«But I`m a creep...»
Если построить кривую рейтинга его проектов, она будет похожа на электрокардиограмму. Джеймс МакЭвой — пожалуй, самый непредсказуемый актер Голливуда в своем лихорадочном выборе ролей. Интересно, что почти всегда, каким бы неудачным не оказался сам фильм (если такое случается), к голубоглазому красавчику с окраины рабочего квартала Глазго претензий ни у зрителей, ни у критиков не возникает. МакЭвой, должно быть, родился под счастливой звездой.
Его профессиональному творческому метанию вполне соответствует и история превращения простого шотландского парня в сверхновую звезду Голливуда. Устав от собственных штатных секс-символов с грудой мышц и смазливыми «мечта фэшн-фотографа» лицами, Америка с распахнутыми объятиями принимает красавчика иного сорта — с бледной кожей и веснушками на носу.
Однако в юности будущее открытие американской фабрики грез вовсе не бредило такими высотами. Джеймс учился в воскресной школе и если о чем и думал всерьез, так это о карьере священника. Страшно представить, сколько юных шотландских девушек потеряли бы покой, появись преподобный Джеймс МакЭвой на очередной мессе. Но благодаря шотландцу же, режиссеру Дэвиду Хэйману, который однажды пришел поговорить о кино со студентами той самой школы, женщины всего мира могут вздыхать и пускать слюнки на обаятельного актера. Как говорится, рыбак рыбака…
С барского плеча Хэйман отдал тогда еще ни разу не актеру МакЭвою роль второго плана в фильме «Соседняя комната», ну а дальше пошло как по накатанной. Переменчивый в своих желаниях МакЭвой уже успел распрощаться с очередной мечтой — о военно-морском флоте. Так, с корабля на бал, он попал в кинобизнес, став звездой как бы случайно, играючи, на деле же прорабатывая каждую свою партию на совесть. Среди его ранних проектов числились, например, «Золотая молодежь», снятая по роману Ивлина Во под режиссурой не кого-нибудь, а самого Стивена Фрая, успешные сериалы «Дети Дюны» (Children of Dune) и «Бесстыдники» (Shameless).
Так семимильными скачками МакЭвой допрыгался до инвалидного кресла. Одной из первых значимых ролей на большом экране стала партия инвалида и отвязного бунтаря Рори О`Ши в британской драме Дэмиана О`Доннелла «Внутри себя я танцую». Никакой пафосной душной морали, никаких циничных манипуляций со зрительскими эмоциями, никаких стратегий по выжиманию слезы из киномана.
Рори — весельчак и задира, сыплющий колкими фразами и готовый в любой момент пуститься во все тяжкие (ну, и по ходу тумаков огрести), по воле судьбы прикованный к инвалидному креслу. О`Ши был бы каким-нибудь безобидным хулиганьем с окраины провинциального британского городка, если бы не его недуг. Он обезоруживает своей обаятельной нагловатой улыбкой и, как сильный свежий ветер, сбивает с ног любого, кто осмелится испытать к нему жалость. Он лучше многих физически полноценных людей знает жизнь и умеет ее ценить.
Блестящее актерское трио — Джеймс МакЭвой, Стивен Робертсон и Ромола Гарай — задолго до появления всеми обожаемого «1+1» не просто создало на экране саму жизнь, а вдохнуло в нее свою собственную молодость, свободу и смелость. Прежде мало чем примечательный Джеймс МакЭвой сыграл настолько энергично и душевно, но притом тонко и уважительно, что мигом попал в десятку. Этот шотландский парень, который будто всю жизнь в инвалидном кресле с мышечной дистрофией прокатался, попал на перо к критикам и на заметку к фильммейкерам по обе стороны океана.
Так началось победное шествие Джеймса по кинематографу, щедро сдобренное беззаветной фанатской любовью и похвалой от всех представителей киноистеблишмента. В дальнейшем, что бы он ни делал, он показывал лучшее и, пожалуй, уникальное своей свойство — умение органично и живо адаптироваться под стандарты жанра и запросы аудитории.
Хотите мистического доброго фавна для «Хроник Нарнии» — получите мистера Тумнуса. Нужен простоватый, но благородный и мужественный, вызывающий восхищение паренек с окраины — вот вам Робби Тернер из «Искупления». Необходим лопух и избалованный эгоист, но добрый и безобидный доктор для «Последнего короля Шотландии» — представляем вашему вниманию Николаса Гарригана.
Среди литературной интеллигенции в Англии XIX столетия он тоже свой в доску («Превращаясь в Джейн»). Ему идут фрак, цилиндр и старомодное жабо ровно так же, как узкие джинсы и майка. Умение прочувствовать особенности жанра позволило актеру и в бальных залах вальсировать, и пушкой махать, выписывая головокружительные кульбиты на крыше несущегося на всех порах поезда — в адском замесе на супергеройское действо под руководством Тимура Бекмамбетова, фильме «Особо опасен».
Вообще, с «Опасным» получилась занятная история. Продюсеры пришли к МакЭвою как с покаянием. Мол, хотели мы на эту роль сурового мужика, который будет голыми руками кинжалы гнуть и огонь заглатывать, а-ля Шварценнегер-Стэйтем-Сталлоне, но просчитались, ведь нужен-то слабовольный рохля и размазня, сумевший в итоге собрать себя из той лужицы унижения, в которую сам же и растекся. Впечатленный такими «комплиментами», МакЭвойсогласился на участие в проекте, который снимался в США под руководством русского режиссера, с американо-британо-русским кастом, да еще и по комиксу шотландца Марка Миллара. Ничего хорошего этот ядерный микс не сулил, но Джеймс рискнул, преследуя одну цель — отделаться от образа славного парня, последнего английского джентльмена.
