рванул туда.

- И каковы были успехи?

- Оказалось, что Рикунду-5 заселял Орден Стального Пути, и это у туземцев были проблемы с колонистами, а не наоборот. Ошиблись тогда мои осведомители,

- О, да, - пират соболезнующе присвистнул. - "Стальные", по-моему, даже в сортир ездят на танке, причем последней модели.

- Моё старье там высмеяли, - с грустью продолжил Корелли. - Я хотел сторговаться с туземцами, но выяснилось, что жрецы запрещают им пользоваться инопланетными технологиями. Конечно, можно было подождать, пока колонисты не примутся за аборигенов со всем рвением, ведь в таких критических условиях даже самые строгие религиозные запреты отменяются, но для меня время - это деньги. К счастью, прошел слух, что на Каселоне народ решил скинуть правительство, и я рванул туда. Большого дохода, конечно, не получил, но от груза избавился и даже при своих остался.

- Постой, - пират нахмурил брови. - Получается, это из-за твоего грузовоза повстанцы вдруг обрели такую мощь, что сумели свергнуть олигархов, а потом распространили революционные идеи на всю систему?

- Выходит, что так.

- Тогда хочу тебя поблагодарить. Тот год был для меня самым продуктивным. Мы пощипали очень многих толстосумов, пытавшихся удрать. Однажды даже взяли на абордаж яхту, на которой вывозили ценности самые богатые семьи Каселона. Причем три дня за ней следили, опасаясь засады. Нет, ну, где это видано, чтобы скоростная яхта плелась как космическая черепаха?! Но в итоге решили атаковать и обнаружили, что её экипаж дальше ближних спутников не летал. А самое веселое, что, несмотря на большое количество вооружения, пользоваться им никто не умел, и захват прошел чисто. Нагрузились мы тогда так основательно, что многие наши ребята, включая меня, даже решили завязать.

- Но ты все-таки вернулся?

- Ну да. Сначала сменил личность, сделав новые документы, и начал жизнь с чистого листа. Посидел несколько лет на одной планете, потом на другой, а затем понял, что мне скучно, ничего не привлекает, и хочется в старые добрые времена... Ну, и сорвался, на остатки денег купил подходящий корабль, снарядил его, нанял экипаж.

- И получил кучу гениальных юнцов в подчинение и тоскливое дежурство в поисках найденной через сеть добычи?

- Так оно и есть, - капитан пиратов кивнул, убедившись, что киборги его гениальной молодежи закончили очистку склада, после чего взял винтовку на изготовку. - Ну, ладно, мы славно с тобой поговорили, но пора перейти к делу. Где они?

- Ты о чем? - нахмурился Антонио.

- Об огненных камнях с Лангрнака. Я знаю, что ты купил большую партию за четверть цены, а вся эта мишура на складе лишь для отвлечения внимания. Наверняка они лежат в твоем личном сейфе, поэтому либо ты открываешь его сам, либо я вспоминаю практику вышибания замков.

- Не надо ничего вышибать, - недовольно поморщился торговец.

Вскочив с места, Антонио подошел к стоявшему на мостике сейфу и, наложив на замок руки, открыл его. Через пару секунд довольный Корсар уже изучал увесистый контейнер, через крышку которого струился желтый свет.

- Видимо, это ты не страховал. Ну, ладно, как я уже понял, к рискам тебе не привыкать.

- Но их наличие огорчает, - сухо ответил Корелли. - Надеюсь, вы единственная банда в этом районе? Не хотелось бы нарваться еще и на ваших конкурентов, которые будут прижигать мне пятки, пытаясь узнать, где находятся эти камни.

- До самой Лагуны вряд ли кто встретится, а потом уже не наша территория. Впрочем, слухи разносятся быстро, и, думаю, тебе ничего не грозит. Так что на этом попрощаемся и спасибо за приятную беседу. Я неплохо провел время, вспоминая старые времена, - улыбнулся пират и, тряхнув контейнером, весело добавил. - И очень радостно, что некоторые вещи остаются в неизменности.

Антонио мрачным взором проводил Корсара и, пересев на своё место, проследил за тем, как абордажное судно отстыковалось от транспортника и полетело к ближайшей звезде. После потери контакта все системы вернулись в норму, и торговец, наконец, смог облегченно вздохнуть. Немного подождав, Корелли вернулся к сейфу, пошарил внутри рукой и открыл потайное дно. Извлеченный им контейнер превосходил по размерам унесенную пиратом коробку, да и свечение сквозь крышку было сильнее. Изучив содержимое, довольный торговец вернул контейнер на место и, закрыв дверцу сейфа, пробормотал под нос:

- О да, многое остается в неизменности, в том числе и человеческая хитрость. И это хорошо.

Автор: Денис Куприянов