Истории

Протекционизм курильщика или как НЕ надо вмешиваться в экономику

Начало одного из крупнейших экономических кризисов в истории - Великой Депрессии - в США пришлось на правление предпринимателя, борца с голодом в советской России и создателя акционерного общества Кыштымских горных заводов (которые позже были национализированы советской властью) - Герберта Гувера.

Видимо, чересчур этатистская экономическая политика советов и национализации подарили президенту Гуверу сильнейшую аллергию на все виды государственного вмешательства в экономику на всю оставшуюся жизнь, из-за чего он, изначально, не хотел предпринимать никаких решительных действий по противодействию кризису, ведь ключевым принципом его политики было государственное невмешательство в экономику (по крайней мере, напрямую). Он и не вмешивался - Гувер решил смягчить последствия кризиса стимулированием и поощрением частной инициативы, благотворительности и мер по оказанию гуманитарной помощи, предпринимаемых руководителями на местах, а также попросив бизнесменов не снижать уровень производства и заработную плату, а профсоюзы - не требовать повышения зарплаты рабочим (и вообще не бухтеть и не раскачивать лодку).

Однако кризис набирал обороты и советники президента начали намекать последнему, что пора бы уже перестать рассчитывать только на невидимую руку рыночка и что-то да уже сделать, наконец. И Гувер, скрипя сердцем, таки решился вмешаться в экономику чуток поглубже...

На помощь пришли его товарищи по Республиканской партии - Рид Смутс и Уиллис Хоули (см. фото), которые летом 1930 года внесли в Конгресс закон имени самих себя - Акт Смута-Хоули, известный сейчас как один из ХУДШИХ законов в истории США.

Что же такого они предложили?

А предложили они резко поднять ввозные пошлины (тарифы) на примерно ДВАДЦАТЬ ТЫСЯЧ (20 тысяч) товаров, ввозимых в США.

Против принятия закона выступали ведущие американские экономисты, сам Генри Форд метнулся в Белый Дом, чтобы сообщить президенту, что идея с пошлинами - откровенно плохая... Но в конечном итоге, закон все-таки был принят.

По мнению его авторов, закон должен был защитить интересы американских предпринимателей и дать толчок экономике... Ну что ж, в чем-то они оказались правы - толчок действительно произошел, но как пел в одной из своих песен Макаревич: "он взлетел, как взлетала она, но только не вверх, а вниз".

ВНЕЗАПНО выяснилось, что другие страны в ответ на торговые ограничения тоже поднимают пошлины уже на американские товары, так что вместе с импортом в тартарары полетел и американский экспорт, да и вообще вся внешняя торговля.

И импорт, и экспорт США рухнули более чем на 60%. В качестве примера - если в 1929 году американский экспорт в Европу превышал 2 миллиарда долларов, то в 1932 году он составлял менее 800 миллионов...

Разумеется, это не все катастрофические последствия этого закона - банкротство кучи предприятий и фермерских хозяйств, рост безработицы, победа Рузвельта на выборах 1932 года(зачеркнуто)... В общем, Великая Депрессия стала еще более великой и еще больше депрессией.

Но в одном Гувер, наверное, все-таки был прав - государственное вмешательство в экономику (в его случае) только навредило этой самой экономике. Действительно - лучше бы не вмешивался! Ведь подобное решение проблемы гораздо хуже самой проблемы.

- Уилл, ебанёт?

- Хз, вроде не должно...

_______________________________________

Автор - Кузнецов Назаров

Пыль в механизме, глава 8(2)

Пыль в механизме, глава 8(1)

Пища плебеев и монархов

Плакунтос, греческая лепешка с травами к вину

Как говорится, война войной, а обед по расписанию.

Древние люди так же нуждались в пище, как и мы, а уж если пища была еще и вкусной - то жизнь совсем удалась. Но в те времена каменных жерновов и скудности ингредиентов поесть вкусно было весьма затруднительно. О том, как народы выкручивались из такой неудобной ситуации и пойдет речь.

Пицца - одно из древнейших блюд, известных человечеству. Есть мнение, что родилась древняя пицца примерно тогда же, когда вкус пресной мучной лепешки всем надоел, и его попытались разнообразить путем добавления разных продуктов, которые были под рукой чтобы это было хотя бы не так погано. А поскольку до такого простейшего действия не додуматься сложно, можно сказать, что своя версия пиццы присутствовала в каждой кухне мира, от Древнего Египта до Индии. Собственно, учитывая древность такого способа приготовления еды до сих пор неизвестно, кто был первый, однако мы можем проследить каким путем шла пицца к мировой славе по тем немногим источникам, которые у нас есть.

Одно из первых упоминаний блюда, лишь отдаленно, но похожего на пиццу относится к V веку до нашей эры, а именно, как ни странно, к персидской истории времен Дария №1. Персидская пехтура, особо не выдумывая, пекла лепешки из теста с сыром, финиками, инжиром и прочим подножным кормом используя в качестве сковородки щиты. С пиццей это блюдо роднит наличие в составе сыра, но на этом сходства и заканчиваются.

Первое же упоминание именно настоящей пиццы встречается у Платона в его "Республике". Круглый плоский хлеб, который щедро сдабривали оливковым маслом, луком, оливками, травами и прочими добавками, называли "Plakuntos", и подавали на праздничный стол как закуску к обильным винным возлияниям. Подобные простота, вкус и сытность греческой лепешки не могли не заинтересовать римлян, которые, охотно заимствуя все греческое, вдобавок к гекзаметру и статуям голых баб переняли и эту идею, привнеся в рецептуру несколько своих новшеств, только обозвали немного неаппетитно, "Placenta". Римская версия винной закуски готовилась с использованием куда большего количества продуктов, подчас отличаясь некоторой гастрономической шизофренией, в которой римляне были первоклассные специалисты. В частности, в ход шли не только классические лук и оливки, но и всевозможные овощи, фрукты и мед (не отдельно, а прямо сверху, на лук). Упоминается это произведение кулинарного искусства у Катона Старшего, в трактате "О земледелии", где предлагалось печь его на камнях.

Помпейский пекарь за работой, до Pizza Hut еще примерно 2000 лет

Римская Placenta с инжиром и розмарином, прабабушка всех пицц, современная вольная фантазия на тему

И вот здесь пицца начинает набирать обороты, становясь все более популярной, и постепенно приобретая характерные для современности черты. Первое и главное свидетельство этого - рецепты, записанные в одной из первых в истории кулинарных книг «De Re Coquinaria» (потрясающе подробный труд), распространявшаяся под именем Марка Гавия Апиция. Простота и эффектность этого блюда подкупают даже сейчас. Марк Гавий был известный чревоугодник, транжира и гастроэнтузиаст, не мысливший жизни и цивилизации без вкусно покушать (есть даже история, будто он отравился, чтобы не есть плебейскую еду когда деньги на лакомства кончились), этот неординарный товарищ заслуживает отдельной статьи. В этой книге предлагается помещать на круг из теста цыплячье мясо, чеснок, травы, перец, лавровый лист, мяту, сыр, орехи и запекать, после чего охлаждать на снегу и подавать. И примерно в таком виде это блюдо просуществовало аж до позднего средневековья, незначительно изменяясь от региона к региону составом, способом приготовления и т.д.

Марк Гавий смотрит на Гордона Рамзи как на плебея

Апициевский корпус, античная кулинарная библия

Стоит также упомянуть о двух других теориях происхождения пиццы. Первая - о происхождении пиццы от focacia (совр. фокачча, "запеченный в очаге" - лат.), вариации хлеба, который пекли при адских температурах до 300 градусов. Это давало высокую скорость приготовления, хлеб был готов уже за 7-10 минут, что было идеально для низших слоев населения. С пиццей ее роднит универсальность и простота, готовка по принципу "что нашел - то испек", но всё же это скорее хлеб с травами, чем узнаваемая нами тонкая лепешка с сыром.

Вторая теория - о палестинском происхождении пиццы. По этой версии блюдо под названием "pizea" привезли из Палестины легионеры, и представляло оно из себя хлеб с овощами, а далее этим словом стали называть все похожие блюда.

Каждая из теорий не лишена как дыр, так и подтверждающих фактов, ибо в первом случае фокачча до сих пор существует отдельно от пиццы, и сама по себе могла послужить лишь толчком в направлении изобретения, а во втором немного не верится, что из всех римлян никто не придумал сделать свое подобие греческого Плакунтоса задолго до вторжения в Палестину, особенно учитывая то, что свои наработки в этом направлении были уже у этрусков, предков римлян, хотя название и схоже пиццей.

Фокачча. За три тысячи лет почти не изменилась.

Как бы то ни было, пицца надежно закрепилась на Апеннинском сапоге, заняв свое место в рационе крестьян и ремесленников на долгие века, не претерпевая особенных изменений, ибо что при Августе, что при Борджиа, крестьянин есть крестьянин, и до сих пор в Италии готовят лепешки по старинным рецептам, называя их деревенской пиццей. Но в этих лепешках нет того, что сделало пиццу воистину легендарным блюдом.

Томаты. Завезенная в 1522-м году в Европу, "Дьявольская ягода", которая была не красной, а желтой, за что и получила свое название (pomo d'oro, золотое яблоко), поначалу отпугивала потенциальных едоков, потому что выглядела слишком красивой и слишком аппетитной, что автоматом возводило ее в ранг ядовитой, а горьковатый привкус только укреплял это мнение. Проверять это никто особо не спешил, по вполне понятным причинам, но, как говорится, голод не тетка, и в один прекрасный момент чернь все-таки распробовала томаты и пришла к выводу, что это не только не смертельно, но даже вкусно.

