вконтактик

Как Талейран всех переиграл

 "Обоссы, но не бей" - так можно охарактеризовать Францию осенью 1814 года. 25 лет войн не проходят даром, Франция воюет с самой революции и вот он мир, который устраивает не Франция, а её противники… Бурбоны снова на престоле, Наполеона отослали на Эльбу, все завоевания уходят в прошлое. За что воевали?..

 В этой ситуации нужно спасать страну. Англичане, немцы и русские твердят, что воевали не против Франции, а против Наполеона, поэтому Франции ничего не угрожает. Но ведь в новом мире Пруссия, Австрия, Англия и Россия возьмут себе по жирному куску от бывшей империи Наполеона, а Франция вернётся в положение 1792 года, она станет слабее своих противников. Все настроены против неё, кто может спасти положение? Он! Шарль Морис де Талейран Перигор! Сомнительная личность, но не лишённая своих талантов! Зарисовка: Францию обоссали и избили, её мнение не учитывается, она теряет всё, что Наполеон и республика завоевали за почти 25 лет. Что делать Талейрану? Найти с кем поплакать вместе. Нет, это не шутка, он реально так и сделал. Он начал принимать сочувствующих бывших союзников Наполеона, их земли тоже как бы планируется попилить, а потому они вместе начинают придумывать, почему попил нельзя устраивать. Думают, думают, и придумывают принцип легитимизма!

 Суть легитизма проста: вот если ты правил раньше, то ты законный правитель, а вот если ты силой захватил власть, то это не легально. Захват власти в основном подразумевался через революцию или когда приходил Наполеон и сажал своих друзей и родственников на престолы всяких стран. То есть Бурбоны получаются легитимны, императоры Австрии и России легитимны, король Пруссии легитимен, а вот Мюрат не легитимен, Жозеф не легитимен и целая плеяда других приближённых Наполеона не легитимна. Твоя династия сидела на троне до Французской революции? Поздравляю, дружок, ты легитимен!!! Можешь не переживать за свою страну, Талейран обо всём позаботиться.

 Таким образом, мрачный гений незаурядного француза сплотил вокруг себя кучу разных писёнышей. “Когда французские уполномоченные открыто выступили на конгрессе защитниками принципа легитимности, державы обнаружили готовность принять его следствия, поскольку они не противоречили бы их намерениям, перед которыми принцип отступал на второй план” - пишет Талейран. Теперь дело оставалось за малым: перессорить союзников и принять чью-то сторону, чтобы Францию допустили до обсуждения важнейших вопросов.

 Талейран приезжает в Вену до открытия конгресса в 20-х числах сентября 1814 года, наводит справки об устройстве, которое планируется в Германии, Италии, Польше и других местах, и неожиданно узнаёт, что Австрия не очень хочет, чтобы Саксония досталась Пруссии, а также Австрия не хочет передавать Герцогство Варшавское (состоящее из земель Австрии и Пруссии) в хищные лапы России, которая слишком уж усилилась в последнее время. Это мы запомним.

 К октябрю приезжают почти все действующие лица конгресса и начинают обсуждать что да как устраивать в Европе. Всё происходит под музыку Баха и южные вина. Всем понятно, что балом заправляют Россия, Пруссия, Австрия и Англия; Франция тоже тянется к ним, но её отшвыривают вон и просто дают ознакомится с тем, о чём успели поговорить союзные державы. Тут я дам слово маэстро: “Союзные...—говорил я,—и против кого же направлен этот союз? Уже не против Наполеона: он на острове Эльбе... уже не против Франции: мир заключен... конечно, не против французского короля: он служит порукой прочности этого мира. Господа, будем откровенны: если еще имеются союзные державы, то я здесь лишний. А между тем, если бы меня здесь не было, вам бы недоставало меня. Господа, я, может быть, единственный из всех присутствующих, который ничего не требует. Подлинное уважение — это все, что я желаю для Франции. <...> Повторяю, я ничего не желаю для нее и бесконечно много могу дать вам. <...> Основная потребность Европы — это изгнание навсегда мысли о возможности приобретения прав одним завоеванием и восстановление священного принципа легитимности, из которого проистекают порядок и устойчивость. Показав теперь, что Франция мешает вашим совещаниям, вы этим самым сказали бы, что вы не руководствуетесь больше одними истинными принципами и что, вы отвергаете справедливость”.

