Результаты поиска по запросу «
Коршунов Александр
»
story песочница
«Ангельские чувства»
Я черный ворон с белым опереньем!
Я иду, сметая все на своем пути!
Сея хаос и обращая в пепел мир!
Для меня нет законов, ибо сам я закон!
Для меня нет богов, ибо сам я бог!
Мне не страшна смерть, ибо сам я смерть!
Из праха рожденный в прах вернется!
Аминь!
Пронзенное мечом тело стало полупрозрачным и медленно улетело к небесам, сквозь бетонную плиту больничного потолка. Врачи еще суетились у койки старика, пытаясь его реанимировать, но было уже поздно.
- Всегда удивлялся, неужели вся эта театральщина с мечом, книгой, развивающимся крыльями, так нужна? – Спросил стоящий в дверях ангел – хранитель. Врачи уже констатировали смерть от инфаркта.
- Каждый выбирает сам, в каком образе прийти к избранному. – Сухо ответил я.
- Ха, - усмехнулся хранитель, - вы, жнецы, так искренне верите, что смерть благодать?
- Я предпочитаю, что б меня называли ангелом смерти. А насчет благодати: там, - указал я пальцем вверх, - все-таки лучше, чем здесь.
Он разозлился, глаза хранителя пылали яростью:
- Ты, мразь, порочащая бога, да ты знаешь, сколько горя ты принес в мир?! Сколько людей будут его оплакивать?!
Комната наполнилась фиолетовым свечением. Глаза санитаров, что выносили тело старика, остекленели. Остановить время может любой ангел, хотя это не приветствуется. Нет, прямого запрета нету, но…
- Видишь? – Откинув простыню, спросил я. – Взгляни в это лицо, он устал жить. Жить в этом аду. Ибо жизнь не что иное, как заточение в кругах ада! А смерть – освобождение.
- Так почему ты, - заорал хранитель, - не идешь и не убиваешь всех, не даришь им свою благодать?!
- Я же не псих, - усмехнулся я. Какой наивный хранитель, верит в непоколебимость догм.
Остановка времени закончилась, старика увезли в морг. Хранитель стоял весь пунцовый от злости. Я направился прочь, и уже в дверях, обернувшись, спросил:
- Хранитель, а почему ты меня не остановил? Ведь это твоя работа.
- Печать смерти была очень сильной, - оправдываясь, ответил хранитель. – Я ничего не успел сделать.
Ха, и он еще что-то смеет говорить мне. Я молча ушел, пускай думает, что хочет.
На улице ничего не изменилось. Люди шли по своим делам. Как будто и не умер человек. Хотя ответ простой: всем наплевать, на то, что кто-то где-то умер. У каждого свои проблемы. Вон солидного вида мужчина бежит и громко разговаривает по телефону о каких-то акциях и о падении цен на них. А там парочка идет обнявшись. А вон ту парочку лучше не встречать.
- Целься точнее, криворукий! – Орал на всю улицу пожилой амур. Молодой аж трясся от страха. Руки дрожали, пистолеты ходили ходуном. Да, представляю, что будет, если такой попадет куда-то. Я прошел мимо, сделав вид, что не заметил. Нет, люди их не видели, но я еле сдержался от смеха. Смешно, ей богу.
За спиной послышался хлопок, и в тело ударило что-то тяжелое. По инерции я пролетел еще несколько метров.
- Ты что творишь, салага?! – Вопил во все горло пожилой амур. Я еле поднялся на ноги. Черт! Голова кружилась.
- Совсем рехнулся! – Продолжал орать амур. – В жнецов нельзя стрелять! Только в людей!
- Я предпочитаю, когда меня называют ангелом смерти. – С тихой злобой произнес я. Не хватало еще влюбиться в кого-то. О прямоте рук амуров уже анекдоты ходят.
- Успокойтесь! – Заискивающе произнес амур. – Все хорошо!
- Ничего не хорошо! – Перебил я амура.
- Нет, конечно, но мы все решим. Проведем расследование и проведем обряд отвода! Зайдите к нам завтра, с утра. На десять вас устроит?
- Устроит! – Разворачиваясь, проговорил я.
- Извиняюсь, вы, случайно не заметили, в кого попала вторая пуля? – Заикаясь от страха, спросил молодой амур. Пожилой был аж пунцовый от злости.
- Нет, не заметил.
* * *
Вот еще, переться завтра в канцелярию. И почему ангелы так любят небеса?
Я зашел в свой подъезд, следом зашла девушка. Мы стояли у лифта. Взгляд так и падал на неё. Вот черт! Кажется, я нашел, в кого попала вторая пуля. Мы зашли в лифт. Она стояла еще ближе. Аромат. Запах её тела пьянил. Ну почему, зачем? Ведь я этого не хотел. Я не хотел влюбляться.
Она вышла на своем этаже, а я поехал дальше.
Убежище. Пристанище. Берлога. Дом? Не знаю, как это назвать. Просто место, где я живу. Люди называют это домом, но я не человек. Я тот, кто завершает человеческую жизнь, освобождает. Хотя сейчас мысли были заняты не людьми, а только одним человеком. Этой девушкой. Её коричневые, как шоколад, волосы. Изящные линии фигуры. Почему я материализовался при ней? Чтоб она меня увидела? Зачем?
И запах. Её запах. Он такой… такой… дурманящий. Странно, но я влюбился.
- Да, ты влюбился, жнец, - улыбнулся я сам себе. Неужели я умею любить? Нет, не так. Неужели я имею право любить? Я, жнец! Ангел смерти! Наверное, да. Нет, это все из-за ошибки амура. Завтра все пройдет. Амуры проведут обряд отвода и все. Надо спать. Сон все ставит на свои места.
Во сне пришла она. Легкая белая ткань обрамляла фигуру. Вокруг была какая-то дымка. Ветер развивал волосы цвета шоколада.
* * *
Голова забита черт знает чем. И самое страшное, утром я встретился с ней в лифте. Я, как дурак, снова материализовался.
- Доброе утро! – Жизнерадостно улыбаясь, сказала она. В словах было столько искренности. Я только и смог что что-то невнятно промычать. Так, быстро к амурам и все.
Лифт полз медленно. Ну почему? Почему так медленно? Ну же! Быстрее! Лифт остановился на последнем этаже. Все вышли из него, я один остался ждать. «Ну и чего смотрите?» - Хотелось сказать вытаращившимся на меня сотрудникам неизвестных мне офисов. Но я догадался в чем дело. Третий раз. Третий раз, не желая того, я материализуюсь перед людьми. Из-за этих амуров совсем перестал себя контролировать. Пришлось спуститься, найти укромное место и скрывшись, подняться в канцелярию. Не дать, не взять, обычный офис. Уверен на сто процентов, блондинка на ресепшене полная дура.
- Утро доброе, - говорю я ей.
- Доброе! – Жизнерадостно ответила мне блондинка. А она ничего, симпатичная. Черт, да что со мной?! Совсем одурел!
- Мне в отдел амуров, должно было быть назначено.
- А, вы этот, - она стала усердно рыться в бумагах. – Вот нашла! – Радостно воскликнула она, найдя какую-то бумажку. – Вы… Ама… Амо…- морща лоб, попыталась прочитать она. Ну точно дура.
- Амадеус Август Вильгельм Троцковский. – Представился я.
- А, точно! – Улыбаясь, кивнула блондинка. – Проходите, пятый кабинет на право.
На дверях кабинета был изображен силуэт амура: пухленького мальчика с крыльями и луком в руках. Я, постучав, вошел.
- День добрый, мне назначено. – Сказал я присутствующим. Их было пятеро. Мужчина средних лет (главный, наверное); девушка, внешне смахивающая на блондинку на ресепшене; и трока парней.
- Вы Ама… А… - стала заикаться девушка. Знаете, это немного раздражает! Они здесь все столь глупы?
- Амадеус Август Вильгельм Троцковский, - отчеканил тот, которого я принял за главного, - жнец.
«Ангел смерти» - мысленно поправил я, но вслух произнес другое:
- Верно, с кем имею честь…
- Антоний Верст, глава отдела амуров небесной канцелярии. – Надменно задрав подбородок, представился незнакомец.
- Очень приятно, - сдержано пожал ему руку я.
- Взаимно, - натянуто улыбнулся собеседник. Не то, чтоб отношения между нашими конторами была враждебными, но натянутыми точно. Вообще, нас, ангелов смерти, считают чем-то… грязным, что ли? Забирать души, решать, жить человеку или нет – считается у ангелов грязной работенкой. Даже чистилище, где решается, куда отправить душу, в рай или ад, стараются обходить стороной. Хотя, сами когда-то были людьми, такими же смертными. Просто по каким-то причинам их не отправили ни в рай, ни в ад, а сделали ангелами.
- Мы разобрались в ситуации и приносим свои извинения. – Официальным тоном произнес Антоний. – Сами понимаете, сотрудник молодой, не опытный…
- Подождите, - перебил я амура, - я все прекрасно понимаю, но ближе к делу: обряд отворота, когда будет произведен? Я готов прямо сейчас!