И тут понеслась. Томаты в благоприятных условиях Апеннинского полуострова плодоносили как сумасшедшие, что неимоверно радовало простолюдинов, которые стали класть томаты во все, что только можно, и настолько это было популярно, что до сих пор половину блюд итальянской кухни невозможно представить без томатов. Из них варили супы, делали детское питание, добавляли в пасту, и, разумеется, клали в пиццу.

Первая пицца современного образца появилась в окрестностях Неаполя, и представляла собой лепешку из муки и оливкового масла с томатами, сыром, травами и шпигом, запеченную при высокой температуре около 280 градусов. Соседи неаполитанцев не могли не оценить таких инноваций, и к середине 17 века пиццу готовят уже по всей Италии, постоянно улучшая и допиливая рецепт, пуская в дело местные продукты, благодаря чему из простейшей лепешки пицца превратилась в невероятно вариативное блюдо.

Соответственно, людей, которые эту самую пиццу готовили стало так много, что пришлось изобретать специальное название для такой профессии. Пекари, избравшие это направление гордо стали звать себя пиццайоло (pizzaiolo). Сейчас так называют исключительно мастеров приготовления пиццы, которые и трюки по раскручиванию теста знают, и целые пиццерии свои народом забивают, но тогда это была профессия абсолютно обыденная, как столяр или пекарь, ибо пицца все еще была блюдом крестьянским, как современный бутерброд с колбасой или дошик.

Пиццайоло

Разумеется, такая популярность рано или поздно должна была сломить брезгливость знати, которая считала это кушанье максимально неудобным и грязным (это ж можно руки испачкать, фу), что только усугублялось традиционным набором продуктов для приготовления пиццы, в дело шли максимально калорийные и питательные продукты: сыр, мясо, сало, рыба. 

Окончательно сопротивление верхов общества было сломлено во время правления короля Неаполя Фердинанда IV. Его жена, Мария Каролина д’Асбурго Лорена, пожелала себе в летнем дворце свою пиццерию, где и отгрохали полноценную дровяную печь исполинских размеров, чтобы на всех придворных гостей хватило.

Разумеется, дело шло не без шероховатостей, но традиция перенимать привычки и вкусы королей никуда не делась, и знати таки пришлось жрать это плебейское блюдо, нахваливая его на все лады, да так качественно, что все скоро сами поверили в красоту и восхитительность пиццы.

Мария Каролина д’Асбурго Лорена, королева Неаполя и хозяйка огромной печки

Осталось дело за малым: возвести пиццу в ранг королевского кушанья, достойного самых требовательных особ. Что и произошло в 1889 году, спустя 28 лет после объединения Италии в единое королевство. Король Умберто I со своей женой, Маргаритой Савойской, заглянув в Неаполь, решили попробовать, что ж это за еда такая, о которой все вокруг рассказывают. Недолго думая, они позвали лучшего пиццайоло, Рафаэля Эспозито, чтобы он приготовил для них лучшую пиццу, на которую был способен.

В честь этой женщины назвали пиццу. А чего добился ты?

Рафаэль закатал рукава и принялся за дело. Итогом его трудов стали три пиццы, одна со свиным жиром, базиликом и огромным количеством сыра, вторая с чесноком, оливковым маслом и томатами, и третья, легендарная пицца, ставшая символом всей Италии. Сделана была эта пицца из томатов, моцареллы и базилика. Такое сочетание было выбрано не случайно: каждый ингредиент отражал свой цвет, а вместе они складывались в цвета итальянского флага — красно-бело-зеленый. И настолько это королевской чете зашло, что Рафаэль Эспозито получил благодарственное письмо от королевы, награда повару по тем меркам немыслимая. Назвав пиццу Маргарита, он стал продавать ее в своей пиццерии.

Разумеется, королевское одобрение не могло не подкинуть дров в пламя всеобщей любви к пицце, и к концу 19 века ее разве что с камнями не готовили, употребляя это блюдо на завтрак, обед, ужин, да и просто так. И далее, на волне всеобщей миграции в новый свет, пицца приезжает в США, где покоряет сердца всех, от мала до велика.

Первым пиццайоло Нового Света официально считается Дженнаро Ломбарди, открывший в 1905-м году первую в стране пиццерию в Нью-Йорке, в районе Маленькая Италия (кстати, до сих пор она работает), где изобретает американскую версию пиццы, пан-пиццу. Главное ее отличие было в том, что для ее приготовления использовалось гораздо более пышное тесто, позволявшее размещать на пицце большее количество начинки, что добавляло сытности в и без того питательное блюдо.

Пиццерия Ломбарди, цветет и пахнет

Пицца на американский манер. Пышное тесто, много начинки.

Чикагская пицца, больше пирог, чем лепешка.

Нью-Йоркская пицца. Здоровенная, отдельные образцы доходят до метра в диаметре.

И именно отсюда, из Америки, пицца начинает распространяться по миру. Адский мультикультурный котел сделал свое дело, а активно развивающаяся поп культура помогла с этим.

Каждый пиццамейкер пытался привнести что то свое, благо, вариативность блюда позволяет это. Так появились канадская, чикагская, нью-йоркская традиции приготовления пиццы, и даже индусы не прошли мимо, явив миру ставшую традиционной пиццу с цыпленком тандури, творогом панир и неимоверным количеством специй.

Сейчас пицца является одним из самых востребованных блюд на планете. Рожденная в печах бедняков, она стала символом целой страны и лакомством для всех слоев населения, став поистине отражением многих культур и народов. 

____________________________

Автор - Александр Кочаков

Рожденный умереть от пули — не утонет

История часто преподносит нам ситуации, когда невольно задумываешься «а что если?» Что если бы ефрейтор Адольф Гитлер не выбрался живым из мясорубки Первой Мировой или навсегда ослеп после газовой атаки? Что если бы цесаревич Николай Александрович погиб от меча японского фанатика в Оцу? Такие судьбоносные перекрестки можно найти в биографии многих исторических личностей. В их числе — 35й президент Соединенных Штатов.

К началу Второй Мировой войны клан Кеннеди занимал сильнейшие позиции в американском обществе. Дед, Патрик Кеннеди, был видным политиком и финансовым воротилой. Отец, Джозеф Кеннеди, — банкир, меценат, друг и личный советник президента Рузвельта. Нетрудно догадаться, что дети в этой семье имели доступ к лучшему, что могла предложить Америка.

Однако после атаки на Перл-Харбор и официального вступления США в войну второй сын в семействе Кеннеди, Джон Фицджеральд, вызвался добровольцем в американскую армию. За год до этого медкомиссия забраковала Джона из-за больной спины и это была отнюдь не «липовая грыжа», купленная на папочкины деньги. Болезнь позвоночника будет преследовать Джона Кеннеди всю жизнь, последние годы он будет буквально сидеть на обезболивающем.

Джозефу Кеннеди пришлось задействовать свои связи и знакомства, чтобы его сына все-таки взяли в армию. В октябре 1942 года Джон бы направлен на службу в штаб Военно-морской разведки США в Вашингтоне. Однако бумажная работа совсем не привлекала его. Джон Кеннеди рвался на фронт. Позже он честно признается, что им двигали не столько отвага или патриотизм, сколько холодный расчет. После войны, которая рано или поздно закончится, Джон планировал всерьез взяться за политическую карьеру, а характеристика «он всю войну по тылам отъедался» — явно не то, что нужно начинающему политику. Да, это риск. На войне убивают. Но как позже скажет герой одного популярного фильма:

Что наша жизнь? Игра! А самая азартная игра начинается тогда, когда на кону, как минимум, твоё здоровье, но ещё прикольней — если жизнь. Можно давать в прикуп.

Процесс прошел по накатанной. Папа смазал где надо, надавил на кого нужно, и в июле Джон Кеннеди был зачислен в ускоренную программу обучения офицеров ВМФ, а затем на курсы подготовки командиров торпедных катеров. В феврале 1943 года Кеннеди наконец был отправлен в действующие части на Соломоновых островах.

Первый раз понюхать пороха ему довелось еще на борту транспортника, который был атакован японскими бомбардировщиками. Среди всеобщей суматохи Джон выбежал на палубу и стал подавать снаряды для зенитного орудия, а потом помог команде исправить повреждения в моторном отсеке.

Увы, по прибытию на базу торпедных катеров на острове Рендова романтика быстро закончилась. Там оказалось мало возможностей для подвига, зато в избытке имелись малярия, тропическая лихорадка, крысы, тараканы, целый набор кожных болезней, а также расстройство желудка от испорченных на жаре консервов. По замыслу командования торпедные катера должны были перехватывать так называемые «токийские экспрессы» — ночные японские конвои, которые доставляли припасы и пополнение японским гарнизонам на островах. Этому замыслу сильно мешали отсутствие разведданных, общая неразбериха и отвратительное качество американских торпед, которые либо взрывались преждевременно либо не взрывались вообще.

Лейтенант Джон Фицджеральд Кеннеди и его команда

Наконец, поступила информация, что в ночь с первого на второе августа 1943 года конвой из пяти японских крейсеров пойдет через пролив Блэкетт. Группа из 15 торпедных катеров, включая РТ-109 под командованием Джона Кеннеди, вышли в море и рассредоточились для перехвата противника.

Итак, дано. Из точки А в точку Б следует японский эсминец Амагири, только что выгрузивший на острове Колобангара 900 пехотинцев и припасы. Следует он с полностью погашенными огнями, на полной скорости, чтобы успеть уйти до рассвета и встречи с американской авиацией. Прямо по его курсу, также с погашенными огнями, дрейфует американский торпедный катер. Вопрос — что будет с катером после их встречи?

