литературные гении

Палач-701

Джошуа сидел в высокой траве, растущей на краю скалы, смотрел в вечно голубое небо и наблюдал, как разлетался вечерний заряд гено-спор. На этой чудесной планете, которая только готовилась стать настоящим Раем, на небе никогда не было ни тучки, ни облачка – местная вода в принципе еще слишком плохо испарялась. А может, их вообще никогда здесь не будет – это как пойдет. Ведь эта маленькая аномалия совершенно не мешала гено-спорам заселять планету флорой и фауной всех мастей и красок.

Михалыч сидел на камне рядом, задумчиво жевал седую бороду, гладил бирюзовую змейку и наблюдал, как большие фиолетовые волны далеко внизу бьются о коричневые скалы. Легкая, как пушинка, пена взлетала на добрые сотни метров ввысь, распадаясь на лету на маленькие снежинки, а затем таяли в свежем, прохладном воздухе. 

И почему такую поистине беззаботную планету назвали столь неприятным именем – Палач 701. Конечно, когда здесь откроют курорт, она удет зваться как-нибудь «Парадиз» или же в честь какой-нибудь королевы красоты. Но сейчас планета звалась Палачом, и это имя ей совершенно не подходило. 

«Когда на нее прилетели первые Странники с Земли, на ней бушевали ураганы?», «Здесь обитали крайне агрессивные существа?», «Планету использовали как ссылку во времена Имперской или Республиканской Смуты?» — Джошуа по разу в день, но высказывал одну из интересных теорий Михалычу или Дяде Пете, но те лишь молча улыбались в ответ, отрицательно качая головой – такая у них была игра. Вообще, терраформщики немногословны, они работают в полной тишине, почти что в одиночестве, вдалеке от цивилизации. Но ни Михалыч, ни тем более болтун Дядя Петя, не казались Джошуа странными социофобами, или просто повернутыми на голову. 

Даже просто странными он их назвать смог бы с большой натяжкой. 

Закрыв глаза, подставив лицо теплому ветерку, Джошуа хорошо задумался, перебрал пару подготовленных вариантов, и попытал удачу: 

— Планета зовется «Палач», потому что по поверьям одной из цивилизаций, у этой Звезды на небе живет злой Бог Мщения? 

Михалыч повернул голову в сторону младшего сотрудника Станции, хмыкнул в бороду… Джошуа напрягся, неужели, угадал… но Михалыч лишь покачал головой, ехидно щуря глаза.

— Неа. – донеслось из кустов позади Джошуа, и на скалу вышел Дядя Петя – усатый загорелый мужик средних лет, поджарый, но словно бы весь высушенный. Джошуа мог диплом дать на закланье, что и без лучевой установки может видеть его кости под тонким слоем кожи, — Не угадал, Склифосовский. 

Да, когда Джошуа Склифосовский прибыл на Палач-701, планету в самом разгаре терраформирования, чтобы набрать материала для своей кандидатской, то действительно боялся увидеть угрюмых, мрачных и замкнутых в себе людей с чёрствыми сердцами и холодными расчётливыми мозгами. 

Михалыч, для виду, конечно, нахмурил брови, когда совсем еще парнишка Джошуа спустился с трапа Грузового Транспортника, но не смог долго держать напускную строгость. А добряк Дядь Петя так вообще сразу принял в охапку нового сотрудника их терра-станции, обеспечивая максимально возможный радушный прием. 

— Ну что, идем? – Дядя Петя посмотрел на Це-1877726Р73, именуемую здесь просто Солнцем, точно определяя время лишь по одному его положению на небосводе, — Уже ужинать пора. 

— Ага, — Джошуа поднялся и отряхнул с шорт налипшую Щуп-Траву, с чмоканьем отлипая присоски, и немногочисленный состав Терраформ-Команды Палача 701 пошел к своей жестяной коробке, — И аппарат проверить надо, в последнее время у него датчик температуры барахлит, и аргон в воздухе определяется все хуже и хуже. 

— Эт все потому, — Михалыч наклонился и отпустил змейку в ее родные заросли Чешуйвики, — что Петро уже почти закончил с заселением мелкими пресноводными. Вот до Шерстянников дойдет, так Аргон весь и того, пшик… 

— Э, не, — Петро хлопнул Михалыча по плечу, — Я еще не решил, по пути Шерстянников пойду, или же Иглокожих. 

— Корпорация не даст, — вмешался Джошуа, — Иглы туристов колоть будут. 

— Не будут, — Петя присвистнул, — Ты просто не знаешь толк в хороших Иглокожих. 

— Остановился бы на рептилиях… — буркнул под нос Михалыч. 

— Вот когда созреешь до своей планеты, тогда и будешь о рептилиях думать, — ответил ему Дядя Петя, а потом повернулся к Джошуа, — Ну что, парень, сегодня твой черед выбирать, что заказывать у Синтеза. Что будет на ужин? 

— Пицца с ананасами! – не раздумывая выбрал Джошуа свою самую любимую еду на свете. 

Михалыч с Дядей Петей только хмыкнули – на вкус и цвет, так сказать… 

***

Когда на следующее утро допотопный пятимерный спектограф на основе Керры и Зелиана все же соизволил выставить необходимую температуру внутри термостата и хромитовой печи, Джошуа наконец смог отдохнуть как следует. Записав собранные данные в журнал, потратив на это еще несколько минут, он вышел из своей экспериментальной лаборатории по контролю аэрофигурации и чуть не оказался сбитым с ног спешащим Дядей Петей. 

— Куда это он? – Спросил Джошуа у Михалыча, который как раз выходил из-за угла. 

— Да проспал утренний залп. Уже года три как такого не было. Ананасы и анчоусы, — Михалыч хитро подмигнул, — убойная смесь. 

— А ничего не случится? 

— Из-за небольшого опоздания? Да не. Кстати, Джошуа, сколько ту уже у нас? Шестой месяц? И все еще ни разу не видел Пушки. Пойдем. 

Выйдя на улицу и поднявшись повыше, Михалыч указал пальцем на небольшую стоящую в горах довольно таки далеко от абсолютно некрасивой, но все же ставшей такой родной, станции терраформирования. 

— Вот, наша Бэтти, хех. Поехал к ней.

— Что-то давно заряда нет, — забеспокоился Джошуа.

— Ну так, попробуй по три раза на дню осеменять планету на протяжении пяти лет… и ты подустанешь. 

— А что он там…?

— Вот времена пошли, ничему сейчас в институтах не учат. Вы систему генофондирвоания проходили? 

— Смутно, вскольз… 

— Эх… — Михалыч потер глаза, уселся в траву, поймал пробегающую рядом ящерку и стал нежно ее почесывать, — Осеменяет планету, своим генофондом… и делает ей красивых детишек, какие на душе лежат. 

— Он там… это самое? – Джошуа слегка замутило от мысли, что Дядя Петя там, в Осеменительной… осеменяет… 

— Тьфу, молодежь! – Михалыч отвесил легкий нравоучительный подзатыльник младшему научному кадру, — Любовь у него, Джошуа, Любовь к планете. Настоящая. И передает он любовь по психосвязи банку генов в пушке. А ты, тьфу, буэ… Выкинь из головы эту гадость!

— Пытаюсь, — смущенно пролепетал Джошуа. 

— Отвлекись, — Михалыч продолжил чесать ящерке пузо, — Вон, лучше, попробуй снова угадать, почему именно Палач-701? Только хорошо подумай. 

Ветер свистел в щупальцеобразных кронах местных деревьев, в их кронах щебетали Пернатые.

— Потому что это семьсот первая терраформированная планета, которая сгубила уже семьсот первого терраформщика?

— Бинго, — Михалыч впервые на его памяти улыбнулся, —  Любовь зла, полюбишь и планету. Сердцеедка – слишком пафосно. Стерва – обидно. А Палач… Петро теперь навсегда ее. Ее и их потомства. Примерный муж, ответственный отец. Только таких и берут в терраформщики. О, вон, смотри, полетели… 

Джошуа вновь поднял взгляд в вечно синие небеса, медленно сел в траву и стал наблюдать за рукотворным чудом рождения плода истинной любви – гено-спорами, разлетающимися по планете, оставляя за собой легкий радужный хвост.

— Эх, хорошо пошло в этот раз. Иглокожие, как пить дать. Но ничего, приятель, — Михалыч положил руку на плечо совсем еще юного Терраформщика, — мы и тебе как-нить планетку под стать подберем. 