Действительно, «юношу бледного со взором горящим» МакЭвой играл с завидной частотой, то в компании с дерзкой и острой на язык Кирой Найтли, то в дуэте с застенчивой и робкой Энн Хэтэуэй. Исторические байопики и костюмированные драмы стали его визитной карточкой — от внушительной и мощной картины «Заговорщица» до вольной и местами надуманной интерпретации последних дней Льва Толстого «Последнее воскресенье». Его приметил самДжо Райт, а критики увидели в нем чуть ли не нового мистера Дарси, проча актеру успехКолина Ферта или Хью Гранта.
Но мятежного МакЭвоя продолжало творчески лихорадить. По собственному заверению, ему надоело без конца отстаивать честь дам, попавших в беду. Он, безусловно, был благодарен судьбе за то, что та направила в его руки сценарии «Искупления» и «Заговорщицы», которые он в своем личном первенстве поставил на вершину пьедестала. Но актеру хотелось сыграть отвратительного мерзавца, дефективную личность, полную внутренних психозов и черных пятен — испытать себя и покорить новый рубеж. «Посмотрите на моего героя в “Последнем короле Шотландии”. Он был прекрасным врачом, но при этом эгоистом и отъявленным подлецом. Он больше заботился о собственной жажде приключений, нежели о своей миссии. Он навлек беду и разрушил несколько судеб. И все равно он понравился зрителям».
Только совсем недавно Джеймсу представился шанс положить начало совершенно новым образам в своей карьере. Сначала ему выпадает роль зацикленного на себе детектива Макса Левински с не в меру раздутым эго в картине «Добро пожаловать в капкан». Потом следует партия Саймона Ньютона — жалкого типа с игровой зависимостью и привычкой распускать руки в ленте Дэнни Бойла «Транс». Но оба эти персонажа, как ни крути, не были столь уж мерзкими.
По-настоящему отыграться МакЭвою удалось лишь в фильме «Грязь», поставленному по роману Ирвина Уэлша. И уж он оттянулся, нечего сказать. Джеймс сыграл продажного, алчного, психически неуравновешенного ублюдка-полицейского, в одной своей личности совместившего, как в ящике Пандоры, все семь смертных грехов. Брюс Робертсон настолько бескомпромиссно отвратителен и до тошноты мерзок, что дальше уже некуда. Этот персонаж — мутный бриллиант в череде уже знакомых зрителю асоциальных элементов: Октавов Паранго, Марков Рентонов и Джорданов Белфортов. Последний, к слову, даже рядом с героем МакЭвоя не валялся со своими пошлыми чудачествами и смешными наркоприходами. Он все равно выглядит как безобидный школьник рядом с фундаментальным дядечкой-профессором, знающим толк в саморазложении и падении на самое дно — в грязь.
И Джеймс играет этого насквозь прогнившего подонка с таким остервенением, отдачей и лихим разухабистым тщанием, смачно показывая с экрана фак, что остается только руками развести: где он такого нахватался? Хотя, если поразмыслить, ничего неожиданного в том, что хороший парень МакЭвой справился со столь сложной, злобно сатирической, дерзкой и откровенно отталкивающей ролью, нет. Все это уже проскальзывало в предыдущих его образах, хоть и совсем с другим зарядом. Возьмите рожки того самого фавна из «Хроник Нарнии», добавьте нахальную улыбочку Рори О`Ши, растянутую здесь в звериную гримасу, эгоизм и беспечность доктора Гарригана, самовлюбленность Макса Левински, приплюсуйте для полноты образа колоритную рыжую бороду самого Джеймса и помножьте все это на минус — получится Робово всей красе.
Впрочем, удивить талантом такого разительного перевоплощения МакЭвой смог не только зрителей, но и создателей картины. До первого съемочного дня ни режиссер Джон С. Бейрд, ни сам Уэлш не могли поверить, что актеру удастся этот образ сполна. Он настолько искренне купается в скотстве своего персонажа в окружении свиных рыл, бестолковых друзей и продажных жен, настолько гадко преисполняется жалостью к себе, настолько вульгарно и беззастенчиво пускается в отрыв, ступая по головам, что поражаешься, как этот же самый МакЭвой попал в образ рыцаря без страха и упрека со своей очаровательной улыбкой и уютным шотландским акцентом.
Он играет с особым удовольствием, понимая, что такие партии выпадают раз на миллион. Более того, роль ему действительно по душе. И как никогда актуально звучит саундтреком к этой метаморфозе песня “Creep” группы Radiohead. «But I`m a creep, I`m a weirdo…». Наконец, МакЭвой дождался своего «creep» — и смех и грех, правда же?
Как бы там ни было, актер уверяет, что готов рано или поздно проснуться забытым. Лукавит, конечно. Иначе зачем бы ему подогревать интерес к своей персоне, снимаясь в кассово успешной «франшизеИкс»? Однако не стоит забывать, что этот год также готовит для нас совершенно особенную осеннюю премьеру с МакЭвоем в главной роли — «Исчезновение Элеонор Ригби: Она».
А пока Джеймс МакЭвой в свои 35 лет готов к любым экспериментам. Готов играть, одинаково талантливо и ненатужно изображая неловкую застенчивость и элегантную аристократичность, сказочную эфемерность и фантастическую крутость, задиристую шкодливость и циничную похабщину. Возможно, в этом сумасбродном метании и искренности, а также в труде, которого на экране не заметишь, как раз и кроется краеугольный камень его успеха.