Участники судьбоносного рандеву

Будет две половинки катера. По воспоминаниям Джона, крейсер они заметили за 10-15 секунд до столкновения и конечно ничего предпринять уже не успели. Командир крейсера Кохей Ханами уже после войны признался, что заметил катер несколько раньше и по старой японской традиции пошел на таран. Удар разорвал катер на две части и вызвал детонацию топливных баков. Разлившийся по волнам керосин вспыхнул и окружил обломки катера стеной огня. Два человека погибли сразу, еще несколько получили тяжелые ранения и ожоги.

Кеннеди, также получивший при ударе серьезные ушибы, бросился в воду и сумел вытащить трех раненых членов экипажа. Как никогда пригодились постоянные уроки плавания, рекомендованные врачами из-за больной спины. Морякам повезло — носовая часть катера каким-то чудом удержалась на поверхности. Двенадцать часов они дрейфовали, в надежде на спасение. Несмотря на то, что в ночи взрыв не могли не заметить издалека, ни один торпедный катер из отряда не пришел на поиски. В целом вся операция была организована из рук вон плохо и закончилась полным провалом.

Утром следующего дня стало понятно, что спасение утопающих - дело рук самих утопающих. Моряки погрузили раненых и кое-какие припасы на импровизированный плот и поплыли к ближайшему острову. Джон Кеннеди четыре часа в числе прочих тянул груз, зажав канат зубами. На первом острове они не нашли ни воды ни пищи, но там хотя бы были деревья, в тени которых люди смогли отдохнуть до ночи. Целых семь дней экипаж перемещался с одного крохотного островка на другой, в поисках воды, пропитания и какой-то возможности связаться со своими. Им повезло. На острове Нару они нашли японскую спасательную шлюпку с запасом провизии и пресной воды. Наконец, 5 августа они встретили двух местных аборигенов и уговорили их отвезти послание на американскую базу. С ними Кеннеди передал импровизированную записку, вырезанную по кокосовой скорлупе. Три дня спустя изможденных людей наконец забрал торпедный катер РТ-157.

Кокос Джон забрал на память и позже сделал из него пресс-папье.

Надо ли говорить, что семья Кеннеди употребила всё свое влияние, чтобы подвиг их сына не прошел незамеченным? Новость несколько дней держалась на передовице Таймс, газеты приписывали Джону Кеннеди всю заслугу в спасении экипажа, хотя сам он честно утверждал, что делал не больше и не меньше, чем все остальные. Герой прессы был награжден «Пурпурным сердцем» и Медалью Морской пехоты США, но армейская служба для него была окончена. Сотрясение от удара и длительные нагрузки обострили проблемы со спиной, кроме того он подцепил малярию и острое воспаление желудка. В тяжелом состоянии Джон Кеннеди был отправлен в тыловой госпиталь, демобилизован и вернулся в США, где долечивался еще несколько месяцев.

Что было дальше — всем более-менее известно. Судьба спасла Джона Кеннеди из морских вод, чтобы через 20 лет подставить под две пули в Далласе.

_________________________

Автор - Дима Шуман

Всем привет.

Вначале традиционный дисклеймер: Дальше будет много фоток и много букв на тему моих островных и парусных приключенек. Кому-то это будет интересно, кому-то нет. Если вы считаете, что вам это неинтересно, блокируйте тег "лето на острове" и вероятность увидеть подобные посты снизится. Тем, кто видит подобный пост впервые - всё по тому же тегу я рассказываю о своих приключеньках на острове и под парусом с 2012 года и по текущее время. Велкам. 

Пора продолжить рассказ о сезоне-2018. Итак, начался июль..

Мне удалось найти матросов на регату: одним из них стал Виктор - рулевой на другом катамаране. Но по каким-то причинам в этом году он остался без судна, поэтому напросился ко мне в матросы. Второго матроса я нашел буквально на берегу в марине. Ситуация с ним обстояла чуть лучше чем у капитана Врунгеля. Он начал учиться ходить под парусом в тот же год, но в основном занимался самоучением и в спокойных водах внутри аванпорта. Я решил, что ничего, научится, хапнет экспресс-курсы на регате. В таком составе мы и заявились на регату. Приехали на Боровские, подали заявку, поставили лагерь и разгрузили кораблик. Ящик с портером я прикопал в песок в недрах палатки и мы отправились отдыхать и бродить по лагерям в поисках общения и компании. Вечером случилось фиаско у одного из новых капитанов. Он поехал встречать людей, но в темноте в сильную волну его вынесло на арматуры в Боровской марине. Результат - пропоротый борт и ночные спасработы. Всех спасли, всех привезли, но в регате этот капитан участвовать уже не смог\не стал. Наутро должна была состояться капитанская гонка и гонки треугольников, поэтому, здраво рассудив, что неплохо бы выспаться, примерно в полночь я уже пошел батонить. 

Утро встретило меня довольно крепким ветром и храпом опытного Виктора, который мало того, что лег спать довольно поздно, так еще и пьянствовал как настоящий матрос. Со вторым Виктором набили баллоны до звона и подготовили корабль к гонке. Я настрелял кофе в соседнем лагере и оценил ветро-волновые условия. На старте ветер дул в спину, но непосредственно у берега ветра было немного - защищали деревья, растущие на берегу. Мне предстояло стартовать с берега, обогнуть левым бортом два буя и вернуться к берегу. 

По правилам, судно не должно касаться воды до старта, в "стояночном" виде, т.е. с убранными парусами и тд. Я решил использовать эту тихую зону, чтобы поставить паруса на ходу. На старте я толкнулся с берега, запрыгнул на борт, поставил и настроил стаксель, чтобы иметь хотя бы небольшую тягу от ветра, а не только по инерции. Дальше надо было срочно поставить грот, пока меня не вынесло на настоящий ветер, иначе у меня не получится сделать это по ходу, не меняя курса. Разобравшись с парусами, слегка скорректировал курс на первый буй, даже начал ставить геннакер, но поскольку он был не подготовлен, провозился я с ним довольно долго: когда я уже был готовить ставить его, до первого буя оставалось метров 70, не больше. В итоге, я его так и не поставил, а засунул под жопу, чтобы освободить руки. Обогнул буй, тут же набил грот и стаксель, поставил шверт и лёг на курс ко второму бую. Ветер, который слабо ощущался курсом бакштаг, стал ощущаться в полной мере когда я лёг на курс галфвинд и позднее довернул в бейдевинд. Я всё время держал руки на шкотах, чтобы в случае чего можно было растравить их и сбросить ветер с парусов. Помню, как мы шли параллельными курсами с еще одним кораблем, на расстоянии метров в 15. Не знаю, как выглядел мой корабль со стороны, но мой соперник шел замечательно, несся, едва касаясь левым баллоном волны. Но то ли его рулевой не смог отыграть порыв, то ли одно из двух. Я моргнуть не успел, как его катамаран опрокинулся! На вопрос, нужна ли ему помощь, я услышал только отборный капитанский мат, видимо, это было несрочно, с кэпом всё было в порядке, так что я продолжил гонку. Тем временем сзади опрокинулся еще один катамаран и еще один всё-таки успел скинуть ветер с парусов. Я обогнул второй буй и направился к берегу. Набил грот и стаксель до упора, пересел на другой борт и направился к финишу. Где-то далеко позади виднелось еще целая куча судов, в том числе все мои основные конкуренты. Ничего не понимаю. Втыкаюсь в берег, судьи фиксируют мой финиш, ко мне бежит несколько человек с криком "победа!", оказывается баркасик всё-таки может в гонки. Оказалось, что мои маневры с парусами на старте дало мне приличное количество выигрышного времени, что позволило мне вырваться вперед. Однако, как выяснилось, я всё-таки пришел вторым в своём классе и 8 в абсолюте. Более чем достойный результат! В этой гонке перевернулось три катамарана, всех спасли, кроме гордусти и мат.части никто не пострадал.

Впереди были гонки треугольников. По сути гонка с полным экипажам по маршрутам вокруг тех же буёв. Опытный Виктор ни в какую не хотел вставать, отвечал что-то на пьяно-матросском и всем своим видом изображал бунд. Пришлось сказать ему, что если он через 5 минут не встанет, то до конца регаты будет ходить трезвым. Через пару секунд я услышал бодрое и трезвое "встаю" и произошло явление Виктора экипажу.

Треугольники мы отгоняли с переменным успехом, результаты варьировались от третьего до пятого места. Неопытный Виктор получал выше крыши опыта, но некоторые команды приходилось давать несколько раз, т.к. у него было свое видение вещей, поэтому приходилось на ходу объяснять ему где он неправ и почему.

Хоть ветер и успокоился к обеду, он всё ещё был достаточно сильным, чтобы у улыбчивых ребят с третьей фотографии загнуть мачту, благо всё удалось исправить на берегу.  Как я уже говорил, регата - это испытание для кораблей и экипажа. Эта регата стала еще одним подтверждением этим словам. После того, как сегодняшние этапы были закончены, оставалось куча свободного времени. Общение, "разбор полётов", вкусный портер. Кстати, по поводу портера. Один из товарищей капитанов написал свою охуительную историю об этой регате. Портеру тоже нашлось место. Приведу здесь отрывок из его трустори:

Говорят, религиозные культы могут возникать на пустом месте. Так вот, это бред. У пустого места не могут быть 8% , приятная легкая горечь и мягкий бархатистый вкус.

