Истории

Жизнь и смех Ярослава Гашека

Ярослав Гашек был товарищем породистым. Ещё дед его, Франтишек, знатно потроллил австрияков и лично, в годину Пражского восстания, и как депутат Кромержижского сейма. Фактически, Франтишек Гашек участвовал в в определении будущего своей родины…

Но это было задолго до. Его внук, Ярослав Матей Франтишек, появился на свет много позже тех славных времён в семье учителя, преподававшего в частной гимназии. Про себя Ярослав спустя годы писал, что был «пьяницей с пухлыми руками, родом из Мыдловар, округ Глубока, родился в 1883-м», и не соврал. Он вообще был человеком правдивым. Хотя иногда старался не то, чтобы соврать, скорее приукрасить уныние царящих вокруг австро-венгерских реалий. И это ему удавалось.

Не сразу, конечно.

Родители Ярослава Гашека — мать Катаржина и отец Йозеф. В центре — сам, в возрасте 4-х лет.

В гимназии первое время Гашек был прилежным школяром. Ему повезло – одним из его преподавателей оказался замечательный писатель Алоиз Ирасек, который прославился романами про Яна Гуса, Яна Жижку и других деятелей чешской истории, за что был нелюбим Веной. Много лет спустя Именно Ирасек прочтёт на Вацлавской площади прокламацию независимости Чехословакии. Но это будет потом. А пока он преподаёт тупорылым школярам чешский язык и историю Чехии.

В отличие от большинства соучеников, Ярослав Гашек проникся лекциями Ирасека. Причём настолько, что ни одна антинемецкая демонстрация в Праге не обходилась без его участия. Собственно, именно тогда юный Ярослав близко познакомился с порядками австрийской полиции.

Но время шло, его отец помер, простудившись с перепою, а у Ярослава начались проблемы с учёбой. И действительно, откуда тут взяться усердию, если семья раз в два-три месяца съезжает с очередной квартиры за неуплату?

Когда антинемецкие настроения в стране обострились, доблестные защитники государственного строя грозились расстрелять Ярослава без суда, о чём он не преминул сообщить матери. Однако это вам не Россия, тогда в Австро-Венгрии протестующих было много, а полицаев мало, так что обещанная пуля Гашека не нашла. Правда, дорогостоящую гимназию пришлось покинуть.

Чтобы заработать маленько наличности, пятнадцатилетний Ярослав служил подручным в аптеке, а затем поступил в местное училище, после окончания которого устроился в банк.

Банковский служащий. 1903 год. Вглядитесь в это счастливое лицо.

Казалось бы, неплохой старт карьеры, чего ещё желать?

Но тут он начал пописывать. Собственно, эта естественная потребность свойственна всем. Однако Гашек в пописывании явно выделялся на фоне огромного количества графоманов той эпохи.

Здесь придётся вернуться маленько назад. Уже в 1892 году, т.е. в девять лет, он министрировал в монастыре иезуитов на Карловой площади, а затем – в местном костёле. Короткое знакомство с церковным «закулисьем» ускорило разрыв Гашека с католической церковью в 1907 году, о чём свидетельствует соответствующая запись в метрической книге костёла святого Штепана в Праге.

Надо понимать, что и гораздо раньше Гашек немилосердно высмеивал в своих рассказах этих ваших обидчивых верующих. Не сразу, конечно. Первоначально-то он юморил вполне себе мягонько. Яркий пример – отец фарарж из рассказа «Вино лесов, вино земляничное», к которому автор относится с явной симпатией, хотя и ироничной.

Но эта ирония очень быстро сменилась жёсткой сатирой. Такое изменение в настроениях творчества совпадает с новыми вехами в биографии писателя. Он кладёт шершавый на службу, после чего на перекладных добирается до Македонии, где участвует в антитурецком Илинденском восстании, а потом несколько раз попадает под арест за бродяжничество. После всех своих злоключений он окончательно решает посвятить себя литературе.

Как мы понимаем, это ему удалось. Очень быстро он становится одним из популярнейших авторов, что вообще показательно для эпохи, лишённой мемасиков в интернетах. Его печатают солидные журналы и жёлтые газеты, семейные издания и напыщенные календари. Однако назвать это всё литературой у самого автора не поворачивается язык. Да он и не скрывает, что пилит хохмы исключительно ради бабосиков. А благодарным читателям и как раз.

Гашек зачитывает одно из своих произведений. 1905 год.

В каком-то смысле герой нашего небольшого исследования в тот момент стал таким своего рода пражским Есениным. Про него ходили слухи, что он заразился триппером, погиб в пьяной драке, словив перо под ребро, и вообще… Надо сказать, сам Гашек был не только не против такого «брехучего телефона», но и по возможности поддерживал атмосферу таинственности и мистификаций вокруг своего имени. Этому способствовало огромное количество псевдонимов, под которыми он издавался. Иногда, для пущей достоверности, даже вёл в прессе полемику с самим собой под разными именами. Пешков и Чехов плачут от зависти.

Устроившись на «серьёзную работу», в издательство, Гашек не переставал мистифицировать читателя, за что вскоре изведал аромат ссаных тряпок. Такой поворот не покажется удивительным, если вспомнить, что именно он, среди прочего, придумал прототип небезызвестного «еблозавра» - в одном из изданий «Мира животных» под редакцией Гашека появляется неизвестный науке ящер «идиотозавр».

К тому моменту с церковниками таки пришлось замириться. Этого потребовали родители невесты, бывшие редкостными католиками. Им было не по нутру, что их дочь связала свою жизнь с безработным анархистом. Да-да, безработным. «Идиотозавры» так просто не проходят, это вам не «ТВ-Звезда».

Что характерно, формальное возвращение в лоно не помешало Гашеку опубликовать целый ряд острых сатирических антиклерикальных рассказов. «Монастырь в Бецкове», «Смерть Сатаны», «Чаган-Куренский рассказ» - эти и другие произведения не могли не вызвать гнева церковников. Надо понимать, что Австро-Венгрия того периода была куда более развита, нежели современная Россия, и за «оскорбление верующих» запросто могли предложить два стула.

Но наш герой подобной судьбы счастливо избёг. Видимо, к нему просто не относились достаточно серьёзно. Посудите сами – лозунгов не выкрикивал, господина полицейского за рукав не хватал… Ну, на тот момент.

И всё-таки мощнейшим троллем он стал уже тогда. Открыв «кинологический институт», Гашек отлавливал местных блоховозов, каковых перекрашивал смесью сажи и говна и перепродавал любителям поиметь модный девайс за малый прайс под видом «породистых щенков». Капитализмус же. Стоит ли упоминания то, что это доходное предприятие окончилось весёлым судилищем, далеко не первым в его биографии?

После того, как 8 апреля 1911 года было объявлено о роспуске Императорского совета, Гашек объявил, что намерен остепениться и даже баллотироваться в Палату депутатов от Партии умеренного прогресса. Среди пунктов его предвыборной программы были и такие, как введение рабства, инквизиции и алкоголизма.

Интересный факт. Лозунгом партии была аббревиатура «SRK», официально расшифровывавшаяся как «солидарность, справедливость и товарищество» (Solidarität, Recht und Kameradschaft), а на самом деле — «сливовица, ром и контушовка».

Заседания партии быстро привлекли внимание полиции, однако засланцев обыкновенно раскрывали и заставляли покупать пиво всем присутствующим, после чего чаще всего напаивали до состояния полной невменяемости.