 После этой речи стало понятно, что конгресс не будет работать так, что 4 державы решают все дела. Вопросы были распределены по комиссиям, таким образом многие страны смогли приобщиться к решениям, принимаемым на конгрессе, но ключевые вопросы всё ещё разрешались четырьмя союзниками. Тогда Талейран стал играть на противоречиях. Он яростно выступал против присоединения Саксонии к Пруссии, найдя поддержку у Австрии и Англии, последняя считала, что нельзя бросать семена раздора в Германскую почву, ибо это ослабит щит западной Европы, служащий препятствием для движения России на запад. Россию скрепляли с Пруссией личные отношения монархов. Меттерних обещал Пруссии всю Саксонию за то, что он откажется поддерживать притязания России на Польшу, и Гарденберг (уполномоченный Пруссии) даже согласился на это. Тогда Александр I ужиная с Фридрихом-Вильгельмом III (королём Пруссии) сказал о том, что не может быть уверен в поддержке Пруссии, поскольку до него дошли сведения, что Пруссия теперь заодно с Меттернихом. Фридрих-Вильгельм III лично обязанный Александру I за то, что в своё время по его просьбе Наполеон не уничтожил полностью его королевство, вызвал Гарденберга и приказал ему разорвать все договорённости с Австрией.

 Тем самым образовалось два лагеря - Англия с Австрией и Россия с Пруссией. А кто теперь определяет победу той или иной стороны? Правильно, Франция. Англия и Австрия настоят на допущении Франции к закрытым заседаниям конгресса, а Россия и Пруссия вынуждены будут уступить. Франция снова вершит судьбы Европы, хотя ещё недавно её не допускали даже до решения своей собственной участи. Талейран всех переиграл. Опять.

____________________________________________

Автор: Александр Гарницкий

“Чайки” в Испании. Как успех иногда бывает очень вредным

 Ноябрь 1936 года. Кажется, республика доживает последние дни. Националисты полностью господствуют в воздухе, авиация республиканцев почти полностью уничтожена. И в этот момент в воздухе над Мадридом появляются новые самолёты с новыми лётчиками.
По правде сказать, первые советские добровольцы появились в Испании чуть раньше и успели полетать на иностранной технике. Но вскоре появились и советские новинки: перспективный скоростной И-16 и И-15, производство которого уже заканчивалось и который планировали сменить на И-16.

 Оставим пока в испанском небе советских лётчиков и обратимся к концептуальным вопросам развития авиации. В начале 30-х годов в головах авиаторов творилось чёрт знает что. И не только в стране победившего социализма. Итальянец Дуэ написал книжку о том, что Италии надо не в армию вкладываться, а заиметь мощную авиацию и с её помощью громить города всех тех, кто попытается в эту Италию проникнуть. Подобные идеи витали в воздухе и очень по душе пришлись многим. Рисуемые картины разрушения городов массированными ударами тяжёлых многомоторных бомбардировщиков казались очень впечатляющими. Одна беда - никто ничего подобного в реальности не видел. Были удары в Первой Мировой войне по городам противника, но ущерб оставался незначительным. Однако авиация быстро развивалась и поверить в реальность этой картины готовы были многие. По оценкам тех же специалистов получалось, что сильно вооружённые и очень прочные бомбардировщики могут отбиться от истребителей противника довольно легко. Тем более, появилась идея воздушного крейсера. Чуть более скоростного, чем бомбардировщик-”линкор” самолёта, который несёт не бомбы, а кучу огневых точек. Он поможет отбиться от вражеских истребителей и, может быть, поможет охранять свои города от вражеских.
Для большинства стран все эти рассуждения оставались, в основном,теоретическими. Толпы дорогущих современных бомбардировщиков ни у кого не было. На дворе Великая Депрессия, воевать вот прямо сейчас никто не хочет и в производство авиатехники никто не вкладывается.