В общем, дело было так. Сразу по прибытии на остров мы встретили странно одетого человека, со смуглой кожей, черной бородой и горящими внутренним огнем глазами. Он назвался жрецом, и сказал, что хочет показать нам нечто важное. Пришлось пойти за ним в палатку. Там, заботливо укрытый от солнца и заваленный для маскировки всяким хламом стоял необычного вида ящик.

Человек сказал, что этот ящик называется холодильником, и что в нем находится реликвия, которую он может открыть только в день начала регаты. Однако он согласен показать ее нам.

Человек открыл холодильник, и мы узрели небольшие стеклянные сосуды, наполненные темной жидкостью. А языке восточных славян начала XXI века на них было написано слово «Портер», и подписано «Афанасий».

Кто же этот Афанасий, спросили мы?

- Это тот самый мужик с этикетки, который ведет нас, тот, кто помогает нам найти путь к бару во тьме, тот кто направляет корабли наши и надувает наши паруса. Жидкость же является крепким пивом, которое сварил Афанасий для всех, кто заблудился в море или по жизни, и жаждет дальнейших указаний. Оно добавляет мудрости и тумана в голове, скрывающего дурные мысли и отвлекающего от всякой фигни.

Волшебного пива очень мало, и поэтому пить его мы будем понемногу. Жрец купил последнее в далеких западных землях, но он готов поделиться с нами, если мы желаем обрести новых знаний.

Наш разум был открыт, и мы не терпелось поскорей обрести просветление. На вкус пиво показалось странным, но неплохим.

Внезапно на нас обрушился поток мыслей, образов и видений, земля завертелась и разум улетел в какие-то неизведанные дали вселенной. Три дня мой дух блуждал по каким-то другим мирам, хотя тело присутствовало в этом. Тело что-то делало, ело, пило, спало, говорило какие-то слова, делало какие-то дела, ходило в море, управляло кораблем. Но я всего этого не помнил и узнал об этом лишь со слов людей, окружавших меня.

По происшествии трех дней я внезапно пришел в себя, оказавшись в той же палатке. Передо мной опять стоял этот странный человек, а в руке я держал бутылку с волшебным пивом.

Друг мой – обратился ко мне жрец - разум твой блуждал далеко, но Афанасий пришел к тебе на помощь и направил твою лодку к берегам этого мира. Иди, и не пей больше водку, а пей темное пиво, и не потеряешься более.

И я пошел, и не пил больше водку, и самогонку больше не пил, и спирту больше не употреблял и матом почти не ругался. А если где и употреблял, то немного и по делу.

Жрец же встречал нас каждое утро перед гонкой, воздевал руки к небу и громогласно произносил «Афанасий»! И мы знали, что Афанасий нас не оставит в море. А если жрец успевал перед стартом облить нас водой из моря – мы знали, что победа нам обеспечена.

Приношения для его странного культа мы делали исключительно темным пивом, а если его не было, то дозволялось и светлым. Ибо неважно, каким пивом угощать друзей – главное, чтобы человек был хороший.

В общем, как-то так, незаметно для себя мы стали свидетелями Афанасия  :)

Я закопал часть портера в частопосещаемых местах, чтобы можно было на утреннем построении лениво ковыряя песочек, выкопать холодную бутылочку вкусного портера, после чего поделиться им с окружающими и употребить самому. 

Между тем, регата продолжалась. На следующий день были гонки вокруг боровских островов: одна по часовой стрелке, одна против и одна на усмотрение капитана. В принципе, ничего особо выдающегося не было, если не считать грандиозную свалку во время одного из этапов, третьего, кажется. 

Как-то нам не особо повезло с ветром и поэтому корабли слиплись в один дохерамаран, началась неразбериха и один из кораблей - Катран(тот, с которого начались мои регатные приключеньки в 2012 году, ныне соперник из моего класса), пропорол борт тримарану с женским экипажем, при этом его развернуло поперек всей регаты и вышло так, что нас слева прижимали пострадавшие девчонки, справа была основная масса кораблей, тормозить нам было нечем, а спереди был Катран, в которого мы благополучно впилились своими мягкими носами. 

Всё обошлось, растолкались и стартовали. Девчонки вернулись на берег клеить баллоны, Катран миновал стартовый створ и вернулся им помогать, отказавшись от участия в данном этапе (Лучше получить DNF, чем DNS), а мы поехали гоняться дальше.

Отгоняли еще один день, встали на стоянку, приспустили баллоны, чтобы от жары их не пёрло и пошли заниматься дальше островными делами. Песни, пляски, разбор полётов, подготовка к крейсерской гонке. Крейсерская гонка имеет в дистанции 100 морксих миль, но при этом фактическая дистанция со всеми лавировками может быть значительно больше. Время прохождения тоже варьировалось на моей памяти от 15 часов до трех суток. Это надо было учитывать, поэтому мы приготовили еду и камбузный ящик, воду, пару спальников на всякий случай и стояночный тент на случай дождя. Наутро состоялся старт. Дистанция подразумевала, что мы обогнем о. Хреновый(да-да, есть у нас и такой остров, он и в самом деле не очень), вернемся к Боровским, обогнем их, далее обогнём о. Атамановский, потом еще петля вокруг Боровских и на финиш, кажется так, возможно была еще точка маршрута, но я уже не вспомню.

В общем, наутро мы подготовили корабль, набили баллоны до звона, погрузили всё необходимое добро на корабль и по команде стартовали. Ветра было не очень много, так что до о.Хреновый предстоял долгий путь. Ну по крайней мере ветер был попутный, значит можно было настроить паруса и время от времени следить за курсом.

Через сорок минут я понял, что происходит какая-то херня. Баллоны, которые мы набили до звона стали достаточно вялыми, если на них наступить, то нога проваливалась до стрингеров. Можно было бы списать это на то, что давление в баллонах понизилось из-за холодной воды, но мы их докачали после старта. Где-то травит воздух... Оставив более опытного Виктора следить за курсом и за рулём, я начал проверять баллоны. Проверил клапана, все четыре были в порядке, вспомнил, что вчера мы таранили Катрана и решил проверить носы. Плеснул водой на клеевой шов, так и есть, в нескольких  местах на каждом баллоне пошли пузыри. Баллоны травили, как последние мрази. Это был пиздец. Теперь вместе с тем, чтобы думать о стратегии и тактике, приходилось думать о том, как бы не затопить своё судно посреди обского водохранилища и примерно раз в полчаса добавлять по 200 качков насосом в каждый баллон. 

Обогнули о. Хреновый, благополучно легли на обратный курс. Взвесили все за и против, решили с дистанции не сходить, баллоны вроде держатся, значит и мы сможем. Обогнули Боровские, взяли курс на Семизародный(та самая еще одна точка, которую я вспомнил), между тем уже вечерело. Поужинали, допили последнюю бутылку Афанасия, отметили, что большая часть регаты вырвалась вперёд, включая наших прямых конкурентов, которые мало того, что показались из-за о. Семизародного, так еще и на полных парусах довольно бодро ломанулись в сторону финиша. Обогнули Семизародный, отзвонились судьям, чтобы не потеряли. Ветер скис. Во тьме ночной, при свете дня.. баллоны мы качаем, бля! Ночью воздух и вода холоднее, поэтому качать приходилось чаще. Фонари не включаем, чтобы не выдавать нашего положения, переговариваемся шепотом, где-то рядом слышатся такие же "партизаны". На небе довольно облачно, поэтому ни звёзд, ни луны не видно. Внезапно выясняется, что партизаны не из нашего класса, так что перекинулись парой коротких фраз и разошлись как в море корабли. 

Можно подумать, нам проблем мало было, мало того, что баллоны травили, скис ветер, мы плелись где-то в жопе, так еще и налетели речные комароообразные суицидники, которых хлебом было не корми, дай пооблеплять всё и всё в округе. Замотались в ветошь, чтобы эти твари не лезли в лицо. Обогнули о. Атамановский, отписался судьям. В радиусе километра время от времени люди светят в паруса на своих судах, выдавая своё местоположение. Мы продолжаем партизанить. Внезапно дают ветра, причем хорошо так. Настраиваю паруса, ставлю шверт, ложусь на курс. Вижу рядом еще один парус, идущий параллельным курсом, за которым я крался последний час. Они на порывах стали светить в паруса, чтобы проверить, набиты они или нет. Мои глаза привыкли к темноте и мне не было необходимости в этом, плюс я чувствовал натяжение грота и стакселя натяжением шкотов в руках. 

Понял, что пока ставил шверт, проебал телефон. Он дезертировал из недозастёгнутого кармана и теперь навсегда останется где-то за о. Атамановским, как и часть фоток, которые не влезли в облако. 

Соседний корабль приблизился слишком близко к острову и попал в тень, потеряв ветер и, соответственно, ход. Мы вышли вперед, начинало светать. Нас стал догонять отставший корабль и к нашему удивлению это был Катран! Тот самый, который оторвался от нас часов на шесть, если не больше! А когда мы зашли за остров и солнце поднялось достаточно, чтобы стало совсем светло, я обнаружил буквально в километре от нас и Софию с Экспедицией. Таким образом, оказалось, что все три наших главных конкурента были ближе, чем мы думали. Радостно вскачнув еще по 200 качков в каждый клапан, мы продолжили гонку. Еще раз обогнули Боровские острова и вот он, финишный створ. Катран идет увалистее чуть впереди, если мы пойдем острее, у нас будет шанс попасть в створ раньше них, т.к. придется заложить на два галса меньше. Пытаюсь остриться. Но за 50 метров до финишного створа понимаю, что ветер изменился и в створ я уже не попадаю. Катран сменил галс и идет к финишу правым галсом, при любом раскладе мне придется ему уступить, пропускаю Катран, набираю высоту, меняю галс, далее контрагалс и финиширую четвертым, на 20 секунд позже Катрана.

