осада

И почему они позволяют шотландцам первыми забираться по лестнице?..

Про англичанина, половину испанца и осаду или короткая и поучительная история о самомнении.

Здесь мы можем увидеть памятную медаль о славной осаде города Картахены де Индиас в 1741 году в ходе войны за ухо Дженкинса. На ней британский адмирал Эдвард Вернон принимает капитуляцию испанского коменданта. Надпись гласит "Гордость Испании унижена. Вернон".

Но обо всем по порядку.

В 1739 году разразилась очередная война в бурном XVIII веке между Британией и Испанией. Основной причиной войны стал отзыв прав на асьенто (предоставлявшееся испанской монархией частным лицам и компаниям с 1543 по 1834 гг. монопольное право на ввоз в испанские колонии рабов-негров из Африки) у Великобритании (из-за широко применяемой ею контрабандной торговли) и передача его Франции. И да, сама война в испанской истории носит название "война за асьенто" (Guerra del Asiento). А формальным поводом стал конфликт между капитаном Роберто Дженкинсом и испанским офицером, в котором и отрезали ухо капитану.

И вот 13 марта 1741 года адмирал Эдвард Вернон с эскадрой в составе 29 линейных кораблей (8 — 80-пушечных, 5 — 70-пушечных, 14 — 60-пушечных и 2 — 50-пушечных), 11 более мелких судов, 9 брандеров и мортирных лодок и сотни транспортов, на которые был посажен корпус войск, численностью 12 тысяч человек (из них 2700 американских колонистов под командованием Лоуренса Вашингтона, сводного барата Джорода Вашингтона), под командованием бригадного генерала Уинтворта подошел к городу Картахена де Индиас.

К моменту начала осады город представлял собой крупный центр испанской торговли с населением 10 000 человек и был сильно укреплен. Форт Сен-Луи имел 82 пушки и 3 мортиры, около него были сооружены 3 батареи на 8, 15 и 4 орудия; фашинная батарея Барадера была вооружена 15 орудиями и подкреплена дополнительной батареей; форт Сен-Иосиф имел 21 орудие; форты Кастильо-Гранде и Манчинилла — 59 и 12 пушек, а за ними возвышался форт Святого Лазаря с 13 орудиями, доминирующий над городом, но имевший по соседству возвышенность, с которой его могли легко обстрелять. Сам город имел около 300 орудий. Его гарнизон состоял из 1100 испанских солдат, помимо значительного количества негров и индейцев.

Адмирал Вернон был уверен в успехе - еще в 1739 году он похвалялся, что с шестью кораблями он возьмет Портобело и выполнил это обещание - и даже заказал заранее медали в честь победы (см. начало).

Но город имел дополнительно нечто большее, чем просто армию. Он имел нужного человека. Вернее, что и иронично, половину человека.

Комендантом Картахены де Индиас был Блас де Лесо-и-Олаварриета, который за свою 39-летнюю военную карьеру не только приобрел опыт, но и потерял ногу, руку и глаз, за что и получил прозвища «Patapalo» («Деревянная нога») и «Mediohombre» (Получеловек). Свои раны он считал лучшими медалями и отказывался носить повязку на глаз.

А теперь и о осаде.

19 марта десант с кораблей атаковал с тыла батарею Барадера, заклепал орудия и сжег её постройки. Это сильно облегчило постройку осадных батарей напротив форта Сен-Луи, и 23 марта англичане повели против него атаку одновременно с суши и с моря. Вследствие узости входа только 6 кораблей могли принять действительное участие в атаке. В ночь на 25 марта форт Сен-Луи был взят (взятие форта стоило британской армии 120 убитыми и ранеными, кроме того 250 умерли от жёлтой лихорадки и малярии, и 600 заболело). Корабельный десант под началом капитана Ноульса, высаженных у Барадеры для отвлечения внимания испанцев, видя смятение у противника вследствие падения форта, по собственной инициативе двинулся на шлюпках для захвата бона, где испанцы уже принялись за уничтожение своих кораблей. Ноульсу удалось овладеть одним из кораблей, а также фортом Сен-Иосиф. Теперь английский флот мог войти на рейд. Вернон, полагая, что победа теперь лишь вопрос времени, направил письмо в Англию, где извещал о победе.

Когда англичане подошли ко входу во внутреннею гавань, испанцы оставили форт Кастильо-Гранде и взорвали форт Манчинилла. Несмотря на значительные потери, британское командование считало, что всё шло прекрасно, но в этот момент снова возникли разногласия между Верноном и Уитвортом. Теперь был прав последний. У него от болезней умерло 500 человек и 1500 были лежачими больными. Происходило это от недостатка хорошей воды и свежей пищи, в чём ему мог помочь Вернон, который на малых судах мог организовать регулярный подвоз воды и организовать ловлю черепах, водившихся в том месте в изобилии, что Вернон и делал, но только для своих команд, отказав в помощи Уитворту и его людям.