 Другое дело - СССР. Вообще-то на армию он тратит немного, но авиация - отдельная любовь советского руководства. Плюс, так уж получилось, что хороший истребитель или разведчик у наших конструкторов никак не получался, а вот бомбардировщики мирового уровня ТБ-1 и затем ТБ-3 - очень даже! Наконец, несмотря на дефицит алюминия, их производство отечественная промышленность, о чудо, осилила и в первой половине 30-х их стало много. Так что у нас “дуэнизм” в деле применения авиации процветал. Правда, его громили, как буржуазное учение, но на деле идеи применения авиации были довольно схожие. Разве что у нас не делали упора на отдельный род войск, продолжая развивать и сухопутную армию.
Однако ситуацию изменил новый успех конструкторов. Даже два. Туполев делает самолёт с совершенно иной концепцией - будущий СБ. Честно говоря, я ещё не заполнил пробел в том плане, насколько это была инициативная разработка и насколько отражала новые идеи военных. Но теперь у нас есть самолёт, который может наносить удары по противнику почти без противодействия истребителей. За ним те тупо не успевают! Уже это бьёт по концепции воздушных крейсеров, которые мыслились изначально как нечто вроде ТБ-1, только с пулемётами (попытка реализовать всё это у нас - это ещё одна печальная история). А тут ещё Поликарпов делает истребитель И-16.Его скорость даже чуть больше, чем у СБ. И эта скорость больше, чем, практически, всех иностранных самолётов! Срочно в серию! И И-16 и СБ! Как их осваивали - вопрос отдельный, но в 1936 году они наконец-то в приличных масштабах появляются в войсках. И тут есть сразу две новости. Первая, как водится, хорошая. Самолёты были очень скоростными и по сумме характеристик, как минимум, на уровне лучших мировых достижений. А то и выше их. Вторая новость - что с ними делать, никто толком не знал Опыта боевого применения не было. На учениях применение начали только отрабатывать.

 И тем не менее военных охватила эйфория. Всё, старые принципы отжили своё, теперь нужны только скоростные истребители и только скоростные бомбардировщики. Кстати, попытки провести масштабные учения по налёту на крупный город (им стал... а вот и не угадали, не Воронеж, а Ленинград) провалились. Собственно, учений толком не вышло, потом что до города не долетели. Пока из Белоруссии самолёты шли к цели, погода ухудшилась и всё закончилось, не начавшись.

 Кроме этих учений, конечно, авиация принимала участие в крупных манёврах в Белорусском военном округе, в Московском военном округе (там высаживали крупный десант), на Украине (Киевские манёвры в 1935 и Шепетовские в 1936), работала и специальная эскадрилья НИИ ВВС над новыми тактическими приёмами. Но к моменту начала войны в Испании толком выводов, как воевать на новых самолётах, не сделали. Видимо, на полуострове продолжили воевать по старинке, пытаясь виражить на И-16 против бипланов (правда, подсказывают, что в РЛЭ 1937 года вполне себе присутствуют и фигуры для воздушного боя на вертикалях, где скоростной И-16 должен был иметь превосходство). Вполне естественно, что при такой тактике именно в воздушном бою И-15 показали себя лучше. Результаты от прибытия советских самолётов и лётчиков были таким же чудом, как первое применение пенициллина. Уже умиравший больной быстро пошёл на поправку, господство в воздухе было националистами утрачено, а в марте 1937 ещё и в разгроме итальянского корпуса под Гвадалахарой наши авиаторы поучаствовали. Причём там штурмовали колонны всякие Р-5, что было бы немыслимо в ноябре 1936 - при господстве в воздухе Не-51 и CR.32
И-16 оказались хуже и как орудийная платформа. Самолёт был неустойчивым. Установленные в крыльях ШКАСы обладали большой скорострельностью, но прицелиться в самолёт из-за большого их разнесения было трудно. В принципе, вопрос вооружения “Ишака” в 1936 году собирались решать правильно. Считалось, что перспективно крупнокалиберное вооружение, в первую очередь автоматические пушки, ну и РСы. Беда в том, что пушечных “Ишаков” у нас до 1939 года делали очень мало. Да и РСы прописались на истребителях в том же году, то есть как раз тогда, когда смысла в их введении уже не было, уже были альтернативные способы увеличения мощи огня, а скорость они съедали у перспективных скоростных самолётов слишком сильно.