На одном из заседаний «Партии умеренного прогресса в рамках закона»

В 1912 году писателю пришлось разойтись с супругой. Одним из поводов было очередное лишение постоянного источника доходов. Так уж вышло, что на митинге Гашек выступил с пламенной речью, обличая руководство профсоюза трамвайщиков в сговоре с буржуями… Да только газета, в которой он на тот момент подвизался, издавалась тем самым профсоюзом.

Впрочем, жена основательно утомляла его и раньше. Не по нутру ей был богемный образ жизни популярного писателя. Рождение сына мало что изменило в их отношениях.

Однако Гашек действительно не был образцовым мужем и родителем. Более того, есть сведения, что он как-то потерял своего сына в одном из кабаков. Спасла ребятёнка лишь цепкая профессиональная память его отца, писателя и журналиста. Ярослав умудрился вспомнить, в какой пивной крайний раз демонстрировал собутыльникам новорожденного.

В общем, хорошее дело браком не назовут.

Писатель предаётся одному из своих любимейших занятий. Да, с пива здорово разносит.

Всё это ни коим образом не помешало гашековскому творчеству. Более того, его литературный язык в этот период становится всё более острым и узнаваемым, а его издатели всё больше богатеют на пухнущих тиражах, несмотря на разжигание ненависти к социальным группам «полицейские», «кретины» и «священники».

Кстати, обидчивые верующие в долгу не оставались. Периодически доходило до открытой травли писателя с битьём стёкол в съёмной квартире и регулярными полицейскими проверками ни с того, ни с сего. Мочой не обливали, правда, это придумали уже православные российские казаки и офицеры в наше высокодуховное время.

В этот период окончательно выявляется противостояние Гашека «трём армиям», подпирающим любую монархию: «стоя́щей», т.е. собственно армии и полиции, «сидящей», т.е. бюрократии и «коленопреклонённой», т.е. церкви. Такой подход к государственному устройству привёл Ярослава в дурдом.

Что характерно, его лечащий врач не сомневался в полной вменяемости пациента. А полиции рассказал, что «он всюду ходит, всем интересуется, и, видимо, собирает материалы для новых рассказов». Тем не менее, австрийская психиатрия оказалась не настолько карательной, как много позже советская. Гашек вышел из жёлтого дома бодрым, весёлым и годным к строевой… Чтобы сразу загреметь в участок как русский шпион, ибо в первой же гостинице, где остановился, он записался как «Лев Тургенев из Петрограда».

Да-да, именно из Петрограда, т.к. Первая мировая уже подкатила. Забавно, что вместо статьи о шпионаже ему вменили хулиганство, ибо любой полицейский знал, кто такой этот дебошир, алкоголик и нарушитель общественного порядка. Так что за хулиганку его продержали пять суток с бомжами и выдали путёвку на оздоровительные курорты русского фронта чартерным арестантским вагоном. Самоочевидно, что многочисленные приключения, пережитые им по пути на фестиваль тифа и расчленёнки, были впоследствии описаны в небезызвестном романе.

Среди сослуживцев перед отправкой на фронт. Сам Гашек отмечен стрелкой.

Вскоре наш герой благоразумно перебежал к проклятым русакам вместе с сотней сослуживцев, несмотря на полученную ранее австрийскую цацку «За эту вашу храбрость».

В плену он активно агитировал за Чешский легион, поэтому австрияками был признан изменником. И, знаете, это его волновало чуть больше, чем результаты Чемпионата Кубы по фехтованию на палках (а был и такой, но это не точно). Основную часть времени он занимался тем же, чем и на родине – пил всё, что течёт, обстёбывал всё, что видел и старался не помереть от всяких неприятных болезней. И ему это удалось.

Однако работал он не только языком. Первого июня 1917 г. разразилось мощное сражение у Зборова, что на Тернопольщине. Тогда он впервые поднял оружие против отважных воинов многострадальной родины, или что там писали в тогдашних газетах…

В общем, 1-й чехословацкий полк «Ян Гус», в составе которого и пребывал Гашек, получил от русского командования почётное наименование «Полк 18 июня» и георгиевские ленты на знамя. Этот бой удостоился памятников в нынешней Чехии, а Гашек поимел соответствующий крестик (подобных наград просто так не давали обычно), однако решил, что с него хватит. В ходе той кампании русские больше не одерживали побед. Связано ли это с позицией Гашека? Поди знай…

Интересный факт. Т.н. «Чехословацкий легион», сформированный из военнопленных соответствующих национальностей, формально подчинялся штабу во Франции. Предполагалось, что через Сибирь, Америку и Атлантику «легионеры» должны быть переправлены на Западный фронт.

После перехода Гашека в русский плен по Праге разнеслась весть, что его расстреляли за государственную измену. Но вы ведь в курсе, что это было не первое сообщение о его смерти.

В Киеве, 1917.

А тут внезапно «караул устал».

Хитрый Ярослав кладёт на т.н. «национальное самосознание» и прочие кукареку, и «ходи до мо́сквы», где и вступает в говно и партию. Потом возвращается к соотечественникам, но уже как агитатор большевиков. «3ачем вам этот длинный унылый путь во Францию, если можно уже сейчас чпокать селянок и потреблять самогонку в Твери, Уфе да Воронеже?», это вот всё. Кто-то верил, кто-то – нет.

С этим периодом связан очередной героический эпизод гашековской биографии. В один момент чехи положили на пропаганду вообще и Гашека в частности, и вошли в Самару, как Рафик в твою бывшую. Красные драпанули с такой скоростью, что профтыкали собственный архив с личными делами бойцов. Надо ли говорить, чем подобная инфа оборачивается в ходе гражданской войны, подкреплённой интервенцией?

Вот тогда-то Гашек ничтоже сумняшеся пробрался обратно в город и сжёг все документы буквально за несколько минут до того, как ими заинтересовались агрессивные булкохрусты. Как он после этого три месяца пробирался по тылам беляков – это вообще отдельная поэма, достойная того, чтобы её отлить в граните.

Интересный факт. На тот момент уже существовало предписание на арест «изменника Ярослава Гашека из Мыдловар». Фактически это означало расстрел сразу же после установления личности.

Красные оценили сей подвиг и стремительным домкратом направили новоиспечённого пролетарского героя на политработу. Гашек редактировал несколько газет на разных языках, не переставая при этом писать, в том числе и на русском. В этот период появляются такие рассказы, как «Жизнь по катехизису», «Христос и попы», «В мастерской контрреволюции». В Пятой армии он стал начальником Интернационального отделения политотдела, переводил свои произведения и издавался на немецком, венгерском и многих других языках.

Этот период жизни ярко отражён в творчестве писателя. Чего стоит одна только юмореска «Крестный ход», изданная уже в 1921 году. В ней Гашек описывает один из эпизодов своей деятельности в качестве «красного коменданта» города Бугульмы осенью 1918. Он рассказывает, как даже монашек заставил трудиться на Советы и, что характерно, с энтузиазмом. «Теперь я спокойно сплю, потому что знаю, что ещё и сейчас под старыми дубовыми лесами Бугульмы стоит монастырь Пресвятой богородицы, где живёт старушка-игуменья, которая молится за меня, грешного». И это при том, что предыдущий комендант-большевик пообещал повесить чешского товарища на самом высоком холме. Сам Гашек про него пишет, что «расстались мы лучшими друзьями».

Кроме того, писатель впоследствии рассказывал, что выполнял «секретную миссию в Монголии». Достоверной информации об этом не сохранилось, хотя известно, что он активно изучал китайский язык. Больше того, он был избран депутатом в Иркутске, где редактировал газеты на немецком, венгерском и бурятском языках. Нет, серьёзно, он знал все эти языки (кроме бурятского) и собирался остаться в Сибири навсегда. Даже купил в Иркутске дом, где с новой женой готовился встречать триумф новой власти…

Гашек (третий справа в первом ряду) в Иркутске с товарищами.