Автор: Иван Абрамов

Химерность бытия

Она была так прекрасна, что у меня не хватало слов, чтобы ее описать. Как нет слов, которыми можно было бы описать нежность цифры ноль, или же утонченность цифры один. Ни один разум, ни одна машина в этом или другом мире, не смогли бы создать что-либо более чистое, незамутненное, великолепное… идеальное. 

Девушка моей мечты. Любовь всей моей жизни. Я мог коснуться ее тела, провести дрожащими пальцами по всем ее линиям и изгибам, мог поцеловать, обнять, прижать, подарить ей ласку и обожание. Я стал бы ее рабом, если бы она пожелала. Возможно, я бы даже покончил с собой во славу ее Имени. 

Она была здесь. Рядом. 

И ее здесь не было. 

Я снял очки виртуально реальности и уставился на  руки, обтянутые тонким слоем тактильных перчаток. 

Цифры. Биты. Байты. 

Существуют ли они. А если и существуют, то отличаются ли их сочетания от фантазий и видений, порожденных больным ли, здоровым разумом? 

Я смотрел на свои руки и все пытался понять, что я ощущал, когда трепетно обнимал свою виртуальную любовь? Ее, гений чистой красоты и объект обожания моего сердца, или же холодную, мертвую ткань дорогих перчаток? 

Сердце радеет за первый вариант. Мозг за второй. 

А разум… 

Существует ли разум? Или он такая же химера этого мира, как и любовь, радость? 

И сильно ли он отличается от созданья из цифр и строк?

Эх.

Но разум есть здесь. А Она была там. За гранью, которая, в сущности своей  ни что иное, как очередная химера. 

Одна химера рассуждает о реальности других химер. Нелепо и глупо. Тщетно и безвозвратно. Но что еще нам остается делать?

Только что отбросить предрассудки, уйти в чистую, непреклонную логику и завязать со всем этим. Начать приносить пользу себе и другим. 

Жить? По-настоящему, без остатка отдаваясь уходящему времени? 

Или же еще раз окунуться в глубину с головой, в последний раз доставить чувство счастья утомленному разуму.

Надевая очки обратно, я безоговорочно для себя решил, что этот раз уж точно будет самым-самым-самым последним. 

Автор: Иван Абрамов

Волтэмская история

Часть 1

Часть 2

***

Часть 3

***

Люди всю свою историю не желали быть одинокими. Сначала сбивание в стаи и примитивные сообщества, потом выстраивание целых цивилизаций и поклонение богам, следом межкультурный диалог и поиск внеземных цивилизаций. В конце 21-го века человеческая мечта, наконец,исполнилась – представители другого разумного вида вышли на контакт с человечеством.Сначала через удалённую связь, потом и во плоти. Их флот пролетел через половину галактики и встал якорем на орбите между Землёй и Луной, организовав подобие межпространственных лифтов для спуска на поверхность планеты.

Многие теории подтвердились – пришельцы небыли гуманоидами. Они очень сильно напоминали собой красных панд, только ростом чуть меньше слона – большие, пушистые и очень милые. Это всколыхнуло целую волную обожания их и поклонения им, как символам космического добра и умиления.Кто-то строил теории, что, возможно, наши красные панды и пандоиды (как их прозвали) являются родственниками, поэтому было так сложно первых идентифицировать в эволюционном дереве развития жизни.

Пандоиды и вели себя миротворчески –делились некоторыми знаниями, в особенности, техническими, культурой, давали себя потискать, пусть и не очень охотно, и вскоре между двумя видами разумной жизни установилась вполне дружелюбная взаимосвязь. Пришельцы были искусными строителями, поэтому вскоре вокруг планеты было выстроено технологическое кольцо, заселённое, в основном, пандоидами и человеческой элитой, призванное эффективно собирать солнечную энергию и с орбиты распределять её по планете,чтобы восстановить изгаженную экологию и в целом оздоровить планету. Плюс,Кольцо могло орошать поверхность, оттуда привозили новые, высокоэффективные сорта пищевых культур, короче, инопланетяне сообщили о своём намерении помочь человечеству полностью решить самые насущные свои проблемы, вроде голода,мусора, экологического состояния планеты, деградации умов и так далее.

Да, в основном человеческая элита делила Планетарное кольцо с пандоидами, хотя, порой, последние устраивали на планете ярмарки вакансий, и самые абсолютно простые граждане любой точки планеты получали шанс устроиться на работу на Кольце. Вакансий всегда было в достатке –инженеры, строители, садоводы, специалисты по энергетике, уборщики, повара,офисные работники, короче – всё как у людей. Разве что, ни разу никого не набирали в некоторые сектора, ну и, например, в руководство, но оно и понятно –их технологии – их правила, да и прослойки элиты человечества наверняка хватало для руководящих и экспертных позиций. В целом, если вы вдруг разбогатели или показали свой чрезвычайно гениальный ум, то они могли сами пригласить вас пожить на Кольце, и что-то никто из тех, кто туда перебрался, не возвращался обратно на Землю, передавая по видеолинкам свои блоги о расчудесной беззаботной жизни,так что, увы, человечество всё так же оставалось разобщённым, соревнуясь друг с другом в праве на счастье на Кольце.

Поэтому, когда в родном Николаевске открылась ярмарка вакансий Кольца, Пётр чрезвычайно оживился. Да, он просто разнорабочий на консервном заводе, но ведь инопланетянам все нужны: и уборщики,и гении, и даже такие, как он. Как только открылась запись участников, Петя поспешил записаться одним из первых. Ну, а вдруг повезёт, и он сможет улететь жить на Кольцо, обеспечив отменное жильё своей семье, как минимум, жене и родителям. А потом и друзьям можно будет с чем угодно помочь! Пётр с воодушевлением вписывал своё имя в списки претендентов на каждую вакансию, которую он мало-мальски мог бы потянуть, к тому же, на это не было никаких ограничений,почему бы не повысить свои шансы? Всё честно! А ему сейчас победа очень нужна –три кредита и гнилая однушка с двумя детьми – это очень тяжело.

Весь город следил за течением хода ярмарки,поэтому Пётр ни за что не смог бы пропустить минуту, когда его имя прозвучало в писке победителей на должность мусорного уничтожителя. Более того, он не один победил, а вместе со своим одноклассником, которого, может, и не очень хорошо знал, потому что со школы почти не общались, но всё равно приятно, что вместе с тобой будет работать кто-то знакомый. Как им объяснили – «мусорный уничтожитель» - это абсолютно новая и очень ответственная работа, где им предстояло находить мусорные свалки на поверхности планеты и уничтожать их высокоточным лазером прямо с Кольца. Свалок к этому времени было очень много,человечество мало умело перерабатывать свои отходы, поэтому и работы предстояло много, она была чрезвычайно важной и платить за неё должны были много. Ну как платить… на Кольце денег, как таковых, нет, как им рассказывали, просто при хорошей работе и отличных успехах твой труд вознаграждался разблокировкой доступа к всё более потрясным и шикарным продуктам, вещам, развлечениям и возможностям. Ну а правда, зачем тебе деньги, когда прямо на станции тебе обеспечено жильё, причём, у всех одинаково комфортное, тебя кормят, одевают,поят, да ещё и предоставляют развлечения бесплатно или через разблокировку.Знай себе трудись, ни о чём не думай, только потом выбери, что ты хочешь пить иесть, как хочешь отдохнуть и так далее. Даже убирать за собой не надо – всё высокотехнологично и роботизировано. Плюс, твои успехи разблокируют возможности для семьи – новый дом, например, причём, его модель можно даже придумать самому, лишь бы хватило кредита доверия – именно он был аналогом валюты –технику, машину, твоих детей могли устроить в лучшие школы и вузы мира,родителям – самый лучший уход, короче, вся твоя жизнь становилась сказкой, как только ты устраивался к пандоидам на работу и отлично проявлял себя. Тысячи видеоблогов на пантубе не будут врать – этот видеостриминговый сервис стал крайне быстро популярнее любого другого, поэтому у всех, кто приобщался к миру пандоидов, рано или поздно появлялся видеоблог, который, на деле, был куда больше, чем просто видео. Тут можно было посмотреть, как живёт человек, чемдышит, пообщаться с ним и прокомментировать что-либо, короче, как в реальной жизни, только интерактивнее. Правда, популярность сервиса наглядно показывала,что в целом человеческие жизни более-менее одинаковы, особенно на Кольце, и,находясь в идеальных условиях для жизни, люди тоже становятся какими-то немного одинаковыми. Скучными.