 Наконец, И-15 превосходил строптивого “ишака” в лёгкости пилотирования и взлётно-посадочных характеристиках. Прибывшие из Испании лётчики в один голос нахваливали И-15. Его производство решили возобновить, заодно улучшив конструкцию. Новый двигатель, крыло без чайки и улучшенная аэродинамика должны были дать советским лётчикам самолёт мечты... не получилось. Самолёт стал тяжелее и выигрыша в скорости не приобрёл. Манёвренность от роста массы не выросла тоже. Но пока его запускали в серию, другие страны не дремали.
Эх, знали бы наши лётчики, что на смену неудачному Не-51 уже идёт Ме-109! А он уже на сотню км/ч превосходил И-15. Да и эйфория в боях с CR.32 быстро прошла. Вероятно, итальянцы стали более серьёзно относиться к воздушным боям и “в одну калитку” их побеждать быстро перестали. Но “худые” наши заметили в Испании лишь к лету 1937 года. Почему-то скорректировать мнение, сформировавшееся по итогам первых боёв, не получилось. Возможно, дело в том, что вернувшиеся “испанцы” уже заняли высокие посты и недостаточно внимательно слушали новости с фронта. В конце 1938 года всё-таки опомнились и в отчёте по итогам боёв полкового комиссара Агальцова уже с Мессершмидтом сравнивается только И-16 и признаётся, что даже ему не хватает скорости.

 А в это время продолжали формировать части по новому штату, где две эскадрильи предполагалось иметь на И-16, одну - пушечную - на И-16 и одну на И-15. Во время боя И-16 должны были завязывать бой, атаковать бомбардировщики и помогать выходить из него, ну а И-15 - вести манёвренный воздушный бой. Такой схемой удовлетворялись аж до 1939 года, и лишь Халхин-Гол показал, что она не работает. Впрочем, поговаривают, что и в Финскую наши пытались применять то же самое.
Что в итоге?

 В 1936 году концепция развития истребительной авиации, как показала последующая практика, была вполне разумной. Скоростные пушечные истребители - прямо то, что надо. Но первые успехи И-15 сподвигли к появлению отдельного типа манёвренного истребителя, который был мертворождённой концепцией, что усугублялось ещё и неудачным исполнением в виде И-15бис. Поликарпов был загружен на следующие 5 лет проектированием бипланов, толку от которых было мало. И это при том, что нужные как хлеб, как воздух И-180 и И-185 оставались недоведёнными. Вот удивительно, что в итоге и тот и другой в серии так и не были построены!
Авиация несколько лет пыталась следовать всё хуже и хуже работающей концепции воздушного боя. Ещё в 1939 году, если не путаю, комдив Изотов, якобы (по крайней мере, такое написано в документе), умудрился сказать, что-де японцы боятся И-15 и боя с ними не принимают. Сказано это было прямо в ходе погрома, который день за днём японцы устраивали нашей авиации в Монголии.

И когда в 1939 году стало понятно, что всё это не работает и нам срочно нужен скоростной пушечный истребитель, было уже поздно. Авральные меры порождали новые ошибки, и в 1941 году наша авиация войну встретила, мягко говоря, не в лучшем виде.