Далее был очередной ремонт носов баллонов. Заслуженный отдых, разбор полётов. Что там еще было, не помню, если честно. Полгонки гоняться, полгонки качать баллоны, такого со мной еще не было. Но так или иначе, мы справились. Кто молодец? Мы молодец.

На следующий день была пивная гонка, в которую мы не пошли, но попросили адептов нашей маленькой секты привезти нам какого-нибудь пива. На портер от афанасия рассчитывать не приходилось, но тёмное пиво нас нашло. Готовимся к решающему этапу чемпионата России. В него входила полоса препятствий, ориентирование, взятие точек по координатам, ебля, гребля, выбрасывание матроса за борт, поднятие выброшенного матроса обратно и многое другое. 

Снова старт, выходим от берега на вёслах, снова ставим паруса и снова ловим ветер. Судьи придумали какой-то хитрый маршрут, поэтому нас несёт в какие-то камыши, маневрируем парусами, пока ветер не кончится и не начнется протока в камышах. Нам повезло, протоку прошли под летучками, хотя это чуть ли не единственное место, где легально можно грести(и не огрести).

Далее преодолеваем этап "волок", пока менее опытный Виктор берет координаты с точками у судей, мы с более опытным Виктором вдвоём перетаскиваем катамаран через песчаную косу. Можно было заодно нацедить вина из адмиральской бочки, но не хотелось терять времени, тем более, что бочка от нас никуда не денется.

В итоге мы взяли три точки из четырех, т.к. было мало ветра и мы решили, что час штрафа лучше чем тратить два часа на взятие точки, так что так даже лучше получится. На результатах в конечном счёте это не сказалось и мы в конечном счёте стали то ли четвертыми, то ли пятыми, так что я со спокойной совестью выбросил матроса за борт, через какое-то время выловил его обратно и мы с торжественными лицами отправились на берег отдыхать. План минимум был выполнен, впереди была пиратская песня и антистапель, можно было расслабиться.

Дальше мы традиционно похитили бочку с адмиральским вином, адмирал погрозил пальцем и сказал, что раз мы такие хитрожопые, то вот нам винный погреб и что бочку надо наполнить на радость отдыхающим. Но решили, что поняли это как-то по-своему и сначала наполнили отдыхающих, а потом бочку.

А потом и свой "винный погреб" - пятилитровый котёл. В общем, все остались довольны. 

Далее случилась официальная часть: закрытие рыгаты, награждение победителей, капитан Тимофей на Экспедиции занял заслуженное первое место, мы в тройку лидеров не попали, но в целом всё равно остались довольны. Далее был фестиваль песни и пьянки. И я там был, мёд пиво пил. По усам текло, по бороде текло. Где хотел, там и текло, в общем.

Наутро встречные девчули из экипажей и сочувствующих при виде меня воздевали руки к небу и кричали "Афанасий!", даже те, кто или совсем не пил или пил только вино. В общем, было и весело и грустно одновременно. Весело, потому что хорошо провели время и за неделю хапнули море приключенек, а грустно, потому что люди, понаехавшие к нам со всей России и даже из сопредельных государств сегодня разъедутся в лучшем случае на год. Хорошо, но мало, в общем. 

Так прошла регатная неделя на обском водохранилище. Обратный путь был непрост, как-то так получилось, что обратно я возвращался один. Ветер был слишком сильный и люди набились в дохерамараны - связали несколько судов вместе и попробовали выбраться на моторах. У меня был свой путь, мотором я пользоваться не мог, т.к. тот насосал в ногу воды и вместо трансмиссионного масла у моторе была эмульсия, так что лишний раз гонять мотор я не хотел. В итоге, я взял рифы и вышел из-за острова. Ветер дул в морду, но в принципе скорость и курс были подходящие, пока не раскрутилась такелажная скоба, держащая укосины на шверте. Нашел в ремнаборе болт м6, поймал укосины через шнуровку палубы и вставил их на нужное место, зафиксировав их на месте болтом. Проктолог-иллюзионист, всё не сбавляя ход где-то в море. Вы думаете мои приключеньки кончились? Авотхуй, оборвалась контролька, поднимающая шверт - тонкая веревка, задача которой порваться в случае, если я сяду швертом на мель и не дать сломаться шверту. Шверт начал играть на волнах, но в основном свою задачу выполнял. Часов через 5 я смог воткнуться в знакомые бердские берега посреди пляжа - небольшой клочок земли, где можно пристать к берегу, остальное - коряги и отвесный берег высотой метров 15. Починил контрольку и еще через 5 часов на закате я вошел в родную марину. Пришвартовался к своему причалу, натянул стояночный тент и лёг спать прямо там.

Впереди оставалась еще половина лета. Спасибо за внимание, пост итак получился довольно большой.

Пицца, мафия, героин: тайная история легендарной «Пиццы Рэя»

                                                                      Новая жизнь Раффи Куомо

Раффи Куомо после задержания (сидит в центре)

Летом 1959 года молодой итальянец по имени Ральф «Раффи» Куомо вышел из тюрьмы, где отбывал срок за вооруженное ограбление. Полицейские схватили его во время налета на ресторан через дорогу от легендарного нью-йоркского отеля «Уолдорф-Астория». При этом во время перестрелки один из подельников Куомо был убит, а офицер полиции получил серьезное ранение.

Самого Куомо ударом по голове вырубил подкравшийся сзади патрульный. Дело было громкое: ограбление и перестрелка средь бела дня, да еще и в таком оживленном месте — так что фотография этого патрульного, сующего побитому Раффи пистолет под нос, еще долго мелькала в газетах.

Однако суд приговорил Раффи всего к 5 годам тюрьмы. Во время следствия выяснилось, что патронов в пистолете у Куомо не было, к тому же обвинение в организации нападения удалось повесить на убитого приятеля, поэтому Раффи отправился за решетку лишь как соучастник.

В тюрьме итальянец вел себя тихо и смог добиться досрочного освобождения уже через 3 года. Вернувшись, Ральф заявил близким, что начинает новую жизнь, после чего наодалживал у друзей денег и открыл пиццерию на первом этаже дома №27 по улице Принс-cтрит в Маленькой Италии. Место было выбрано неслучайно. В этом доме Ральф Куомо провел детство. Здесь все еще жили его мать и близкие друзья, поэтому молодой человек решил заняться бизнесом поближе к отчему дому.

Как тогда поговаривали, итальянец не может считаться итальянцем, если он не умеет петь и готовить. По поводу вокальных данных Куомо ничего не известно, а вот кулинаром он был отменным — ответственным и крайне работоспособным. Раффи готовил пиццу по рецепту его матери, которая на дух не переносила никакую еду, кроме итальянской. Он закупал у знакомых из Италии моцареллу, сам готовил соусы, а тесто делал исключительно «по-неаполитански» — воздушное, практически без дрожжей и в готовом виде пахнущее слегка поджаренным домашним хлебом.

Умения Куомо оценили и посетители. «Пицца Рэя» стала настолько популярной, что через какое-то время Раффи открыл еще пару пиццерий, из которых в итоге выросла целая сеть. Но как выяснилось многим позже, причина бизнес-успеха была не только в замечательной пицце.

                                                                          Героин и братья Ди Палермо

Та самая «Пицца Рэя»

Это только киношный дон Вито Карлеоне отказывался торговать наркотиками: в реальности же боссы итальянской мафии не гнушались такого бизнеса. Да, в старые времена наркотики в среде сицилийских бандитов не приветствовались, и за употребление или продажу веществ можно было легко расстаться с жизнью. Но к середине прошлого века это правило отошло на второй план — мафиозные кланы регулярно проворачивали крупные схемы с наркотиками без каких-либо угрызений совести.

Поставки наркотиков шеф-повару Раффи осуществлялись через братьев Ди Палермо, живших за углом от «Пиццы Рэя» на Элизабет-стрит. В шестидесятых братья, как и Альфонсо Д’Арко, были активными членами той самой семьи Луккезе. Старший брат, Джозеф «Джо Бек» Ди Палермо, был невысоким, худощавым молодым человеком в толстых очках с роговой оправой, которого в полицейские называли не иначе как «деканом наркоторговцев». Младшие братья, Чарльз «Чарли Броуди» и Питер «Пити Бек» Ди Палермо, были его помощниками. После того как Чарли Броуди женился на Мэрион, старшей сестре Раффи, Куомо был приглашен в семью Луккезе.

«Пицца Рэя» и примыкающий к ней клуб вскоре стали штаб-квартирой «команды Принс-Стрит», главным местом сбора местных гангстеров. Нет, с кассы никто веществами не торговал: крупные партии героина и наличные просто хранились в недостроенном подвале пиццерии, прямо под печами.

На Ди Палермо работал один из сыновей Джо Бека, Энтони, который ходил в банк Ист-Ривер на углу Лафайет и Спринг-стрит с пачками банкнот, вырученных за героин. В банке у них был парень на зарплате, который отмывал деньги — так братья и Раффи Куомо зарабатывали миллионы. Тем не менее, неудачи тоже иногда случались. В 1969 году Куомо был пойман с крупной партией героина в багажнике на сумму около 25 миллионов долларов, но в суде дело как-то не склеилось. Полицейские обыскивали машину итальянца с нарушениями, поэтому отсидел он всего пару лет, после чего вернулся в пиццерию и снова начал торговать наркотиками.