Антоний как-то загадочно улыбнулся и произнес:
- В обряде не необходимости: второй пистолет остался заряженным. Наш сотрудник случайно выстрелил в вас с одного из пистолетов, а второй так и остался заряженным.
- Стоп! Как заряженным? – Всполошился я. Быть такого не может. А та девушка, тогда как?
- Обычно, - успокаивающе произнес амур. – С новичками такое бывает, но…
- Нет, не бывает, - возразил я, - я ночь не спал, о ней думал. Я знаю в кого попала вторая пуля, понимаете?
- Нет, не понимаю! – Строго ответил Антоний. – Наш сотрудник не причем! Раз сами влюбились, значит не зачем клеймить отдел амуров!
- Сам? – Только и смог, что спросить я. – А такое возможно?
- Возможно, возможно! – Кивая, ответил Антоний, выпроваживая меня с кабинета.
Дверь за мной закрылась, и я, как сомнамбула, пошел прочь. Очнулся лишь на улице. Я сам влюбился. Такое возможно? Выходит, что да. А если… кто знает какой там механизм. Но смысл амурам покрывать своего? Хотя, что человеческие конторы, что наши – все работают спустя рукава. Халтура? Лень? Исключение из правил?
В принципе, ошибки амуров не новость, а скорее обыденность. Скажем так, суровые реалии. Сколько людей страдает от не разделенной любви? Миллионы. А если вспомнить еще…
* * *
О качестве работы амуров я рассуждал еще долго. Только толку? Мысли все равно были заняты её. Вторая ночь проходит в любовных терзаниях. Смешно! Я, ангел смерти, страдаю по какой-то девице! Дожился!
Может, познакомиться с ней? Она не плохая, хорошая. Я чувствую это. Да, так и сделаю. Завтра же! Прямо в лифте. Ну там мы не раз встречались. Или нет, в лифте слишком банально. Да и сочтет меня маньяком каким-то. Подождать пока будет идти с сумками с магазина? Да, точно! Помогу бедной девушке, и в её глазах я буду прекрасным, добрым рыцарем, помогающим всем бескорыстно!
Мда, домечтался. И какого такого я залез на стол с половником и стал в позу а-ля памятник «Рабочий и колхозница»? А идея не плохая. Неся сумки, между делом, приглашу её на свиданье. А что? Наступление по всем фронтам.
* * *
Наступление я запланировал на вечер. А в течение дня проследил за ней. Ясное дело в обличии, в котором она меня не видела. Я узнал, что её зовут Алина, работает она риелтором в конторе по недвижимости: весь день мотается по городу, показывая потенциальным покупателям квартиры. А вечером, по пути домой, заходит в магазин. Ну как любая другая женщина.
Пакет с провиантом не был большим, но я всё же рискнул.
- Алина, - окликнул я её. Она обернулась. Какая завораживающая улыбка! А волосы! Когда она повернула голову, её распущенные волосы подхватил ветер.
- Да? – Удивленно спросила она. Мягкий, нежный тембр голоса. Она, наверное, замечательно поет. Особенно колыбельные, в ночной тиши, при свете свечи.
- Вам, может, помочь? Сумка-то тяжелая, - произнес я.
- Нет, спасибо, - засмеялась она, - не стоит, она не тяжелая.
Из её уст это звучало как приговор. Я уже подумал попрощаться и отправиться восвояси.
- Мы с вами соседи? – Неожиданно для меня спросила Алина.
- Да, мы живем в одном подъезде! – Радостно ответил я.
- А в какой квартире вы живете? – Поинтересовалась она.
- В двадцатой, - наугад ответил я.
Он немного растерялась:
- Но в нашем подъезде номера квартир начинаются с двадцать четвертой.
«Вот попал!» - Мелькнуло в голове.
- Двадцатой? Нет, я имел ввиду в тридцатой. – Попытался выкрутиться я. Но глядя на задумчивый облик Алины, понял, что попытка не увенчалась успехом.
- Странно, - произнесла она, - я живу в тридцать восьмой и с вами встречалась, когда вы ехали на лифте выше.
Прокол на мелочах, стратег хренов!
- Ладно, сдаюсь! – Картинно капитулируя, сказал я. – Только секрет! Я тот, кто живет на крыше.
- Карлсон! – Радостно догадалась Алина. – Вас так зовут, уважаемый незнакомец?
Мир вокруг стал фиолетового цвета, Алинины глаза напоминали два осколка хрусталя.
Второй прокол на мелочи. Нет, я могу представиться как Амадеус Август Вильгельм Троцковский, но тогда придется иметь дело с санитарами. Для меня это, конечно, не проблема, но в отношениях с Алиной это конец.
- Гена, - произнес я когда время снова обрело свой ход.
- Очень приятно, Гена, который живет на крыше, - смеясь, ответила она.
Я проводил её до квартиры, она поблагодарила меня.
- Алина, - в уже закрывающуюся дверь, произнес я.
- Да? – Ответила она.
- Алина, вы не против, если я вас куда-нибудь приглашу? – Краснея от стеснения, спросил я.
- Не против, - смеясь, ответила она, - только давайте в субботу, то после работы я очень сильно устаю.
- Хорошо, в субботу, так в субботу! – Как школьник обрадовался я. – Всего доброго!
- До свиданья, - ответила она.
* * *
До субботы я ходил весь сам не свой. Хотя все прошло удачно. И цветы ей понравились, и прогулка была замечательной, а разговор вообще прекрасным! У нас оказалось столько общего!
Дни шли за днями. Я занимался своей «работой» (Алина считала, что я работаю менеджером в одной солидной компании), Алина своей. По выходным мы гуляли по городу, а вечерами устраивали посиделки прямо на лестничной клетке. С чашкой чая говорили по душам.
Я уже не удивлялся, что сам смог полюбить. Сам, никакой амур на такое не способен. Будь он даже тысячу лет опытен.
* * *
Вы знаете, что такое работа жнеца? Каждый день, мы, ангелы смерти, открываем книгу смерти и узнаем, кого нам следует забрать. В книгу попадают те люди, на которых наложена печать смерти. Чем сильнее печать, тем больше информации о человеке в книге смерти. Это должно помочь принять решение: забирать душу или нет. Нюансов очень много. При слабой печати, за жизнь человека вступается его ангел – хранитель. Жнец и хранитель сами, между собой, решают судьбу человека. Печать накладывается в зависимости от различных обстоятельств, но сила печати зависит от того, сколько человек прожил из отпущенного ему срока. Чем ближе к концу этот срок, тем сильнее печать. В таких ситуация, хранители не вмешиваются в работу жнецов.
В один «прекрасный» день, открыв книгу, я увидел подробную историю Алины. От рождения и до сегодняшнего дня. Все, абсолютно все. Все подробности: и первый синяк, и первые месячные, и первую любовь, и первый поцелуй, и первый сексуальный опыт…
Это конец, пустота, вакуум. Не веря книге, я полетел к ней. Она стояла на перекрестке, ждала зеленого сигнала светофора. Печать смерти ярким клеймом светилась на груди.
Ангел – хранитель был рядом. Была. Белокурая девушка в белых одеждах и с белыми крыльями за спиной. Заметив меня, она отступила. Буквально на шаг. Не бросая ту, что охраняет, но давая понять: здесь она бессильна. Жизненный путь Алины пройден. Её время истекло. Почему? Почему она?
- Ответь! – Заорал я, уперев взгляд в небеса. Хранительница удивительно смотрела на меня.
- Я никогда не задавал этот вопрос! Не вслух, не про себя! Ответь! Почему она?! Почему?! Я считал смерть свободой, но с ней, - я указал на переходящую перекресток Алину, - я осознал, что есть истинная свобода!
Свобода – это любить. Свобода – это быть любимым. Свобода – это жизнь! Ибо любовь – это жизнь. Жизнь без любви – жалкое существование.
Небеса молчали. Они всегда молчат. Тысячу лет молчат. Лишь иногда, в качестве ответа, обрушивают на нас дождь.
- Я выполню свой долг, - произнес я. И переведя взгляд на хранительницу, добавил, - если мне позволят.
Недоумение на её лице сменилось настороженностью.
- Ты ангел – хранитель! Ты должна бороться за неё!
- Ты все равно заберешь её, жнец, - спокойно ответила хранительница.
- Борись! – Орал я. – Это твой долг!
- Ты сошел с ума, жнец!
- Знаю, - тихо ответил я, принимая из небытия в правую руку меч.
Взмах, удар, скрежет металла. Мой меч остановил клинок белого цвета. Что за пошлость с белым цветом?
- Борись! – Отталкивая её, кричал я.