Источники. С.Абросов Воздушная война в небе Испании.
Сборник документов "РККА и Гражданская война в Испании 1936-1939 гг." Том 1.
Вот этот замечательный ЖЖ https://deruluft.livejournal.com/

_______________________________________________

Автор: Никита Баринов

 Мне тут предложили написать про молодёжный жаргон. Типа «вот наши бабушки и дедушки слушают этих молодых и ничего не понимают. Какой кринж? Какой лол? Сделай им словарик, переведи, им интересно будет». И знаете, что? Я сразу вспомнила все эти бесчисленные «словарики молодёжного жаргона», которые мне как филологу, да и просто любопытствующему попадались повсюду. И в каждом – в каждом, Карл! – встречалось сакраментальное «шнурки в стакане». Если кто-то вдруг чудом уберёгся от этого сакрального знания, то я скажу: «шнурки в стакане» означает «родители дома». Не знаю, использовал ли кто-то в реальности это выражение. То есть я немного поспрашивала друзей, большинство о нём не слышало, один человек сказал, что когда-то давно такое использовалось но редко и в юмористическом контексте, а один прямо заявил, что узнал о нём от тётушки, которая таким образом решила «приблизиться к молодёжному жаргону» и воспринял не иначе как бред.

 Да и правда. «Шнурки в стакане» – это квинтэссенция того, как журналисты и прочие далёкие от того самого реального слоя общества, которое они описывают, пытаются сымитировать его понимание. Это выражение очень образное, яркое, необычное… Прекрасное для того, чтобы показать экзотику. Вот только жаргон – это не экзотика, а повседневная речь. И когда исследователи начинают перечислять красивые необычные слова и показывать на них мол вот смотрите, как говорит молодёжь, это выглядит так, будто европеец приехал в Африку и фотографируется на фоне женщин в ярких бусах и кольцах на шее или мужчин с костями в носу. А эти негры после рабочего дня идут к своим грязным халупам без бус и костей и начинают вести реальную жизнь.

 Проблема в том, что составители словарей молодёжного сленга в массе своей не понимают ни молодёжи, ни тех, кому они хотят предложить словарь. В моей практике такие словари во-первых на треть состоят из общеизвестных или устаревших для жаргона слов типа «динамо» или «пидор» (про то, как быстро и почему жаргоны устаревают, чуть ниже) . На вторую треть – из экзотических цветов типа «шнурки в стакане», никем не используемых или использованных один-два раза тем человеком, который рассказал составителю словаря об этом выражении. И на последнюю треть – из случайных слов из самых разных жаргонов – воровского, студенческого и так далее. С другой стороны – эти словари никому и не нужны, кроме других таких же исследователей, пишущих по ним научные статьи, да тётенек, которые хотят поглазеть да поахать над тем, как смешно выглядит кость в носу у аборигена. Тот, кто реально захочет узнать значение какого-нибудь выражения, пойдёт в гугл и сделает это за пару секунд.

 А вот почему нужно идти в тот самый гугл и узнавать значение новых слов, если молодёжь как бы уже давно придумала свой сленг – это уже вопрос поинтереснее. Казалось бы: ну вот появилось жаргонное обозначение для слова «деньги» – бабки. Отлично же. Но нет. Возникают всё новые и новые обозначения: капуста, лавэ, кэш, то же бабло, ещё множество названий… Зачем? Обозначение есть и оно уже жаргонное. А потому что реальный жаргон меняется быстрее, чем мода на подиумах. Это основа и главный признак любого сленга, то, ради чего он вообще появляется на свет.

 Да, первая и основная задача любого жаргона, сленга, арго – быть непонятным. Отличаться от обычной речи цивилов и делать таким отличающимся того, кто им пользуется. И одновременно объединять при помощи себя людей, помогать им почувствовать единство. Давайте вспомним, откуда вообще берутся жаргоны. Основной их источник – выделенные из общей массы людей слои общества и способы их организации: школа, университет, армия… Тюрьма. Долгое время, ещё с дореволюционных времён и почти по сей день тюремный жаргон оставался основным источником слов для обычного молодёжного сленга. Всем нам, пожалуй известно, кого могут назвать крысой, амбалом, вертухаем; что означает «атас», «по приколу», «жаба душит» и так далее. Всё это пришло из воровского жаргона и закрепилось в языке. Школьный и университетский жаргоны гораздо более мирные, большинство слов в нём связано с особенностями учёбы и вообще понятиями, связанными с умственной деятельностью. Да и вообще, часто этот сленг больше нацелен на то, чтобы укоротить, упростить слова, сделать их более уютными и комфортными в употреблении, что ли. Но и в нём есть этот момент «сказать непонятно, чтоб непосвящённый не догадался»: домашка, бомба (вид шпаргалки), врубаться, коматозить (плохо соображать), мажор и так далее.