Но тут полыхнуло на родине, и Фрунзе послал импортных товарищей поддержать местное коммунистическое движение и вообще готовить мировую пролетарскую революцию. Не то, чтобы Гашек поверил в «мировой пожар», но комиссар с наганом был так красноречив…

Интересный факт. Незадолго до отъезда неизвестный стрелял Гашеку в спину. След от пули навсегда остался на шее писателя. То ли красные намекали, что пора убираться, то ли соотечественники пытались избавиться от «предателя»… А, быть может, местным просто понравились «комиссарские» сапоги? Поди знай…

Вы же понимаете, насколько в Праге малость прихуели с такого здрасте? Неоднократно в печати появлялись некрологи, типа «расстрелян», «повешен», «забит пьяными матросами во Владивостоке»… А тут внезапно ОПАНЬКИ! Ходит по кафешантанам, шутит, даже кое-где публикуется… И это после того, как «лично зарезал десятки ни в чём неповинных чехов и словаков, ибо изменил легионерскому движению», или как там высерались журналисты в тот период… В общем, наш герой, как обычно, произвёл фурор. Что характерно, он так «спешил» на родину, что за время пути революционный движ как-то сам собой рассосался.

Один из друзей не поленился и собрал все некрологи на писателя. Получилась толстенькая такая стопка. В ходе одной из попоек эта подборка была вручена виновнику торжества. Да, у Гашека имелись друзья, не продавшие его даже в ходе революции и распада штруделехрустной империи.

Но без приключений ему не жилось и в этот период. И не всегда эти приключения были весёлыми…

Например, как-то раз на него, пьяного, поздно вечером отважно напали бывшие «легионеры» в количестве от трёх до пяти настоящих патриотов. Ну а как иначе было поступать верным сынам Отечества, по́том, кровью и вазелином служившим «чешке мышленку», когда они видят «красного комиссара»? Как и положено неравнодушным гражданам, они отобрали у него бумажник, малость побили и отправились в ближайший кабак, пропивать «большевистские» деньги.

Окончательно утомившись воевать с местными засранцами, писатель но наущению товарища в один прекрасный день вышел за пивом — и не вернулся. Прямо в домашних брюках и халате он на перекладных добрался до другого города, где и поселился. Супруга только через три недели узнала, где находится её непутёвый муж, но вместо развода, пиздюлей и прочих семейных ценностей однозначно признала, что там, в Липницах, всем будет лучше.

С сыном Рихардом в Липницах, 1921.

Там и обосновались. Гашек активно работал. Но пошатнувшееся в ходе войны здоровье поправить всё же не удалось.

Смерть, наступившая 3 января 1923 года, застала писателя в самый разгар работы над прославленным романом, который так и остался неоконченным. И вот, что интересно: атмосфера мистификаций вокруг имени Гашека была настолько однозначной, а количество сообщений о его преждевременной кончине в период с 1913 по 1920 годы было настолько огромным, что очередному (на этот раз реальному) некрологу поверило народу чуть менее, чем нихуя, и при погребении присутствовали только местные пейзаны, семья и ближайшие друзья.

Потом-то все спохватились, но Гашек уже ссал на них из красного рая фиолетовым дождиком.

___________________________

Автор - Павел Заикин

Православие и онанизм

Дрочка – грех. Это вам любой православный скажет. 

Правда, в основополагающем документе христианства нет ни слова про удушение удава, но всё равно грех. Однако есть нюанс. 

Когда заходит речь о затворном механизме старого доброго ремингтона, служители культа обычно ссылаются на Феофана Затворника. Тот считал, будто это дело «лишает Царствия», как он его понимал. 

Какого царствия? Небесного, очевидно же. Там, где благодать, святой дух и жратва. 

При этом сам Феофан источником своего убеждения называл библейский стих 1Кор. 6:9. В синодальном (т.е. наиболее канонiчном с точки зрения господствующей по тутошнюю сторону Линии Керзона финансово-пропагандистской конфессии) переводе этот фрагмент выглядит так: «Или не знаете, что неправедные Царства Божия не наследуют? Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники - Царства Божия не наследуют». 

Осознаёте масштаб подвоха? Да-да, слова «онанизм» там нет. И слова «рукоблудие». И «мастурбация». Про «наяривать» тоже не упоминается. 

Зато есть слово «малакия». Именно его Феофан и считает синонимом ручной экстракции эякулята. Вот только происходит это малопонятное слово от греческого, означающего «мягкий, податливый, слабый» и, внезапно, «моллюск». Кальмаров в рай не пустят, так-то. 

Но при чём тут всеми нами нежно любимое занятие? Давайте разбираться. 

Начнём с того, что синодальный перевод – не единственный в Сколенвстающей. Немало знающих людей занималось адаптацией Греческих Писаний для понимания их широкими массами трудящихся. Например, деятели Российского библейского общества много сил положили на то, чтобы мы поняли, кто же такие малакии. 

Так вот. Читая Первое послание Коринфянам, мы не находим там никаких малакий. Вместо этого там написано, что «наследие в Царстве Бога» не получают «развратники, идолопоклонники, неверные мужья и жёны, извращенцы, педерасты…», а также прочие вуглускры и гниды. 

Таким образом, на месте таинственных «малакий» появляются вполне доступные рядовому читателю «извращенцы». Что характерно, «педерасты» пристраиваются к ним следом, что как бы намекает… 

И ведь действительно, намекает! Во-первых, на то, что педераст – это не тот, кого порят в туза, а тот, кто как раз-таки вонзает. Правда, тут свои нюансы, но сейчас не о них. А во-вторых, открывая другие переводы, в т.ч. иностранные, мы находим в этом послании такие слова: «пассивные и активные гомосексуалисты-мужчины» (Восточный перевод, CARST), «those who make women of themselves» - «те, кто делает из себя женщин» (Darby, 1890), «som lar seg bruke til homoseksualitet» - «может быть использован для гомосексуализма» (En Levende Bok)… А порой – и просто «homoseksualci» (Knijga O Kristu). 

Если вчитаться повнимательнее, то становится очевидно: в тех случаях, где переводчики хотят подчеркнуть принципиальную разницу между активными и пассивными жопотрахами, в качестве «малакий» обозначают именно вторых. Ну а первые, т.е. активные – это, получается, мужеложцы. 

Обращает на себя неиллюзорное внимание так же тот вопиющий факт, что в наиболее подробных и ответственных переводах не упоминаются лесбиянки! Розовая бездна безгреховна, так что ли? Может, женщины в любом случае в обозначенное Царство не попадают? Или – наоборот. Опять же, «блудники» всё же упоминаются… 

Короче, темна вода во облацех. 

Иногда в доказательство греховности нашего дела (а тот самый Феофан так и называет рукоблудие – «ваше дело») приводят историю Онана – дескать, «когда входил к жене брата своего, изливал семя на землю». Но тут всё просто. Этот хитрец просто в неё не кончал. За что бог его и убил. Почитайте на досуге, это история занятная. 

В общем, дрочите, граждане! Фапайте, шликайте, душите одноглазую змею, полируйте ствол, теребите вареник. Только руки мойте до и после. Мало ли что…

____________________

Автор - Павел Заикин

Рассказ "Слишком уж тихое море"

Перевод рассказа Shizukasugiru Umi, опубликованного в NieR: Automata Strategy Guide за авторством Нагасима Эми. Перевод выполнен группой NIER ARCHIVE.