Она взмыла ввысь, уходя от очередного удара. Не знаю почему, но хранительница не атаковала. Один удар, всего один! Я не буду прикрываться. И я погибну, обращусь светом или тьмою. Меня не станет, но она будет жить. Наверное…
Со стороны, если кому-то было суждено это увидеть, наш бой походил на битву белого лебедя и коршуна. Атака, парирование, разлет, и снова по кругу. Это могло продолжаться до бесконечности, если б она не перешла в атаку. Нет, я не прикрывался и не пытался отбить удар. Просто, ослепленный яростью, шел на пролом. А она просто не успела. Занесенному белому клинку так и не суждено было обрушится карой на обезумевшего от любви жнеца. Мой меч пронзил её грудь. Белые одежды приняли бурый оттенок. Крылья осыпались перьями и их унес порыв ветра. Из раны забил яркий свет, унося хранительницу прямиком к вратам рая.
* * *
Алина, как всегда после работы, подходила с сумками к дому. Здесь мы впервые заговорили, познакомились. К горлу подступил ком. Я не смог произнести не слова. Я просто ударил мечом. Её тело упало на землю. Прохожие стали подбегать, оказывать помощь.
Она стояла ко мне спиной. Я не мог смотреть ей в глаза.
- Иди, - давя слезы, тихо произнес я. Её душа улетела ввысь.
Впервые я захотел уйти. Вверх, сквозь горячие объятья атмосферы. Вверх, сквозь острые осколки звезд. Вверх, к обжигающим щупальцам солнца.
Я летел сквозь холодный вакуум. Объятья атмосферы были не столь горячи, звезды не ранили моих крыльев, а щупальца не обожгли израненное сердце.
- Почему? – Застыв в холодной мгле, вопрошал я, уже не надеясь на ответ.
- Почему, спрашиваешь ты? – Переспросил меня не известный мне голос. Он исходил отовсюду. От ледяной тьмы, от далеких звезд, из глубины меня самого.
- Странно слышать это от жнеца. Тем более от тебя.- Ответил голос.
- От меня? И чем же я особенный? – Поинтересовался я у собеседника.
- Тебе не впервой отнимать жизнь у близкого тебе человека. – Ответил голос.
- Не впервой? То есть я….
- А ты не задумывался, почему ты стал жнецом? Почему взвалил на себя груз ответственности, вершить чужие судьбы?
- Почему? – Лишь губами спросил я.
- Хочешь знать? Тогда узри!
* * *
Я видел себя со стороны. Улыбающийся парень несется на «Харлее» по трассе. Позади, прижавшись к нему, сидела девушка. Красивая девушка. Волосы цвета шоколада развивались от встречного ветра. Она зажмурила глаза, то ли от ветра, то ли от счастья. На губах играла улыбка. Но…
Из-за поворота плавно, как бы в замедленной съемке, выехал мусоровоз. Огромная, грузная машина. По воле рока, «Харлей» стало вести на дороге и, окончательно потеряв управление, он врезался в поворачивающего гиганта.
Я видел себя со стороны. Лежащим на дороге в лужи крови и стоящего рядом. Стоящий протянул руку девушке. Она поднялась, но и осталась лежать на мокром асфальте. Он кивнул ей и она улетела ввысь, а он растаял в пришедшем с обочины тумане. Только мертвые тела лежали на асфальте…
* * *
Что это?
Передо мною снова был молчаливый космос. Далекие холодные звезды…
- Что это? – Тихо произнес я.
- Это ты, - ответила пустота. – Ты так и не понял? Из-за тебя она погибла, из-за твоей беспечности. Но это пустое, ей было суждено погибнуть, ибо её жизненный путь был пройден. Ведь ты чувствовал печать смерти на её груди? Там, сидя на мотоцикле? В тебе проснулась сущность жнеца и ты, пожертвовав собой, лично помог ей уйти.
- Бред! – Орал я. – Я не мог этого сделать! Я же сам погиб тогда!
- Погиб человек, но родился жнец. Жнее со своими принципами. Жнец который забирал души, не колеблясь. Жнец, верный своим идеалам.
- Нет! Замолчи! Мои идеалы были ложными!
- Правда? – Удивился собеседник. – И в чем же их ложь?
- Смерть не освобождение. Я не знаю, что такое смерть, но знаю, что смерть – конец жизни. А жизнь – это любовь, радость, счастье.
- Счастье, говоришь? Для тяжелобольного человека, чье тело разъедает боль, смерть ли не счастье? Не освобождение?
- Нет! Ибо это боль для тех, кто его любит. Для тех, кто плачет над могилой.
- Ха-ха! – Засмеялся собеседник. Смеялся он очень долго…
- Абсурдная ситуация, не так ли? – Успокоившись, спросила пустота. – не эти ли слова тебе говорил ангел – хранитель? И не их, ли ты считал наивностью?
Их. Их я считал наивностью. Но я был не прав.
- Лжешь! – Ответила пустота. – Там где сталкиваются две морали, нет понятия правды и нет понятия лжи. Есть только две морали. И все.
- И что же мне теперь делать? – Только и смог спросить я.
- Делай что хочешь.
Что хочу. А чего же я хочу? Я любил Алин. Я люблю её, но…
- Какое банальное желание. – Усмехнулся собеседник. – Ну что ж, жнецом быть тебе мораль не позволит… быть по твоему!
Яркий свет ослепил меня, тишина сдавила уши.
- Гена? – Слегка смеющийся голосок спросил меня. Знакомый голосок.
Свет отступал. Я видел бескрайнее небо и облака под ногами. Я видел Алину. Она стояла в метре от меня. Вся в белых одеждах.
- Где мы? – Спросил я.
- Ты у врат рая, жнец. – Раздался другй женский голос за спиной. Обернувшись, я увидел хранительницу Алины. За её спиной действительно были ворота. Обычные вороты с лаконичной надписью «РАЙ».
- Рая?
- Да, Гена, - произнесла Алина. – Я знаю, кем ты был, но…
Она обняла меня за шею и поцеловала.
Так вот чего я хотел. Оказаться вместе с ней у ворот рая. Да, действительно, банальное желание для ангела смерти…
Я черный ворон с белым опереньем!
Я иду, сметая все на своем пути!
Сея хаос и обращая в пепел мир!
Для меня нет законов, ибо сам я закон!
Для меня нет богов, ибо сам я бог!
Мне не страшна смерть, ибо сам я смерть!
Из праха рожденный в прах вернется!
Аминь!
Пронзенное мечом тело стало полупрозрачным и медленно улетело к небесам, сквозь бетонную плиту больничного потолка. Врачи еще суетились у койки старика, пытаясь его реанимировать, но было уже поздно.
- Всегда удивлялся, неужели вся эта театральщина с мечом, книгой, развивающимся крыльями, так нужна? – Спросил стоящий в дверях ангел – хранитель. Врачи уже констатировали смерть от инфаркта.
- Каждый выбирает сам, в каком образе прийти к избранному. – Сухо ответил я.
- Ха, - усмехнулся хранитель, - вы, жнецы, так искренне верите, что смерть благодать?
- Я предпочитаю, что б меня называли ангелом смерти. А насчет благодати: там, - указал я пальцем вверх, - все-таки лучше, чем здесь.
Он разозлился, глаза хранителя пылали яростью:
- Ты, мразь, порочащая бога, да ты знаешь, сколько горя ты принес в мир?! Сколько людей будут его оплакивать?!
Комната наполнилась фиолетовым свечением. Глаза санитаров, что выносили тело старика, остекленели. Остановить время может любой ангел, хотя это не приветствуется. Нет, прямого запрета нету, но…
- Видишь? – Откинув простыню, спросил я. – Взгляни в это лицо, он устал жить. Жить в этом аду. Ибо жизнь не что иное, как заточение в кругах ада! А смерть – освобождение.
- Так почему ты, - заорал хранитель, - не идешь и не убиваешь всех, не даришь им свою благодать?!
- Я же не псих, - усмехнулся я. Какой наивный хранитель, верит в непоколебимость догм.
Остановка времени закончилась, старика увезли в морг. Хранитель стоял весь пунцовый от злости. Я направился прочь, и уже в дверях, обернувшись, спросил:
- Хранитель, а почему ты меня не остановил? Ведь это твоя работа.
- Печать смерти была очень сильной, - оправдываясь, ответил хранитель. – Я ничего не успел сделать.
Ха, и он еще что-то смеет говорить мне. Я молча ушел, пускай думает, что хочет.
На улице ничего не изменилось. Люди шли по своим делам. Как будто и не умер человек. Хотя ответ простой: всем наплевать, на то, что кто-то где-то умер. У каждого свои проблемы. Вон солидного вида мужчина бежит и громко разговаривает по телефону о каких-то акциях и о падении цен на них. А там парочка идет обнявшись. А вон ту парочку лучше не встречать.
- Целься точнее, криворукий! – Орал на всю улицу пожилой амур. Молодой аж трясся от страха. Руки дрожали, пистолеты ходили ходуном. Да, представляю, что будет, если такой попадет куда-то. Я прошел мимо, сделав вид, что не заметил. Нет, люди их не видели, но я еле сдержался от смеха. Смешно, ей богу.
За спиной послышался хлопок, и в тело ударило что-то тяжелое. По инерции я пролетел еще несколько метров.
