Легенда о пилоте: золотая корона Шаха Пехлеви
Канада. Наши дни.
За прилавком овощного магазина, недалеко от аэропорта Ванкувера, стоит улыбающийся седой иранец. Он рад каждому, он доброжелателен, внимателен, и у него всегда хорошее настроение. Но иногда он поднимает глаза в небо и следит за огромным пассажирским самолётом, заходящим на посадку. И будто что-то вспоминает … что-то из совсем другой жизни.
Иран. Шестидесятые годы.
Недалеко от деревни в провинции Альборз, маленький мальчик и большая собака шли за стадом овец. Отец считал, что чем больше в семье будет детей, тем больше овец они смогут выпасти – а потому у мальчика было много братьев и сестёр. В какой-то момент из кустов выскочил маленький забавный кролик. Собака зарычала и бросилась к нему … но опоздала. Ястреб, стремительной тенью упавший с небес, схватил кролика и растворился в небе, оставив собаку в недоумении – что это вообще было? Мальчику было очень жаль кролика, но вдруг он понял – я хочу быть таким, как этот ястреб, я хочу быть свободным и летать высоко туда, куда вздумается. Не хищным, а просто свободным. А отец – о чудо! – сказал: «попробуй, если так сильно хочешь»!
Лицензия гражданского пилота стоила слишком дорого для простого деревенского парня. Чтобы осуществить мечту, оставался один путь – лётная академия императорских ВВС Ирана. Мальчик попробовал. И к удивлению многих – преуспел.
Через несколько лет, когда отца уже не было в живых, он приехал домой из Америки – в красивой военной форме, с крыльями пилота на груди и душой ребёнка, который смотрит в небо и хочет наконец узнать – что же там, на другой стороне гор? Слишком добрый и слишком наивный – тот ещё «голубь мира» в компании лучших кадровых офицеров императорского Ирана, пытавшихся сделать из него настоящую машину войны. Всё, что не касалось полётов, он пропускал мимо ушей – в конце концов, если для того чтобы летать, надо каждый день слушать бредни политического офицера – пусть будет так. Оно явно того стоит. К чёрту возможную войну, но это лучший экстремальный спорт в мире!
Тегеран. 1978 год.
Вдоль строя людей в тёмно-синих лётных комбинезонах шел красивый высокий мужчина. Эти парни отличались от других пилотов – стильные белые шарфы, чёрные бейсболки и эмблема с огромным императорским орлом на груди. Мужчину звали Мохаммед Реза Пехлеви, он правитель Ирана, а в строю стоят его любимцы, члены элитной пилотажной группы «Золотая корона». И среди них – тот самый парень, пилот от бога, который наконец осуществил свою мечту. Вместо тренировок в бомбометании – фигуры высшего пилотажа! Вместо воздушных боёв – чувство настоящей свободы!
Вот только времени шаху оставалось совсем немного. Впрочем, это мало волновало человека, всё ещё бывшего простым деревенским парнем, которого мечта о полётах привела на вершину мира. По иронии судьбы, с вершины падать больнее всего.
Тегеран. 1979-80 года.
«Шах уехал – аятолла прилетел» - радостно кричали газеты по всему Ирану.
Кто бы мог подумать, что на смену одному тирану и диктатору приедет другой - обезумевший фанатик, рвущийся утопить в крови собственную страну. Меньше, чем за месяц иранские революционеры почти обошли печально известную шахскую тайную полицию – САВАК. «Если с нами Бог, то зачем нам американские самолёты» - словно бы проповедовал Хомейни. Для многих бывших офицеров иранской армии его слова стали смертным приговором. Одно лишь подозрение в нелояльности новой власти могло привести в тюрьму. А там – как повезёт. Однажды данная присяга на верность Ирану и его шаху становилась обвинительной речью. И этого было достаточно, чтобы человек никогда не вернулся из тюрьмы.
Пилоты были шокированы репрессиями и собирались даже разбомбить резиденцию Хомейни, но в итоге заговор (более известный как "переворот на авиабазе "Шахид Нодже") был раскрыт, и в ВВС развернулись настоящие чистки - причем большинство арестованных в заговоре участия не принимали и даже не были в курсе происходящего!
По иронии судьбы, многих иранских пилотов от заключения и от казни спас Саддам Хуссейн, развязавший новую грандиозную войну. До революции считалось, что война Ирана с Ираком закончится быстро и не в пользу последнего – шах тратил огромные деньги на закупку самого современного вооружения и подготовку своих солдат. У Ирака не было ни единого шанса – но там, где спасовала армия Саддама, отлично справились иранские фанатики.