5 апреля Вернон перевез на Тиерра-Бомба отряд в 1500 человек для атаки форта на холме Святого Лазаря, а затем туда были перевезены и остальные войска. Военный совет решил, что для атаки форта необходимо соорудить батарею и попросил Вернона выделить один линейный корабль и несколько мелких судов для поддержки операции сухопутных войск. Вернон заявил, что он считает постройку батареи пустой тратой времени, не дал кораблей, считая что Уитворт может обойтись и без них и требовал немедленной атаки. Вследствие этого войска 9 апреля штурмовали форт, но были отбиты с тяжёлыми потерями (600 убитых). 11 апреля военный совет на суше решил, что без поддержки флота и морского десанта здесь ничего сделать нельзя, но Вернон вновь оказался глух к требованиям. Тогда военный совет решил требовать от адмирала посадки войск на суда и возвращения (в сухопутных войсках Уэнтворта из 6500 оставшихся боеспособными были 3200).

14 апреля состоялся общий совет на флагманском корабле, на котором Вернон решительно отказал в десанте и было принято решение о посадке войск на корабли. 15 апреля посадка началась, на берегу осталось всего 3569 человек. Вернон, чувствуя, что ответственность за неудачу лежит на нём, сделал 16 апреля попытку овладеть городом. Для этого он превратил захваченный испанский корабль в плавучую батарею, укрепил борта землей и песком, подвел её как можно ближе к городу и приказал произвести непрерывную бомбардировку в течение 7 часов. Но из этой затеи ничего не вышло. Батарея была так сильно повреждена испанским огнём, что была вынуждена выброситься на мель.

Весть о поражении заставила правительство тогдашнего премьер-министра Роберта Уолпола уйти в отставку.

Поражение под Картахеной предопределило в целом неудачные для англичан итоги войны, планы экспансии Британской империи на Южноамериканском континенте оказались сорваны. Известный британский историк и философ Арнольд Тойнби сказал по этому поводу «Картахена — это причина, почему Южная Америка не говорит по-английски»

Блас де Лесо-и-Олаварриета, став героем при жизни, умер через четыре месяца после осады от сыпного тифа. Месторасположение его могилы неизвестно. А в Картахене ему установлен памятник, на постаменте которого можно увидеть медали, отчеканенные по распоряжению адмирала Вернона.

The last fight

Пришлось отдать....

Осажденные стреляют из ручницы....

Кандия пала | Двадцать один год превозмоганий

«Это XVII век, дикое и мрачное прошлое, время, в котором человечество борется за выживание в мире, расколотом буржуазными революциями и религиозными войнами.

Почти все солдаты, способные держать оружие, во главе с Франческо Морозини и комендантом Гримальди держали оборону Кандии. Треклятые французы, мальтийцы, даже солдаты Папы дрогнули и удрали в самый нужный час!

Последний штурм османских демонов едва не опрокинул оборону столицы, но вовремя подорванные мины сломили дух захватчиков и вынудили тех отступить. Их подкопы и туннели рушатся от мощи взрыва. Их засыпает землей, а траншеи заливает дождевой водой. Султановы псы скулят, взывают к своему владыке и лают на своем нечеловеческом языке, браня защитников крепости.

Кандия выстояла, но конца этой осаде не видно…»

Примерно так я бы описал типичный день в Кандии в период с 1648 по 1669 год.

Обложка от автора.

Действительно: оборона Кандии настолько впечатлила историка Кристофера Даффи, что тот сравнил ее по эпичности с осадой Остенде в начале того же века и оценил как «подвиг и академию “войны крепостей” для нового поколения инженеров». Лорд Байрон так и вовсе воспел Кандию, как достойную “соперницу Трои”.

Эту осаду любят преподносить в рунетике как “самую длинную в военной истории”. При этом мало кто вспоминает о марокканской Сеуте, терпевшей от испанцев 33 года. Но еще реже Кандию упоминают в контексте Критской войны (1645-1669 гг.). Не надо так.

Толчком к такому масштабному событию, как это часто бывает, стала чья-то беда с головой и охочие до приключений задницы. Из-за глупого недоразумения город-крепость Кандия на 21 год погрузилась в пучину Хаоса. Дети, родившиеся незадолго или в первые годы осады, росли в атмосфере вечной войны. Под ее конец они были боеспособными мужами, защищавшими отчий дом. Потерявший прежнюю силу и важность, изрядно побитый венецианский лев продавал каждую христианскую жизнь по оверпрайсу. За столь желанную победу османы сложили головы полмиллиона своих солдат. Для сравнения: общие потери в Верденской мясорубке 1916 года оцениваются в миллион жертв.