- Ты что творишь, салага?! – Вопил во все горло пожилой амур. Я еле поднялся на ноги. Черт! Голова кружилась.
- Совсем рехнулся! – Продолжал орать амур. – В жнецов нельзя стрелять! Только в людей!
- Я предпочитаю, когда меня называют ангелом смерти. – С тихой злобой произнес я. Не хватало еще влюбиться в кого-то. О прямоте рук амуров уже анекдоты ходят.
- Успокойтесь! – Заискивающе произнес амур. – Все хорошо!
- Ничего не хорошо! – Перебил я амура.
- Нет, конечно, но мы все решим. Проведем расследование и проведем обряд отвода! Зайдите к нам завтра, с утра. На десять вас устроит?
- Устроит! – Разворачиваясь, проговорил я.
- Извиняюсь, вы, случайно не заметили, в кого попала вторая пуля? – Заикаясь от страха, спросил молодой амур. Пожилой был аж пунцовый от злости.
- Нет, не заметил.
* * *
Вот еще, переться завтра в канцелярию. И почему ангелы так любят небеса?
Я зашел в свой подъезд, следом зашла девушка. Мы стояли у лифта. Взгляд так и падал на неё. Вот черт! Кажется, я нашел, в кого попала вторая пуля. Мы зашли в лифт. Она стояла еще ближе. Аромат. Запах её тела пьянил. Ну почему, зачем? Ведь я этого не хотел. Я не хотел влюбляться.
Она вышла на своем этаже, а я поехал дальше.
Убежище. Пристанище. Берлога. Дом? Не знаю, как это назвать. Просто место, где я живу. Люди называют это домом, но я не человек. Я тот, кто завершает человеческую жизнь, освобождает. Хотя сейчас мысли были заняты не людьми, а только одним человеком. Этой девушкой. Её коричневые, как шоколад, волосы. Изящные линии фигуры. Почему я материализовался при ней? Чтоб она меня увидела? Зачем?
И запах. Её запах. Он такой… такой… дурманящий. Странно, но я влюбился.
- Да, ты влюбился, жнец, - улыбнулся я сам себе. Неужели я умею любить? Нет, не так. Неужели я имею право любить? Я, жнец! Ангел смерти! Наверное, да. Нет, это все из-за ошибки амура. Завтра все пройдет. Амуры проведут обряд отвода и все. Надо спать. Сон все ставит на свои места.
Во сне пришла она. Легкая белая ткань обрамляла фигуру. Вокруг была какая-то дымка. Ветер развивал волосы цвета шоколада.
* * *
Голова забита черт знает чем. И самое страшное, утром я встретился с ней в лифте. Я, как дурак, снова материализовался.
- Доброе утро! – Жизнерадостно улыбаясь, сказала она. В словах было столько искренности. Я только и смог что что-то невнятно промычать. Так, быстро к амурам и все.
Лифт полз медленно. Ну почему? Почему так медленно? Ну же! Быстрее! Лифт остановился на последнем этаже. Все вышли из него, я один остался ждать. «Ну и чего смотрите?» - Хотелось сказать вытаращившимся на меня сотрудникам неизвестных мне офисов. Но я догадался в чем дело. Третий раз. Третий раз, не желая того, я материализуюсь перед людьми. Из-за этих амуров совсем перестал себя контролировать. Пришлось спуститься, найти укромное место и скрывшись, подняться в канцелярию. Не дать, не взять, обычный офис. Уверен на сто процентов, блондинка на ресепшене полная дура.
- Утро доброе, - говорю я ей.
- Доброе! – Жизнерадостно ответила мне блондинка. А она ничего, симпатичная. Черт, да что со мной?! Совсем одурел!
- Мне в отдел амуров, должно было быть назначено.
- А, вы этот, - она стала усердно рыться в бумагах. – Вот нашла! – Радостно воскликнула она, найдя какую-то бумажку. – Вы… Ама… Амо…- морща лоб, попыталась прочитать она. Ну точно дура.
- Амадеус Август Вильгельм Троцковский. – Представился я.
- А, точно! – Улыбаясь, кивнула блондинка. – Проходите, пятый кабинет на право.
На дверях кабинета был изображен силуэт амура: пухленького мальчика с крыльями и луком в руках. Я, постучав, вошел.
- День добрый, мне назначено. – Сказал я присутствующим. Их было пятеро. Мужчина средних лет (главный, наверное); девушка, внешне смахивающая на блондинку на ресепшене; и трока парней.
- Вы Ама… А… - стала заикаться девушка. Знаете, это немного раздражает! Они здесь все столь глупы?
- Амадеус Август Вильгельм Троцковский, - отчеканил тот, которого я принял за главного, - жнец.
«Ангел смерти» - мысленно поправил я, но вслух произнес другое:
- Верно, с кем имею честь…
- Антоний Верст, глава отдела амуров небесной канцелярии. – Надменно задрав подбородок, представился незнакомец.
- Очень приятно, - сдержано пожал ему руку я.
- Взаимно, - натянуто улыбнулся собеседник. Не то, чтоб отношения между нашими конторами была враждебными, но натянутыми точно. Вообще, нас, ангелов смерти, считают чем-то… грязным, что ли? Забирать души, решать, жить человеку или нет – считается у ангелов грязной работенкой. Даже чистилище, где решается, куда отправить душу, в рай или ад, стараются обходить стороной. Хотя, сами когда-то были людьми, такими же смертными. Просто по каким-то причинам их не отправили ни в рай, ни в ад, а сделали ангелами.
- Мы разобрались в ситуации и приносим свои извинения. – Официальным тоном произнес Антоний. – Сами понимаете, сотрудник молодой, не опытный…
- Подождите, - перебил я амура, - я все прекрасно понимаю, но ближе к делу: обряд отворота, когда будет произведен? Я готов прямо сейчас!
Антоний как-то загадочно улыбнулся и произнес:
- В обряде не необходимости: второй пистолет остался заряженным. Наш сотрудник случайно выстрелил в вас с одного из пистолетов, а второй так и остался заряженным.
- Стоп! Как заряженным? – Всполошился я. Быть такого не может. А та девушка, тогда как?
- Обычно, - успокаивающе произнес амур. – С новичками такое бывает, но…
- Нет, не бывает, - возразил я, - я ночь не спал, о ней думал. Я знаю в кого попала вторая пуля, понимаете?
- Нет, не понимаю! – Строго ответил Антоний. – Наш сотрудник не причем! Раз сами влюбились, значит не зачем клеймить отдел амуров!
- Сам? – Только и смог, что спросить я. – А такое возможно?
- Возможно, возможно! – Кивая, ответил Антоний, выпроваживая меня с кабинета.
Дверь за мной закрылась, и я, как сомнамбула, пошел прочь. Очнулся лишь на улице. Я сам влюбился. Такое возможно? Выходит, что да. А если… кто знает какой там механизм. Но смысл амурам покрывать своего? Хотя, что человеческие конторы, что наши – все работают спустя рукава. Халтура? Лень? Исключение из правил?
В принципе, ошибки амуров не новость, а скорее обыденность. Скажем так, суровые реалии. Сколько людей страдает от не разделенной любви? Миллионы. А если вспомнить еще…
* * *
О качестве работы амуров я рассуждал еще долго. Только толку? Мысли все равно были заняты её. Вторая ночь проходит в любовных терзаниях. Смешно! Я, ангел смерти, страдаю по какой-то девице! Дожился!
Может, познакомиться с ней? Она не плохая, хорошая. Я чувствую это. Да, так и сделаю. Завтра же! Прямо в лифте. Ну там мы не раз встречались. Или нет, в лифте слишком банально. Да и сочтет меня маньяком каким-то. Подождать пока будет идти с сумками с магазина? Да, точно! Помогу бедной девушке, и в её глазах я буду прекрасным, добрым рыцарем, помогающим всем бескорыстно!
Мда, домечтался. И какого такого я залез на стол с половником и стал в позу а-ля памятник «Рабочий и колхозница»? А идея не плохая. Неся сумки, между делом, приглашу её на свиданье. А что? Наступление по всем фронтам.
* * *
Наступление я запланировал на вечер. А в течение дня проследил за ней. Ясное дело в обличии, в котором она меня не видела. Я узнал, что её зовут Алина, работает она риелтором в конторе по недвижимости: весь день мотается по городу, показывая потенциальным покупателям квартиры. А вечером, по пути домой, заходит в магазин. Ну как любая другая женщина.
Пакет с провиантом не был большим, но я всё же рискнул.
- Алина, - окликнул я её. Она обернулась. Какая завораживающая улыбка! А волосы! Когда она повернула голову, её распущенные волосы подхватил ветер.
- Да? – Удивленно спросила она. Мягкий, нежный тембр голоса. Она, наверное, замечательно поет. Особенно колыбельные, в ночной тиши, при свете свечи.
- Вам, может, помочь? Сумка-то тяжелая, - произнес я.
- Нет, спасибо, - засмеялась она, - не стоит, она не тяжелая.