Никто из ребят с Принс-стрит не употреблял наркотики сам. Однако у Куомо и братьев Ди Палермо была зависимость посильнее, заставлявшая их заключать все более крупные сделки с героином: ставки и азартные игры. Куомо бывал на ипподроме три или четыре раза в неделю, а также регулярно посещал казино в Атлантик-Сити. Естественно, везло Раффи далеко не всегда, но его это не останавливало. Деньги ему приносили пиццерия и героин, а ставки нужны были для души, чтобы пощекотать нервы и снять стресс.

                                                                     Потоп в Маленькой Италии

Альфонсо Д’Арко

Альфонсо Д’Арко тоже пробовал себя в торговле наркотиками, но дело как-то не пошло. Он заключил несколько мелких сделок, а вот с крупными все получилось не так гладко — от первой партии героина чуть ли не в последний момент отказался покупатель, а вторым клиентом, пожелавшим приобрести несколько килограммов порошка, оказался федеральный агент из Бюро по борьбе с наркотиками. В итоге вместо денег Д’Арко получил три с половиной года тюрьмы.

Когда будущий босс семьи Луккезе вернулся в Маленькую Италию, он обнаружил, что Раффи Куомо и команда Принс-Стрит все еще процветают. Только теперь их наркотики продавались местным жителям, соседским детям, о чем никто всего несколько лет назад и помыслить не мог. До того героин в основном толкали чернокожим из гетто, мексиканцам и богемным торчкам, но все изменилось, когда в соседнем от «Пиццы Рэя» районе появилось несколько пуэрториканских забегаловок. Пуэрториканцы закупали героин у итальянцев, после чего шли продавать его на районы к поставщикам. Это приводило к серьезным стычкам среди группировок, но остановить поток было уже нельзя. Всего за пару лет героин растекся по Маленькой Италии, словно река Тибр по Апеннинам.

Дошло до того, что пока Д’Арко сидел в тюрьме, на наркотики подсели двое его сыновей. Естественно, Альфонсо от этого пришел в ярость — он винил во всем братьев Ди Палермо и прочих ребят с Принс-стрит, которые допустили такой бардак у себя на районе.

Изменить ситуацию было непросто. Во-первых, пуэрториканцы были сильны, поэтому выбить их с насиженных мест было практически невозможно. А во-вторых, в этом особой нужды и не было — на героиновых сделках с пуэрториканцами парни с Принс-стрит зарабатывали солидные суммы, так что ругаться с ними никто особенно и не собирался. Местные мафиози жестко контролировали, чтобы их собственные дети не пристрастились к наркотикам, а остальное население Маленькой Италии их тогда мало волновало. На проблему пришлось обратить внимание уже нью-йоркским властям, когда в начале девяностых подростковая наркомания в этом районе стала массовым явлением.

Д’Арко пытался говорить об этом с Пити Беком Ди Палермо, но каких-то претензий ему он предъявить не мог. Пока Д’Арко находился в заключении, младший из братьев стал капо местной ячейки семьи Луккезе, который отвечал за поставки наркотиков из района Принс-стрит. Д’Арко, занимавшийся крышеванием ресторанов, издательств и магазинов, тоже был капо, поэтому какие-то вопросы между собой они могли решать только при участии младшего босса (underboss), которым тогда был Энтони Кассо, предпочитавший закрывать глаза на героиновую проблему в Маленькой Италии. Разумеется, хоть как-то повлиять на ценный наркотрафик Д’Арко не удалось.

А тем временем «Пицца Рэя» приобретала в Нью-Йорке по-настоящему культовый статус — но вовсе не у любителей героина, а у знатоков пиццы. В конце восьмидесятых Куомо открыл еще одну пиццерию в Верхнем Ист-Сайде, а вскоре у него появились и конкуренты, которые пытались выехать на ставшем брендом имени. В Гринвич-Виллидж открылась «Знаменитая пицца Рэя», «Оригинальная пицца Рэя» появилась на Первой авеню, но Куомо даже не думал судиться с ними — все равно подражатели не могли воссоздать ту пиццу, которую готовил Раффи.

Но не забывал шеф-повар и о другом своем бизнесе. По словам Д’Арко, Куомо лично развозил крупные партии на своем «Кадиллаке» средь бела дня. Для правоохранительных органов не было тайной то, что происходило в легендарной пиццерии. Но доказать это — совсем другое дело.

Трижды сотрудники прокуратуры Манхэттена устанавливали жучки в заведении в надежде поймать Куомо и его приятелей, но каждый раз затея проваливалась.

Однажды, поздним февральским вечером 1989 года, наружное наблюдение засекло, как Куомо положил в багажник подозрительную хозяйственную сумку. К машине подошли Д’Арко, который из-за неразберихи в верхах к тому времени стал боссом семьи Луккезе, и еще один гангстер. Они начали пристально разглядывать содержимое сумки, а когда Д’Арко сунул в нее руку и облизал пальцы, у оперативников не осталось сомнений — это были наркотики.

В 1991 году, когда Альфонсо Д’Арко начал давать показания на бывших товарищей, его попросили подтвердить эту историю, но Д’Арко ответил заливистым хохотом: «Нет, это были не наркотики. Это была еда. Раффи повез кому-то большой лоток с колбасой и перцами в соусе для пиццы. Вот что я пробовал на вкус. И блюдо, кстати, получилось восхитительным».

                                                                 

                                                                           Крах «Пиццы Рэя»

«Пицца Рэя» незадолго до закрытия

В октябре 1995 года агенты из Бюро по борьбе с наркотиками арестовали Раффи Куомо, обвинив его в организации обширной сети по продаже наркотиков, которую тот создал на базе пиццерий. Неизвестно, какую роль в этом сыграли показания Д’Арко, но сам он утверждал, что правоохранительные органы сработали без его помощи.

Куомо смог растянуть суд на несколько лет, но в итоге он вынужден был заключить сделку со следствием и отправился отбывать свой третий срок — на этот раз 4 года. На вынесении приговора его адвокат заявил, что тюремный стресс может убить 62-летнего шеф-повара, который к тому времени страдал от болезни сердца, диабета и недавней операции на спине. Прокуроры не согласились и отметили, что Куомо, похоже, был в приличной форме, поскольку за ночь до суда он находился на ипподроме, где делал ставки.

Четыре года спустя Раффи Куомо вновь вернулся на Принс-стрит и попытался вернуть в колею разоренную судами «Пиццу Рэя». Сделать этого, однако не удалось — пиццерия кое-как сводила концы с концами до апреля 2008 года, когда Раффи Куомо скончался на кухне от остановки сердца. Три года спустя наследники Куомо закрыли последнюю пиццерию и продали тот самый дом по адресу Принс-стрит, 27, который долгое время был культовым местом не только нью-йоркских ценителей пиццы, но и мафиози из семьи Луккезе. Вместо пиццерии здесь теперь китайский ресторан.

Альфонсо Д’Арко умер в 2019 году от продолжительной болезни. Бывшие подельники, мечтавшие расквитаться со стукачом, его так и не нашли.

Подробнее об этой истории можно почитать в книге Джерри Капечи и Тома Роббинса «Mob Boss: The Life of Little Al D’Arco, the Man Who Brought Down the Mafia».

источник

Дипломатический трюк Фридриха Великого

Прусский король Фридрих II был личностью весьма одаренной, в том числе и на разного рода непрямые дипломатические подходы как к врагам, так и к друзьям.

Так получилось, что боевого флота его Пруссия не имела. Нужны деньги на его содержание, определенная программа подготовки экипажей и мастеров, а также куча ресурсов. При этом никакой гарантии для Пруссии это, собственно, не давало. Окруженная со всех сторон слишком крупными морскими державами, она разумно предпочла забить на соображения престижа с прибором и не позориться.

Зато у Пруссии был свой, пусть и небольшой, флот торговый. Торговля - дело частное, для государства безубыточное, зато прибыточное, поскольку налоги идут в казну. А так как Фриц проблем не любил, то загодя узнал у английского госсекретаря Джона Картерета о том, являются ли лен, пенька или древесина товарами контрабандными и подлежащими аресту. Тот ему заявил нет. Казалось бы, все довольны.

Нет, нихрена. В разгар войны за австрийское наследство флот Великобритании обнаружил, что ему нужны запчасти. Восполнять он их начал путем ареста грузов прусских торговых судов. Фрица это возмутило, но ему сказали - иди нафиг, после войны все будет. Потерпи. Потерпел до конца войны. В ответ ему сказали, что суда были с контрабандой. Старый Фриц кивнул головой в сторону Картерета. В ответ ему посоветовали искать возмещения у самого же Картерета.

Но Фридрих не зря получил свое прозвище Великий. Для начала он досконально выяснил, сколько же в итоге было арестовано судов, с каким грузом и стоимостью. Получилось что-то около 80 тысяч в английских "восточных фунтах". Тогда Фридрих заявил, что выплаты акционерам так называемого Силезского займа (займ был выдан Банком Англии, но средства привлекались частные, поэтому и деньги получали частники по принципу акционерного общества, правда с четкой процентной ставкой) ПРИОСТАНАВЛИВАЮТСЯ ПОЛНОСТЬЮ до тех пор, пока Пруссия и Великобритания не сойдутся в условиях компенсации за суда и товары. А это уже было 250 тысяч фунтов. И бомбануло у англичан не по-детски.

Стали думать, что же делать. Вот только делать было нечего. Армия в Великобритании мелкобританская, малочисленная и против пруссаков вообще не але. Действия флота? А СМЫСЛ?! Кораблям даже навтыкать некому. Словом, получилась драка ежа с ужом. Только ежик стоит в сторонке и ржет до икоты над тупым ужом, да еще пальцем тычет, мол, посмотри, биологическое царство животных, какой идиот. А уж шипит, панимаиш... но иголки.