[7:30] Подъем ~ Завтрак.

Её сознание быстро поднималось из глубин.

Наконец ей удалось приоткрыть глаза. Повсюду был свет. Это очень раздражало пытающуюся уснуть андроида, из-за чего она укрылась одеялом с головой. “10H,” донеслось до её ушей.

“Докладываю: Пора вставать.”

“Я не выспалась.”

“Рекомендация: Просыпайся.”

“Нет…”

“Предупреждение: Вставай.”

“Ещё пять минуточек.”

Внезапно 10H почувствовала холод — Под-помощник безжалостно сорвал с нее одеяло, впрочем, как и всегда

“Арр. Бесит…”

Андроид сдалась и села на кровати. Ей ничего не оставалось, как перестать сопротивляться и просто смириться со своим положением до того, как 006 прибегнет к еще более суровым методам.

Под, используя свои четыре руки, ловко свернул одеяло и положил его на край кровати. Подушку уложил сверху. Он ясно дал понять, что не даст 10H снова заснуть. Она лишь вздохнула, оглядываясь по сторонам.

Белые простыни и белое одеяло, а рядом с ними такая же белая подушка. Стены тоже не отличались расцветкой, как и пол с потолком. Все вокруг было белым. Единственными предметами в этой комнате, что имели другой цвет, – это черная униформа 10H и красный корпус Пода. Хотя нет, пожалуй, было кое-что ещё: дисплей в комнате, в зависимости от выводимой информации менял цвет. Голос из монитора оповестил андроида, что температура и давление воды в норме. Сам комплекс был скрыт глубоко под водой, в 10.000 метрах от поверхности океана. На такой глубине даже незначительные изменения температуры или давления могли привести к катастрофическим последствиям, поэтому состояние дна и окрестных вод комплекса непрерывно отслеживалось.

«Докладываю: Время завтрака.»

Под уже привез тележку с завтраком. «И это тоже белое,» – подумала 10H. Белая тарелка, белая чашка. Тележка тоже не отличалась красками.

«Рекомендация: Ешьте пока не остыло.»

Андроид потянулась за хлебом, который лежал на тарелке. Плоский квадратный кусочек, местами был хорошо поджарен. После укуса во рту пересохло. Хлеб встал поперек горла, поэтому она запила его жидкостью из чашки.

“Вопрос: Достаточно ли хрустящий тост? А кофе не слишком крепкий?”

“Не совсем…”

Под мог добросовестно воссоздать любое блюдо людей, но 10H никогда об этом особенно не задумывалась.

“Я имею в виду, какая разница? Мы же можем жить без еды.”

“Отрицательно: Здоровье обеспечивается здоровым образом жизни. Ты должна хорошо спать и питаться. Завтрак – важный источник жизненных сил.”

Жизненных сил? Это …? Ах, точно. Это “Состояние, в котором достаточно энергии для функционирования✓.” Под часто использует старые слова из человеческой эпохи.

“Это такая морока. Из-за этого я вынуждена выводить избыток энергии.”

Если бы 10H не ела – ей бы не пришлось ходить в туалет. Она считала это тратой времени, но Под имел иное мнение. “Правильное питание залог хорошего метаболизма,” – ободряюще сказал он.

Конечно, такие андроиды как она могли и сами расщепить большинство продуктов. Другими словами, “переваривание” являлось крайним способом извлечения энергии.

“Ох…”

Тост, который 10H поднесла ко рту, упал на тарелку. Присмотревшись, она поняла, что где-то повредила свои пальцы. Из-за чего и было так трудно держать чашку, а не из-за сонливости, как сначала решила андроид.

“Когда это случилось?”

“Ответ: Это последствие перемещения ящиков с припасами.”

“Из-за этого… правда?”

Вчера прибыл груз, для пополнения запасов. 10H вспомнила, как помогала Подам переносить ящики на склад, но неужели она так усердно работала, что случайно повредила руки?

“Рекомендация: Не переутомлять себя.”

“Ага, буду иметь это в виду.”

Возможно, её психическое состояние мешало ей вспомнить то, что было вчера. Похоже, Под был прав, ей следовало бы питаться, как следует.

[8:00] Плановый патруль.

Не только комната 10H была полностью белой. Стены, полы и потолки на всем объекте были того же цвета.

Доставка материалов на глубину 10.000 метров была достаточно сложной задачей, поэтому о замысловатом интерьере не могло быть и речи. 10H была назначена сюда, после того как все уже было отстроено, и она не могла знать наверняка. Это была лишь её гипотеза.

Комплекс был построен глубоко под водой, где давление воды составляло 1,001 гектопаскаль, чтобы Машины не смогли обнаружить его.

Здесь располагались аварийные серверы данных. Они содержали информацию о Совете Человечества на Луне и каждом члене эскадрильи YoRHa. Информация о людях была самой ценной вещью в мире.

“Серверная комната 27, все в порядке.”

Такой беглый осмотр 10H, которой не терпелось закрыть дверь, Поду не понравился.

“Внимание: Проверьте все тщательно.”

“Хорошо, но я совсем не разбираюсь, как это всё работает.”

По-видимому, для обеспечения работоспособности серверов глубоко под водой, использовались продвинутые технологии и архитектурные модификации. В результате, все обслуживание заключалось в отладке систем подводного комплекса. Тип S мог бы разобраться в этом, но тип H, специализирующийся на лечении и ремонте, не обладал соответствующими навыками.

И если она мало что здесь понимала, Под знал куда больше. Только в одной серверной комнате 27 летало 15 Подов006.

15 красных Подов. Они сильно выделялись на фоне белых стен и потолка.

Это зрелище слегка завораживало, а их разговоры между собой заполняли воздух.

“Предложение: В виду того, что сегодня плохой день, мы можем реорганизовать данные в другой раз.”

“Возражение: Мы не можем изменить процедуру для нашего удобства.”

“Ответ: Я просто уточнял наши возможности.”

“Докладываю: В любом случае, сегодняшнее счастливое число 9, судя по всему.”

“Предположение: Тогда нам стоит работать вверх ногами?”

“Возражение: Ты сейчас серьёзно?”

“Отрицание: Конечно же, я шучу.”

О чем был этот разговор? У 10H уже заболела голова— в нем вообще не было никакого смысла.

“Не важно.”

Она тоже о чём-то бессмысленно размышляла. Здесь ей было нечего делать, всякие заботы исчезали сами собой. Работа 10H заключалась в техобслуживании Подов. Если происходили поломки или возникали проблемы в их работе, она должна была немедленно устранить неполадки. Вот почему сюда был назначен тип H.

Но Поды почти никогда не попадали в неприятности, а с мелкими неисправностями они справлялись сами, учитывая, что в качестве поддержки они могли использовать первую помощь. Простые программы восстановления уже были встроены в них. Другими словами,10H нечем было заняться.

Она не помнила точно, сколько месяцев прошло с момента, когда её сюда отправили. Каждое утро андроид получала отчет о количестве прошедших дней и проработанных часах. Но она перестала обращать на это внимание, устав от пустых цифр.

“Красные лампы не горят, значит все хорошо, верно?”

“Подтверждение: Да, что-то вроде того.”

“Хорошо, идем в следующую комнату.”

Андроид вышла в коридор и поднялась по лестнице. Поскольку серверные комнаты связаны между собой, как паутина, в коридоре было много поворотов, спусков и лестниц.

“Уф! Ходьба так утомляет!”

“Отрицание: Ходьба – это тренировка.”

