Вторая мировая воина

МИД РФ заявил, что СССР вторгся в Польшу ради «защиты населения».

Сурс

Ещё сурс

Германия и Украина напомнили МИДу РФ о сотрудничестве СССР и нацистской Германии в ответ на заявление России о том, что в сентябре 1939 года Красная армия начала в восточной Польше «операцию по предотвращению геноцида населения». Спор трех МИДов произошел в Twitter после того, как российское дипведомство опубликовало запись:

«17 сентября 1939 года Красная армия начала военную операцию в восточных районах Польши, предотвратив геноцид населения Западной Белоруссии и Западной Украины».

В комментариях к посту МИД Германии написал: «Серьезно?» — и опубликовал карту раздела Польши договора, который был заключен между Германией и СССР уже после вторжения в Польшу и гитлеровских, и советских войск. В комментариях к твиту Германию поддержал и МИД Украины, который опубликовал мем с надписью «Кто договорился с нацистской Германией о разделе Польши? А, кто?»

Следует отметить, что МИД Германии немного ошибся, подписав карту хэштегами «пакт Молотова-Риббентропа» и «пакт Гитлера-Сталина». В действительности это карта из «Договора о дружбе и границе», который был подписан немного позднее — 28 сентября 1939 года, то есть уже после советского вторжения и по итогам разгрома Польши нацистами и СССР. Этот договор зафиксировал сложившуюся на земле ситуацию, в итоге СССР досталось куда меньше территории Польши, чем полагалось по пакту Молотова-Риббентропа. За это Германия отказалась от претензий на Литву, передав ее в сферу влияния СССР.

По дополнительному протоколу СССР и нацистская Германия оговаривали перемещение населения. Германия принимала лиц немецкого происхождения, а СССР — русских, украинцев, белорусов и русинов. СССР отказывался принимать беженцев других национальностей, в основном евреев, и возвращал их обратно в германскую зону оккупации, где большинство из них стали жертвами Холокоста. После нападения Германии на Советский Союз 22 июня 1941 года «Договор о дружбе и границе», как и все остальные советско-германские договоры, утратил свою силу.

1 сентября 1939 года Германия начала вторжение в Польшу, а 17 сентября 1939 года на территорию Польши вторглись советские войска. Именно это вторжение МИД России называет «предотвращением геноцида населения». Фактически же это был раздел Польши между СССР и гитлеровской Германией — уже после начала Второй мировой войны. Военные действия против польской армии СССР начал через 16 дней после начала немецкого вторжения в Польшу.

Министр иностранных дел нацистской Германии Иоахим фон Риббентроп так описывал планы Третьего Рейха в телеграммах ведомству наркома иностранных дел СССР Вячеслава Молотова от 3 сентября 1939 года:

«Мы определенно рассчитываем окончательно разгромить польскую армию в течение нескольких недель. Затем мы будем удерживать под военным контролем ту территорию, которая была определена в Москве как сфера германских интересов. Естественно, однако, что мы будем вынуждены по причинам военного характера продолжать боевые действия против тех польских вооруженных сил, которые будут находиться в тот момент на польской территории, относящейся к сфере русских интересов. Пожалуйста, немедленно обсудите это с Молотовым и выясните, не считает ли Советский Союз желательным, чтобы русские вооруженные силы выступили в соответствующий момент против польских вооруженных сил в районе сферы русских интересов и со своей стороны оккупировали эту территорию. По нашему мнению, это было бы не только облегчением для нас, но также соответствовало бы духу московских соглашений и советским интересам».

Необходимость вторжения в Польшу Советский Союз действительно аргументировал тем, что «единокровные украинцы и белорусы, проживающие на территории Польши, брошенные на произвол судьбы, остались беззащитными». Вину за это СССР возложил на руководство Польши, которая оказалась «несостоятельна как государство» за 10 дней немецкого вторжения. В ноте Вячеслава Молотова, которая была зачитана польскому послу Вацлаву Гржибовскому, говорилось:

«В течение десяти дней военных операций Польша потеряла все свои промышленные районы и культурные центры. Варшава как столица Польши не существует больше. Польское правительство распалось и не проявляет признаков жизни. Это значит, что польское государство и его правительство фактически перестали существовать. Тем самым прекратили свое действие договоры, заключенные между СССР и Польшей. Предоставленная самой себе и оставленная без руководства Польша превратилась в удобное поле для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР. Поэтому, будучи доселе нейтральным, советское правительство не может более нейтрально относиться к этим фактам».

Карта раздела Польши из «Договора о дружбе и границе между СССР и Германией», подписанного 28 сентября 1939 года

PS: На всякий случай приложу фото советско-германского парада в Бресте в честь нерушимой боевой дружбы:

 Исторический журнал, номер 1-2 за 1942 год.