День отлёта Петра, Виталия (так звали его одноклассника, который теперь стал напарником) и ещё пары десятков человек стал чуть ли не муниципальным праздником в Николаевске, казалось, весь город пришёл их провожать. Ещё бы, ведь их трудом скоро этот же город станет процветать, вы только подождите! По прилёту новобранцам показали их жилища, выдали униформу,накормили и обучили работе.

Работа была несложная – по сути, один из напарников отслеживал и выбирал локацию мусорной свалки для уничтожения, другой заряжал лазерную установку, производил выстрел. Это основная часть, но ещё нужно было установку обслуживать, каждое простреленное место нужно было восстановить с помощью специальных экоморфаторов, нужно было писать документацию, и много ещё чего другого, короче, работа действительно была ответственной и каждый выстрел занимал несколько дней, а то и неделю. Однако,ребята наловчились, к тому же, подобных им команд не было, так что, конкуренции тоже не было. Они пользовались почётом, кредит доверия рос, всё было хорошо.Жильё было действительно комфортным, пусть, правда, и без внешних иллюминаторов, как Пётр мечтал, но зато с проекторами внешних камер, так что,на вновь расцветающую планету посмотреть всё же было можно. У еды поначалу тоже был особенный привкус, но чем выше кредит доверия, тем меньше он ощущается,наверное, сказываются издержки машинного производства пищи, всё же, здесь многое роботизировано, а людям остаются лишь ответственные посты и сложная чёрная работа, вроде уборки, да-да, ведь часто именно роботы-уборщики моглипроизвести дикий хаос, убрав не то, что требуется или слишком тщательно. Одежда была весьма комфортной, здесь на станции вообще её разнообразие не требовалось,потому что климатический фон был неизменным, а рядиться особо и не перед кем было. И, самое важное – самый широкополосный доступ к видеоблогам, а теперь весь Николаевск мог завести себе такой, чтобы следить за тем, как растёт благосостояние семьи, растут дети и богатеют друзья. Ещё были всякие развлечения вроде кино, из которого ещё к середине 21-го столетия живые актёры исчезли полностью, баров, ресторанов, парков развлечений, казино и чего только захочешь. Правда, Петру этого и не надо было, ему достаточно было маленького бара рядом с жилищем. С робобарменом, со встроенным в каждую комнатку посетителей проектором, где крутили классические фильмы. Уж больно они ему нравились. Пандоидов люди на Кольце почти не видели, а те, что появлялись, вели себя как взрослые в детском лагере, так что, большинство не слишком хотело сними общаться. Всё же, заказчик есть заказчик.

Витя, к слову, ударился поначалу в парки развлечений, потом в казино, потом стал бродить по каким-то сходкам, короче,это всё сказывалось на их производительности. Более того, он всё время нёс какой-то бред про теории заговоров, подставу, апокалипсисы и так далее, что тоже порядком раздражало. Однажды Пётр не выдержал и решил положить этому конец, высказав коллеге всё, что он думает о его поведении. На что тот разродился целой тирадой:

- Да как ты не видишь! Всё это ложь! Они льют нам в уши и глаза щедрую струю лжи!

- Какой ещё, нахрен, лжи?

- Да всё это ложь! Всё! Мы здесь с тобой не мусор сжигаем, а выжигаем целые города на земле, а потом сами же восстанавливаем на их месте экологию и замазываем информационный шум, просто выглядит этого на приборах как мусор и устранение последствий, а по факту –людей мы жарим, людееей! Понимаешь? Это людей эти панды мусором считают, то-то из них никто тут не появляется особо.

- Некоторые появляются.

- Ну, ты тоже в зоопарки раньше ходил и со зверятками возился, и что? Они нам в эту еду поначалу стерилизаторы подмешивали, то-то на станции детей не видно, чтобы мы дальше не размножались,и мы же своими руками уничтожаем население на Земле.

- Ой, да ну, глупости какие. Если б это был отак, то мы бы с семьями не общались. Мой вон, видел, младший, вчера в пятый класс уже пошёл! А старшей скоро поступать, готовятся. И жена хлопочет. И Юрка вон вчера заходил, тоже общались. Да, чёрт возьми, что ты несёшь вообще?

- А ты в каком веке, Петруша, живёшь-то? Уже и кино давно без актёров, не такая уж сложная технология-то, мы сами её и придумывали поначалу, а эти до совершенства довели. Теперь ИИ любую жизнь тебе воспроизведёт, вы лично-то уже не встретитесь никогда, какая разница? Человек не так уж сложно устроен, достаточно несколько недель за ним понаблюдать и всё,хоть всю жизнь его играй. Они нам геноцид втихую устроили, а мы им в этом с тобой помогаем! Надо их остановить!

- Да бред, бред, какую ахинею ты сейчас несёшь! Они, мы, да, а планету чистит кто? Они! С нашей помощью! Люди сами её засрали так, что восстановить были не в состоянии, а они помогают. Реальное дело! Они вон у себя под боком элиту нашу держат и вместе с ней всё решают,просто ты и твои друзья не шибко умные, потому и завидуете.

- Да какая элита, очнись, нет там никого!Лучшие умы они уничтожают и создают видеодвойника, чтобы никто не переживал,зачем им угроза раскрытия тайны? Короче, мы тут решили, что пора поднимать на Кольце восстание. Раскрыть людям глаза. Дать возможность и на Земле обо всём узнать. И истребить этих смазливых гадов, тварей, которые прикинулись миленькими, чтобы сжить нас с такой прекрасной планеты, восстановить её и пользоваться ресурсами.

- Идиоты! Вы же всё испортите! Тебя же пристрелят, Витя, а всё ради чего? Ради какой-то бредовой идеи, которую кто придумал… ты? Нет? Остановись!

- Петя, да пойми же ты…

Петя не стал особо вникать. Вмазал Вите и сдал в пандармерию. Он не собирался просирать свою чудесную работу и благополучие своей семьи, да что там, всего города, а то и человечества, из-за кучки каких-то сумасбродов. К слову, в пандармерии его внимательно выслушали,отнеслись очень вежливо и даже наградили особым кредитом доверия. Более того,теперь у него в напарниках был пандоид, шабутной, но всё же пандоид, поэтому Пётр был весьма горд собой, особенно тем, что, благодаря ему и ещё паре таких же, как он, всю эту кипу псевдобунтовщиков повязали и отправили на лечение в санаторий. Он смотрел видеоблоги оттуда – поначалу было тяжело, но они справились и поверили в счастливый мир с пришельцами, приятно было видеть, как они жили там спокойной и размеренной жизнь, предпочтя остаться в санаториях на удалённой работе, вроде написания сценариев для кино. Пантуб врать не будет,всё прекрасно.

---

- Скажите, Жоу, Вам понятно, почему Вас оставили в живых в Резервации Последних Людей, на Кольце?

- Конечно, ещё бы не понятно. У людей тоже были заповедники с почти истреблёнными видами.

- «Истреблёнными» – неправильное слово, Жоу.С «выведенными» видами, выведенными. Что вы, кстати, чувствуете по этому поводу?

- А что я должен чувствовать? Вы втёрлись к нам в доверие, что вы такие милые и пушистые, что принесёте нам новые технологии и мир, а сами изучили наши повадки, выстроили Кольцо, подделали лидеров и начали планомерно уничтожать. Сначала элиту, потом руками наших же товарищей, введённых в заблуждение. Это же ужасно!

- Ничего ужасного на наш взгляд.Человечество – паразит на планете, который распространился настолько, что его пагубное влияние начало распространяться даже за пределы Солнечной системы. Мы поняли, что чтобы восстановить Землю, нужно избавить её от главного врага –своего же населения. Которое было не в состоянии перестать размножаться само и множить последствия своего потребительского существования.

- А зачем вам вообще восстанавливать планету?

- Она была нам необходимо. Слишком уж она была похожа на нашу родную Криорсу, которую мы, к сожалению, довели до разрушения, поздно осознав, что планетарные ресурсы и экологию надо восстанавливать. Мы не успели восстановить свою планету, но не хотели потерять ещё и эту.

- Мы бы смогли ужиться вместе!

- Люди не в состоянии ужиться сами с собой,куда там до межвидового сосуществования.

- Тогда вы могли бы нам дать шанс доказать наше право на владение планетой.

- Какой?