“Я знаю. Но эти туфли …”

В подошвы туфель 10H были вставлены магниты, которые намеренно затрудняли ходьбу. Это действительно обеспечивало хорошую физическую нагрузку во время простой прогулки по объекту, но из-за этого ежедневное задание становилось каторгой.

“Рекомендация: Не жалуйтесь, просто идите!”

“Тьфу…”

“Рекомендация: Ответ?”

“Хорошо.”

Как только 10H поднялась по лестнице, она увидела горящую надпись “в эфире”. Это была комната радиовещания. Похоже, все сообщения от Совета Человечества хранились здесь, до передачи их в другие места. Андроид предполагала, что таким образом Совет Человечества скрывал своё местоположение, но это была лишь ее догадка.

Спроси 10H Пода, она бы наверняка узнала, но ей это было не интересно. Тема радиопередачи её тоже не волновала. Андроиду было все равно.

“Сегодня был день эфира?”

“Подтверждение: До конца передачи осталось 972 секунды.”

“Сегодня мой счастливый день,”- мысленно произнесла она. 10H было запрещено входить во время эфира, так что она могла пока пропустить эту комнату. Пропуская комнату, она нарушала порядок обхода, но у неё появлялось свободное время.

[10:30] Свободное время.

“Так скучно…”

10H зевнула, двигая шахматную фигуру. После утреннего обхода ей было нечем заняться до самого обеда. Пообедав, она была свободна до ужина. Рабочий день андроида состоял в основном из отдыха.

“Рекомендация: Прикрывайте рот, когда зеваете.”

“Что? Кого это волнует?”

“Возражение: Это дурной тон.”

Под006 очень раздражал. Другие Поды были более небрежны и говорили меньше. Как и 10H была единственным андроидом здесь, болтливый, действующий на нервы Под006,так же был единственной моделью подов ,назначенной для работы в комплексе .

Обычно, Поды изготавливались комплектом из 3 экземпляров, но Под006 был специальной моделью, выпущенной тиражом в несколько сотен. Именно такое количество было нужно, чтобы обеспечить работу комплекса.

Только один из них постоянно находился рядом с 10H. Поскольку, все Поды выглядели одинакого, андроид не была уверена, что Под, который сейчас с ней, был тем же, что и вчера.

В любом случае, так как 006 обладал разделенным сознанием, это не имело значения. Было множество подов, но только один 006. 10H было трудно это понять.

“Эй, подожди. Дай мне изменить свой ход!”

Она была так увлечена своими мыслями, что не заметила возможность забрать фигуру Пода.

“Возражение: Это уже третий раз. Я же говорил, что третий будет последним.”

“Только в этот раз! Это всего лишь третий за сегодня.”

“Возражение: Вчера ты сказала то же самое. И сколько раз я позволял тебе изменить ход?”

“Эм… Десять?”

“Отрицание: Тринадцать. Не делай вид, как будто ты не знала.”

Переигровок было слишком мало, чтобы ссылаться на забывчивость. Такая незначительная информация в любом случае бы сохранилась в ее памяти, если только ее не стёрли намеренно. Это относилось как к 10H, так и к Поду 006.

“Но мой ИИ не специализируется на шахматах. Небольшая поблажка не повредит…”

“Возражение: Нет!”

На конце рук Пода затрещали маленькие искры.

“Ладно, ладно! Нет нужды в насилии!”

“Согласие: До тех пор, пока ты это понимаешь.”

Под использовал уже не искрящуюся руку, чтобы походить конем. 10H изо всех сил подавила улыбку.

“Моя очередь, верно?”

“Подтверждение: Ходи.”

“Теперь этот слон мой!”

“Предложение: Подожди! Дай мне изменить ход!”

“Не-а!”

Прямо, как и 10H, 006 не был силен в шахматах. Поды не были способны к сложным размышлениям, поскольку это не требовалось для выполнения миссий.

Что же происходило, когда андроид и Под, которым не хватало знаний шахматных тактик, играли друг против друга, даже если учитывать их хорошую память? Всё это превращалось в нелепую попытку отвлечь противника неуместным разговором, заманиванием его на ошибку.

“Я чувствую, что сейчас мы играем не в ту игру.”

10H указала на доску с шахматными фигурами, нижняя часть которых была сделана из того же магнитного материала, что и подошва её обуви, что не давало простому толчку сдвинуть фигуру. Идея с металлической доской и магнитными фигурами, вероятно, пришла от людей, которым такое было нужно для игр в движущихся транспортных средствах. Так же, как кофе и тосты, многое в комплексе было унаследовано от человеческой цивилизации.

“Какой смысл двум ИИ играть в игру, в которой они плохо разбираются?”

“Гипотеза: Потому что нам скучно?”

“Верно, но разве мы должны играть в бессмысленную игру, чтобы убить время?”

“Ответ: Праздный ум – мастерская дьявола.”

“Что?”

“Ответ: Когда тебе нечем заняться в голову лезут дурные мысли. Вот почему так важно занять свое свободное время. Это пословица из древних человеческих текстов.”

10H не была уверена, что человеческая пословица применима к ней, но у неё не было причин отказываться от такого времяпровождения.

“Тогда давай продолжим.”

“Согласие: Тогда…”

“Сейчас моя очередь!”

Андроид быстро передвинула свою фигуру. Конечно, она забрала себе слона. На мгновение крошечная искра вспыхнула на кончике руки пода. Возможно, он хотел изобразить щелканье языком.

“Но почему нам так скучно?”

“Ответ: Скука – признак покоя. Это ведь не так плохо, верно?”

“Полагаю что так. Значит, машины ничего не узнали об этом месте.”

Если бы им устроили засаду на глубине 10.000 футов под водой, все было бы кончено.

Бежать было некуда.

“На всякий случай, им стоило назначить сюда тип B. Хотя нет, поскольку это, скорее всего, был бы оборонительный бой, тип D подошёл бы больше.”

Данные, которые хранил этот объект, были резервными, они были важны. Но их защита была сложной задачей для модели типа H.

“Отрицание: Тип B и тип D не могут выполнять техническое обслуживание и ремонт.”

“Тогда, может быть, тип S?”

“Отрицание: тип S склонен к скуке. Он не сможет занять все свое свободное время.”

“Эх. Теперь я лучше понимаю, почему тут именно я.”

Когда было нужно, 10H ремонтировала Подов и никогда не жаловалась на свое времяпрепровождение. В этом отношении тип H был наиболее пригоден для этой роли.

“Под, ты умеешь сражаться, а я вообще не могу, понимаешь?”

“Ответ: Я оснащен достаточным количеством оружия. Просто не использую его регулярно.”

“Хорошо. Тогда, полагаю, мы в полной безопасности.”

Тут были сотни Подов, которые могли сразиться вместо 10H.

“Ммм. Следующий ход…”

Андроид попыталась двинуть ладью, но та выскользнула из её пальцев и, упав на пешку, покатилась по полу. 10H пыталась поднять фигуру, но безуспешно.

“Эх, мои пальцы не очень хорошо работают.”

Они были такими с самого утра. На первый взгляд это просто царапина, но, возможно, это были более серьезные повреждения.

“Мне нужно починить себя.”

“Возражение: на складе нет запасных пальцев. Тебе придется подождать следующих поставок.”

“Это же не займет много времени, верно?”

В конце концов, только вчера андроид помогала ему разгружать материалы и совсем не ожидала, что покалечит себя в процессе.

“Полагаю, с этим ничего не поделаешь. Но я попробую откалибровать свою программу.”

Отрегулировав силу захвата и диапазон движений, 10H , возможно, больше ничего не уронит.