б

Некоторые фрагменты и "Тени в раю" Эриха Марии Ремарк которые показались мне актуальными


– Эдакую слепую любовь к Германии я наблюдал, – сказал я. – В Швейцарии. У
одного еврея, коммерции советника. Я хотел стрельнуть у него денег. Но денег
он мне не дал, зато дал добрый совет – вернуться в Германию. Газеты, мол, врут.
А если кое-что и правда, то это временное явление, совершенно необходимые
строгости. Лес рубят – щепки летят. И потом, сами евреи во многом виноваты. Я
сказал, что сидел в концлагере. И тогда он разъяснил мне, что без причины
людей не сажают и что самый факт моего освобождения – еще одно
доказательство справедливости немцев.


– С немцами, может, и будет покончено, но с нацистами – никогда. Нацисты не с
Марса свалились, и они не изнасиловали Германию. Так могут думать только те,
кто покинул страну в тридцать третьем. А я еще прожил в ней несколько лет. И
слышал рев по радио, густой кровожадный рык на их сборищах. То была уже не
партия нацистов, то была сама Германия.

Я ведь тоже принадлежу к ним, подумал я, к этой шайке убийц; это мой народ - несмотря на все утешения, какие я придумываю себе при свете дня, несмотря на то, что эти разбойники преследовали меня, гнали, лишили гражданства. Все равно я родился среди них; глупо воображать, будто мой верный, честный, ни в чем не повинный народ подчинили себе легионы с Марса. Легионы эти выросли в гуще самих немцев; они прошли выучку на казарменных плацах у своих изрыгавших команды начальников и на митингах у неистовых демагогов, и вот их охватила давняя, обожествляемая всеми гимназическими учителями Furor teutonicus; она расцвела на почве, унавоженной рабами послушания, обожателями военных мундиров и носителями скотских инстинктов, с той лишь оговоркой, что ни одна скотина не способна на такое скотство. Нет, это не было единичным явлением. В еженедельной кинохронике мы видели не забитый и негодующий народ, поневоле повинующийся приказам, а обезумевшие морды с разинутыми ртами; мы видели варваров, которые с ликованием сбросили с себя тонкий покров цивилизации и валялись сейчас в собственных кровавых нечистотах. Furor teutonicus! Священные слова для моего бородатого и очкастого гимназического учителя.

Бетти никак не могла понять, почему немцы не капитулируют. Кан утверждал, что мало-помалу она начала относиться к этому факту, как к личному оскорблению. Многие эмигранты разделяли чувства Бетти, особенно те, которые еще верили, что Германию кто-то совратил. И эти люди также не могли уразуметь, почему немецкое государство не прекращает сопротивления. Они даже согласны были признать невиновность простого человека, зажатого в тисках послушания и долга. Никто не понимал, однако, почему сражался генералитет, который не мог не сознавать безнадежность ситуации. Давно известно, что генералитет, ведущий заведомо проигранную войну, превращается из кучки сомнительных героев в шайку убийц; вот почему эмигранты с отвращением и возмущением взирали на Германию, где из-за трусости, страха и лжегероизма уже произошла эта метаморфоза. Покушение на Гитлера только еще больше подчеркнуло все это: горстке храбрецов противостояло подавляющее большинство себялюбивых и кровожадных генералов, пытавшихся спаслись от позора повторением нацистского лозунга: "Сражаться до последней капли крови", - лозунга, который им самим ничем не грозил.

Я вновь и вновь растолковывал ему, что все происшедшее в Германии было подготовлено и совершено не какими-то существами, спустившимися с Луны или с другой планеты и изнасиловавшими страну, - нет, это были добропорядочные немцы, наверняка считавшие себя достойными представителями германской нации. Я втолковывал ему, что смешно предполагать, будто все генералы Германии были настолько слепы и глухи, что ничего не знали о каждодневно совершавшихся пытках и убийствах. Я объяснял ему, что самые крупные промышленные концерны страны заключали соглашения с концентрационными лагерями на поставку дешевой рабочей силы, то есть попросту рабов, которые работали до потери трудоспособности, а затем их прах вместе с дымом вылетал из труб крематориев. Холт побледнел. - Не может этого быть! - Еще как может! Огромное количество известнейших фирм наживается на этих несчастных истерзанных рабах. Эти фирмы даже построили филиалы своих заводов близ концентрационных лагерей, чтобы сэкономить на транспорте. Раз это полезно немецкому народу, значит, справедливо - вот их принцип. - Такое нельзя показывать в фильме! - сказал Холт в отчаянии. - Никто этому не поверит! - Несмотря на то, что ваша страна ведет войну с Германией? - Да. Человеческая психология интернациональна. Такой фильм был бы расценен как фильм самого низкого пошиба, лживый и жестокий. В четырнадцатом году еще было можно делать фильмы о зверствах немцев в отношении женщин и детей в Бельгии. А сейчас - нет. - В четырнадцатом году это была неправда, но фильмы снимались. Теперь же это правда, но ставить такие фильмы нельзя, потому что никто этому не поверит?