- Хотя бы в бою! Доблестном и честном! А не терпеть скрытый геноцид в неведении до самого конца…

- Хм, доблесть и честь. «С ними либо рождаются, либо умирают в бою. Родись с доблестью, чтобы вступить в бой, умри с честью, чтобы остаться в памяти мира». Это цитата из трудов одного из ваших философов. Почему вы так любите боль и насилие? Зачем убивать себя или доказывать другим что-то через смерть? Что это даёт, кроме забвения? Ведь вы так боитесь его, тоже, кстати, почему? Почему людям так важно оставить след в истории, чтобы их помнили, чтобы боготворили – ведь люди – это всего лишь углеродная форма жизни, которая стремится к размножению и эволюции.

- Посмотрим, что ты скажешь, когда эта самая углеродная жизнь воспрянет духом и затолкает вам штык революции прямо в пушистые жо…
***

Часть 4

Фуррятинка

«Большинство так называемых смелых людей лишены воображения. Они не могут себе представить, что произойдет, если что-то вдруг пойдет не так.» 

Чарльз Буковски

«Нам дали инструмент, а будем мы им строить или разбивать черепа — зависит от нас.» 

Сергей Лукьяненко «Лабиринт отражений» 

По коридору сверхсекретного правительственного научно-исследовательского центра бежал молодой сотрудник отдела генной инженерии. Его белый халат развивался словно плащ комиксового супергероя, в руках была планшетка с какими-то важными данными и цифрами – в общем и целом самый обычный ученый в час ночи. Таких вот бегающих и куда-то спешащих в этой лаборатории было пруд пруди. Даром чтоль их всех запихнули под толщу земли на пару километров – работайте, батенька, работайте, изобретайте! Но именно на этого работника все обращали внимание и старались заранее расступиться, пропуская человека вперед – взгляд у него был просто бешенный, как будто от его решения сейчас зависели миллиарды жизней. В какой-то мере это вполне могло быть правдой, поэтому мешаться, а тем паче останавливать ретивого молодого человека никто даже и не пытался.

Подбежав к бронированной двери он трижды уронил свою идентификационную карточку, прежде чем поднести ее к декодеру и протиснуться внутрь прежде, чем дверь нормально откроется.

- Борис Игнатьевич! Борис Игнатьевич!

- Да, Коленька? – уже довольно немолодой профессор с чеховской бородкой лениво взглянул на своего запыхавшегося младшего сотрудника поверх какого-то научного труда, - Что-то случилось?

- Процесс… хах… завершен… фуф…

- А почему не сообщил по коммуникатору? Что-то пошло не так? - Младший научный сотрудник, а по факту вообще единственный научный сотрудник в отделе Бориса Игнатьевича не считая самого Бориса Игнатьевича, собирался уже было что-то ответить, но руководитель перебил его жестом руки, - Ладно, расскажешь по дороге.

Отложив книгу на журнальный столик к остальным фолиантам, пожилой профессор довольно резво встал со своего кресла и вместе с коллегой вышел обратно в коридор.

- И каковы результаты?

Николай на ходу передал своему руководителю планшетку. Тот, поправив на носу очки, жадно начал вглядываться в цифры и что-то там бормотать под нос.

- Интересно, интересно…

- Борис Игнатьевич?

- Да, Николай? – профессор вернул принадлежащую младшему научному сотруднику именную планшетку.

- Тут такое дело… Как бы лучше подвести… В общем, не хочу показаться бестактным, но с тех пор как я ознакомился с некоторыми подробностями данного проекта, меня все не оставляет один вопрос… Я боялся задавать его раньше, но сейчас, когда результаты уже на лицо… все равно, каковы возможные области применения данного вида существ?

- Ну, знаешь…

- Простите, Борис Игнатьевич. Я знаю, создание новой формы жизни – к этому стремились люди со времен осознания себя единственным носителем разума на этой планете. А может и во всей вселенной. Да, это триумф, это действительно невероятное открытие, но… Но каковы действительно практические перспективы? 

- Если честно, в момент озарения меня не слишком сильно волновало практическое применение конечно продукта… хотя, если ОНО действительно разумно, то такой термин как «продукт» не совсем подходит… Но все равно, их можно использовать все в той же военной промышленности. Только представь, армия, состоящая лишь из подобных существ. Они сильнее быстрее и некоторые, в будущем конечно, могут использовать свои уникальные видовые особенности. Или же на промышленности… Но моей первоначальной целью, конечно же, было именно создание нового разумного биологического вида.

- Да, но… Я боюсь, что ваше открытие принесет больше бед, чем пользы. Вы же понимаете, что люди существа слегка двинутые…

- Люди вообще существа странные, в этом я с тобой полностью согласен. И кажется я понимаю, к чему ты ведешь. Ты боишься, что современное прогрессивное общество, или же, что более вероятно, прогрессивное общество в недалеком будущем, просто не сможет принять того факта, что они больше не уникальны в своем разуме? Что люди не примут новый вид существ, начнутся разногласия, гонения, распри и войны на сей почве. Да, так было с индейцами, так было с неграми. Да что уж говорить, так есть и сейчас, достаточно лишь посмотреть новости…

- Нет, я… - Николай попытался перебить своего научного руководителя, но если уж того понесло, то уже не остановить.

- Но здесь же все совсем другого рода, не так ли? Ведь данные существа были выведены искусственным путем, то есть полностью подвластны человеку и его природе. Возможно, да, тут уже будет прослеживаться феномен доктора Франкенштейна, когда создание человека из его же биоматериала перенимает пороки своего создателя. Но сейчас не девятнадцатый век, опять же. Массовая культура подготовила умы землян не только ко всяким рукотворным монстрам, но и к существам, имеющим инопланетное происхождение. Человек разумный не перестанет быть разумным при виде своего собрата по разуму.

- Профессор, я не совсем об этом.

- А о чем же тогда?

Проходя очередной пост охраны, Борис Игнатьевич и Николай предъявили пропуска. Хоть охранник преотличнейше знал обоих лично, камера под потолком все-равно обязывала соблюдать установленные свыше правила безопасности.

- Понимаете… - продолжил Николай, - Это больше о психологии конкретно взятых индивидов, а не о разумной популяции в целом. А точнее в основном это будет касаться мужчин, но кто знает. Лично я думаю, что к данной проблеме нужно будет привлечь настоящих психологов, дабы избежать похожих проблем в будущем. Я бог весть какой специалист в данной области, но даже я знаю основной постулат мужского начала – трахай все что движется, а что не движется, двигай и трахай. Простите за пошлость и похабщину, но тут именно этот случай.

- Ты думаешь, что…

- Да, Борис Игнатьевич, я опасаюсь, что наш гибрид человека и животного в первую очередь вызовет интерес именно в этом плане. Понимаете, ведь те или иные фетиши со временем теряют своей остроты ощущений. Так бывает со всеми вещами, вызывающими привыкание. И в таком случае разум человека, извращенный по своей природе, начинает придумывать для себя все новые и новые. А так как у мужчин есть только женщины… присутствие другого разумного вида сразу вызовет огромный интерес в данном разрезе…

- Коленька, ты преувеличиваешь. Следуя твоей логике, человека должно привлекать в извращенно физическом плане абсолютно каждая новинка, появившаяся в его жизни. И ты не прав, это касается не только мужчин, уж поверь моему опыту, - профессор многозначительно ухмыльнулся,- Но вернёмся к теме, взять хотя бы банальный телевизор – я не знаю ни одного человека, которого бы привлекали его габариты и формы. Нет, я не буду отрицать, что на свете есть такие индивидуумы, которые действительно будут, извините меня, наяривать на данный предмет, но это все же исключение, которое только подтверждает само правило. То же и с другими видами на нашей планете матушке. Извращенцы есть, и их даже больше, чем любителей голубого экрана, но не все же поголовно уподобляются данному греху.

- Борис Игнатьевич, вы меня не совсем так поняли. Телевизор не привлекает только потому что он телевизор. А если облачить экран в более привлекательную форму, предположим, фигуру Венеры Милосской, то любителей данного фетиша станет гораздо больше. Я не уделял этой проблеме бы так много внимания, если бы не внешний вид нашего с вами создания. Когда предыдущие отбракованные неразумные образцы были менее похожи на человека, данный вопрос на повестке дня действительно не стоял. Но сейчас… Я думаю, такая же проблема в скором будущем появится у отдела робототехники, если они и дальше продолжат работать в сторону андройдов.

- Хмм… Знаешь, Николай, - Борис Игнатьевич задумчиво почесал свою бородку, - Может быть в какой-то степени ты и прав. Люди – существа странные. Даже искусство они подмяли под свое желание удовлетворить свои потребности в сексе. Мне вот интересно, что же все-таки вас натолкнуло на такую экстравагантную мысль?