 Сейчас мы понимаем эти слова потому, что воровской жаргон пронизал все общество, а школьником и студентом в свое время был почти каждый. Но изначально они создавались именно для того, чтобы с помощью речи выделить своих и отличаться от чужих. И здесь начинается проблема. Как только сленговые словечки становятся достоянием широких кругов населения, они – что? Правильно, перестают выполнять эту самую свою основную функцию. Подросток, желающий дистанцироваться от замученного бытом общества, не станет использовать выражения, которыми пользуются его родители, он придумает свои. И возьмёт их он из тех источников, которые ему кажутся максимально далёкими от мира взрослых. Так мы приходим к ещё одному типу жаргонных выражений – пришедшим из субкультур.

 Субкультура – это тот кусочек, который отличается от массовой культуры, причём настолько, что его можно заметить и как-то отграничить и назвать. То есть хиппи 70-х, металлисты, рэперы, эмо, готы, болельщики ЦСКА, толкиенисты, кто там ещё – всё это субкультуры. Наркоманов, кстати тоже можно отнести сюда. Не потому что они целенаправленно создавали свой собственный язык и имидж, как все вышеперечисленные, а потому что это произошло естественным образом, само собой. И ещё потому что их жаргон стоит, пожалуй, на втором месте по влиянию на молодёжный сленг после воровского. Кем бы вы ни были и какую бы почтенную жизнь ни вели, а, наверное, каждый из нас знает, что такое глюк, доза, кайф, ломка и так далее. И многие из слов этого жаргона уже перешли во вполне себе нейтральную речь.

 И вот тут мы приходим к одной из главных характеристик языка, той самой, которая делает его таким богатым, но и таким запутанным, а ещё заставляет вчерашних бунтарей и неформалов чувствовать себя… устаревшими что ли. Эта характеристика – избыточность. В языке имеется огромное число способов сказать одно и то же. И во многом это происходит как раз из-за смены тех самых молодёжных жаргонов, носители которых вырастают, забирают с собой во взрослый литературный и не очень язык самые удачные слова, а их дети придумывают новые для тех же явлений. И если вы думаете, что так начало происходить совсем недавно, то нет. Мы уже не говорим «очи», «перси», «ланиты» – все эти слова сменились на «глаза», «грудь», «щёки», хотя казалось бы зачем? За вековую историю языка эти части тела никак не менялись, чтобы им давалось новое название. Однако те же «глаза» в разное время были и «веждами», и «зенками», и «шарами», и «буркалами», и «моргалами», и так далее. Но старое название уже кажется выцветшим, недостаточно выразительным – и вот ему на замену уже готово новое. Поэтому когда сейчас мы видим какое-нибудь «шеймить» вместо «стыдить» или там «скилл» вместо «навык», не стоит торопиться осуждать использующих такие слова. И тем более не надо переживать за то, что таким образом язык обеднеет или «испортится». Ведь именно эта постоянная смена лексики и есть один из основных признаков жизни языка.

_____________________________________________

Автор: Виоллета Хайдарова

 Недавно, в одном обсуждении я неосторожно заявил, что кредит в СССР был слабо развит. Логичное, на первый взгляд, утверждение разбилось о реальность: потребительское кредитование в СССР было развито. Не так сильно, как в капстранах, но всё же.