Из её уст это звучало как приговор. Я уже подумал попрощаться и отправиться восвояси.
- Мы с вами соседи? – Неожиданно для меня спросила Алина.
- Да, мы живем в одном подъезде! – Радостно ответил я.
- А в какой квартире вы живете? – Поинтересовалась она.
- В двадцатой, - наугад ответил я.
Он немного растерялась:
- Но в нашем подъезде номера квартир начинаются с двадцать четвертой.
«Вот попал!» - Мелькнуло в голове.
- Двадцатой? Нет, я имел ввиду в тридцатой. – Попытался выкрутиться я. Но глядя на задумчивый облик Алины, понял, что попытка не увенчалась успехом.
- Странно, - произнесла она, - я живу в тридцать восьмой и с вами встречалась, когда вы ехали на лифте выше.
Прокол на мелочах, стратег хренов!
- Ладно, сдаюсь! – Картинно капитулируя, сказал я. – Только секрет! Я тот, кто живет на крыше.
- Карлсон! – Радостно догадалась Алина. – Вас так зовут, уважаемый незнакомец?
Мир вокруг стал фиолетового цвета, Алинины глаза напоминали два осколка хрусталя.
Второй прокол на мелочи. Нет, я могу представиться как Амадеус Август Вильгельм Троцковский, но тогда придется иметь дело с санитарами. Для меня это, конечно, не проблема, но в отношениях с Алиной это конец.
- Гена, - произнес я когда время снова обрело свой ход.
- Очень приятно, Гена, который живет на крыше, - смеясь, ответила она.
Я проводил её до квартиры, она поблагодарила меня.
- Алина, - в уже закрывающуюся дверь, произнес я.
- Да? – Ответила она.
- Алина, вы не против, если я вас куда-нибудь приглашу? – Краснея от стеснения, спросил я.
- Не против, - смеясь, ответила она, - только давайте в субботу, то после работы я очень сильно устаю.
- Хорошо, в субботу, так в субботу! – Как школьник обрадовался я. – Всего доброго!
- До свиданья, - ответила она.
* * *
До субботы я ходил весь сам не свой. Хотя все прошло удачно. И цветы ей понравились, и прогулка была замечательной, а разговор вообще прекрасным! У нас оказалось столько общего!
Дни шли за днями. Я занимался своей «работой» (Алина считала, что я работаю менеджером в одной солидной компании), Алина своей. По выходным мы гуляли по городу, а вечерами устраивали посиделки прямо на лестничной клетке. С чашкой чая говорили по душам.
Я уже не удивлялся, что сам смог полюбить. Сам, никакой амур на такое не способен. Будь он даже тысячу лет опытен.
* * *
Вы знаете, что такое работа жнеца? Каждый день, мы, ангелы смерти, открываем книгу смерти и узнаем, кого нам следует забрать. В книгу попадают те люди, на которых наложена печать смерти. Чем сильнее печать, тем больше информации о человеке в книге смерти. Это должно помочь принять решение: забирать душу или нет. Нюансов очень много. При слабой печати, за жизнь человека вступается его ангел – хранитель. Жнец и хранитель сами, между собой, решают судьбу человека. Печать накладывается в зависимости от различных обстоятельств, но сила печати зависит от того, сколько человек прожил из отпущенного ему срока. Чем ближе к концу этот срок, тем сильнее печать. В таких ситуация, хранители не вмешиваются в работу жнецов.
В один «прекрасный» день, открыв книгу, я увидел подробную историю Алины. От рождения и до сегодняшнего дня. Все, абсолютно все. Все подробности: и первый синяк, и первые месячные, и первую любовь, и первый поцелуй, и первый сексуальный опыт…
Это конец, пустота, вакуум. Не веря книге, я полетел к ней. Она стояла на перекрестке, ждала зеленого сигнала светофора. Печать смерти ярким клеймом светилась на груди.
Ангел – хранитель был рядом. Была. Белокурая девушка в белых одеждах и с белыми крыльями за спиной. Заметив меня, она отступила. Буквально на шаг. Не бросая ту, что охраняет, но давая понять: здесь она бессильна. Жизненный путь Алины пройден. Её время истекло. Почему? Почему она?
- Ответь! – Заорал я, уперев взгляд в небеса. Хранительница удивительно смотрела на меня.
- Я никогда не задавал этот вопрос! Не вслух, не про себя! Ответь! Почему она?! Почему?! Я считал смерть свободой, но с ней, - я указал на переходящую перекресток Алину, - я осознал, что есть истинная свобода!
Свобода – это любить. Свобода – это быть любимым. Свобода – это жизнь! Ибо любовь – это жизнь. Жизнь без любви – жалкое существование.
Небеса молчали. Они всегда молчат. Тысячу лет молчат. Лишь иногда, в качестве ответа, обрушивают на нас дождь.
- Я выполню свой долг, - произнес я. И переведя взгляд на хранительницу, добавил, - если мне позволят.
Недоумение на её лице сменилось настороженностью.
- Ты ангел – хранитель! Ты должна бороться за неё!
- Ты все равно заберешь её, жнец, - спокойно ответила хранительница.
- Борись! – Орал я. – Это твой долг!
- Ты сошел с ума, жнец!
- Знаю, - тихо ответил я, принимая из небытия в правую руку меч.
Взмах, удар, скрежет металла. Мой меч остановил клинок белого цвета. Что за пошлость с белым цветом?
- Борись! – Отталкивая её, кричал я.
Она взмыла ввысь, уходя от очередного удара. Не знаю почему, но хранительница не атаковала. Один удар, всего один! Я не буду прикрываться. И я погибну, обращусь светом или тьмою. Меня не станет, но она будет жить. Наверное…
Со стороны, если кому-то было суждено это увидеть, наш бой походил на битву белого лебедя и коршуна. Атака, парирование, разлет, и снова по кругу. Это могло продолжаться до бесконечности, если б она не перешла в атаку. Нет, я не прикрывался и не пытался отбить удар. Просто, ослепленный яростью, шел на пролом. А она просто не успела. Занесенному белому клинку так и не суждено было обрушится карой на обезумевшего от любви жнеца. Мой меч пронзил её грудь. Белые одежды приняли бурый оттенок. Крылья осыпались перьями и их унес порыв ветра. Из раны забил яркий свет, унося хранительницу прямиком к вратам рая.
* * *
Алина, как всегда после работы, подходила с сумками к дому. Здесь мы впервые заговорили, познакомились. К горлу подступил ком. Я не смог произнести не слова. Я просто ударил мечом. Её тело упало на землю. Прохожие стали подбегать, оказывать помощь.
Она стояла ко мне спиной. Я не мог смотреть ей в глаза.
- Иди, - давя слезы, тихо произнес я. Её душа улетела ввысь.
Впервые я захотел уйти. Вверх, сквозь горячие объятья атмосферы. Вверх, сквозь острые осколки звезд. Вверх, к обжигающим щупальцам солнца.
Я летел сквозь холодный вакуум. Объятья атмосферы были не столь горячи, звезды не ранили моих крыльев, а щупальца не обожгли израненное сердце.
- Почему? – Застыв в холодной мгле, вопрошал я, уже не надеясь на ответ.
- Почему, спрашиваешь ты? – Переспросил меня не известный мне голос. Он исходил отовсюду. От ледяной тьмы, от далеких звезд, из глубины меня самого.
- Странно слышать это от жнеца. Тем более от тебя.- Ответил голос.
- От меня? И чем же я особенный? – Поинтересовался я у собеседника.
- Тебе не впервой отнимать жизнь у близкого тебе человека. – Ответил голос.
- Не впервой? То есть я….
- А ты не задумывался, почему ты стал жнецом? Почему взвалил на себя груз ответственности, вершить чужие судьбы?
- Почему? – Лишь губами спросил я.
- Хочешь знать? Тогда узри!
* * *
Я видел себя со стороны. Улыбающийся парень несется на «Харлее» по трассе. Позади, прижавшись к нему, сидела девушка. Красивая девушка. Волосы цвета шоколада развивались от встречного ветра. Она зажмурила глаза, то ли от ветра, то ли от счастья. На губах играла улыбка. Но…
Из-за поворота плавно, как бы в замедленной съемке, выехал мусоровоз. Огромная, грузная машина. По воле рока, «Харлей» стало вести на дороге и, окончательно потеряв управление, он врезался в поворачивающего гиганта.
Я видел себя со стороны. Лежащим на дороге в лужи крови и стоящего рядом. Стоящий протянул руку девушке. Она поднялась, но и осталась лежать на мокром асфальте. Он кивнул ей и она улетела ввысь, а он растаял в пришедшем с обочины тумане. Только мертвые тела лежали на асфальте…
* * *
Что это?
Передо мною снова был молчаливый космос. Далекие холодные звезды…
- Что это? – Тихо произнес я.
- Это ты, - ответила пустота. – Ты так и не понял? Из-за тебя она погибла, из-за твоей беспечности. Но это пустое, ей было суждено погибнуть, ибо её жизненный путь был пройден. Ведь ты чувствовал печать смерти на её груди? Там, сидя на мотоцикле? В тебе проснулась сущность жнеца и ты, пожертвовав собой, лично помог ей уйти.