- Простите, профессор, - Николай слегка потупился, - личный опыт. Я и пренебрег коммуникатором, бежал к вам со всех ног, чтобы не оставаться в лаборатории с фурри один на один. Я когда открыл застенки капсулы… простите, но первая мысль, что у меня промелькнула в голове, это можно ли ЭТО будет трахать. Простите. Мне стыдно, но это именно так.

- Мдам… Понятно. Не извиняйтесь, мы все не каменные. А ты еще молодой, гормоны играют. И как ты там назвал? «Фурри»?

- Ну, я так их называю… Ну, ОНО… ОНА, как человек, только покрыта мехом, ну и…

- Не плохо, не плохо. Звучит. Так проект потом и назовем, если все выгорит.

Неспешной походкой профессор со своим младшим научным сотрудником достигли дверей своей лаборатории. Пройдя через шлюз, раздевалку и дезинфекторную камеру, они попали в застенки своей лаборатории.

- Она прекрасна, - профессор долго не мог оторвать взгляда от своего нового творения, - Жду не дождусь, когда можно будет приступать к тестированию интеллекта. И не переживай ты так, - профессор положил руку на плечо своего сотрудника, который явно пытался спрятать кое что широкой планшеткой, - Не думаю я, что это станет уж очень сильной проблемой. Но ты прав, на этот факт нельзя закрывать глаза. Привлечём психологов, они то уж нам всю правду матку резать и будут. А наше дело простое – создать, а дальше уже будь что будет. И потом, с нашими то возможностями, всегда можно сначала запустить «проверку на вшивость», как тогда вампирологи с киноиндустрией провернули. Запряжем кого-нибудь, ну предположим, ту новую студию Уолта Диснея, нарисует он нам пару мультиков с нашими «фуррями», а потом посмотрим, как народ будет на них реагировать. Да и к тому же, ну будут они столь желанны, будут подростки в периоды гормональных взрывов беззаботно сидеть и счастливо наяривать на столь прекрасный создания. Лафа! – профессор засмеялся, - Да не, бред какой-то. Не бери в голову, никогда такого не будет, это я так, старый… Ладно, пора вернуться к делам, у нас впереди еще много работы.

Николай счастливо поторопился отойти от объекта навязчивых мыслей в дальний конец лаборатории считывать показания приборов, а Борис Игнатьевич продолжал с упоением смотреть на дело рук своих.

- Лепота… - тихо прошептал он.

Автор: Иван Абрамов

Привет, Реактор. Зависаю тут уже довольно долго, и как-то
обходился бессмысленным и беспощадным поглощением контента, но тут чего-то
совсем приперло... В общем, Реактор, есть у меня мечта, которую я за свои
тридцать семь годиков так и не сумел реализовать, и без чьей-либо помощи уже,
думаю, и не реализую. Пишу я время от времени рассказы – всякое уныло фэнтези.
И очень мне хотелось бы однажды собрать их в сборник и опубликовать где-нибудь
на просторах интернета. Но такое дело – очень я стеснительный и замкнутый а еще
очень меня дергает, что пишу я с ошибками, и, как текст не вычитывай, не
получается у меня от них избавиться. А "сырые" тексты я не могу
просто так куда-нибудь выложить – стыдно мне.

Вот и решился я, дорогие мои пидоры, ухватиться за последнюю
соломинку, и обратиться к вам. Может у кого-нибудь найдется время и желание
попробовать себя в роли редактора посредственной литературы, посредственного "молодого
талантливого автора"? К сожалению, как-то отблагодарить материально я не
сумею, только если какими-то совсем смешными "символическими суммами".
Как говорят, неудачник – неудачник во всем, достойного заработка у меня нет. Поэтому
я особо не на что и не надеюсь, разве что на чудо. Но Редактор чудное место,
ставьте ударение, как вам заблагорассудиться.

В общем, если у кого-то, маловероятно, появиться интерес –
пишите, могу для ознакомления переслать какой-нибудь рассказ. Они у меня по
объему небольшие – семь-десять вордовских страниц.

Спасибо, что выслушали, пидоры, спасибо.

Странно, бредово, но вполне логично, если задуматься

Рано-рано утром солнце лениво выползало из-за горизонта. От травы, что тянулась своими тонкими стебельками к собратьям деревьям, тянуло ночной свежестью. Вокруг на долгие и долгие мили не было ни души. Мой красный велосипед, как загнанный скакун, молчаливо отдыхал на пригорке, упершись рогатиной-рулем в землю. Это утро было соткано из тишины и умиротворения. Сказка, высеченная в солнечном свете.

Я сидел в чистом поле и наблюдал за быстротечными облаками в небе. Вода, что несут эти кучевые корабли небесной пустыни в своих закромах, прольется над прекрасным городом, даря свежесть и прохладу многотриллионному мегополису, очерчивая неоновые вывески и летающие машины. Или же эта благочестивая вода совершенно случайно застанет двух влюбленных долгим ливнем где-нибудь на проселочной дороге, вдали от шоссе и магазинов зонтов, и лишь старый амбар станет им отрадой не только на эту ночь, но, возможно, и на всю жизнь.

Но сейчас – это просто маленькие белые барашки, скачущие в фиолетовых небесах. Настолько же безобидные, как и прекрасные. 

Ровно, как и голубой портал в другое измерение, открывшийся прямо перед моим носом. Ну, а если точнее в пяти шагах впереди.

Наверное, это должно показаться странным, почему я сразу определил – измерение по ту сторону матовой пленки не принадлежит моему миру? Конечно, причин может быть много, возможно, потому что раньше ничего подобного в своей жизни не видел, и даже не знал, что порталы в принципе существуют. Может, это потому, что из голубого кольца выпрыгнул невиданный мне ранее зверек с коричневой шерсткой, приветливо поклонился и тут же помчался прочь, достаточно нелепо перебирая всеми четырьмя лапками. Ну, а может я сделал вывод про другие измерения, так как гола портала явно имело больше цветов, чем в принципе бывает в природе, а по ту сторону пленки, ограждающей наши миры друг от друга, виднелись красивые здания с невероятной архитектурой, которая нарушала все известные законы физики.

И, прежде чем портал успел закрыться, из него вышел человек в черном мотоциклетном шлеме.

— Привет, — обратился он ко мне, — Ты, это, тут капибару не видел?

Я подумал: «Так вот как они выглядят, капибары эти! А я думал, они пернатые и семиклювые», но вслух сказал:

— Да, вот только что мимо пробегала. А она тебе зачем?

— Она украла мой образец ДНК! – пафосно ответил незнакомец в мотоциклетном шлеме, важно уперев руки в бока. 

— А зачем глупому животному образец ДНК? – не понял я.

— Блин, мужик! – незнакомец снял шлем, за которым, к сожалению, оказался самым обычным невзрачным ящером как и я, — Ты что, фантастических книг никогда не читал? Или фильмов не смотрел?

— Читал, но это мне ничего не объясняет.

— Эхх… — он присел напротив меня, сорвал травинку со все еще висящими на ней капельками росы, и стал жевать, — Знаешь, в начале почти каждого фантастического произведения главный герой всегда делает что-нибудь такое, что обыкновенному читателю кажется странным и необычным, а иногда и просто-напросто бредовым. Таким образом читатель сразу понимает – во-о-от, понятно, фантастика, — и быстрее втягивается в атмосферу и мироустройство той реальности, в которой и будет происходить вся движуха. 

— Да, пока все понятно, — я тоже сорвал и сунул в рот ароматную травинку. 

— Так вот, и все это странное и непонятное, на первый взгляд, действо спустя некоторое время становится очень даже логичным с точки зрения данной, созданной автором реальности. И читатель, вспоминая потом то, с чего все начиналось, задним числом понимает, что, где и зачем все происходило, и такой – ох, как умно, как запутано, но я-то догадался, — и ему, читателю, приятно от осознания своей проницательности. Вот, к примеру какой-нибудь космический рыцарь-ниндзя сидит в темной-темной комнате, возится со странными деталями, кристаллами, произносит вслух очень странные слова, которые, как оказываются, являются составными частями его квантовой катаны. И потом, спустя некоторое время, этот рыцарь-ниндзя побеждает, потому что его квантовая катана содержит супер-мега кристалл, который он вложил в нее еще в самом начале. Ну или главная героиня совершает какой-либо ритуал, который обусловлен ее религией или происхождением, и потом это тоже вскрывается и играет на сюжет.

— А, ну это да, это хороший прием, — согласился я с достаточно убедительными доводами собеседника. 

— Ну вот, а я, в порыве праведного гнева, гонюсь за наглой и ехидной капибарой, которая по приказу злого гения украла мой образец ДНК, чтобы наклепать злых клонов. 