В результате Великобритания резко пошла на попятный, признала и согласилась выплатить все до последнего пенни. А Старый Фриц только довольно потирал лапки.

_______________________

Автор - Александр Викторов

"Для спасения Антонины были предприняты титанические усилия" 

Ученые-вирусологи всего мира пытаются создать вакцину против Covid-19. Работают самоотверженно, как и раньше, когда искали противоядие от геморрагической лихорадки Эбола и вируса Марбурга. Цена научных прорывов была порой слишком большой. Некоторые из вирусологов и лаборантов расплатились за это своими жизнями

Жизнь и смех Ярослава Гашека

Ярослав Гашек был товарищем породистым. Ещё дед его, Франтишек, знатно потроллил австрияков и лично, в годину Пражского восстания, и как депутат Кромержижского сейма. Фактически, Франтишек Гашек участвовал в в определении будущего своей родины…

Но это было задолго до. Его внук, Ярослав Матей Франтишек, появился на свет много позже тех славных времён в семье учителя, преподававшего в частной гимназии. Про себя Ярослав спустя годы писал, что был «пьяницей с пухлыми руками, родом из Мыдловар, округ Глубока, родился в 1883-м», и не соврал. Он вообще был человеком правдивым. Хотя иногда старался не то, чтобы соврать, скорее приукрасить уныние царящих вокруг австро-венгерских реалий. И это ему удавалось.

Не сразу, конечно.

Родители Ярослава Гашека — мать Катаржина и отец Йозеф. В центре — сам, в возрасте 4-х лет.

В гимназии первое время Гашек был прилежным школяром. Ему повезло – одним из его преподавателей оказался замечательный писатель Алоиз Ирасек, который прославился романами про Яна Гуса, Яна Жижку и других деятелей чешской истории, за что был нелюбим Веной. Много лет спустя Именно Ирасек прочтёт на Вацлавской площади прокламацию независимости Чехословакии. Но это будет потом. А пока он преподаёт тупорылым школярам чешский язык и историю Чехии.

В отличие от большинства соучеников, Ярослав Гашек проникся лекциями Ирасека. Причём настолько, что ни одна антинемецкая демонстрация в Праге не обходилась без его участия. Собственно, именно тогда юный Ярослав близко познакомился с порядками австрийской полиции.

Но время шло, его отец помер, простудившись с перепою, а у Ярослава начались проблемы с учёбой. И действительно, откуда тут взяться усердию, если семья раз в два-три месяца съезжает с очередной квартиры за неуплату?

Когда антинемецкие настроения в стране обострились, доблестные защитники государственного строя грозились расстрелять Ярослава без суда, о чём он не преминул сообщить матери. Однако это вам не Россия, тогда в Австро-Венгрии протестующих было много, а полицаев мало, так что обещанная пуля Гашека не нашла. Правда, дорогостоящую гимназию пришлось покинуть.

Чтобы заработать маленько наличности, пятнадцатилетний Ярослав служил подручным в аптеке, а затем поступил в местное училище, после окончания которого устроился в банк.

Банковский служащий. 1903 год. Вглядитесь в это счастливое лицо.

Казалось бы, неплохой старт карьеры, чего ещё желать?

Но тут он начал пописывать. Собственно, эта естественная потребность свойственна всем. Однако Гашек в пописывании явно выделялся на фоне огромного количества графоманов той эпохи.

Здесь придётся вернуться маленько назад. Уже в 1892 году, т.е. в девять лет, он министрировал в монастыре иезуитов на Карловой площади, а затем – в местном костёле. Короткое знакомство с церковным «закулисьем» ускорило разрыв Гашека с католической церковью в 1907 году, о чём свидетельствует соответствующая запись в метрической книге костёла святого Штепана в Праге.

Надо понимать, что и гораздо раньше Гашек немилосердно высмеивал в своих рассказах этих ваших обидчивых верующих. Не сразу, конечно. Первоначально-то он юморил вполне себе мягонько. Яркий пример – отец фарарж из рассказа «Вино лесов, вино земляничное», к которому автор относится с явной симпатией, хотя и ироничной.

Но эта ирония очень быстро сменилась жёсткой сатирой. Такое изменение в настроениях творчества совпадает с новыми вехами в биографии писателя. Он кладёт шершавый на службу, после чего на перекладных добирается до Македонии, где участвует в антитурецком Илинденском восстании, а потом несколько раз попадает под арест за бродяжничество. После всех своих злоключений он окончательно решает посвятить себя литературе.

Как мы понимаем, это ему удалось. Очень быстро он становится одним из популярнейших авторов, что вообще показательно для эпохи, лишённой мемасиков в интернетах. Его печатают солидные журналы и жёлтые газеты, семейные издания и напыщенные календари. Однако назвать это всё литературой у самого автора не поворачивается язык. Да он и не скрывает, что пилит хохмы исключительно ради бабосиков. А благодарным читателям и как раз.

Гашек зачитывает одно из своих произведений. 1905 год.

В каком-то смысле герой нашего небольшого исследования в тот момент стал таким своего рода пражским Есениным. Про него ходили слухи, что он заразился триппером, погиб в пьяной драке, словив перо под ребро, и вообще… Надо сказать, сам Гашек был не только не против такого «брехучего телефона», но и по возможности поддерживал атмосферу таинственности и мистификаций вокруг своего имени. Этому способствовало огромное количество псевдонимов, под которыми он издавался. Иногда, для пущей достоверности, даже вёл в прессе полемику с самим собой под разными именами. Пешков и Чехов плачут от зависти.

Устроившись на «серьёзную работу», в издательство, Гашек не переставал мистифицировать читателя, за что вскоре изведал аромат ссаных тряпок. Такой поворот не покажется удивительным, если вспомнить, что именно он, среди прочего, придумал прототип небезызвестного «еблозавра» - в одном из изданий «Мира животных» под редакцией Гашека появляется неизвестный науке ящер «идиотозавр».

К тому моменту с церковниками таки пришлось замириться. Этого потребовали родители невесты, бывшие редкостными католиками. Им было не по нутру, что их дочь связала свою жизнь с безработным анархистом. Да-да, безработным. «Идиотозавры» так просто не проходят, это вам не «ТВ-Звезда».

Что характерно, формальное возвращение в лоно не помешало Гашеку опубликовать целый ряд острых сатирических антиклерикальных рассказов. «Монастырь в Бецкове», «Смерть Сатаны», «Чаган-Куренский рассказ» - эти и другие произведения не могли не вызвать гнева церковников. Надо понимать, что Австро-Венгрия того периода была куда более развита, нежели современная Россия, и за «оскорбление верующих» запросто могли предложить два стула.

Но наш герой подобной судьбы счастливо избёг. Видимо, к нему просто не относились достаточно серьёзно. Посудите сами – лозунгов не выкрикивал, господина полицейского за рукав не хватал… Ну, на тот момент.

И всё-таки мощнейшим троллем он стал уже тогда. Открыв «кинологический институт», Гашек отлавливал местных блоховозов, каковых перекрашивал смесью сажи и говна и перепродавал любителям поиметь модный девайс за малый прайс под видом «породистых щенков». Капитализмус же. Стоит ли упоминания то, что это доходное предприятие окончилось весёлым судилищем, далеко не первым в его биографии?

После того, как 8 апреля 1911 года было объявлено о роспуске Императорского совета, Гашек объявил, что намерен остепениться и даже баллотироваться в Палату депутатов от Партии умеренного прогресса. Среди пунктов его предвыборной программы были и такие, как введение рабства, инквизиции и алкоголизма.

Интересный факт. Лозунгом партии была аббревиатура «SRK», официально расшифровывавшаяся как «солидарность, справедливость и товарищество» (Solidarität, Recht und Kameradschaft), а на самом деле — «сливовица, ром и контушовка».

Заседания партии быстро привлекли внимание полиции, однако засланцев обыкновенно раскрывали и заставляли покупать пиво всем присутствующим, после чего чаще всего напаивали до состояния полной невменяемости.

На одном из заседаний «Партии умеренного прогресса в рамках закона»

В 1912 году писателю пришлось разойтись с супругой. Одним из поводов было очередное лишение постоянного источника доходов. Так уж вышло, что на митинге Гашек выступил с пламенной речью, обличая руководство профсоюза трамвайщиков в сговоре с буржуями… Да только газета, в которой он на тот момент подвизался, издавалась тем самым профсоюзом.

Впрочем, жена основательно утомляла его и раньше. Не по нутру ей был богемный образ жизни популярного писателя. Рождение сына мало что изменило в их отношениях.

Однако Гашек действительно не был образцовым мужем и родителем. Более того, есть сведения, что он как-то потерял своего сына в одном из кабаков. Спасла ребятёнка лишь цепкая профессиональная память его отца, писателя и журналиста. Ярослав умудрился вспомнить, в какой пивной крайний раз демонстрировал собутыльникам новорожденного.

В общем, хорошее дело браком не назовут.

Писатель предаётся одному из своих любимейших занятий. Да, с пива здорово разносит.

Всё это ни коим образом не помешало гашековскому творчеству. Более того, его литературный язык в этот период становится всё более острым и узнаваемым, а его издатели всё больше богатеют на пухнущих тиражах, несмотря на разжигание ненависти к социальным группам «полицейские», «кретины» и «священники».

Кстати, обидчивые верующие в долгу не оставались. Периодически доходило до открытой травли писателя с битьём стёкол в съёмной квартире и регулярными полицейскими проверками ни с того, ни с сего. Мочой не обливали, правда, это придумали уже православные российские казаки и офицеры в наше высокодуховное время.