- Бред! – Орал я. – Я не мог этого сделать! Я же сам погиб тогда!
- Погиб человек, но родился жнец. Жнее со своими принципами. Жнец который забирал души, не колеблясь. Жнец, верный своим идеалам.
- Нет! Замолчи! Мои идеалы были ложными!
- Правда? – Удивился собеседник. – И в чем же их ложь?
- Смерть не освобождение. Я не знаю, что такое смерть, но знаю, что смерть – конец жизни. А жизнь – это любовь, радость, счастье.
- Счастье, говоришь? Для тяжелобольного человека, чье тело разъедает боль, смерть ли не счастье? Не освобождение?
- Нет! Ибо это боль для тех, кто его любит. Для тех, кто плачет над могилой.
- Ха-ха! – Засмеялся собеседник. Смеялся он очень долго…
- Абсурдная ситуация, не так ли? – Успокоившись, спросила пустота. – не эти ли слова тебе говорил ангел – хранитель? И не их, ли ты считал наивностью?
Их. Их я считал наивностью. Но я был не прав.
- Лжешь! – Ответила пустота. – Там где сталкиваются две морали, нет понятия правды и нет понятия лжи. Есть только две морали. И все.
- И что же мне теперь делать? – Только и смог спросить я.
- Делай что хочешь.
Что хочу. А чего же я хочу? Я любил Алин. Я люблю её, но…
- Какое банальное желание. – Усмехнулся собеседник. – Ну что ж, жнецом быть тебе мораль не позволит… быть по твоему!
Яркий свет ослепил меня, тишина сдавила уши.
- Гена? – Слегка смеющийся голосок спросил меня. Знакомый голосок.
Свет отступал. Я видел бескрайнее небо и облака под ногами. Я видел Алину. Она стояла в метре от меня. Вся в белых одеждах.
- Где мы? – Спросил я.
- Ты у врат рая, жнец. – Раздался другй женский голос за спиной. Обернувшись, я увидел хранительницу Алины. За её спиной действительно были ворота. Обычные вороты с лаконичной надписью «РАЙ».
- Рая?
- Да, Гена, - произнесла Алина. – Я знаю, кем ты был, но…
Она обняла меня за шею и поцеловала.
Так вот чего я хотел. Оказаться вместе с ней у ворот рая. Да, действительно, банальное желание для ангела смерти…
личное теги Эротика
Femjoy, Playboy, MetArt, Suicide Girls, Bare Maidens, watch4beauty (W4B), Hegre-art
Дополнительные теги:
велоэротика, деревенская эротика, эротика ебеней, девушка в очках, две девушки, азиатка, негритянка, портупея, чокер, Ретро-эротика, мокрая майка, гетерохромия, рыжая
Теги фотографов, снимающих эротику:
Dmitriy Lobanov (photographer)
Dmitry Borisov (photographer)
Алексей Трифонов (фотограф)
AlisaVerner (photographer)
Mavrin (photographer)
Stakis Laus(photographer)
David Dubnitskiy (photographer)
Fedor Shmidt (photographer)
Lenin (photographer)
Pavel Kiselev (photographer)
Михаил Герасимов (photographer)
Stepan Kvardakov (Photographer)
Andrew Lucas (photographer)
Sacha Leyendecker (photographer)
Алексей Audioalex (photographer)
Ruslan Lobanov (photographer)
Kurta Arkadiy (photographer)
Konstantin Leyak (photographer)
Эрик Бурханаев (Фотограф)
Галина Жижикина (Фотограф)
Виктор Стингер (фотограф)
Александр Марголин (Фотограф)
Алексей Коршун (Фотограф)
Verano
Arkadiy Kozlovskiy
Stefan Grosjean
Chernyavsky Kirill (photographer)
Вечерний костёр(БЛ) Лена(БЛ) Бесконечное лето Soviet Games Ru VN Игры Славя(БЛ)
8JLP-19\6R5-J6
Помните!Если вы работаете над одним делом с км-то в паре,то не забывайте и разделять лавры поровну,ибо кто-то внёс идею,кто-то техническую часть а кто-то директиву.Не забывайте хотя бы упоминать своего напарника,в противном случае он может стать скрытым врагом!
#Сало с №востями политика песочница политоты Аэропорт Донецк разная политота
Документальный фильм Шахиды Тулагановой «Аэропорт Донецк» – это неприукрашенная история схватки за донецкий аэропорт, рассказанная самими участниками боевых действий.
Фильм неоднозначный, но акценты в нём расставлены точно.если украинские военные смотрятся нейтрально (для меня), то днровские персонажи вызывают омерзение.
с одной стороны — воевали люди, а с другой — у***и какие–то с дефектами речи.
В фильме присутствуют моменты +18. Осторожно.
Сухой Лог выглядит надежно И так сойдёт ремонт скотч
"А что это вы тут делаете? - Противотанковые ежи! - А что, война будет? -Говорят, да" В городе Сухой Лог (Свердловская область) разрушающийся дом местная управляющая компания укрепила подпорками, предварительно заклеив трещины скотчем. Двухэтажный многоквартирный дом на улице Победы, 9 был построен в 1950 году, капремонт по плану ему назначен на 2044 год
 |  |
«В 2010 году у нас был капремонт — покрасили фасад и поменяли шифер на крыше. В 2015 году по стенам поползли трещины. Дело в том, что в двух метрах от угла дома находится колодец, который протекает и размывает почву. Наш дом без фундамента, построен прямо на грунте. Трещины достигают 2-3 сантиметров. В том углу, где самые большие трещины, уже выпадал кусок стены, дыру сразу заложили кирпичами. Дом аварийным не признают, подпорки поставили», — рассказала «URA.RU» Марина Хомякова, жительница дома.
Интервью Лукашенко BBC - Часть 1 - Политическое оружие.
Интервью начинается с очень жёсткого вопроса - журналист напрямую упрекает Лукашенко в том, что он является виновником кризиса с мигрантами, поскольку использовал их в качестве инструмента политического давления.
Начинает отвечать Лукашенко достаточно сдержанно, рассказывая, что "тысячи беженцев хотят в Европу".
Стив Розенберг мгновенно перебивает Лукашенко, начиная первую вспышку гнева "усатого" - рот искривляется, диктатор шмыгает носом и опускает взгляд вниз.
В такой позе (руки собраны в кулак на колене - признак "контроля эмоций") Лукашенко рассказывает, что не знает, кто позвал мигрантов в Европу, хотя до этого рассказывал, что это сами европейцы всех зазывали (5 лет назад, но это несущественная деталь).
Стив потрясающе парирует, что Лукашенко ещё летом заявил, что "атаки на Европу" будут происходить периодически. Изящным дополнением является формулировка "в преддверии санкций".
Лукашенко начинает отнекиваться, но журналист продолжает настаивать на истине, ссылаясь на фразу, что контролировать толпы туристов Лукашенко не намерен.
Диктатор пока относительно себя контролирует, но уже требует денег, чтобы "построить пункты" для этих беженцев.
Тело сдвигается вперёд - лимбическое бегство. Александр Григорьевич заявляет, что создавать "отстойник" для мигрантов он на территории Беларуси не намерен. Особенно интересно это звучит с сегодняшним положением, когда мигранты находятся в концлагере, где большинство страдает от Ковида. Это буквально "чумной барак", который вскоре превратится в братскую могилу, если вовремя не отреагировать.
Лукашенко угрожает, что "и впредь их не будет задерживать на границе", ставя условие в лице отмены санкций. Это называется политическим ультиматумом, но масштаб у Лукашенко хиленький. Не Эрдоган, а трусливое позорище, которое прячется под кроватью.
"Я их сюда не звал", - мотая головой не в ту сторону, говорит Лукашенко, озвучивая ложь, потому что все официальные представительства Беларуси в странах Востока раздавали туристические визы кому попало, презентуя идею о гарантированном попадании в Европу.
Розенберг цитирует мигрантов, которые заявляли: "Лукашенко нас использует в качестве оружия против Европы". Следом журналист ссылается на реплику, что беларуские солдаты помогали туристам прорывать границу.
Диктатор включает "дурочку с соседнего подъезда", рассказывая, что он не знает, как беларуские пограничники резали забор.
Начинается первый этап кривляний: "В деревне вам сказали... Это несолидный разговор".
Лукашенко уже требует имя силовика, который резал забор, будто они там с бейджиками ходили.
Начинается истерика...
Post automatically merged: 59 мин. назад
Интервью Лукашенко BBC - Часть 2
Журналист задаёт вопрос, разрешит ли Лукашенко туристам жить в Беларуси, если их не пропустят в Европу.
Рот опять искривляется, щеки опускаются (признак гнева). Звучит фраза, сопровождающаяся покачиванием туловища из стороны в сторону: "У нас есть порядок, в отличие от вас и закон."