Битва за Кандию велась на море, на земле и даже под землей. Задолго до Первой мировой под стенами Кандии развернулась настоящая позиционная война: с траншеями, подкопами, биологическим оружием и бесконечным огнем артиллерии.

Ка(н)дианские защитники.

Не могу не отметить созвучность и схожесть с историей агонирующей Кадии из одной известной настолки. Создается впечатление, будто каждый из Богов Хаоса приложил свою руку в обоих случаях.

Первый из них, Ткач Судеб, начал как всегда издалека, скрупулезно расставляя фигуры на доске.

До начала нашей истории венецианцы и османы сто лет выясняли отношения, пока в 1570 году не пал Кипр. Республике не помог даже союз со Священной Лигой. А уж со смертью папы Пия V Лига и вовсе распалась. Венеция же осталась сам-на-сам с обозленными османами. Ей пришлось пойти на мировую и всячески лобызать перед Высокой Портой. Казалось бы, на этом все могло и закончиться.

Но у Архитектора Судеб извращенное чувство юмора. Он решил, что будет забавней, если спустя семьдесят лет шаткого мира с середины Средиземного моря донесется громогласное “DEUS VULT! DEUS VULT!”

На сцену ворвались рыцари мальтийского ордена. За пять веков своего существования они превратились из госпитальеров-гуманистов в пиратов-отморозков, скучавших по славным денькам, когда поутру пахло жареными мусульманами. Осенью 1644 года шесть мальтийских галер совершили роковое нападение на богатый османский конвой, следовавший в Александрию. В лучших пиратских традициях они принялись пропивать награбленное на ближайшем острове, коим и оказался Крит.

Несколько недель они кутили, портили местных и захваченных в плен женщин, продавали пленников и пополняли запасы. Веселье продолжалось, пока венецианцы не прознали, кто же был среди пленников, и не попросили добропорядочных рыцарей свалить на йух с острова.

Беда была вот в чем: Османской империей на тот момент правил Ибрагим I, с безобидными прозвищем “Безумный”. Была у него жена, Хатидже Турхан (урожденная украинка Надя с Подолья) и сынок Мехмед. Ибрагим мальчонку очень любил. В отличие от других отцов, он учил своего сына плавать в дворцовом фонтане и чуть было не утопил его во время очередного приступа бешенства. Перепуганная Хатидже вместе с мальчиком отправилась в Египет, пока не попала в лапы мальтийцев.

Поначалу Ибрагим был не в восторге. Лишь милостью Пророка удалось убедить султана не вырезать всех христиан в империи. Но кто-то должен был заплатить. Узнав, что его наложница и наследник находятся в плену мальтийцев на венецианском острове, Ибрагим здраво рассудил... что виноваты как раз-таки венецианцы, раз позволили горе-рыцарям нападать на османские корабли.

Второй Бог Хаоса, Властелин Удовольствий, так и нашептывал(а) Ибрагиму, что Крит — это лакомый кусочек. Стоит только протянуть руку и…

Султан быстро увидел возможность: casus belli подали на блюдечке с голубой каемочкой. Целый год в империи шли военные приготовления, о которых прознали венецианцы. За это время они успешно сопроводили Хатидже и малыша Мехмеда до Стамбула, а потому думали, что целью османов была Мальта, как рассадник пиратской заразы. Но вместо этого корабли Порты внезапно повернули на Крит. Венецианцы от неожиданности такого поворота завалили лица и поняли, что дело дрянь. На выручку богатейшей колонии отправили пару галеасов, 25 боевых галер, около 3 тысяч бойцов, порох, свинец, 100 тысяч дукатов и напутствие в духе “подмоги нет, но вы держитесь”.

Командовать парадом поставили коменданта Гримальди и капитана-генерала моря Франческо Морозини. Флотом венецианцев командовал Лазаро Мочениго.

Помимо них были еще и командиры союзников, но история Кандии неотделима от личности синьора Морозини. Он воевал до последнего, проклиная поджавших хвост европейцев. Но именно по его приказу крепость капитулирует. “Предатель”, “трус”, — подумаете вы? Не спешите с выводами.

Франческо родился с серебряной ложкой во рту, ведь происходил из древнего и почитаемого рода. Так что на флот он попал “по блату”, но был при этом солдатом до мозга костей. Его женой была армия, а Республика — второй матерью. Довершает его образ моя любимая цитата: “Он всегда одевался в красное с головы до ног и никогда не выходил в бой без своей кошки рядом с ним”. Подписчики китикета должны одобрить.