— А, ну… Значит, ты персонаж фантастического произведения?

— Вполне возможно.

— Получается, и я тоже персонаж этого произведения, да?

— Также немаловероятно.

— Ну, тогда я утолил свое любопытство. Было очень приятно познакомится с главным героем, — мы обменялись крепкими рукопожатиями, — Капибара, кстати убежала вон туда. И мне она вовсе не показалась какой-то наглой и ехидной.

— Ну, первое впечатление бывает обманчиво. Спасибо! — мой собеседник выкинул травинку, вновь надел мотоциклетный шлем на чешуйчатую голову, встал и пошел в указанную мною сторону. Спустя пару шагов он обернулся, — А ты не пойдешь со мной?

— Нет, — я отрицательно помотал головой, — Я же не главный герой. По твоей логике, я лишь третьестепенный персонаж, который нужен только чтобы помочь читателю вжиться в новую реальность и объяснить данную странную, бредовую, но вполне логичную, если вдуматься, сцену. И знаешь, — я улыбнулся, — мне этого достаточно.

— Ну тогда… Спасибо еще раз. И это от меня, и от автора, и от читателей.

— Не за что, обращайтесь.

Человек в мотоциклетном шлеме скрылся за ближайшим пригорком, гонясь за причудливым зверком, а я лег на спину и продолжил изучать белоснежные облака, счастливый от того, что просто оказался полезным.

Взгляд в будущее

Основано на реальных событиях

— Аха-ха, посмотрите на этого старого пердуна! – несмотря на косые взгляды пассажиров электрички, не переставала бесноваться шпана.

Лето, домашки нет, родаки на работе, дома душно, а на улице солнце ярко светит, времени и гормонов – реализовать не реализовать! Они и пытаются, всеми известными себе способами.

Вот они и докопались до почтенного интеллигентного старичка в аккуратном, чистом, но явно старом и отслужившим не одно десятилетие костюме. Ну, точнее, просто нашли очередной повод поржать на весь вагон, таким образом манифестировать свою молодость, показать себя, особенно перед девчонками, чуть более тихо ехавшими рядом.

«Не трогают, и ладно. Все равно скоро выйдут…» — проносилось в голове у большинства пассажиров. В том числе и у старичка, который просто достал провод от своего старого, но еще рабочего наруча – аккумулятор смарт устройства совсем плох стал, начал быстро разряжаться, особенно на такой жаре. Только вот возникла проблема, разъема для подзаряки в сидении или рядом, как было почти во всех электричках буквально пару лет назад, он найти все никак не мог. Что было не мудрено, наручей без беспроводной зарядки не продавали уже лет пять.

— Во, во, смотрите, аж рукава засучил! Ах-хах! Дедуля, не позорься татухой!

— Да он небось уже и не помнит, что дракон этот означает, а-ха-ха!

— И наруч у него небось без беспроводки! Такой же древний, как и он сам!

— А-ха-ха, точно! Совсем дедуля от времени отстал!

Кто-то из пассажиров все же не выдержал и шикнул на пацанов. Громкость и колкость высказываний это не изменило, но молодость переключилась на другую тему. Еще бы – им бросили вызов их же свободе самовыражения!

А старичок в очередной раз безуспешно поискал разъем для устаревшего провода, тяжело вздохнул и продолжил мерно ехать по своим, только ему известным делам, не мешая ни простым пассажирам, ни громкой молодости просто жить своей жизнью.

***

Пятнадцать лет назад.

— Господа, господа, — Филимон Павлович расстегнул воротник и ослабил тесный узел галстука, — Нужно уже принять решение.

Заседание по итоговой комплектации пассажирского салона нового подвижного состава пригородного железнодорожного сообщения длилось больше ожидаемого. Почти по всем вопросам, вынесенным на обсуждение, было принято однозначное и почти единогласное решение. Однако последний, самый плевый, по мнению Филимона Павловича, несущего бремя председателя данного собрания, приклеил их к креслам на долгие три часа.

— А я все равно настаиваю на том, что одного электрофона для беспроводных зарядных устройств в пассажирской зоне недостаточно, — продолжал гнуть линию ведущий инженер отдела электроснабжения.

— Кирилл Андреевич, со всем уважением, — парировал ему молодой специалист из экономического отдела, — Но я повторю свой вопрос – когда в последний раз вы видели наруч или какой другой гаджет без возможности беспроводной зарядки? Это даже не российский, это уже мировой стандарт.

— А я повторно вам отвечу – это не отменяет того факта, что пассажирам нужно оставить возможность зарядки гаджета проводным способом, который также пока не вышел из обихода.

— Но скоро выйдет.

— Не выйдет. Это такой же абсолют, как бумажная книга или кинотеатр. Новое не всегда убивает старое.

«Бедная Машенька, — Филимон Павлович достал платок и вытер пот со лба, — ей же все это безобразие протоколировать».

Он то, в отличие от молодого экономиста, отлично понимал, почему Кирилл Андреевич так упорствует в ответ на вполне разумные аргументы молодости и настаивает на том, чтобы оставить разъемы в новом составе – иначе завод ее какой-то там родни в седьмом колене по производству этих самых комплектующих для зарядных устройств и станций, и так доживающий свой консервативный век исключительно на похожих заказах, окончательно рухнет в лету.

С другой стороны, экономист подготовился на славу, рассчитав и проанализировав все риски и выгоду внедрения новой схемы расположения зарядных станций без ущерба удобству пассажиров.

Поэтому он решил собрать волю в кулак и закончить эти бессмысленные препирательства.

— Так, господа, к порядку, к порядку! — Филимон Павлович снова постучал по своему наручу стилусом, прерывая спорщиков, — Мы Министерство городского транспорта или где? Лев Спиридонович, снова повторите, сколько будет сэкономлено при отказе от устаревающего способа подзарядки?

— Кхм, кхм… — молодой, но перспективный сотрудник прочистил уже уставшее от споров горло, — Если округлить, то триста тридцать миллионов в первый год при запланированном объеме производства состава.

Кирилл Андреевич злобно сверкнул глазами на председателя собрания, явно поняв, куда дует ветер . Однако промолчал.

— На том и порешали, — Филимон Павлович поставил галочку в списке на наруче, — Для протокола, Мария Ивановна, отметьте: оставить в чертеже нового вагона только возможность беспроводной зарядки. Господа, нужно идти в ногу со временем. Даже больше, нам просто необходимо смотреть в будущее.

***

Еще за пятнадцать лет до этого.

— Придумал! — Петька с какой-то книгой и кипой салфеток в руках ворвался в цех к Медведю, ковыряющемуся в проводах прототипа, — Смотри!

— Что там у тебя? — инженер с грустными глазами, за которые и получил свое прозвище коллективе, оторвался от важного, но нудного занятия, — Если это опять мемы про хомяка, убью!

— Не, да ты только посмотри – Петька с горящим взором всучил другу исписанные схемами и корявым почерком салфетки с логотипом соседней кафешки, — Я наконец придумал, как впихнуть эту долбанную катушку в наруч так, чтобы она не крашила нам процы. Смотри, если вот здесь…

— Да погоди, успокойся, — Медведь снял перчатки и всмотрелся в записи, — Нахрена нам в наруче беспроводная зарядка с их аккумулятором то? Босс сказал же отказаться от этой идеи.

— Но только потому, что мы ее реализовать не могли! Да и для чего именно она нужна Катька объяснить так и не смогла! Ща! – Петька открыл и начал листать притараненую с салфетками книжку, — Вот, вот! Смотри! Представь – во всех общественных местах будут стоять вот такие зарядники! Они ж стоят копейки!

— Пока они стоят как крыло звездолета, — Медведь все же разглядел что-то действительно интересное в хаотичных записях коллеги.

— Это пока, но там, смотри, на последней салфетке – это же так просто, блин, элементарно же! Как в этой книжке, я ее в студенчестве еще читал. Уже тогда фантаст все продумал, прописал и внедрил в свой мир. И блин, логично же! Почему я раньше про него не вспомнил! Наладить производство — и дело в шляпе, — и так горящие энтузиазмом глаза Пети засверкали чем-то космическим, — Мы станем миллионерами, нет, миллиардерами, нет, народными героями!

— Это… — Медведь вновь всмотрелся в записи, — Хмм. Да. Только вот аккумулятор…?

— Да пофиг на него, как раз сможем отказаться от этой огромной бандуры и сделать наручи тоньше и удобнее! Одни плюсы! И от проводов этих неудобных сможем отказаться!