 Причины возникновения потребительского кредита в послевоенном СССР прозаичны: в стране, разрушенной войной, население жило очень бедно. Восстановление страны и поддержание военного паритета с бывшими союзниками обходилось очень недёшево и чем-то приходилось жертвовать. Тем не менее, в конце 50-х перед руководством страны встал вопрос просто катастрофического отставания населения по обеспеченности бытовой техникой: когда в США на 100 семей было 99 холодильников, в СССР – 16, 99 радиоприёмников в США и 69 в СССР, 81 стиральная машинка в США и 35 в СССР. Про автомобилизацию страны же и вовсе без слёз говорить было сложно. Разрыв этот был вызван не только недостаточным выпуском продукции в СССР, но и стоимостью товаров, делавших их недоступными для значительной части населения. Разворачивание новых предприятий по производству бытовой техники тем не менее не решало проблемы: новая техника пылилась на складах магазинов, и те просто отказывались заказывать новые партии. Несмотря на искусственность и подчас нелогичность ценообразования в СССР, значительно снизить цену было невозможно без значительного удара по экономике, в том числе и из опасения вызвать ажиотажный спрос, который превысит предложение. Поэтому в конце 50-х правительство СССР задумалось над стимулированием спроса через кредитование населения.

 Кредит в советской экономике был к тому моменту хорошо известен. Во-первых, он вполне легально существовал в период НЭП, во-вторых, отношения государства и объектов народного хозяйства строились в том числе и на кредитной основе: государство выделяло ссуды под небольшой процент заводам и колхозам на модернизацию средств производства. Идея распространения кредитных отношений на население была поддержана в законе «О продаже рабочим и служащим в кредит товаров длительного пользования». Что же представлял собой советский кредит?

 Во-первых, сразу стоит оговориться, что видов кредита было два: собственно кредит (менее распространен) и рассрочка. Отличались они лишь тем, что кредит выдавался в сберкассе в виде чека на определённую сумму, а рассрочка оформлялась прямо в магазине. В первом случае человек приходил в сберкассу, показывал справку о доходах за 3 месяца и получал чек на сумму не превышающую четырёх месячных доходов на срок от 12 до 24 месяцев под 1-2% годовых, но с условием, что обязательный месячный платёж не будет превышать четверти от зарплаты. Если ты студент, инвалид или пенсионер, т.е. у тебя нет работы – сорян, но тебе кредит закрыт. Чек этот нельзя было обналичить напрямую, а только купить на него товар из определённых в законе категорий. Отличием рассрочки от кредита будет только то, что промежуточного звена в виде получения чека на сумму нет и покупатель сразу в магазине оформляет кредит на товар.

 Список групп товаров, отпускаемых по кредиту, был строго определён в законе и регулярно пересматривался в зависимости от покупательной активности, появления новых товаров или насыщения товарами потребителей. В этот список входили непродовольственные товары народного потребления, с сроком годности не менее шести месяцев: одежда, бытовая техника, мопеды, мотороллеры, автомобили. В разное время число позиций было разным: в 60-е их было порядка 70, а в 80-е в связи с переходом части товаров из категории роскоши в категорию обыденных их стало всего 30 (например, были исключены мопеды и мотороллеры). Отдельно отмечу, что продуктов питания кредитование не касалось. Даже несмотря на то, что в первые годы рассрочка была доступна далеко не во всех магазинах, она вызвала значительный интерес у населения. Не от хорошей жизни на протяжении всего времени существования системы самыми большими объёмами покупок с использованием кредита обладали обувь, одежда и ткани (от 30 до 50%). Тот факт, что именно одежда занимала до 50% всего объёма потребкредитов даже в благополучные 70е, говорит о сложностях с её покупкой у значительной части населения: если предположить, что в 1970 году каждый покупатель брал вещей на 200р (2 средние зарплаты), то выходит, что кредитом на одежду воспользовались 7 500 000 человек, к сожалению точных цифр числа пользователей кредитом нет. Общий же объём кредитования населения в 1960 году уже достигал 3,3 млрд рублей, а в 1979 – 4,7 млрд рублей, что составляло 3% от оборота народной торговли.