23 июня 1645 года критская земля взвыла под сапогами семидесятитысячной османской армии во главе с визирем Силахдаром Юсуф-пашой. Третий, Кровавый Бог, смаковал предстоящую жатву черепов.

Перво-наперво османы вторглись в залив Ханья и осадили остров Фодоропуло. Свои войска они разделили на две части — по одной на оба островных форта. С первого, Турпулу, отлично просматривалось море. Венецианцы хоть и не ожидали атаки османов, но вовремя заметили вражеские корабли и сдали опорный пункт без боя. Они надеялись, что им будет проще обороняться во втором форте — Сан-Тодеро, обращенном к критскому городу Канея.

Последние мгновения защитников Сан-Тодеро.

Подошедшие корабли османов обстреливали венецианские укрепления целые сутки с двух сторон и практически в упор, пока не увидели поднятые белые флаги. Опьяненные легкой победой, захватчики вломились в форт, убивая всех подряд. Гордый собой Юсуф-паша лично повел войска и уже потирал ручонки, предвкушая успех всей компании. Но зрелищный фейерверк со взмывшими в воздух тушками захватчиков быстро дал понять, что с этими венецианцами что-то не то. Осознавая свою скорую погибель, командир гарнизона, Бьяджо Джулиани, вместе с последними защитниками подорвал запасы пороха, чего никто не ожидал. Турецкий историк Наиме про это писал что-то в духе: “нечестно”, “шайтаны” и прочее.

Создав плацдарм для вторжения на Крит, османы атаковали Канею. В городской гавани находилось 27 галер, которые были захвачены за два дня. Гарнизон из чуть более тысячи солдат отбивался от превосходящих сил противника 54 дня. Даже когда 6 августа османы подкопались с левой стороны бастиона и заложили больше 150 бочек с порохом — стены рухнули, но оборона длилась почти две недели. За это время поголовье османов сократилось на 40 тысяч бойцов.

Растратив весь порох, 19 августа венецианцы захотели покинуть город, чему османы не стали препятствовать. Юсуф-паша даже вызвался сопроводить капитулировавших на трех галерах к столице острова, где венецианцы собирались перегруппироваться. Заодно визирь собирался посмотреть, с каким зверем ему предстоит иметь дело. Ведь Кандия в те годы считалась неприступной.

Схема укреплений Кандии.

Нетерпеливый читатель наверняка хочет узнать, чем же так крута эта крепость, что ее пришлось осаждать больше двух десятков лет?

Загибайте пальцы:

1. Кандия располагалась в безопасной гавани, не имея вокруг достаточных высот, с которых можно было бы легко обстреливать город.

2. Крепости Крита в середине XVI века были модернизированы по последнему слову итальянской инженерной мысли.

3. С суши город был защищен высокой стеной с семью пятиугольными бастионами и шестью куртинами (валами) между ними. Каждый бастион имел отступные фланки и дополнительные укрепления — демилюны и равелины, расположенные по системе Пагана.

4. Пробившегося внутрь врага ждали бы кавальеры — малые бастионы, прикрытые стенами главного бастиона. С них можно было палить по ничего не подозревающим османам.

5. Со стороны моря стены были построены ломаной, кремальерной линией, специально для защиты от огня корабельных пушек.

6. Не забываем про огромные рвы по периметру стен.

7. В распоряжении защитников было от 8 до 10 тысяч человек и около 400 орудий. Это не так много, но этого оказалось достаточно, чтобы сдерживать многотысячное войско османов так долго.

На протяжении Кандийской войны европейцы били себя в грудь и обещали помочь венецианцам, но надолго их не хватало. К чести мальтийцев, они одни из первых пришли на подмогу. И хоть на море венецианцы еще худо-бедно справлялись, но вот основной османский контингент так и не смогли прогнать с острова.

Вылазка обороняющихся.

Юсуф-паша оставил мощный гарнизон на Крите и в ноябре отправился в Стамбул, на зимовку. Он ожидал, что дома его встретят как героя. Но вместо этого на родине вокруг него плели заговоры. Закончилось это казнью визиря в конце января 1646 года по приказу Ибрагима I. Забавно, что сам султан буквально за полгода окончательно выбесил своими приступами бешенства всех: имамов, янычар, членов диванов и своих наложниц. Даже собственная мать готова была придушить этого шайтана. Собственно, 17 августа Ибрагима действительно задушили.