— Я бы пока не отказывался, потом успеем перейти на новый стандарт, да и чиновники ни за что так быстро не откажутся от проводов, инерция у них о-го-го. Так, ноги в руки, бегом, звони Катьке и Михалычу из отдела патентирования, а я организую нам встречу с боссом. Петька, ты гений.

— Не я, это все вот этот, — Петька потряс беллетристикой среднего пошиба от толком никому не известного автора, — В будущее смотрел, зараза!

***

Очередные ровно пятнадцать лет до вышеописанных событий.

За окном уже пару часов как царствовала ночь. Горели уличные фонари, мерно сверкала зеленым вывеска круглосуточной аптеки.

Домашние Сергея уже давно легли спать. А вот к ему, как обычно, сон все никак не шел. Во всем были виноваты либо нервы, потрепанные коллегами и начальством на работе, либо летняя жара не дающая нормально уснуть.

Ну или, наконец, его посетила Муза. Давно Сергей не чувствовал ее присутствия, а потому не хотел просто так ее отпускать. Раньше он творил много и часто, хоть и не всегда хорошо или качественно.

А ведь так хотелось снова вернуться в мир так горячо любимой фантастики. Сбежать в нее от всей этой бытовухи, туда, где сверкают лучи бластеров, инопланетяне говорят на неведомых людям языках, а человечество бороздит бесконечные просторы большого театра под прозаическим именем – космос.

А еще больше Сергею хотелось повести за собой туда и все человечество. Не только сбежать самому и дать другим людям возможность сбежать вместе с ним, а именно что повести людей в светлое будущее научной фантастики. Такой реальной, такой технологичной, но такой далекой во времени.

Предположить, придумать, описать то, что облегчит жизнь людям.

Маленький шажок для писателя. Огромный скачок для человечества будущего.

Но Сергей был опытным писателем. Он знал, что научная фантастика никому не нужна. Что она не читается, она не печатается, меньше продается – а потому не пишется, не придумывается авторами, которые так же хотят кушать. Из-за чего еще меньше читается, меньше печатается и так далее по кругу.

— И зачем ты, Муза, пришла именно такая? Такая фантастическая и такая научная?

Идея была объемная, тянущая на многие и многие бессонные ночи. Бесперспективная, неформатная, непродающаяся. Но такая прекрасная, такая манящая.

Такая реализуемая.

Беспроводные зарядки в общественном пользовании для всех и каждого для их высокотехнологичных, тонких, но таких удобных гаджетов на запястье. Что может быть проще?

Сергей тяжело вздохнул, открыл текстовый редактор и, прежде чем начать самый главный роман в своей жизни, традиционно взглянул на грешок молодости – черного азиатского дракона, вытатуированного на запястье. И потер его на удачу.

Сергей никогда не принадлежал своему времени и знал это. Он всегда смотрел в будущее и только в будущее.

Персональный чужой опыт

Я сидел у адвоката, а перед глазами все еще стояло лицо мертвой матери.

Почему-то осознание того факта, что она умерла, пришло лишь сейчас, спустя три дня, опосля процессии, похорон и прощания.

До этого в душе крутился лишь пустой, голый и непреложный факт – она умерла. Ее больше нет и все. Вот ее безжизненное тело, вот ее лицо, которое больше никогда не откроет глаз. Гроб, цветы, люди.

Просто факты.

Но само осознание, тяжесть в груди и хаос мыслей, появился лишь сейчас, накатил своей свинцовой волной и поглотил меня с головой, скрутил тяжелым медным обручем сознание.

Ее больше нет.

— Дрожащая Мария Сергеевна не удосужилась оставить завещания, — сухо вещал адвокат за столом, щурясь своими маленькими глазками в планшет, — а потому все ее имущество, по закону, будет распределено в равных долях между ее наследниками.

Нас у матери было пятеро, и все мы собрались в тесной комнатушке законника. Два брата, две сестры и я.

И было бы еще что делить.

Это не старинная кинолента про богатую тетушку и не дрянное начало какого-нибудь детективного рассказа. Это жизнь.

И смерть.

Адвокат все так же сухо начал зачитывать все оставшееся имущество нашей матери.

…мама…

А я сидел с закрытыми глазами на жестком, неудобном стуле и пытался привести свою голову в порядок, освободив от мыслей.

Лишь пустота.

Вдох…

— …квартира двухкомнатная…

Пустмамаота…

Выдох...

— …коллекция электронных книг…

Пустота…

Вдох…

— …персональный опыт…

Пустота…

— Андрей Павлович?

— Да? – я открыл глаза, посмотрел на адвоката, а он, и вся моя оставшаяся семья смотрели на меня, — Да, что?

— Распишитесь вот здесь, что вы согласны с решением о распределении имущества в равных долях.

— А, да, да, согласен, — я слегка пошатываясь встал со стула, прошагал к столу и, не читая, оставил биометрические данные большого пальца на синтбумаге.

Меня не интересовало, как именно поделили имущество. Не интересовала честность и хапучесть моих родственников.

Я хотел поскорее покинуть это место.

…мама…

Ровно через три часа автопочтовый джет доставил мне посылку в оконный ящик – маленькую коробочку размером с карманный хронометр. Я как раз сидел а кухне и смотрел на бутылку коньяка.

У меня никогда не было проблем с алкоголем. Я любил выпить чего-нибудь крепленого в хорошей компании и всегда знал меру.

Алкоголь снимает боль. Снимает медный обруч с головы и жабу с груди.

Но смогу ли я остановится?

Я никогда еще не терял родного человека. Отец умер еще до моего рождения, как и бабушки и дедушки.

У меня была лишь мама и братья с сёстрами.

И я.

Так и не решив ничего, я вслепую сунул руку в ящик, достал коробку и развернул под надменным взором грудастой брюнетки с этикетки дорогого пойла.

В коробочке был лишь мамин чип опыта и небольшой листочек с инструкцией, как этим всем пользоваться.

Русская рулетка в действии и всей своей красе. Кому-то должна была достаться квартира, кому-то счет в банке, а кому-то весь накопленный опыт моей матери. И если счет или квартиру еще можно поделить…

Выкинув коробку вместе с инструкцией, я молча вставил мамин опыт в стандартный разъем на затылке и стал ждать. Кроме как воспользоваться наследством от матери, мне больше ничего не оставалось.

Да и не хотелось ничего.

Совсем.

— Здравствуй, Андрей. – пронесся в голове ветром в зеленой траве мыслеобраз из фраз и намерений извне, — Соболезную.

…мама…

— Нет, не мама, Андрей, — с нитями порванной идеальной паутинки всплыл монолог, — только лишь ее опыт. Теперь твой опыт.

— И мне вечно придется тебя слушать? – задал я глупый вопрос в голос, хотя мог и просто подумать об этом. Я часто что-то говорю раньше, чем подумаю.

— Не мне объяснять тебе школьную программу, — мыслеобраз кульбитом акробата под куполом цирка пронесся где-то внутри, осыпая воображение снопами иллюзорных искр, но тут сменился сухим менторским тоном и образом серого законника в скучном кабинете из бесконечных стен, — Но по обязательному требованию Закона Черепанова я должен оповестить Вас о невозможности подключения Пользователя к сети интернет и любых других нейроклиентов из окружения, пока не будет завершена загрузка опыта Ваших предков. Так же в данный период запрещается…

Чип зачитывал мне прописные истины, пока я заваривал чай. Как говорилось еще в детстве, при вживлении имплантата опыта вместе с остальными нейроинтерфейсами, этот сурдоголос в голове не заткнуть ничем и никогда, пока он не сольется с твоей настоящей личностью, не переймет твоей манеры думать и решать. Ведь опыт – это только запись сути наших действий и решений, исходов, плюсов и минусов всего, что случается вокруг и внутри нас. Так почему бы и не записать все это для надежности? На твои решения он не повлияет, своим разумом не завладеет – за этим строго следили.

А потому, почему бы и не потерпеть?

Обычно я кладу два-три кусочка сахара в свою небольшую кружку, но в этот раз не стал – нужно снижать количество потребляемого сахара. Это может плохо кончится.

Раньше я этого не знал, но опыт подсказывает, что лучше начинать заботиться о своем здоровье смолоду.

Пока еще есть шанс не сыграть в ящик.

-… а так же возможна диарея и, в редких случаях, смертельный исход. Обязательная программа на основе Закона Черепанова завершена.

— Спасибо те Хоспади, — пробурчал я себе под нос, вручную листая новостную ленту мемагрегатора в столешнице. Увы, но большинство смешных картинок были либо уже давно знакомы, либо просто не смешными.