Упрёки продолжаются: "Очень быстро, в отличие от вас, мы заявления туристов рассмотрим". На видео он похож на напыщенного борова: на лбу проявляются морщины, корпус смещается вперёд, правая рука сжимается, а левая опирается на стул так, будто Лукашенко уже готов вскочить со стула.
Клоунада "бабка на лавке" и "Факты на стол" продолжается.
Лукашенко поправляет пиджак, переминается. Он явно вспотел и уже крайне недоволен.
Следует обсуждение Меркель. Лукашенко рассказывает, что 2100 туристов должны были отправиться в Германию, а остальные - остаться в Беларуси. Не очень понятно, каков принцип разделения мигрантов. Я напомню, что Европа не приемлет дискриминации, а тут буквально объявляется сегрегация по неизвестному признаку. На такое Меркель бы определенно не согласилась.
"Вы перестали выходить на контакт и работать",- заявляет Лукашенко. "Мы без вас будем решать эту проблему". Сегодня проблема решалась знакомым способом - опять попыткой силового прорыва. Стратегия гениальная - если сосед не хочет впустить вас в дом, значит ему нужно сломать дверь, тем самым "самим решить проблему" без него.
"Будем решать, как получится". Элегантное решение - нечего сказать.
Следует вопрос о том, как Меркель называла Лукашенко: президент или господин?
"Господин президент в Беларуси - он же господин Лукашенко". Но ведь это не ответ. Меркель не называла Лукашенко президентом, а лишь "хером".
Хер Лукашенко перестал быть таковым только в устах Массандры. Никто из европейских политиков, включая саму Меркель, должность ему с "хера" не поднимал.
Лукашенко кусает губу, возмущаясь, что "для него это не важно". Не было бы важно - пресс-служба не публиковала бы отдельное обиженное ворчание, что "Лукашенко не требовал именовать себя президентом - это выше его достоинства". Я согласен - статус обиженного "хера" (достоинства) выше статуса "президента", поэтому суть обвинений не ясна.
"Меня избирал не ЕвроСоюз". Верно, Лукашенко никто не избирал - он сам себя избрал и сам себя назначил. Кем - мы узнали ранее.
"Мне важно, как меня воспринимает мой народ". Какой пафосный, как павлин. Голову поднял, глаза сузил, рукой размахивает, истерит... Честное слово - это репродукция "дамы в биде".
А народ воспринимает Лукашенко однозначно - как диктатора, кровопийцу и исторический позор. Смешное, самовлюблённое, напыщенное существо именует себя выбором народа, который он уже полтора года мучает в тюрьмах. До этого прихвостень заявлял, что за одного "своего" нужно убивать "100" неправильных беларусов. Выбор "дам с зачесами" не имеет абсолютной власти - 3 ободранных процента - это не выбор народа.
Post automatically merged: 58 мин. назад
Интервью Лукашенко BBC - Часть 3
Зовите доктора
Лукашенко скалит зубы, торс смещается вперёд. Он сморщивается, язвительно заявляя: "Весь мир увидел ваше лицо". Один глаз закрывается, гримаса превращается в месиво для психоневрологов. "Мне не важно, как вы меня называете". В это же время левая рука надёжно опирается на стул таким образом, будто Лукашенко уже готов вскочить с кресла - опять лимбическое бегство. Самолюбование не помогает.
"Найдем мы партнёров и без вас". Да, мы видели партнёров - Венесуэла, Куба (кстати, что в рядах мигрантов делают беженцы из Кубы?), Африка...
Уже в сотый раз Лукашенко поворачивает в правый бок, голос становится все более прерванным, дыхание сбивается. "Не умрем".
"У нас есть огромные страны, с которыми мы сотрудничаем". Это с какими? С Россией, которой Лукашенко угрожает войной с НАТО? Как-то кончились огромные страны одной, которая едва держится "в изоляции".
"Я, конечно, не идиот, но понимаю, что санкции ни вам, ни мне не нужны." Логика в выражении отсутствует, но статус "не идиот" мы запомним.
Если Лукашенко санкции вообще не страшны, тогда зачем он при их упоминании сморщивается, как выжатый лимон, один глаз выпячивает, а второй сжимает? Так зачем он в самом начале интервью сообщал, что пока не снимут санкции, он будет шантажировать Европу мигрантами.
Выходит, что "не" было лишнее - тащите санитаров.
Журналист развивает тему протестов: "Если вы получили 80%, тогда почему вышли толпы народа в Минске? И не только в Минске, а по всей стране."
У Лукашенко сносит крышу окончательно - Лукашенко пыжится на своем "биде" и выдает: "Это у вас нестыковка в голове".
Лукашенко объясняет: "Это не я цифру назвал, а ЦИК - это законный факт". "25 лет ходят по Минску толпами ваши сторонники".
Лукашенко обвиняет фонды, которые готовили блицкриг против его "законного ЦИК". Дурдом продолжается. Руками уже машет во все стороны - истерия невиданная.
Вот с этого момента Лукашенко полностью потерял контроль над собой.
Post automatically merged: 57 мин. назад
Интервью Лукашенко BBC - Часть 4 - Ох уж эти иностранцы
Лукашенко продолжает вещать, что во всем виноваты западные партнёры, которые мало того, что "спонсировали" восстание (странно, что про ООН забыли), так ещё и на "фоне пандемии всех готовили". Той самой пандемии, которая на хоккейном поле не видна.
Лукашенко обещал "жесточайше разобраться" с пандемией, но, услышав про лозунг "Носи маску, если против Лукашенко", отменил даже эти минимальные меры защиты.
Лукашенко завалил страну трупами, отверг европейские предложения по помощи с вакциной, а теперь утверждает, что мобилизацию готовили европейцы, воспользовавшись Ковидом...
Журналист мастерски отвечает: "Это не ответ на мой вопрос". Вместо адекватного аргумента, Лукашенко размахивает руками, рассказывая про какие-то промежутки времени и козни Запада. Постоянные оскорбления в сторону журналиста сменяются на плевание слюной - это подчеркивает, что пациент потерял контроль над собой окончательно и бесповоротно. Игра пошла не по схеме Лукашенко - он чудовищно проигрывает в диалоге.
Журналист пытается вернуть Лукашенко к вопросу, на что диктатор крутит головой и заявляет: "Если не будешь слушать, разговор закончится". "80 процентов - это законный неопровержимый факт".
Я аж поперхнулся, но до этого Лукашенко там как-то, смягчая углы, рассказывал про 66%. На вопрос, откуда взялись люди на улице, Лукашенко не ответил. Он истерично ссылается на подконтрольный ЦИК, тыкая в Стива цифрой, которая не имеет ничего общего с реальностью.
Стив непреклонен, он блистателен: "Должны же быть какие-то проявления народной любви к победителю, лидеру. Вы летали на вертолете с автоматом, будто вы боялись собственного народа".
Лукашенко истерично вскидывает руками, подпрыгивает на стуле и провозглашает, что "это в Америке вы умеете изображать любовь". Лукашенко ссылается на ту кучку, которую еле собрали из числа бюджетников. Вот это государственная любовь. Кто-то до сих пор помнит тот позорный митинг в поддержку Лукашенко, где диктатор, покашливая и тужась, едва срывал аплодисменты у 10 000 толпы женщин с зачесами?
У Лукашенко кукуха слетает: "Люди прозревают. Сегодня их не 80%, а 90%". Да, их 90%, и они все против Лукашенко.
Лукашенко считает, что народную любовь можно считать только в том случае, если всех посадить в тюрьму. Случайные цифры из головы, дрожащие руки и вибрирующий голос подчеркивает стресс, но зато нам слили результаты будущего голосования по поправкам в Конституцию. Запомним эту цифру в 90% - она себя ещё когда-то должна проявить.
Лукашенко издевательски кашляет в сторону и говорит, что "Беларусь - демократическая страна".
Лукашенко соглашается, что толпы протестующих были большими. Розенберг рассказывает, что он видел, как живодёры (он говорит, что это правоохранительные органы) избивали этих мирных протестующих (очень демократично). Все детали пыток на Окрестина журналист знает в деталях. Побои, изнасилования, все это было...
Лукашенко качает головой. У него в очередной раз потеют руки: он судорожно перебирает пальцы, пытаясь сформировать кулак и создать тактильный контакт, чтобы успокоиться и не проговориться, но ничего не выходит...
Post automatically merged: 56 мин. назад
Интервью Лукашенко BBC - Часть 5 - Признание Лукашенко
Журналист хочет показать Лукашенко кадры избитых молодых людей. Он хочет продемонстрировать то, что пришлось пройти народу, чтобы продемонстрировать психу, что он украл трон.
Лукашенко соглашается, мотает головой, но это лишь сначала. Явно видно, что он тяжело проглатывает слюну в этот момент - волнуется. Кулак так и не удается соорудить из пальцев.
Как только Стив хочет показать ему фотографии, Лукашенко вскакивает, поднимает руку и впервые признается, что пытал собственный народ: "Не надо, не надо, я это признаю". Лукашенко на этом допросе признался, что были избиты граждане Беларуси, но он ссылается на то, что не показывали избитых силовиков.