Когда стало ясно, что война неизбежна, люди в чёрных мантиях внезапно осознали, что самолёты, пусть даже и американские, бесценны, а чтобы самолёт поднялся в воздух – нужен пилот, который будет им управлять. И что почему-то не получается взять и посадить за штурвал фанатика-студента. Аятолла милостиво разрешил лётчикам жить – до тех пор, пока они были нужны. Мальчика с мечтой о небе поначалу спасло его «крестьянское» происхождение, но он потерял многих друзей в те годы - некоторых убили ракеты Саддама, другие закончили свои дни в тюрьмах собственного «революционного правительства». Кто-то из пилотов саркастично заметил, что время жизни было обратно пропорционально расстоянию от иракских позиций до Тегерана. Право защищать свою страну ещё нужно было заслужить. Несмотря на преследования новых властей Ирана, почти все пилоты бывших шахских ВВС добились его.
Авиабаза Дизфуль, 4-е тактическое авиакрыло ВВС Ирана. 1980 год
Кадровая иранская армия героически погибала, забрав с собой в могилу десятки тысяч солдат Саддама. А у фанатичных мальчишек с портретом своего кумира на груди воевать получалось очень так себе. В то время многие пилоты верили, что Хомейни в своём безумии превратит их в камикадзе, только без рюмки саке, флага и взглядов всеобщего обожания, а просто однажды прикажет заправить топливом в один конец. Вот так они и жили – между ненавистью к дьяволу в чёрной мантии и ненавистью к иракским солдатам. Между молотом и наковальней. Наверное, самые ценные «штрафники» за всю историю мировой авиации.
Впрочем, у всех иранских пилотов был простой путь доказать свою лояльность. Искупить вину. Его показал пилот «Фантома» майор Аббас Довран, направивший горящий самолёт прямо в здание багдадской гостиницы. Саддам был в ярости, а майор Довран обеспечил себе место в пантеоне славы нового Ирана, в один миг превратившись из потенциального предателя в героя, шахида, павшего за свою страну. Всё просто – был один единственный способ снять с себя подозрения.
Каждый день парень из провинции Альборз задавал себе один и тот же вопрос – как так вышло, что он ещё жив? В конце концов ему показалось, что это такая смешная шутка Бога – для разнообразия, оставить одного из этих сумасшедших лётчиков в живых.
Патрулировавшие границу пилоты иракских МиГ-21 увидели лёгкую добычу – пару F-5, нагруженных бомбами. F-5 - лёгкий американский «колониальный» истребитель для стран третьего мира, был создан максимально простым, дешёвым и надёжным. Дозвуковой истребитель без форсажной камеры (upd: конечно же, нет) – для тех, кому такие самолёты в самый раз. МиГи устремились к своей законной добыче, как вдруг оба F-5 сбросили бомбы, и спикировали к самой земле. На малой высоте у них было больше шансов. МиГи потеряли свою цель, летевшую буквально в нескольких метрах над землёй … а потом один из них успел заметить безумно маневрирующий иранский самолёт у себя на хвосте. Через секунду на месте иракского самолёта вспыхнул огромный огненный шар, а его второй номер вышел из боя на форсаже. «Забавно» - подумал бывший лётчик шахской пилотажной группы – «мои шансы столкнуться с землёй или сбить того парня были приблизительно равны» …
Северный Ирак, 1981 год Если бы 20 лет назад кто-то сказал деревенскому мальчишке-пастуху, что однажды он получит погоны полковника, станет командиром эскадрильи и первым (хотя и не подтверждённым) асом F-5 в мире – вероятно, его подняли бы на смех. Если бы кто-то сказал, что он совершит больше сотни боевых вылетов, десятки раз окажется над вражеской территорией и станет признанным героем – смеялись бы всей деревней.
А если бы сказал, что он выберется невредимым из любой ситуации, то это было бы ложью.
Повиснув под куполом парашюта, он молча наблюдал за тем, как его самолёт горит на земле и думал о неизбежности смерти. «Вот это и случилось. До границы чёрт знает сколько километров и вокруг полно иракских солдат. В лучшем случае, меня просто сразу расстреляют» - думал он, глядя на бегущих к нему людей. И потерял сознание от удара о землю.
«Кто ты? Ты иранский лётчик» - произнёс голос со странным акцентом. «Не бойся, мы твои друзья. Мы тоже против Саддама». «Кто вы такие?» - «Мы – пешмерга». Нет, правда, вся эта ситуация показалась ему в тот момент безумно смешной. У Бога определённо есть чувство юмора, иначе он бы не послал ему тот отряд курдских повстанцев. Для маскировки, домой его везли в самом настоящем гробу, и через месяц траурная процессия передала иранским пограничникам живого человека. Человека, которого на родине объявили погибшим. «Поздравляю, ты стал живым мучеником» - смеясь, сказал генерал, командир его авиабазы. А парень из Альборз наконец почувствовал, что в первый раз обманул смерть.
Пакистан, 1984 год. Аятолла Хомейни, невысокий пожилой мужчина в коричневой мантии и белом тюрбане, улыбался. Напротив него стоял герой, икона, живая легенда обновлённого Ирана. Лётчик-ас, сумевший избежать смерти, и чьё имя теперь знал каждый мальчишка. Человек, о подвигах которого скоро снимут фильм. Аятолла поздравлял его, и думал о чем-то своём – возможно о том, что в следующий раз хорошо бы найти героя с биографией поприличней.