“На сегодня достаточно шахмат.”

Оставив Пода убирать доску, андроид вернулась в свою комнату.

[11:30] Расследование (Спальня).

10H нырнула в свои собственные схемы и проверила программу, которая управляла пальцами. Она изучила дефектные участки и задала алгоритм для выполнения калибровки. “Давненько я не занималась своей работой ,” – подумала андроид.

“Я надеюсь, они будут исправно функционировать до следующей поставки припасов.”

Откалибровав пальцы, чтобы те могли удержать шахматы, 10H испортила другие свои функции.

Например, сила, которую она использовала, чтобы раздавить что-то между пальцев, и движения, подобные этому, приведут к разрушительным последствиям. Если бы она захотела раздавить жучка на окне, то по итогу проделала бы дыру в стекле. А прикоснувшись к сенсорной панели или доске, непременно уничтожила бы её. Клавиатура тоже была в опасности.

Но эта проблема легко решалась. Андроиду просто стоило держаться подальше от сенсорной панели до следующего прибытия материалов, это не было большой проблемой. Она вообще редко пользовалась ею, а если это было бы нужно, она могла заставить Пода нажать за неё. К счастью, в здании не было клавиатур и жуков, поэтому не должно возникнуть никаких неудобств.

“Ну, мне все равно скучно.”

Хорошо, что небольшая поломка не подвергает её жизнь опасности.

“Хорошо! Пожалуй, можно закончить. Хм?”

10H нашла что-то странное в своих схемах. Как и люди, андроиды не всегда использовали мозг в полной мере. Всегда оставалась часть, которая редко вовлекалась в работу. Она была нужна для чрезвычайных ситуаций и действовала как ограничитель стресса.

В этой обычно пустой части её мозга были странные закодированные данные.

“Что? Откуда это?”

Для таких изменений понадобился бы тип S или тип H. Но 10H была единственным андроидом в здании. Конечно, Поды тоже были способны на это, но они бы точно оставили след. Чтение и запись на пустой части мозга андроида состояла из сложного набора процедур. Там была своя система безопасности, которая предоставляла доступ только владельцу.

“Я сделала это сама, верно?”

Андроид не помнила об этом совершенно ничего. Стерла ли она себе память после выполнения задания? Если да, то зачем?

“Хммм. Неужели мне так скучно, что я и правда просто забыла.”

10H решила расшифровать полученные данные. Это был алгоритм кодирования, который нуждался в вычислительной мощи типа S. Поэтому она думала, что это будет довольно хлопотно. Однако ей хватило пары минут, чтобы справиться.

“Ах, это точно была я.”

Насколько 10H было известно, обычно она не использовала сложное кодирование. И воспоминания её не обманывали. Данный алгоритм не был простым, но казался бессистемным и почти поспешным.

“Но почему?”

Её терзали сомнения. Закодированные данные содержали координаты области, которая обычно была закрыта для посещения.

“Я ничего не понимаю…”

Посмотрев в сторону, 10H решила направиться к месту, на которое указывал ей код.

[11:50] Расследование (Шлюз).

Координаты указывали на комнату со шлюзом. Это было единственное помещение, которое имело выход наружу. Из-за чего комната использовалась только при пополнении запасов. Шлюз был разделен на 2 секции, которые никогда не открывались одновременно. Учитывая , что комплекс должен был находиться глубоко под водой , при строительстве хорошо позаботились о том, чтобы он не был затоплен.

“Такая морока…”

Первая секция была надежно заперта. Хоть 10H ничего не понимала в работе комплекса, она все ещё оставалась надзирательницей объекта, поэтому имела разрешение на открытие первой секции. Правда, ей нужны были пароль и авторизация черного ящика, что раздражало андроида больше всего.

И даже если ее это раздражало, она не собиралась уходить ни с чем.

Что-то сильно её беспокоило.

Когда открылась дверь, в секции мгновенно включился свет. Стены, пол и потолок были совершенно белыми, отчего у 10H заболела голова.

“Вопрос: Что случилось? Здесь возникла неполадка?”

Внезапно появился Под. Казалось, он был взволнован и вглядывался в лицо андроида.

“Все хорошо. Ничего не случилось. Мне просто нужно кое-что проверить.”

Она направилась прямо к двери в другом конце огромной Первой Секции.

“Почему она такая большая? Здесь так пусто.”

“Ответ: Оно необходимо для регулирования давления воды, когда она сюда попадает.”

“Я знаю это. Я просто считаю расточительством использовать эту секцию только для пополнения запасов.”

10H положила руку на дверь в Секцию Два… Закодированные координаты находились впереди.

“Возражение: Ты не можешь пройти. Доступ ко Второй Секции ограничен.”

Андроид проигнорировала Пода и открыла дверь. Зажегся свет, и она увидела море белого цвета, как и в Первой Секции.

“Здесь ничего нет…”

10H рассчитывала найти тут хоть что-то. Сундук с сокровищами, бомбу или что-то еще, что могло заставить её записать сообщение в неиспользуемой части мозга. Но комната была пуста. Пол, потолок, стены не содержали ничего интересного.

“Внимание: Впереди опасность. “

“Хорошо, я не буду открывать следующую дверь.”

Другая дверь в Секции Два вела наружу и имела веретенообразную дверную ручку. Если андроид откроет её, не отрегулировав давление, морская вода хлынет внутрь с пугающей силой. 10H даже не хотела представлять, что произойдет, если вода хлынет внутрь на глубине 10.000 метров. Как минимум, они с Подом будут мгновенно раздавлены.

Андроид подошла к месту, на которое указали координаты. Возможно, они указывали не на объект, а на событие.

“Докладываю: Немедленно отойдите.”

“Я знаю.”

Почему именно это место? 10H медленно огляделась. Пол, стены и потолок были абсолютно белыми. Дверь из Первой Секции во Вторую и дверь из Второй наружу тоже были белыми.

“Хм?”

Андроид увидела еще один цвет на двери. На веретенообразной дверной ручке виднелась черная полоса. Она выглядела так, словно с неё что-то содрали, а может быть, это была царапина.

“Интересно, что это такое…”

10H наклонилась ближе, чтобы лучше рассмотреть его. Внезапно перед глазами забегали звездочки, и она почувствовала затяжную боль в затылке. Под006 ударил её.

“Что? Ты же знаешь, что твоя рука чертовски твердая?” Пожаловалась андроид. Когда она повернулась, то чуть не выпрыгнула из своей кожи. На неё смотрело дуло орудия, Под перешел в режим дальней атаки.

“Подожди! Стой!”

Вместо ответа 10H получила выстрел. Она думала, что успела увернуться в последний момент, но это было не совсем так. Мучительная боль пронзила её предплечье, на полу появилось красное пятно.

Андроид быстро сняла туфли. Магниты в подошвах только ограничивают её способность уклоняться. Раздался второй выстрел. На этот раз ей удалось отскочить. Лазер ударил в место, где только что была 10H. Она впервые узнала, что стены и полы этого здания были термостойкими.

В большой комнате негде было прятаться, и единственное, что оставалось, это уклоняться. Она с криком оттолкнулась от пола и стен.

“Эй! Что ты делаешь? Объяснись же!”

Под остался в режиме атаки. Вместо ответа прогремел третий выстрел. 10H побежала, но Под предсказал путь к отступлению. Как только андроид увернулась от лазера, он ударил её в спину своей конечностью, вызвав крик боли жертвы.

Она осознала, её всерьёз пытаются убить. Возможно, из-за ошибки в программе Пода.