Весь 1646 год в Османской империи и в Венеции творилось черти что: султаны и дожи менялись один за другим. У обеих сторон были проблемы с поставками продовольствия и подкреплений. Европа сошла с дистанции, так как сама все никак не могла закончить Тридцатилетку. Снова оставшись в одиночестве, венецианцы ради пополнения казны не чурались распродавать титулы и земли.

Зимой 1646-1647 гг. Крит пострадал от последнего оставшегося бога Хаоса — Господина Мора. Страшная чума косила всех. Мирного населения погибло более 100 тысяч человек. Воспользовавшись ситуацией, османы подмяли под себя всю область Ханья и город Ретимнона. К 1648 году был оккупирован практически весь остров, за исключением Кандии. Османы подошли вплотную к столице и наконец-то взяли ее в осаду.

В начале мая 1648 года они установили пушки на горе Сан-Лючии, чтобы вести огонь по бастионам Иисуса и Сан Мари. А в середине мая напротив форта Сан-Димитр была прокопана траншея, с левого фланга которой установили 6 орудий. Акведук, питавший Кандию пресной водой, был захвачен одним из османских командиров. Вся земля перед городом была изрезана траншеями, ведущими под стены и продолжающимися подземными минными галереями. На какое-то время были захвачены укрепления Сан Мари и Мочениго, но после успешной защиты форта Святого Димитра венецианцы отвоевали свои бастионы.

Схемы, детализирующие османские траншеи, шахты и венецианские контр-подкопы в Кандии.

И вот подобное перетягивание каната продолжалось до 1655 года по всем фронтам. Уверен, что осажденные жили по принципу: «Что нас не убивает — делает только злее». В рейде погибло 100 человек? В ответ убьем 1000 османов! Под землей то и дело взрываются мины и обваливаются туннели? Затравим их дымом и добьем в рукопашной!

Защитники страдали от голода, жары и холода. Многие солдаты валились с ног и им не хватало сил на выстрел. Гражданское население терпело так же, если не хуже. На фронтах ситуация не менялась из года в год.

Настоящие подвижки начались в 1666 году. На выручку Кандии прибыл Маркиз Да Вилла с 8295 пехотинцами и 1008 кавалеристами. За 40 дней были частично восстановлены бастионы и построены контр-минные галереи. Османы тем временем знатно окопались: расширили сеть траншей и туннелей, насыпали земляных валов и настроили укрепленных лагерей вокруг города.

22 мая 1666 года начался последний этап осады.

За лето османы выкопали сотню новых траншей, сообщающихся между собой и укрепленных редутами. Венецианцы понемногу отступали, но в сентябре погода встала на их сторону. Проливные дожди залили и превратили траншеи в непроходимые болота. Османам пришлось отложить штурм до весны.

К зиме они потеряли 20 тысяч человек, взорвали 212 мин и 18 фугасов. Венецианцы отбили 32 штурма, потеряв 7 тысяч солдат и 2 тысячи женщин и детей. В ответ же взорвали 369 мин и 19 фугасов; гарнизон произвёл 16 вылазок на открытой местности. 18 раз защитники крепости и османы сталкивались во время минных и контр-минных подкопов.

К несчастью, город пал из-за предательства. По совету Андреа Бародзи османы сконцентрировали огонь на бастионы святого Андрея и Сабионера. Те были повреждены больше остальных и оказывали слабый отпор.

Даже когда в бастионе Сабионера образовались крупные бреши, османы не спешили. Зажатые в угол венецианцы дрались как свирепые звери. Но любого зверя можно заморить голодом.

Кандия во время осады.

Прибывшие французы теряли гораздо больше солдат, чем венецианцы. Болезни, голод, вечные обстрелы и подземная война им не импонировали. А потеряв в бою герцога Франсуа де Бофора и 900-тонный военный корабль Thérèse, французы поняли, что им и дома хорошо. Из-за этого Морозини разругался с герцогом Ноайлем. В который раз венецианцев бросили на произвол судьбы.

От отчаяния Гримальди предлагал взорвать Кандию, но другие командиры ему возразили. 3 сентября венецианцы открыли свой последний огонь по нападавшим. Вскоре все снаряды закончились. Над Кандией поднялись белые флаги. Гарнизон из оставшихся 4-х тысяч солдат капитулировал.

Годы кошмара для обеих сторон закончились. Османы позволили венецианцам собрать свои нехитрые пожитки и покинуть Крит.

Зачем это все было нужно? Ведь венецианцы на защиту Кандии потратили чудовищную сумму в 4 253 000 дукатов. По моим грубым подсчетам это 19 миллиардов долларов с копейками на сегодняшние. Но зато они освободилась от ежегодной дани в 500 тысяч дукатов. За это Республика и ее союзники потеряли 30 тысяч человек.