Но признается он опять с традиционной формулировкой "А у вас негров линчуют". Что в прошлый раз, что в этот, нужно переводить все на Штаты. Это странно: никогда не видел, чтоб в судах при обвинении в убийстве подсудимый считал себя невиновным, потому что сосед имеет любовницу...
У Лукашенко опять просыпается какая-то больная сексуальная фантазия, и он повествует о том, как силовикам ноги выкручивали. Кто, где и когда - кадров не покажут. Более того, Лукашенко подчеркивает, что должны были "всаживать пули в лоб", но этого не сделали.
А трупы в лесах - это что? Это случайные висельники? Кто-то провел расследование, как арестованные оказались в петле в лесу?
Далее следует уже известный нам вопрос про НКО. Лукашенко трижды поправляет пиджак, принимает закрытую позу, выпячивает подбородок (признак гнева).
Журналист даже не успевает договорить: Лукашенко подскакивает, шмыгает носом, опускает кончики рта вниз и верещит: "Даже не трудись".
Он признается в преступлении и готовит к дальнейшим репрессиям. "Вырежем всех мерзавцев, которых вы финансировали".
Это признательные показание для трибунала: все зафиксировано.
Далее следует вот такая фраза:
"Если мы кого-то не ликвидировали, то мы их ликвидируем в ближайшее время". Это прямая угроза убийством. Ликвидация - это физическое уничтожение, и он говорит не про организации, а про тех, "кто бегал по Минску".
Штатам не пора запускать какую-то операцию? Это государственный терроризм. Лукашенко иностранному журналисту признается, что будет убивать всех, кто против него. Всех, без разбора. Он хочет утопить страну в крови, чтоб усидеться на троне.
Лукашенко говорит, что организации, которые занимались защитой животных; организации, которые помогали людям с ограниченными возможностями, действовали под "ширмой". "Деньги они получали на революции здесь".
Лукашенко уже начинает мять свой галстук. Его психологическое состояние максимально нестабильное. Он характеризуется как "буйный пациент" и по факту задокументированных данных должен быть отправлен в психоневрологическую клинику.
Но он продолжает интервью.
Post automatically merged: 55 мин. назад
Интервью Лукашенко BBC - Часть 6 - Колесникова и Путин
Как только журналист произносит слова про политических заключённых, Лукашенко опять корпусом движется вперёд, опускает брови вниз, скалит зубы и сквозь них жестоко мямлит, что "в Беларуси нет политических статей".
"У нас нет политических заключённых. Ты что, не слышишь меня?" Оказывается беларуское законодательство нарушает каждый, кто не готов терпеть маньяка и живодёра на троне.
Следующий блок про Колесникову говорит об искажении сознания. Слушаем внимательно.
С бешеной язвительностью Колесникова именуется "агентом". У Лукашенко появляется своя шизофреническая версия происходящего: "Мария Колесникова бежала со страны", хотя ее выталкивали из страны, и она лично отказалась от подобной судьбы, жертвенно порвав паспорт.
"Ее задержали на границе". "Она съела паспорт - это ее дело". Это уже какое-то сумасшествие: Лукашенко в двух предложениях подряд сначала говорит, что Мария сбегала со страны, а затем, чтобы остаться в стране, жевала паспорт.
"Она бежала вместе со своими соратниками из страны" и жевала паспорт. Такую чушь ещё Лукашенко не озвучивал. Эти две фразы идут друг за другом.
"Я не тот человек, который будет мстить",- говорит Лукашенко, угрожая минуту назад, что ликвидирует всех, кто был против него. "Я против женщин не воюю". Не женщин ли насиловали живодеры в тюрьмах? Не женщин ли избивали и травили газом?
Услышав про Путина, Лукашенко намеренно отвернулся, сделал из губ трубочку и чуть ли не плюнул в сторону. Не очень понятно, что это было, но похоже на отвращение. Чему Лукашенко научился от Путина, он не ответил: он лишь поднял голову, как коршун. Эта надменность скорее говорит о том, что Лукашенко считает себя более влиятельным, изобретательным и хитрым, чем Путин.
Лукашенко дважды повторяет фразу, что "Англия с Америкой создаёт союз", а он с Россией. Двойной повтор говорит о том, что он считает данную геополитическую находку удачной и даже остроумной.
Журналист парирует, что "Союзного Государства" между Штатами и Великобританией нет, на что Лукашенко, делая традиционное "фи", сквозь зубы проговаривает: "Будет".
Дальше "свистящая фляга" переходит в разряд клинической шизофрении. Лукашенко утверждает, что Штаты заставили Великобританию выйти из ЕС. Розенберг требует доказательств, на что получает ответ, что "доказательства там же, где толпы людей в Минске".
Post automatically merged: 54 мин. назад
Интервью Лукашенко BBC - Часть 7 - Сигналы Путину
Лукашенко, когда услышал про одного президента Союзного Государства, крайне возмутился, ведь "союз - это два суверенных государства". Это второй сигнал Путину: первый был "разворотом в сторону от камеры".
Лукашенко опять ссылается на Великобританию и на то, что в ней есть королева (это Лукашенко себя с королевой ассоциирует?) и Парламент. Это продолжение гениальной мысли про то, что между Штатами и Великобританией некий союз.
На реплику про рекомендацию Путина поговорить с оппозицией Лукашенко заявляет: "Мне он ничего не советовал". Он говорит это с таким презрением и остервенением, что явно видно, что фраза его сильно задела.
"Никаких советов с его стороны за час телефонного разговора я ни по одному вопросу не услышал". Чем занимаются Путин и Лукашенко по телефону? Неужели свои фантазии про расставленные в стороны ноги силовиков рассказывают? О чем можно говорить час по телефону, чтобы ни по одному вопросу ничего не обсуждать?
По сути, Лукашенко признался, что они с Путиным "болтают вечерами", но ни о чем. Так - фантазии свои рассказывают.
Дальше Лукашенко язвит и ядовито плюет в лицо Путину: "Как только Путин сядет за стол переговоров с Навальным, я поговорю с Тихановской".
"Я в такие хотелки не играю",- обиженно говорит Лукашенко.
Затем Лукашенко заявляет, что "все, кто высказываются против него, - это предатели беларуского государства".
Всё-таки стоило остановить интервью на угрозе всех ликвидировать.
Но Лукашенко очень удачно подхватывает тезис ШОС про то, что содержание Тихановской стоит 400 000 долларов. Этим тезисом псевдоппозиционеры уже все уши прожужжали. Очень колоритно выглядят абсолютно идентичные реплики Лукашенко и "жесточайших его врагов", которые единственное, чем занимаются, - это распространением сплетен про Тихановскую. Не было бы Светланы, "подробно обсуждать" было бы нечего. Очень похоже на то, что вся схема вскрылась - "консерву взорвали в прямом эфире".
Post automatically merged: 52 мин. назад
Интервью Лукашенко BBC - Часть 8 - Вторая Мировая
Лукашенко вспоминает про любимый мозоль Путина - Вторую Мировую. "Мы пострадали почти так же, как евреи",- заявляет Лукашенко, рассуждая про диалог с оппозицией. Если вы не уловили связь, то я с вами солидарен. Причем Лукашенко обвиняет во вмешательстве во внутренние дела Беларуси Штаты и Великобританию, которые, по факту, были союзниками СССР в период Второй Мировой. Относительно победы без помощи через Ленд-Лиз вам расскажут историки, но аллегории у Лукашенко своеобразные. Когда кончаются аргументы, приходит время говорить про Вторую Мировую.
"Вы молиться на нас должны", - кричит Лукашенко. "А причем здесь Вторая Мировая?" - спрашивает с недоумением журналист. "Вы не рассчитались за потери",- верещит Лукашенко. За какие, интересно, потери, если и Штаты, и Англия были членами антигитлеровской коалиции?
Далее Лукашенко угрожает Третьей Мировой и ядерной войной. И все потому, что его хотели снести. Я не знал, что Путин спрятал ядерную кнопку в Лукашенко. Теперь буду знать. А куда конкретно нужно нажимать на Лукашенко, чтобы привести ракеты в полную боевую готовность?
Лукашенко опять обзывается: "Тихушки, Лахушки". Репрессии он оправдывает защитой себя, а связь лидеров с Западом подтверждает тем, что лидеры нашли убежище на Западе, а не в Китае.
Редкостный бред. Наверное, бегущие из Северной Кореи сдаются Китаем обратно в "логово диктатуры" просто так. Связь не с тем, что Китай - рассадник тоталитаризма.
А "оскорблениями" пестрят те же ШОС-овцы. Причем идентичными оскорблениями. "Лахушко" стал так именоваться исключительно штабами "хейта". Идентичная ситуация и с "Тихоней".
В общем, Лукашенко спалил всю контору и агентуру окончательно и закончил интервью.
Великолепно.
Можно поблагодарить журналиста за блистательную работу. Это потрясающе.
Все.