10H было необходимо уничтожить его, пока он не уничтожил её. Но как ей это сделать? Тип H не предназначался для боевых действий. Андроиды реализовали свой боевой потенциал, когда были типом B, который специализируется на нападении, или типом D, который заточен на оборону. Более того, её врагом был юнит поддержки. А казнить своих товарищей – это работа типа E, а не её…

У 10H не было времени думать, дальнобойные лазеры и удары рук безжалостно сыпались на неё.

Она почувствовала, как боль пронзила её бок, и учуяла запах горящей плоти.

У неё больше не было возможности полностью уклоняться от атак. Но без оружия она не могла нанести ответный удар. Даже если бы андроид умела сражаться, она просто не носила оружие внутри комплекса.

Значит ли это, что мне придется драться голыми руками? Ни за что! Я не тип B, мои руки не достаточно сильны… недостаточно сильны?

Что 10H делала всего несколько минут назад? Она откалибровала свои пальцы, чтобы не ронять шахматы.

Андроид быстро развернулась по часовой стрелке. Действие отдалось болью в поврежденной левой ноге, но это не остановило её, и она побежала к Поду.

Он был почти готов к выстрелу. Однако 10H схватила ствол и скрутила его пальцами. Он, не оказав сопротивления, мягко смялся. Пода же, она оттолкнула пальцами правой руки. Андроид пригнулась, готовясь к удару. Над головой прогремел взрыв.

Было близко. Ей удалось согнуть дуло, потому что её пальцы были откалиброваны на бо́льшую мощность, чем обычно. Это была победа грубой силы. Вздохнув с облегчением, 10H почувствовала острую боль. На ней было столько ран, что она даже не знала, какая именно так болит. Андроид не могла предвидеть такого печального поворота. Что же произошло –

Но её мысли снова были прерваны. Зазвонил сигнал тревоги, оповещающий весь комплекс о присутствии врага. Но почему?

10H задумалась. Почему система решила, что в отсеке номер два находится посторонний? Здесь же были только она и Под.

Это сбивало её с толку, но в глубине сознания она знала причину. Андроид побежала запирать дверь, отделяющую секцию два от секции один.

Сотни Подов здесь разделяли одно и то же сознание.

Они отличались от юнита, что напал на неё, но их программы были идентичны. Это значило, что любой Под, который войдет сюда, будет атаковать 10H. Тревога не была ошибкой.

Она услышала стук с другой стороны теперь уже запертой двери. Поды, вероятно, бросили все силы на неё. Резкий звук отдавался в ранах андроида. Она скривилась от боли и задрожала от страха.

Пути назад в здание больше не было. А другая дверь открывалась в море. В глубины моря. Из этой ситуации было два выхода. Быть раздавленной давлением в 1001 гектопаскаль или быть сожжённой лазерами сотни Подов…

“Мне не нравится ни один из них.”

Но сидеть на месте тоже не выход. Держась за свой обугленный бок, 10H направилась к двери, ведущей в море.

Под что-то скрывал. И ответ находился по ту сторону двери. Если уж умирать, то хотя бы зная,за что. Андроид хотела выжечь этот образ в своей роговице, прежде чем умрет.

Возможно, она уже будет раздавлена до того, как увидит, что же там за дверью.

В момент, когда 10H коснулась веретенообразной дверной ручки, ее пальцы отскочили с громким хлопком.

“Почему?”

Она осмотрела свои обожжённые электрическим током пальцы и дверную ручку.

“Это странно. Это определенно странно.”

Почему на внутренней стороне двери была такая ловушка? Это имело бы смысл, если бы она была снаружи, чтобы отпугнуть врагов. Но теперь это выглядело как…

Андроид снова схватилась за ручку. Её рука горела, но она все равно продолжала держаться. От боли и жара у нее покраснело в глазах. Её губы дрожали, она сама не знала, что кричит.

Ручка поддалась. 10H наконец поняла, почему черная метка была здесь. Кто-то уже пытался открыть дверь раньше. Горящие руки его не остановили. Отметина свидетельствовала об этом.

Замок был открыт. Все, что было нужно сделать, это нажать кнопку, чтобы открыть дверь. Одно нажатие… и андроиду конец.

Времени колебаться – не было. Дверь в первую секцию будет взломана в любой момент. Она нажала кнопку и дверь открылась.

Но 10H не почувствовала себя раздавленной, даже наоборот. Она почувствовала силу, вытягивающую её наружу.

Шум несущегося ветра длился всего секунду. Тишина сразу же заняла свое место.

По инерции андроид покатилась по земле. Поморщившись от боли, она встала, поднимая песок, закрывающий ей обзор.

“Песок? Что? Что это?”

Её голос звучал странно приглушенно. Должно быть, 10H повредила голосовые связки или слуховые механизмы, когда упала. Её зрение, казалось, тоже было неисправным.

Куда бы она ни смотрела, нигде не было и капли воды. Подняв глаза, она увидела черное небо и редкие звезды, усеявшие его.

“Не может быть…”

Андроид не верила своим глазам. Перед ней в темном полотне парила голубая сфера. Это была Земля, что значило…

“Это Луна?”

В момент, когда она произнесла эти слова, все обрело смысл. Было создано множество уловок, чтобы 10H никогда не смогла заметить явно более слабую лунную гравитацию, которая равнялась шестой части от земной. Андроиды YoRHa весили около 150 килограммов и управлялись благодаря чрезвычайно сильным мышцам. Должно быть, её управляющие программы были переписаны заново.

Чашки с крышками и магниты, прикрепленные к подошвам её туфель, а так же на шахматные фигуры, – все это должно было помешать осознать разницу между гравитацией, которую 10H ожидала, и гравитацией, которую она испытывала.

Объект был не на 10.000 метров ниже уровня моря. Он вообще не был под водой, а был окружен песком и беззвучной темнотой.

Что же я делала? Что же все это время я была вынуждена делать?

Мысли крутились в голове так быстро, как никогда. Бессмысленно большое шлюзовое помещение и сложная планировка комплекса. Серверная комната и комната радиовещания. На ум пришла надпись “в эфире”.

Пока эта вывеска горела, андроиду было запрещено входить в комнату радиовещания. Вспоминая, она понимала, что это было странно. Если бы это была просто передача, то не имело бы значения, кто находится в комнате. И все же 10H было запрещено.

Этот объект не был промежуточной станцией, чтобы держать в секрете местоположение первоначальной передачи, это было фактически то место, где создавались передачи. Все встало на свои места.

Здесь они хранили не резервные копии для восстановления, а сами данные Совета Человечества. Это был секрет, который Поды скрывали от нее.

А внутри этого белого здания были только сотни Подов и она сама, так что …

Совета Человечества не существует. Это значит… что люди больше не существуют? Именно так? Именно так.

У андроида подкосились ноги. Она села прямо там. Вокруг бесшумно поднимался песок. 10H могла умереть от боли, которая исходила из её ран.

Она почувствовала присутствие Подов. Сотни юнитов гнались за ней. Тип B был искусен в бою. Тип D мог защитить себя, что было бы проблематично. Тип S мог узнать всю правду сам. Вот в чем была причина. Вот почему она, тип H, была выбрана наблюдающим для комплекса.

Однако сейчас, спустя долгое время, 10H раскрыла правду. У неё уже получалось выбраться наружу, где она и получила повреждение рук, но её быстро поймали и стерли это из памяти. Вот почему ей пришлось оставить сообщение в обычно не используемой части своего мозга, доступ к которому был только у неё.