 Одной из ключевых особенностей потребительского кредита в СССР была его социальная ориентация. Кредит выдавался только один и, не выплатив предыдущий, новый получить было нельзя. Целью кредитования было обеспечить насыщение бытовой техникой и одеждой народа. Но средства достижения цели постоянно пересматривались. Списки товаров, доступных к покупке в кредит, могли изменяться для стимулирования спроса отдельных категорий товаров в ущерб другим, которые, по мысли экономистов, уже не актуальны. Таким образом, например, из списка могли исключить популярную модель радиоприёмника, потому что другие модели не пользовались таким спросом и это создавало перекос в прибыльности предприятий.

 Но была и ещё одна проблема, куда более серьёзного характера. Так как большая часть потребкредитов выдавалась через магазины, то и взиманием средств занимались именно магазины. В идеальном случае работнику даже не нужно было самому приходить каждый месяц в магазин с очередным платежом — к нему на работу поступал расходный ордер и по нему с зарплаты списывались средства в счёт магазина, выдавшего кредит. Удобная схема, но с кучей своих нюансов. Во-первых, для магазинов это требовало создания развитого бухгалтерского отдела, занимающегося оформлением кредитов и их сопровождением, что, в зависимости от объемов кредитования, выливалось в наценку от 1 до 4% годовых к телу кредита на его обслуживание. Во-вторых, так как никто кроме магазина взысканием долгов не занимался (а идти в суд из-за долга по кредиту было сопряжено с ещё большими финансовыми затратами), то магазины оказывались в очень уязвимом положении.

 В случае смены работы, смерти или недобросовестного исполнения кредитных обязательств магазин попросту вынужден был списывать этот долг, так как никаких разумных механизмов его взыскания не было. Это, в свою очередь, вызывало подозрительность и отказы по надуманным поводам, если продавцам клиент казался потенциально неплатёжеспособным. И даже так ежегодный объем просроченных платежей исчислялся примерно двумя млрд рублей в 70-80-е, из них 1-1,5 млрд ежегодно же списывались в убыток. Т.е. от трети до половины кредитных средств попросту не возвращались. Причём, к сожалению, не вполне ясно, а за чей счёт и как покрывались эти недосдачи в самих магазинах. В любом случае, за недобросовестных граждан в конечном счёте платили добросовестные. Регионы с наибольшей просрочкой по кредитам, что характерно, можно легко угадать и сегодня.

 Тем не менее, свою основную функцию потребкредит выполнил: возникли условия для создания спроса у населения на бытовые товары, оживления торговли и насыщения квартир бытовой техникой. Сдерживающим фактором для развития кредита было то, что уже в 70-е наметились дефицитные явления в экономике, и по некоторым категориям товаров, доступных в кредит, самих товаров в магазинах могло не быть. Кроме того, отсутствие механизмов взыскания задолженности делало данный вид кредита не очень привлекательным для магазинов, а потому, как только магазины стали в первую очередь заботиться о собственной прибыли, то и потребкредит в виде рассрочки почти полностью вымер. Также недостатком было и то, что кредит нельзя было тратить по своему усмотрению, что вызвало появление черного рынка кредитования и спекуляций, когда кредитный чек или товар купленный в кредит выкупали по более низкой цене, тем самым человек получал на руки живые деньги, которые можно было потратить уже на что угодно. Был, конечно, вариант пойти в кассу взаимопомощи на работе, но во-первых, чтобы стать её участником нужно было платить ежемесячно добровольные взносы (0,5% от зарплаты), во-вторых, получить на руки можно было не больше месячной зарплаты, в-третьих, тут всё сильно зависело от отношений с профсоюзом, который эту деятельность курировал. Поэтому потребкредит оставался одним из основных способов покупки товаров народного потребления при недостаточном доходе.

__________________________________

Автор: Владимир Герасименко

Источник: Елена Твердюкова «Продажа товаров в рассрочку как вид потребительского кредитования в СССР (конец 1950-х – 1980-е гг.)»