Венецианский народ встретил Франческо Морозини как героя, но власть собиралась его заточить, обвинив в предательстве и трусости. К счастью, большинством голосов синьор Морозини был оправдан.

Османы захватили Крит, но затраты и потери от этой осады привели к упадку Порты под конец XVII века. Сам остров был в руинах. Перед началом Кандийской войны на острове проживало 287165 человек. К ее концу население сократилось на 40%.

Сегодня Кандия сейчас носит название Ираклион и является административным центром Крита, в составе Греции.

Современный Ираклион.

Не пострадай Венеция от чумы 1630-ых и не выплачивай она дань османам, судьба Кандии могла быть иной. Неприступная крепость выдержала невероятное количество ударов, но знания одного предателя пробили в ней фатальные бреши.

Кандия пала, но ее защитников будут помнить.

Контраст времен.

_________________________________

Автор: RaymondBarrow

Крах Нового Рима

Константинополь… Как много в этом звуке!..

А как много-то? Что это за город такой — Константинополь? И город ли вообще??

Да, это город. Если угодно — мегаполис. И существовал он задолго до появления крупнейших современных агломераций.

Строго говоря, по берегам Босфора люди селились тысячелетия назад. Точно известно, что уже в шестом веке до н.э. (2600 лет назад) там уже был город. Назывался он Византий. Его захватывали то персы, то спартанцы, то афиняне. А как иначе — стратегически важный порт на стыке двух частей света, так-то!

В четвёртом веке (уже, соответственно, нашей эры) пришёл к власти римский император Константин. За повышение налогов, «вещие» сны, насыщение армии варварами и казнь нескольких родственников он был прозван Великим, и основал на этом месте новый город. Этот хитрый поц прекрасно понимал, что старому Риму недолго осталось. Итальянцы так и не смогли как следует развить европейскую цивилизацию, которую взрастила Эллада. Посему Константин развернул на Босфоре грандиозное строительство, и получившийся шедевр тогдашнего градостроительства нарёк Новым Римом. Ну, или Константинополем, кому как нравилось.

Время шло. Константин умер, приняв перед этим арианство. Вскоре пал и город Рим. Единственной столицей Ойкумены остался Константинополь.

Собственно, Второй Рим, он же Константинополь с высоты птичьего полёта.

Собственно, для жителей Восточной Римской империи мало что изменилось. Они всё так же именовали себя ромеями, а своё государство — Imperium Romanōrum, т.е. Империей Римлян. Они легко приняли перенос столицы в Константинополь, стоящий на пересечении важных торговых путей. Все хозяйственные, политические и юридические вопросы давно уже решались на Босфоре, а не в Италии. Так что более развитая Восточная империя на много столетий пережила империю Западную.

Но всему приходит конец. Подходила к концу и история Рима Нового, ставшего закономерным детищем Первого.

Он выстоял в противоборстве с арабами. Он пережил иконоборческие и прочие смуты. Даже после разорения столицы крестоносцами, ромеи смогли вернуть былое величие Империи… Однако всё это лишь продлило агонию Рима. Не Рима-города, не итальянской столицы, нет. Рима — как мироощущения, как системы ценностей, как единственного правопреемника крупнейшей и могущественнейшей Республики, а затем и Империи древности.

Уже в первой половине XIII века стало очевидно, что так жить нельзя. Внутри- и междинастические интриги, криво налаженная армия, неэффективная бюрократия, неумение и нежелание договариваться не только с другими государствами, но и с подконтрольными Константинополю периферийными элитами — всё это вылилось в закономерный системный кризис.

Итальянские торговые кампании вывернули мехом внутрь весь Новый Рим, способствуя становлению на некогда византийских территориях нескольких новых государств — Латинской империи, Афинского герцогства, Фессалоникийского королевства и др. Это было большим унижением для ромеев. Конечно, православное население отдельных провинций отвергало суприматию Папы Римского. Греко-римская аристократия в Малой Азии и Эпире продолжала доминировать, опираясь на значительные людские и земельные ресурсы. Но это было уже не то…

Вступление в Константинополь Михаила Палеолога 15 августа 1261 года не принесло принципиальных изменений в это вот всё. Да, город, ранее разграбленный, преобразился. Да, формирование новой элиты из сподвижников Михаила, которых он щедро одаривал землями и титулами, укрепило власть нового Императора. Но…

Даже константинопольская церковь не была свободной — ей буквально «связали руки» Лионской унией. Что уж говорить про экономику державы? Венеция, контролировавшая теперь торговлю на востоке Средиземноморья, оставила Константинополь фактически без притока финансов из-за рубежа. Кроме того, итальянские товары отличались высоким качеством и относительной дешевизной. Да, к тому моменту превосходство Восточного Рима в производственно-экономической сфере было утрачено в погоне за «имперскостью». Что же делать?