Поды окружили андроида. Это повторялось снова, но ей уже было не страшно. Её воспоминания будут стерты, и она вернется к выполнению тех же самых монотонных ежедневных задач. Ее шок и печаль от осознания того, что людей больше нет, несомненно, исчезнут без следа.

“Я сдаюсь. Я проиграла. Я не буду сопротивляться.”

10H подняла руки вверх. Она позволила себя окружить и закрыла глаза.

Перед тем, как её сознание погрузилось во тьму, андроид услышала слова Пода.

“Какое невезение. Это уже сорок шестой раз.”

Сиреноголовый

Страна вечного карантина или необыкновенный фашизм

Что, бездельники, хорошо вам на карантине сидится? Ну посидите ещё немножко, тем более что уже в скором будущем колдуны-учёные изобретут средства, которые вырвут мир из цепких лап вирусной летаргии, и всё вернётся на круги своя. Ну а пока я развлеку вас занимательной историей о том, что куда страшнее любых вирусов - злостной человеческой натуре, по сравнению с которой очередной мутировавший китайский грипп - это не более чем детский лепет.

Мы с вами мысленно перенесемся в экзотический Парагвай. Бедная, маленькая, убогая южноамериканская страна, которую большинство людей даже не найдут на карте. Она была таковой почти всю свою историю. Когда в XVI веке сюда пришли испанские колонизаторы, то они обнаружили лишь кочующие племена индейцев, бороздивших непроходимые джунгли, зловонные болота и засушливые полупустыни региона. Здесь не было никаких особых богатств и ценных ресурсов. Тем не менее, покорение Парагвая европейцами шло быстро и довольно успешно. Больше ста лет здесь хозяйничали иезуитские миссионеры, приучившие индейских кочевников к оседлой жизни, упорному труду на земельных наделах и прочим ценностям христианской цивилизации. Во второй половине XVIII столетия иезуитской автономии пришел конец и территория Парагвая вошла в состав огромного вице-королевства Рио-де-ла-Плата, превратившись в совершенно заштатный, тихий уголок Испанской колониальной империи.

Когда могучие европейские метрополии оказались затянуты в вихрь Наполеоновских войн, вся Латинская Америка пришла в движение. В бескомпромиссной борьбе за независимость от испанской короны, новые суверенные государства возникали здесь как грибы после дождя. Парагвай объявил о своей независимости одним из первых - уже в 1811 году. И вот тут-то началось самое интересное...

После недолгого периода внутренней борьбы главой Парагвая стал "верховный" правитель Хосе Гаспар Родригес де Франсия. Сын армейского офицера и знатной дамы с примесью индейской крови, он был человеком неординарных способностей. Уже в 15 лет Франсия поступил в Кордовский университет, где с успехом прошел 5-летний курс теологии, а плюс к тому успел и стать доктором гражданского права. С таким мощным образованием у паренька не было никаких других разумных вариантов, кроме как двигать в политику. Начав свое восхождение к вершине с регионального уровня, Хосе обходил своих конкурентов с потрясающей легкостью. В 1819 году он сумел добиться для себя фактически безграничной власти. Став единоличным диктатором, Франсия теперь мог перестроить весь Парагвай в соответствии со своими мечтами.

"Доктор" Франсия в рабочем кабинете. В библиотеке тирана всегда было множество иностранных книг, читать которые простым парагвайцам было запрещено.

А мечты у человека были весьма суровые. Начал он с разоблачения "антиправительственного" заговора - 68 оппозиционеров по быстрому пустили в расход, а около 400 отправились гнить в тюрьмы. Всю страну опутала сеть тайных осведомителей, доносчиков и шпионов. Были полностью запрещены газеты и почтовые отправления, уничтожены все независимые издательства. Франсия приказал разогнать местный университет и закрыть все средние школы, депортировал из страны католического епископа и организовал в Парагвае отдельную церковь, полностью покорную государству.

Все свободные перемещения людей внутри страны были строжайше запрещены. Поездка в город или в соседнюю деревню допускалась только по спецпропускам. Все средние и крупные землевладельцы были "раскулачены", а крестьяне намертво прикреплены к земле на коллективных фермах, где они трудились по спущенным сверху планам выработки. Небольшая прослойка крестьян-единоличников, лавочников и ремесленников, тоже должна была работать исключительно по государственным разнарядкам и продавать свой товар по фиксированным ценам. Одной экономикой дело не ограничивалось - ведь даже чтобы вступить в брак требовалось одобрение от "Верховного". Диктатор особо ратовал за межрасовые союзы - переженив между собой местных индейцев и потомков белых колонизаторов он хотел создать единый "Парагвайский народ".

Границы Парагвая до войны 1864-1870 годов и его претензии к соседям.

Во внешней политике Парагвай придерживался доктрины строжайшей самоизоляции. С 1829 года въезд и выезд из страны, торговля с чужаками и ввоз иностранных книг и товаров угодили под запрет, нарушение которого каралось пожизненным заключением или даже смертной казнью. Формально, в Парагвай ещё можно было попасть по личному разрешению Франсии, но на деле этой возможностью могли воспользоваться лишь единицы избранных. Кроме того, из Парагвая были высланы все иностранные дипломаты. Небольшое государство погрузилось под непроницаемый железный занавес.

Нельзя сказать, что отняв у народа все права и свободы, узурпатор не давал ему ничего взамен. В стране существовало всеобщее начальное образование, очень многие парагвайцы умели читать и писать, что по меркам первой половины XIX века можно назвать очень серьезным достижением. Простые люди в массе своей любили "Верховного", ибо жили они хоть и бедно, но спокойно и с полной уверенностью в завтрашнем дне, не боясь войн, криминального беспредела и опустошительных эпидемий.

Картина "Парагвайка" отражающая трагедию парагвайского народа в войне Тройственного альянса 1864-1870 годов

В 1840 году 74-летний Франсия умер от пневмонии, простудившись на речной прогулке. Как и полагается любому хорошему, годному диктатору, он не оставил после себя ни роскошных дворцов, ни яхт, ни многомиллионных счетов в банках. Последователи парагвайского тирана, такие же «верховные вожди» в конечном счёте умудрились втянуть страну в совершенно самоубийственную, идиотскую авантюру – войну против Бразилии, Аргентины и Уругвая одновременно. Эта война полностью разорила Парагвай, окончательно отбросив его в когорту самых слаборазвитых и нищих стран мира. Мужское население небольшого государства было истреблено практически подчистую, а экономика лежала в руинах. Такова была цена многолетней тоталитарный иллюзии, опутавшей собой, подобно ядовитому туману, наивных жителей далёкого Парагвая…

__________________________

Автор - Александр Любомирский

Дедовы истории

Паровоз Empire State Express несется со скоростью 60 миль/ч, догоняя команду велосипедистов "Stearns", фотограф Артур П. Йейтс (Arthur P. Yates) 

"Разрешение на гонку между экспрессом и шестеркой велогонщиков дали не сразу, так как это считалось опасной затеей, но, наконец, формальности были соблюдены и организаторы расчистили и выровняли участок пути в полмили рядом с нью-йоркской железной дорогой. 

Я использовал свою камеру «Poco», которая была наиболее полезной при съемке движущихся объектов, когда не было времени для установки штатива и выбора композиции. 

Велогонщики и локомотив приближались, толпа аплодировала, я сделал снимок. Велосипедисты победили, обойдя паровоз на четыре корпуса"

Мероприятие было достаточно сенсационным, чтобы Почтовая служба США использовала раннее изображение Йейтса с локомотивом «Эмпайр Стейт Экспресс» на почтовой марке стоимостью 2 цента

В дальнейшем подобные гонки были официально запрещены, во избежание несчастных случаев