В этот период окончательно выявляется противостояние Гашека «трём армиям», подпирающим любую монархию: «стоя́щей», т.е. собственно армии и полиции, «сидящей», т.е. бюрократии и «коленопреклонённой», т.е. церкви. Такой подход к государственному устройству привёл Ярослава в дурдом.

Что характерно, его лечащий врач не сомневался в полной вменяемости пациента. А полиции рассказал, что «он всюду ходит, всем интересуется, и, видимо, собирает материалы для новых рассказов». Тем не менее, австрийская психиатрия оказалась не настолько карательной, как много позже советская. Гашек вышел из жёлтого дома бодрым, весёлым и годным к строевой… Чтобы сразу загреметь в участок как русский шпион, ибо в первой же гостинице, где остановился, он записался как «Лев Тургенев из Петрограда».

Да-да, именно из Петрограда, т.к. Первая мировая уже подкатила. Забавно, что вместо статьи о шпионаже ему вменили хулиганство, ибо любой полицейский знал, кто такой этот дебошир, алкоголик и нарушитель общественного порядка. Так что за хулиганку его продержали пять суток с бомжами и выдали путёвку на оздоровительные курорты русского фронта чартерным арестантским вагоном. Самоочевидно, что многочисленные приключения, пережитые им по пути на фестиваль тифа и расчленёнки, были впоследствии описаны в небезызвестном романе.

Среди сослуживцев перед отправкой на фронт. Сам Гашек отмечен стрелкой.

Вскоре наш герой благоразумно перебежал к проклятым русакам вместе с сотней сослуживцев, несмотря на полученную ранее австрийскую цацку «За эту вашу храбрость».

В плену он активно агитировал за Чешский легион, поэтому австрияками был признан изменником. И, знаете, это его волновало чуть больше, чем результаты Чемпионата Кубы по фехтованию на палках (а был и такой, но это не точно). Основную часть времени он занимался тем же, чем и на родине – пил всё, что течёт, обстёбывал всё, что видел и старался не помереть от всяких неприятных болезней. И ему это удалось.

Однако работал он не только языком. Первого июня 1917 г. разразилось мощное сражение у Зборова, что на Тернопольщине. Тогда он впервые поднял оружие против отважных воинов многострадальной родины, или что там писали в тогдашних газетах…

В общем, 1-й чехословацкий полк «Ян Гус», в составе которого и пребывал Гашек, получил от русского командования почётное наименование «Полк 18 июня» и георгиевские ленты на знамя. Этот бой удостоился памятников в нынешней Чехии, а Гашек поимел соответствующий крестик (подобных наград просто так не давали обычно), однако решил, что с него хватит. В ходе той кампании русские больше не одерживали побед. Связано ли это с позицией Гашека? Поди знай…

Интересный факт. Т.н. «Чехословацкий легион», сформированный из военнопленных соответствующих национальностей, формально подчинялся штабу во Франции. Предполагалось, что через Сибирь, Америку и Атлантику «легионеры» должны быть переправлены на Западный фронт.

После перехода Гашека в русский плен по Праге разнеслась весть, что его расстреляли за государственную измену. Но вы ведь в курсе, что это было не первое сообщение о его смерти.

В Киеве, 1917.

А тут внезапно «караул устал».

Хитрый Ярослав кладёт на т.н. «национальное самосознание» и прочие кукареку, и «ходи до мо́сквы», где и вступает в говно и партию. Потом возвращается к соотечественникам, но уже как агитатор большевиков. «3ачем вам этот длинный унылый путь во Францию, если можно уже сейчас чпокать селянок и потреблять самогонку в Твери, Уфе да Воронеже?», это вот всё. Кто-то верил, кто-то – нет.

С этим периодом связан очередной героический эпизод гашековской биографии. В один момент чехи положили на пропаганду вообще и Гашека в частности, и вошли в Самару, как Рафик в твою бывшую. Красные драпанули с такой скоростью, что профтыкали собственный архив с личными делами бойцов. Надо ли говорить, чем подобная инфа оборачивается в ходе гражданской войны, подкреплённой интервенцией?

Вот тогда-то Гашек ничтоже сумняшеся пробрался обратно в город и сжёг все документы буквально за несколько минут до того, как ими заинтересовались агрессивные булкохрусты. Как он после этого три месяца пробирался по тылам беляков – это вообще отдельная поэма, достойная того, чтобы её отлить в граните.

Интересный факт. На тот момент уже существовало предписание на арест «изменника Ярослава Гашека из Мыдловар». Фактически это означало расстрел сразу же после установления личности.

Красные оценили сей подвиг и стремительным домкратом направили новоиспечённого пролетарского героя на политработу. Гашек редактировал несколько газет на разных языках, не переставая при этом писать, в том числе и на русском. В этот период появляются такие рассказы, как «Жизнь по катехизису», «Христос и попы», «В мастерской контрреволюции». В Пятой армии он стал начальником Интернационального отделения политотдела, переводил свои произведения и издавался на немецком, венгерском и многих других языках.

Этот период жизни ярко отражён в творчестве писателя. Чего стоит одна только юмореска «Крестный ход», изданная уже в 1921 году. В ней Гашек описывает один из эпизодов своей деятельности в качестве «красного коменданта» города Бугульмы осенью 1918. Он рассказывает, как даже монашек заставил трудиться на Советы и, что характерно, с энтузиазмом. «Теперь я спокойно сплю, потому что знаю, что ещё и сейчас под старыми дубовыми лесами Бугульмы стоит монастырь Пресвятой богородицы, где живёт старушка-игуменья, которая молится за меня, грешного». И это при том, что предыдущий комендант-большевик пообещал повесить чешского товарища на самом высоком холме. Сам Гашек про него пишет, что «расстались мы лучшими друзьями».

Кроме того, писатель впоследствии рассказывал, что выполнял «секретную миссию в Монголии». Достоверной информации об этом не сохранилось, хотя известно, что он активно изучал китайский язык. Больше того, он был избран депутатом в Иркутске, где редактировал газеты на немецком, венгерском и бурятском языках. Нет, серьёзно, он знал все эти языки (кроме бурятского) и собирался остаться в Сибири навсегда. Даже купил в Иркутске дом, где с новой женой готовился встречать триумф новой власти…

Гашек (третий справа в первом ряду) в Иркутске с товарищами.

Но тут полыхнуло на родине, и Фрунзе послал импортных товарищей поддержать местное коммунистическое движение и вообще готовить мировую пролетарскую революцию. Не то, чтобы Гашек поверил в «мировой пожар», но комиссар с наганом был так красноречив…

Интересный факт. Незадолго до отъезда неизвестный стрелял Гашеку в спину. След от пули навсегда остался на шее писателя. То ли красные намекали, что пора убираться, то ли соотечественники пытались избавиться от «предателя»… А, быть может, местным просто понравились «комиссарские» сапоги? Поди знай…

Вы же понимаете, насколько в Праге малость прихуели с такого здрасте? Неоднократно в печати появлялись некрологи, типа «расстрелян», «повешен», «забит пьяными матросами во Владивостоке»… А тут внезапно ОПАНЬКИ! Ходит по кафешантанам, шутит, даже кое-где публикуется… И это после того, как «лично зарезал десятки ни в чём неповинных чехов и словаков, ибо изменил легионерскому движению», или как там высерались журналисты в тот период… В общем, наш герой, как обычно, произвёл фурор. Что характерно, он так «спешил» на родину, что за время пути революционный движ как-то сам собой рассосался.

Один из друзей не поленился и собрал все некрологи на писателя. Получилась толстенькая такая стопка. В ходе одной из попоек эта подборка была вручена виновнику торжества. Да, у Гашека имелись друзья, не продавшие его даже в ходе революции и распада штруделехрустной империи.

Но без приключений ему не жилось и в этот период. И не всегда эти приключения были весёлыми…

Например, как-то раз на него, пьяного, поздно вечером отважно напали бывшие «легионеры» в количестве от трёх до пяти настоящих патриотов. Ну а как иначе было поступать верным сынам Отечества, по́том, кровью и вазелином служившим «чешке мышленку», когда они видят «красного комиссара»? Как и положено неравнодушным гражданам, они отобрали у него бумажник, малость побили и отправились в ближайший кабак, пропивать «большевистские» деньги.

Окончательно утомившись воевать с местными засранцами, писатель но наущению товарища в один прекрасный день вышел за пивом — и не вернулся. Прямо в домашних брюках и халате он на перекладных добрался до другого города, где и поселился. Супруга только через три недели узнала, где находится её непутёвый муж, но вместо развода, пиздюлей и прочих семейных ценностей однозначно признала, что там, в Липницах, всем будет лучше.

С сыном Рихардом в Липницах, 1921.

Там и обосновались. Гашек активно работал. Но пошатнувшееся в ходе войны здоровье поправить всё же не удалось.

Смерть, наступившая 3 января 1923 года, застала писателя в самый разгар работы над прославленным романом, который так и остался неоконченным. И вот, что интересно: атмосфера мистификаций вокруг имени Гашека была настолько однозначной, а количество сообщений о его преждевременной кончине в период с 1913 по 1920 годы было настолько огромным, что очередному (на этот раз реальному) некрологу поверило народу чуть менее, чем нихуя, и при погребении присутствовали только местные пейзаны, семья и ближайшие друзья.

Потом-то все спохватились, но Гашек уже ссал на них из красного рая фиолетовым дождиком.

___________________________

Автор - Павел Заикин