Национальному герою не стоит заниматься опасной работой фронтового лётчика, решили на самом верху - надо найти ему почётную должность подальше от войны. Должность военного атташе в Пакистане отлично подходила для него, и следующие три года пролетели как настоящая сказка – в всеобщем почитании, рядом с любимой женой, подарившей ему троих детей, двух мальчиков и девочку. А потому, когда несколько человек в военной форме предложили ему поехать с ним и ответить на несколько вопросов, он не почувствовал большой беды. В конце концов, он герой, и ему нечего скрывать. Нечего?
Военная тюрьма под Тегераном, 1984 год. Ключ повернулся в двери с омерзительным скрежетом. Сидящий на полу человек прекрасно знал, зачем они пришли и куда его ведут. В конце концов, его камера стала одиночной не так уж давно. «Не хочешь ни в чём признаться перед смертью?». «Мне не в чем признаваться».
Как ни странно, в тот день его не расстреляли. И на следующий – тоже. А потом следователь снова и снова задавал одни и те же вопрос – когда он согласился работать на ЦРУ? Кто его завербовал? Кого завербовал он? С кем он общался в Пакистане? Знает ли он, что жена уже обо всё рассказала? Знает ли он, что они нашли у него дома? С кем он общался, когда был на учебе в США? Были ли у него там женщины? Сколько? Как их звали? Кто из них работал на ЦРУ?
Тюремщики оказались в странной ситуации. С одной стороны, они могли просто расстрелять его, как многих других подозреваемых в измене. Проблема была в том, казнь национального героя по явно сфабрикованному обвинению была бы перебором даже для революционного Ирана. Его дом перерыли сверху донизу. Его жену и родственников много раз допрашивали, но они повторяли – нет, мы ничего не знаем.
После года, проведённого в тюрьме, после бесчисленных пыток и издевательств, одним прекрасным утром он просто услышал: «Проваливай отсюда, тебя будет судить военный трибунал». Так человек из деревни в Альборз смог второй раз обмануть смерть.
Тегеран, 1984-1989 года.«Тебе дали десять лет, ты знаешь?» - «Тебе стоит развестись со мной» - «Дурак, я ждала тебя даже когда сказали, что ты погиб» - «Подумай об этом ещё раз» - «Ещё раз услышу от тебя подобное – и точно разведусь». За всё то время, жена не сказала ни единого слова, которое могло бы его скомпрометировать.
Но в одном она ошибалась – приговор был условным, ведь в конце концов революционное правосудие не смогло признать собственную ошибку. Всего одно неверное слово – и срок станет реальным. А чудом вышедший из тюрьмы бывший шахский пилот перестал чувствовать себя свободным. Но главное – он окончательно и бесповоротно потерял возможность летать. Небо стало для них не просто символом свободы – оно и было единственным её воплощением в стране, превращённой в одну большую тюрьму. Он стал торговать коврами, и зарабатывал даже больше, чем когда служил в ВВС. Купил новый дом в пригороде Тегерана, машину, а дети ходили в лучшую школу в городе. И всё это – во время войны. Следовавшие за ним каждый день агенты госбезопасности наверняка изрядно завидовали. А потом …
В один прекрасный день его супруга собрала чемодан, взяла детей, и села в поезд на вокзале в Тегеране. В тот вечер они не вернулись домой. И на следующий тоже. А потом зазвонил телефон – и кто-то твёрдым голосом потребовал от него явиться в офис полиции. И снова допросы. «Вы знали, что ваша жена планировала побег»? «Нет, конечно же нет, даже не догадывался». Конечно же он всё прекрасно знал, потому что он сам всё спланировал, но не говорить же об этом первому встречному полицейскому?
Прошло несколько лет, и однажды утром он просто исчез. Перешел границу словно контрабандист. А на следующий день появился в Турции, где его встретили друзья из прошлой жизни – турецкие лётчики. Те самые, которые несколькими годами раньше спасли его семью от отправки обратно в Иран. В конце концов человек, тративший по несколько часов на брифинг перед самым простым вылетом, сумел организовать свой побег. И воссоединился с семьёй – в Канаде, как они и запланировали много лет назад.
Его звали Ядолла Шарифирад из Альборза, лётчика-аса, бывшего полковника ВВС Ирана, бывшего заключенного и бывшего торговца коврами. Теперь он был по-настоящему свободен. Сейчас у него свой магазин в Ванкувере, и он счастлив.
Множество иранских пилотов хотели последовать его примеру. Некоторым это удалось, другие были схвачены. Последние двое иранских пилотов «времён шаха» были расстреляны по обвинению в шпионаже в 1992 году.
На родине Ядолла был объявлен преступником.
На смену пилотам бывших шахских ВВС пришли пилоты Корпуса Стражей Исламской Революции. Слабые пилоты, зато бесконечно верные новой власти.
Есть сомнения, что на сегодняшний день ВВС Ирана достигли хотя бы трети своих дореволюционных возможностей. Но это совсем другая история.
Такие дела.
__________________________________
Автор: Артём Наливайко
Отличный комментарий!