Правильно, увеличить налоги. И без того небогатое сельское население сполна прочувствовало, что такое «суверенитет» и «державность». Не только деревни, но даже небольшие города начали пустеть. Население всё больше перетекало в столицу.

Те, кто остались, вместе со своим скотом, детьми и прочим имуществом быстро перешли под власть местных влиятельных семейств, которые, разумеется, имели в виду и Императора, и все его распоряжения. Как вы думаете, насколько это способствовало укреплению Империи?

Не слишком, да.

А тут ещё каталонские наёмники взбунтовались. Вместо того, чтобы ремувить кебаб, они обернули мечи против своего работодатели и разорили Афины. Ну вот как с такими возрождать былое величие?!

Ни Михаил, ни его сын Андроник, ни следующий Андроник (да кто их считал?) не нашли выхода из этого исхода. Великая Империя стремительно катилась в Великое Будущее.

Воспользовавшись слабостью императорской власти, аристократы тут же устроили весёлую междоусобицу со всеми атрибутами, включая истребление целых городов, уничтожение посевов, изнасилование скота и поедание женщин. Всё как мы любим. Философ и астроном Никифор Григора, заставший тот период, описал тогдашние события максимально деликатно: «Род ромеев раскололся на две части в каждом городе и каждой деревне». Такой поворот ещё более способствовал прочности Империи, так ведь?

Горожане при поддержке военных попыталась было навести порядок. Восстание зилотов («ревнителей», требовавших ослабления контроля государства над церковью и общественно-экономической жизнью) ещё более осложнило ситуацию в стране.

Правда, здесь Император (в тот момент Иоанн Четвёртый, не Грозный, но тоже вполне себе кровавый), проявил-таки себя хитрым политиком. Повстанческое движение раскололось и занялось самоистреблением. Разразилась гражданская война, в результате которой земли, прилегающие к столице, превратились в «скифскую пустыню». Фактически это означало, что исконно заселённые ромеями богатые территории были разорены, лишились значительной части населения, дорог, колодцев и прочей инфраструктуры. Теперь там селились полукочевые инородцы, которые как-то очень по-своему понимали интересы Империи. Иоанну пришлось налаживать взаимоотношения с этими «скифами», преимущественно — тюрками. Тем более, что размеры ослабленной смутами Империи стремительно сокращались — в 1362 году османы захватили Адрианополь. А оттуда до Софийского собора четыре часа на автобусе!

Раздутый аппарат чиновников, крупное землевладение и почти полное отсутствие полноценного товарного производства сделали своё дело. К середине XIV столетия Император мог увидеть границы своей державы прямо со своего балкона. И границы эти не были в безопасности. Дошло до того, что сам Император едва не погиб от рук турецких пиратов! Надо ли говорить, что город, наводнённый беженцами, жил исключительно за счёт прибывавших издалека обозов с провизией. Которые, разумеется, активно разграблялись теми же «скифами», т.е. всевозможными туркменами, наводнившими Фракию.

Интересный факт: Именно поставки продовольствия стали причиной эпидемии чумы на Балканах. Крыс с их чумными блохами во множестве привозили «хлебные конвои» из Крыма. Что характерно — всевозможные туркмены и прочие турки, не сидевшие в загаженных городах, а кочевавшие по всей Болгарии и Греции, были не слишком-то подвержены болезни.

Меж тем османы продолжали давить. Ни сербы, ни болгары, ни крестоносцы не смогли ничего противопоставить их мощи. Помощь пришла откуда не ждали. 20 июля 1402 года войска Баязида были разгромлены ордой Тамерлана, сам султан попал в плен. Разумеется, из заключения ему трудно было командовать силами, обложившими со всех сторон Константинополь, и турки поспешно убрались из-под стен Нового Рима.

Но ненадолго.

Ферраро-Флорентийский собор, фактически поставивший византийскую церковь (а с ней — и всю идеологию Империи) в зависимость от Римских Пап, должен был обеспечить Константинополю поддержку западных союзников в случае новых нападений осман. Однако поддержка эта была весьма вялой. Венгры и поляки попытались было выбить турок из Болгарии, но даже участие в Крестовом походе лично польского короля Владислава Третьего не принесло христолюбивому воинству победы. Сам Владислав пал в битве при Варне, а вместе с ним — ещё 20 тысяч крестоносцев.