Больше не смешными.

И сколько времени займет загрузка всего накопленного опыта?

…мама…

— Примерно несколько часов, Андрей, – часы-кошка с маятником-хвостом мелодично начали отсчет до полуночи, — И я не твоя мама, Андрей. Как бы это ни было печально.

Но кто мы такие, как не результат всей накопленной нами информации за всю жизнь, как дискретной, так и аналоговой? Наше тело – это результат воздействия окружающей среды и внутренних процессов взросления и старения. Наш разум – это результат воздействия и восприятия информационного шума. Мы – это один сплошной опыт. А наш опыт – это мы.

— Опыт не есть форма жизни, Андрей. Я – это ты. И чужой опыт – это твой опыт. Я лишь воздействие извне, – разум окунулся в бассейн бескрайнего космоса с яркими точками одиноких звезд, — Я книга, которую ты читаешь и фильм, который ты смотришь. Я лишь поток уже переработанной и осознанной информации, записанный на уровне рефлексов и нейронных связей. Я – это твои новые решения. Которые прогнала сквозь себя твоя мать.

…мама…

Мама тоже много кого потеряла за свою долгую и мирную жизнь. Родители, братья, муж…

Справилась ли она со своим горем? Приобрела ли она ценный и полезный опыт?

Опыт молчал.

Он все еще загружался.

А на душе все еще было тяжело и тоскливо.

Налив еще чая, я вдруг обнаружил, что дома совсем нечем его заедать. Как уже второй день не было хлеба. Как и нормальной еды на пару дней вперед.

Сходить в магазин, чтоли?

В последний раз взглянув на бутылку с коньяком, я убрал ее в шкаф до лучших времен. Сейчас мне нужно немного развеяться. Сделать что-то полезное для себя и для своего собственного я.

Чтобы жизнь… чтобы хотя бы этот день был прожит не зря.

Накинув куртку я вышел из дома.

Моросило.

Старые панельные многоэтажки тускло освещались неонеоновыми фонарями рекламных проспектов и панелей. Двигатель прогресса вовсю крутил ручку шарманки, подгоняя человечество в неведомые дали интригующего и такого же светлого, как и городские ночи, будущего.

На этот раз к заветному супермаркету я шел слегка окольной дорогой – темные подворотни, сквозь которые я проходил всю свою сознательную жизнь не боясь и не прячась, все же обходил стороной – сказывался опыт тяжелого детства в неблагополучном районе моего деда, чей опыт так же когда-то в свое время унаследовала мать. Но, конечно, предосторожность никогда не помешает, даже сейчас. А что будет завтра – не знать даже величайшим умам нынешнего дня.

Походив по просторному светлому супермаркету, я долго простоял с корзиной около отдела с макаронными изделиями, пытаясь прислушаться к себе. К своим ощущениям, которые вызывают те или иные упаковки с разнообразными формами высушенного теста. Я никогда не умел вкусно, или хотя бы удобоваримо, готовить, но руки уже просто чесались сваять что-нибудь родное, знакомое с детства. Теперь то я знаю, как это делать.

Как и много чего еще.

Спасибо за это случаю.

И маме.

Но я все еще чувствовал некое подобие отторжения всех этих решений, их чужеродность в моем подсознании. Они не были моими решениями, не были основаны на моих чувствах и событиях. Даже не на моих умениях.

Они были моими.

Но все еще не до конца.

Выйдя за хлебом и печеньками, я вернулся домой с полными пакетами сумок. Опыт молчал как партизан, хотя я точно знал, что процесс загрузки еще не завершился – если поднапрячься, где-то на краю подсознания все еще крутился маленьких белый эллипс, оставленный там нерадивыми разработчиками.

А значит мое новое Я еще не слилось с моим вторым, электронным.

Которое и сам, потом, передам… кому? Детям, наверно.

— Или Пулу Опыта, конечно же – услужливо подсказала мне вшитая в обо моих чипа памяти программа.

Хмм… Оба, мои…

Как же быстро все меняется отношение к вещам.

Вдох…

Выдох…

Освободив разум, я стал готовить суп. Самый любимый в мире.

Вдох…

Выдох…

Отдайся рукам, отдайся процессу с головой. Это всегда помогает. Я знал это, как знал, что алкоголь никогда не поможет в трудной ситуации. Займи руки, а разум займется сам собой. И жаба уйдет, ее сдавит медный обруч и превратит в знание. В чувство. В маленький пазл тебя, который никогда не соберется до конца.

Никакой автоматики аля «засыпь и подожди», никаких подсказок из интернета. Включи музыку, создай настроение, почувствуй аромат овощей, жар воды и звук своего сердца. Почувствуй и твори, сам, без лишней посторонней помощи.

И я творил.

Впервые за долгое и долгое время.

Я жил. И буду жить.

А потом умру.

Но опыт, но то что делают сейчас эти руки, что делали руки мое матери, ее отца, его матери, будет жить.

Вечно.

Спасибо, мама.

Спасибо.

— Не за что, — пронеслось мгновением осеннего листопада в голове. Таким родным, почти что своим.

Насладившись делом рук своих, я уставился в окно, рассматривая рекламный баннер в двух кварталах от моего дома. Он рекламировал новую пьесу знаменитого писателя и режиссера, гения современности.

Наверняка и он черпал вдохновения из опыта своих предков.

Как и большинство людей, ныне живущих в уюте своих собственных домов.

— Загрузка почти завершена, Андрей, — спортсмен в красном почти добежал до красной финишной ленточки.

Хорошо.

— Но я хотел бы сказать свое последнее слово, — человек с сером плаще чинно снял шляпу на прощание, — Как программа, просуществовавшая с твоей матерью всю ее сознательную жизнь.

Хорошо. Это твое право. Ведь ты опыт, а значит, разумен.

— Почти. Я опыт. Знаешь, почему умерла твоя мама?

Инфаркт. Сто пятьдесят лет – не предел для человека, но вполне приличный возраст.

— Да. Но она умерла потому что не слушала никого, кроме своего собственного опыта, — человек в сером плаще удалялся все дальше и дальше от порога моего дома, а голос его звучал все тише и тише, — Ни друзей, ни семьи, ни врачей. Опыт не всегда разумен, она поняла это,– человек в сером скрылся за холмом, и его голос стал моим голосом в тихом безветренном вечере, — И это тоже опыт.

Опыт, который я буду использовать.

И получать что-то новое.

Отсоединив чип от разъема, я взглянул на вместилище всего самого сокровенного, но уже давно не нового под луной этого старого мира. Сейчас на этом чипе осталось лишь пара строк кода и несколько уникальных цифр.

Персональный код личности.

Подойдя к системе управления домом, я вставил чип в свободный разъем и на одной из стен кухни выросла фоторамка с ликом моей матери.

Так было нужно.

Я не знал этого. Не думал, что так будет правильно, и не опыт подсказывал мне, ни новый, ни старый, ни приобретенный сейчас.

Я просто чувствовал это своим сердцем.

А уж врет оно или нет – лишь время расскажет тем, кто будет жить после.

Шапка поста

Итак

Лёд тронулся, господа присяжные заседатели!

Как оказалось, на Джое не так уж и мало людей желающих поделиться своим творчеством. И это хорошо. Ведь будет контент найдутся и читатели. Я надеюсь))

Хочу обратить внимание обитателей Лит-клуба на одну проблему. Эта проблемка мешает заинтересоваться и начать читать ваш текст. Страдают этим не все, но некоторые. И проблемка эта - информирование читателя о том что за пост перед ним.

Давайте посмотрим на вот этот пост:

Что это? Это начало? Я вижу тэг "Забывший" и, видимо, это название, но о чем это? Это рассказ? Продолжение 3567 главы? Так много вопросов и никаких ответов. А нет, постойте, там в комментах, где автор разговаривает сам с собой, есть информация о том что это продолжение второй главы. Ну уже лучше, но все еще плохо.

В связи со всем вышеобозначенным хочется предложить следующее:

Заголовок поста: Название (Глава, часть Главы, рассказ-многотомник-формат)

Шапка поста: Коротенько о чем это и что это (даже если это 3567 глава нужно же пояснить только наткнувшемуся человеку о чем это простыня, хоть чуть-чуть, дабы человек осознал - стоит ему это читать или нет).

Навигация по вашим постам с данным произведением, имхо, будет плюсом.

P.S. Resshen, ты там давай не унывай)) А то что для разбора выбран твой пост, так это всего лишь совпадение.