Кроме того, в рядах ромеев наблюдались колебания относительно правильности политического курса Императора. Например, Лука Нотарас, византийский адмирал, прямо заявлял: «Лучше увидеть среди города царствующую турецкую чалму, чем латинскую тиару». И он увидел-таки ту самую чалму...

Это случилось в 1453 году. Турецкий авангард вышел к стенам города ещё 2 апреля и немедля был разгромлен местным ополчением. Однако уже через четыре дня город оказался полностью блокированным османами и с суши, и с моря. Турки разрушили артиллерией несколько укреплённых пунктов ромеев, оставшихся в живых посадили на кол. Причём старались размещать орудия казни так, чтобы их было видно защитникам Константинополя. Надо сказать, это здорово подорвало моральный дух горожан.

Период с 12 по 20 апреля прошёл под знаком морских баталий. Византийские, генуэзские, венецианские корабли отчаянно противостояли превосходящим силам турок, да так успешно, что султан Мехмед приказал прилюдно выпороть своего адмирала.

Турецкое артиллерийское орудие той эпохи. Лафет — новодел, конечно. А вот ствол оригинальный.

Турки пошли на хитрость. Пока «тюфяки» (пушки) вели огонь по городу, по специально проложенным рельсам в залив Золотой Рог было переправлено несколько десятков турецких судов. Теперь Константинополь обстреливался сразу со всех сторон. Положение становилось критическим.

Интересный факт. Гигантская бомбарда «Базилика», отлитая для султана венгерским инженером Урбаном, из-за проблем, вызванных весенней распутицей, могла делать не больше семи выстрелов в день. Однако её ядра, массой до полутонны, при должной удаче могли одним попаданием развалить самую прочную крепостную стену.

Горожане маленечко струхнули. Их дома были разрушены и сожжены, запасы провизии и женщин подходили к концу. Они требовали от Императора Константина решительных действий. Но ответа не получили.

Лишь спустя неделю венецианцы и генуэзцы на своих кораблях попытались атаковать турецкий флот в заливе. Однако какая-то крыса раскрыла султану планы обороняющихся. Ночная операция была сорвана массированным огнём турецкой корабельной артиллерии.

С приходом мая турки начали новую бомбардировку Константинополя, а вслед за тем пошли на штурм. Потом ещё на один. И ещё. Горожане снова и снова отражали их атаки. К сожалению, защитников города становилось всё меньше, а на помощь осаждающим приходили всё новые силы.

Султан Мехмед Завоеватель

Да, людей Мехмед не жалел. Однако глупо было бы считать его лишь невежественным варваром, умевшим только отправлять на убой сотни воинов. Он отлично ориентировался в делах европейской политики и знал, что союз Папы Римского, Императора и итальянских городов непрочен. «Даже те из них, кто связан союзом, занят тем, как бы похитить принадлежащее другому, — друг друга подстерегают и остерегаются», — эти слова визиря Заганоса лучше всего характеризуют отношение османов к «антитурецкой коалиции».

В ночь с 28 на 29 мая начался генеральный штурм. Башибузуки из славян, венгров, немцев, подгоняемые плетьми турецких офицеров и надсмотрщиков, снова и снова устилали своими телами подступы к брешам в крепостных стенах. Горожане отбили все их атаки.

Тогда в бой были брошены отряды, набранные из анатолийцев. Но ни тактический навык Исхак-паши, ни бомбарда «Базилика», удачным выстрелом пробившая городскую стену и позволившая туркам ворваться в город не помогли Мехмеду в этот предутренний час захватить Константинополь. Пришлось ему лично вести янычар к городскому рву, чтобы бросить их в бой.

И у него получилось.

«Дарданелльская пушка» — копия знаменитой «Базилики». Оригинальная бомбарда развалилась от собственной отдачи через полтора месяца после своего первого выстрела, ещё в XV веке. Впрочем, своё предназначение она выполнила.

Интересный факт: Лука Нотарас, тот самый, которому было «лучше видеть чалму», командовал императорским флотом в ходе обороны Константинополя. После падения города, Мехмед назначил его наместником. Однако уже через пару дней стало известно, что четырнадцатилетний сын экс-флотоводца необычайно красив. Султан решил отправить Нотараса-младшего в свой гарем. Лука оказался против, за что и был казнён вместе с сыном.

В этой гигантской резне пал и сам Император. История Второго Рима, начавшаяся при Константине Великом, закончилась с гибелью Константина Одиннадцатого. Наступала эпоха Рима Третьего, провозглашённая спустя сорок лет московским митрополитом Зосимой, пьяницей и содомитом. Но это уже совсем другая история…

__________________________

Автор - Павел Заикин